Утром она проснулась поздно и не сразу поняла, где находится. Не слышно было крика соседского петуха, не проезжал с грохотом грузовик.Анна Григорьевна села и огляделась:
- Ой, я же к дочке приехала,- почему-то сразу загрустила она и, накинув халат вышла из комнаты.
Галина уже стояла в прихожей и надевала куртку.
- Мамуля, ты проснулась?- улыбнулась дочь,- Чайник еще горячий, твои ключи от квартиры я положила на тумбочку, пользоваться замком ты умеешь. Все, я побежала, меня внизу уже машина ждет,- она послала матери воздушный поцелуй и вышла за дверь.
Анна Григорьевна неспешно позавтракала, помыла за собой посуду и села на стул, сложив руки на коленях, заняться ей было абсолютно нечем. Тогда она решила выйти на улицу, может удастся познакомиться с кем нибудь из соседей.
Она оделась, тщательно закрыла за собой входную дверь и нажала кнопку вызова лифта. Когда он открыл перед ней свои двери, Анна Григорьевна осторожно зашла в кабинку и прищурившись нажала кнопку с цифрой 1. Лифт дернулся и шумно поехал вниз.
- Кто же выдумал такое чудовище?- вздохнула старушка,- Аж сердце замерло от страха. И как на нем можно каждый день ездить?
Скамейка, которая стояла около подъезда была пуста, никто из жильцов не сидел на ней, да и погода особо для этого не располагала, небо затянуло тучами и все вокруг было серо и уныло.
Анна Григорьевна немного постояла и не спеша пошла по тротуару, который вывел ее на оживленную улицу. По дороге проносились машины, люди с угрюмыми лицами куда-то спешили не обращая ни на что внимания и никому не было дела до одинокой старушки, которая стояла и недоуменно смотрела на все это.
- И куда все торопятся?- подумала Анна Григорьевна,- Вот у нас в деревне живут чинно и размеренно. Пока идешь до магазина, то обязательно по пути задержишься возле каждого двора. А как же, надо с соседями поговорить, уважить, расспросить о здоровье. Придешь в магазин и забудешь, что купить то надо было.
Повернув обратно, Анна Григорьевна снова подошла к дому в котором теперь ей предстояло жить, вызвала лифт и поднялась на нужный этаж. В квартире она ходила из угла в угол, все для нее здесь было чужим и от этого Анна Григорьевна чувствовала себя неуютно.
Галина вернулась домой поздно и ,едва поздоровавшись с матерью, рухнула на свою кровать. Анна Григорьевна укрыла ее одеялом и вздохнула, глядя на дочь, устала, наверно, за целый день, не до матери ей сейчас.
Но и утром Галина не уделяла матери никакого внимания, у нее сильно болела голова и она весь день лежала на кровати, приложив ко лбу мокрое полотенце. Анна Григорьевна приносила ей горячий сладкий чай и Галина, морщась пила его, а потом снова со стоном опускала голову на подушку.
Лишь под вечер она немного ожила и даже посидела с матерью за столом на кухне, поедая макароны, которые Анна Григорьевна приготовила накануне.
- Ты купи завтра продукты для щей,-снова напомнила Анна Григорьевна дочери и та лишь кивнула головой, пообещав все выполнить.
Утром Галя ушла на работу, а Анна Григорьевна осталась одна, она слонялась по квартире и, не выдержав одиночества, вышла на улицу, чтобы хоть с кем то перемолвиться словечком.
В этот день было солнечно и у соседнего подъезда, на лавочке сидели две пожилые женщины, к которым и подошла Анна Григорьевна.
- Можно я с вами немного посижу?- робко спросила она,присаживаясь на край скамейки.
- Садитесь, конечно, место чай не купленное,- разрешили женщины,- Вы кто такая будете?
- Анной Григорьевной меня величать,- представилась старушка,- К дочке переехала жить из деревни, одной то там тяжело стало.
Одну из женщин звали Нина Алексеевна, а другую- Вера Ильинична. Обе они уже давно жили в городе, хотя приехали сюда из деревень, поступили учиться, вышли замуж, родили детей, давно вышли на пенсию, все лето живут на даче, а осенью возвращаются в город.
Они с удовольствием рассказывали Анне Григорьевне о своей жизни, потому что друг с другом у них было переговорено все, а новый человек о них еще ничего не знал.
Анна Григорьевна с удовольствием слушала своих новых знакомых, то одобрительно кивая головой, то нахмурив лоб, а то и вовсе зажимала рот рукой, причитая: «а батюшки, а батюшки».
- Как у дочки то живется?- вдруг спросила ее Нина Алексеевна,- Не обижает?
- Нет, ну что вы,- замахала руками Анна Григорьевна,- Я ее и не вижу вовсе, как приехала, еще толком даже не поговорили.
- А у нас в подъезде старик недавно помер, Митрич,- сказала Вера Ильинична,-раньше он жил в деревне, как и вы,- она посмотрела на Анну Григорьевну,- Похоронил жену и остался там один-одинешенек. Вот сын и забрал его к себе, а невестка была не то что против, но особой радости от приезда свекра не испытала. А уж когда Митрич стал по ночам со своей покойной женой разговаривать, то невестка стала уговаривать мужа, чтобы он отвез отца в дом престарелых. Сын у отца спросил, почему он с матерью разговаривает, которой нет в живых, а Митрич ему ответил, что общаться то ему больше не с кем. Сын с невесткой целыми днями на работе, а вечером, когда приходят домой, уткнуться в телевизор и ни с кем не разговаривают. А он, Митрич, рассказывает своей Нюре, как день прошел, как он по ней скучает. Говорил, что зря дом продал в деревне и деньги сыну отдал, который на них машину себе купил. Мог бы вернуться домой, а уже некуда. Сын отца тогда не понял и стал оформлять документы в дом престарелых, говорил, что Митричу там будет хорошо, о нем будут заботиться, да и общения будет много с такими же, как он, стариками. Митрич согласился ехать, а за день до отъезда помер, обиделся, наверно на сына, вот сердце и не выдержало.
- Ох, горе то какое,- заохала Анна Григорьевна,- Я то свой дом пока не продала, посмотрим, как жизнь повернется.