оглавление канала
На следующий день после сильной грозы они стали собирать свои пожитки, чтобы начать перебираться в новый дом. При этом, кое-какие вещи пришлось оставить в деревне, в доме у хозяйки. С собой взяли только самое необходимое. Чтобы миновать базу лесозаготовителей, им пришлось сделать изрядный крюк, что вызвало недовольство Паукова. Ему хотелось еще раз посмотреть на Рысеву. Он не сумел скрыть этого желания, за что и удостоился множества колких шпилек от Елезарова. Водворение на новом месте прошло без особых хлопот. Тугай сразу принялся суетиться около новой печи. Привыкнув за эти дни к вкусным пирогам и щам их прежней хозяйки, трудно было перестроится на варево Тугая, которое с трудом пролезало в горло, вызывая недовольную мимику на лице Анатолия. Он уже было собрался отпустить язвительное замечание аборигену по поводу его кулинарных способностей, но, наткнувшись на суровый взгляд Панкратова, счел за благо промолчать.
Теперь они дежурили по двое около этих проклятых врат в Медвежьем Яру. Станислав сначала хотел заставить их дежурить круглые сутки, и днем, и ночью. Но, Серега, слава Богу, убедил шефа, что ночью дежурить нет никакого смысла. По ночам внутрь никто не заходил. Вот выходили, это да. Но, никогда не выходили скоро. Всегда только через несколько дней.
Анатолий по-прежнему считал это глупой, если не сказать, дурацкой затеей. Было мало удовольствия сидеть целыми днями в кустах, окружающих поляну, да еще в компании с одним их этих дебилов, их работников. Ему выпало дежурить со Штыхом. Пауков не знал, чем себя занять, как, впрочем и его, так называемый «напарник». Но тут, Штых достал колоду карт, и дело пошло веселее. Правда, Анатолий проиграл этому зэку приличную сумму, но это его нисколько не огорчило. Зато время за игрой пролетело незаметно. А на следующий день он собрался поехать на охоту, Но Панкратов категорически запретил по тайге шляться. Анатолий попытался возмутиться, объяснив этому выскочке, что он, Анатолий, здесь такой же полноправный член экспедиции, как и Серега, или даже сам Станислав. Но, шеф его быстро урезонил. Сказал, что он его иначе отправит к отцу, вот прямо сейчас, и пускай он там ему рассказывает о своих правах. Пауков на минутку представит, ЧТО сделает с ним отец за такие «качания прав», и сразу же притих. Только надулся, как мышь на крупу.
А еще вечером у них случилось ЧП. Тугай вдруг начал собирать свои вещички, старательно упаковывая их в старый брезентовый мешок. Он работал спокойно и методично, не упуская никакой мелочи, и в упор не замечал вопросительных и удивленных взглядов остальных. И, наконец, в тот момент, когда он уже стал завязывать свой мешок, Панкратов его спросил, хмуря брови:
- Куда это ты собрался?
Тугай со своим непроницаемым лицом, спокойно ответил:
- У нас какой договор был? – И тут же сам ответил. – Я помогаю вам находить врата. О большем мы с вами не договаривались. Врата я вам нашел. Все. Я уезжаю.
Станислав аж задохнулся от возмущения.
- Что значит, «я уезжаю»?! – Попробовал он передразнить интонации хакаса.
Но, судя по выражению лица последнего, ему было совершенно безразлично возмущение начальника экспедиции. И он продолжил деловито завязывать свой мешок, даже не соизволив ответить на заданный вопрос. Хотя, судя по интонациям Панкратова, вопрос был скорее риторическим. И Станислав продолжил, сделав шаг по направлению к «бунтарю».
- Нам еще предстоит в эти врата попасть. Да и там, еще неизвестно, как все обойдется. Никто из нас никогда не был за подобными вратами. А твой дед был, и тебе рассказал. Поэтому я тебя в команду и взял!
Хакас повернулся к Станиславу и, не повышая голоса, спокойно, почти флегматично, проговорил:
- Каждые врата уникальны, и об этом вам уже было сказано, причем, сразу. Что будет за этими я не знаю. Я и так нарушил заветы предков, нашел для вас врата. Если бы мне не нужны были так сильно деньги, я никогда бы не пошел против наказов своего народа. Но всему есть предел. Я ни за что не переступлю этих врат. Иначе моя семья и мое племя меня проклянут. Кстати, и вам этого делать не советую, добра не будет.
С этими словами он вскинул котомку на плечи и собирался выйти из комнаты. Но, Пауков, взяв карабин на перевес, загородил Тугаю двери, и с паршивой улыбочкой проговорил:
- Никуда ты не пойдешь. И никто тебя не отпустит… - С этими словами, он картинно вскинул карабин, направив его дуло прямо в грудь хакаса, и передернул затвор.
Едва заметная ухмылка появилась на лице Тугая, его глаза превратились в две небольшие щелочки. Скользящим шагом он двинулся прямо на дуло карабина. И Анатолий даже не успел понять, как хакас оказался за его спиной, а его охотничий нож уперся Паукову в горло. И около его уха раздался шепот, похожий на шипение смертельно-опасной змеи:
- А кто тебе сказал, что я буду у кого-то спрашивать дозволения, как мне поступить. Я свободный охотник, и договор я свой выполнил. – И уже, более громко, обращаясь ко всем, проговорил. – Теперь наши дорожки расходятся. Но, примите совет. Не стоит соваться туда, где вас не ждут. Гнев богов – это не детские сказки. И я точно знаю, о чем я говорю.
С этими словами, убрав нож от горла Паукова, таким же неуловимым движением, он выскользнул за дверь. И вскоре, с улицы раздался конский топот. Никто в доме даже не пошевелился, все оторопели от неожиданности. От всегда спокойного и, казалось бы, мирного хакаса, никак не ожидали такого резкого поведения. Серега выругался сквозь зубы, и сел на лавку, с которой вскочил, когда Тугай приставил нож к горлу Анатолия. Панкратов скрипел зубами, и сверкал глазами молча, проявив тем самым, или невиданную выдержку, или полное безразличие к судьбе соратника. Пауков, дрожащей рукой потирал свое горло, все еще ощущая холодный металл ножа у своего горла. Пальцы коснулись чего-то липкого и теплого. И Анатолий оторопело, с каким-то недоверием, уставился на свои, выпачканные его собственной кровью, руки.