Если бы покойный Г. И. Ткачёв хоть на минуту мог восстать из гроба, - он оглушил бы криком возмущения жителей города Ростова.
Он изорвал бы в мелкие клочки своё знаменитое завещание и, вместо него, оставил бы миру свою последнюю назидательную мольбу – не иметь дела с ростовским общественным управлением.
Коснеющим языком он завещал бы выбросить в зловонный Темерник все ценности свои, но не отдавать их ростовским градоправителям.
Для завещателя – прямой расчёт поступить именно так.
Жестокий опыт убеждает в этом.
Судите сами: огромная часть завещанного городу наследства сквозь пальцы уплыла, завещав городской кассе судебные издержки.
Но погибли не все деньги, кое-что осталось для выполнения идей и воли завещателя.
На уцелевшие каким-то чудом благотворительные суммы учреждён благотворительный ломбард, взимающий не более, но и не менее 16% за ссуды и хранение.
Что ж, местные ростовщики по мелким ссудам взимают в лучшем случае по 20 копеек за рубль в месяц или 240% в год.
А бывает так, что ростовщики и по 20 копеек с рубля в неделю гладят.
Поэтому, ростовский простолюдин, отнюдь не избалованный какими-либо общественными начинаниями, клонящимися в его пользу, - обрадовался и такому благотворительно-ростовщическому учреждению.
Но скоро выяснилось, что всё-таки выгоднее быть клиентом обыкновенных ростовщиков, чем обращаться в «городской имени Г. И. Ткачёва ломбард».
Оценили бедняки всю прелесть услуг ростовской благотворительности.
Ломбард выдаёт жалкие крохи, что, пожалуй, ссуды, за вычетом процентов, не хватает для расплаты с извозчиком за доставку заложенных вещей.
Но нужда велика, и ломбард без клиентов не остаётся.
Хотя им приходится подчас жестоко платиться за подобную неосторожность.
Вот, например, какую историю поведал пишущему эти строки один бедняк, которому услуги ломбарда чересчур солоно достались.
Бедняк этот, некий И. Г. Фришман, в минуту жизни трудную, отнёс в ломбард: сюртук, стоящий 40 рублей, женину плюшевую кофту в 80 рублей, лисий мех в 60 рублей, смушковый мех и каракулевые лацканы в 30 рублей и отрез шевиота в 15 рублей, - итого вещей на 225 рублей, по оценке Фришмана.
В ломбарде эти вещи были оценены в 27 рублей и под них была выдана ссуда в 20 рублей.
Возможно, что господин Фришман ценит свои вещи несколько дорого, но, во всяком случае, он не очень уклонился от истины, так как в ломбарде сплошь и рядом выдают только десять процентов стоимости вещей, и лишь в исключительных случаях – 12-15%.
Обстоятельства для Фришмана сложились довольно неблагоприятно и только теперь, почти через два года, у него явилась возможность выкупить вещи.
Недели две тому назад является господин Фришман в ломбард, показывает свою квитанцию за №55748 и просит возвратить заложенные вещи. Но тут господину Фришману «открывают Америку»..
Оказывается, что вещи его пропали почти год тому назад, при переходе ломбарда из одного помещения в другое.
Всё это время Фришман преспокойно уплачивал проценты за ссуду и хранение безвозвратно погибших вещей.
Фришмана успокоили, заявив, что он сможет получить стоимость пропавших вещей… по ломбардной оценке, конечно.
Стоны и вопли бедняка, угрозы судом и жалобой городскому голове не произвели должного впечатления.
Наоборот, ему было заявлено, что если он начнёт «скандалить» и жаловаться, то ничего, кроме законных 27 рублей, не получит.
После нескольких дней миролюбивых переговоров Фришману было предложено получить 60 рублей и молчать.
Но он не пожелал этим удовольствоваться и начал кричать.
На благоприятные результаты от этих криков рассчитывать, конечно, мудрено, но всё же подобные истории необходимо поведать миру для ограждения публики от ломбардных ловушек и своеобразных порядков.
Почему, например, о пропаже вещей не было публикаций, почему не был уведомлён своевременно об этом владелец вещей?
Один ли Фришман является жертвой кражи или ещё многие, которые в своё время узнают горькую истину?
Затем, что за торгашеские приёмы в городском ломбарде, что за затыкание рта под страхом лишения обещанных благ?
Неужели городское и вдобавок благотворительное учреждение систематически культивирует приёмы новобазарных лавочек низшего пошиба?
Затем, неужели Фришман должен вконец разориться, получив за свои вещи, в виде милости, 60 рублей?
Ведь это вообще, крайне неестественный порядок, который как-нибудь необходимо устранить на будущее время.
Достаточно уж и того, что городской ломбард лишает бедняков, не успевших своевременно внести процентов, последних пожитков, пуская их за бесценок с аукциона…
Ведь у нас на этих аукционах безобразия страшные творятся.
Там орудует тёплая компания перекупщиков, которая все вещи покупает за бесценок.
Мне, например, рассказывали такой случай, не являющийся, впрочем, типичным.
В ломбард было заложено оценённое в 30 рублей пальто.
На аукционе оно было куплено перекупщиками за 131 рубль 55 копеек и тут же было продано перекупщикам же за 250 рублей.
После этого, конечно, ростовщики не так страшны и вопрос в том, что лучше – ломбард или живодёры – далеко не решён.
Естественно, что Ткачёв, если бы мог, заклял бы всех благотворителей и жертвователей иметь дело с ростовскими муниципалами…
За твой же дар будут трепать твоё же имя…
А это не всякому приятно.
А. Затрапезный
Газета «Донская речь» № 344 от 29 декабря 1901 года.
Навигатор ← Ростовский округ