После смерти Мильтиада афинские политики продолжали вести борьбу друг с другом, не брезгуя самыми грязными приемами. В конце концов, один из самых талантливых и самый беспринципный из афинских политиканов - Фемистокл призвал на помощь себе демос и с помощью «суда черепков» расправился с оппонентами. Толпа с наслаждением отправляла в изгнание гордых аристократов, еще недавно вершивших свои дела под сенью Акрополя. Марк Туллий Цицерон еще не родился, но описать происходившее на протяжении 80-х годов V в. до н.э. легче всего его словами: «Теперь ничто не пользуется таким признанием у народа, как ненависть к народным вождям».
Другие статьи из серии Греко-персидские войны. Поход Ксеркса:
Накануне «греческого похода»
Начало великого похода Ксеркса
Великий мост Ксеркса
Ксеркс подсчитывает свое воинство
Гроза на границах Эллады
Эллада после Марафона. Не время для героев
После победы в сражении при Марафоне на некоторое время самым известным афинским государственным деятелем стал Мильтиад. Однако выигранное им сражение не добавило ему реальной власти, сограждане отказали ему даже в награждении котиносом - почетном оливковом венке победителя. Тем не менее, он оставался сторонником активного противодействия Персии и пытался развить успех Марафонской победы, взяв под афинский контроль Кикладский архипелаг. Афинская военная экспедиция на Киклады в 489 г. до н. э. успеха не имела, не удалось захватить самый сильный остров архипелага – Парос, а сам Мильтиад был тяжело ранен в бедро. После возвращения народное собрание потребовало суда над стратегом, он обвинялся в сознательном «обмане народа», наказанием за подобный проступок могла служить смертная казнь. Суд признал Мильтиада виновным, но за прошлые заслуги смягчил наказание, ограничившись огромным штрафом в пятьдесят талантов, вскоре герой Марафона умер от гангрены (Подробнее ЗДЕСЬ: Эллада после Марафона. Не время для героев). После его смерти Афины на некоторое время отказались от активной политики, полностью отдав инициативу персам. Грекам несказанно повезло, смерть Дария Великого в ноябре 486 г. до н.э. (Подробнее ЗДЕСЬ: Смерть Дария Великого) прервала подготовку персидской армии к походу на Грецию и дала возможность эллинам довольно неспешно уладить свои политические разногласия и более-менее подготовиться к войне.
Со смертью Мильтиада сторонники борьбы с Персией остались без лидера, и вакантное место, естественным образом, занял Фемистокл. Несмотря на сложный характер и всем известную неразборчивость в средствах, он обладал важным и всем известным преимуществом перед любым другим кандидатом на это звание. На всем протяжении всей своей политической карьеры он, независимо от внешних условий, занимал однозначно антиперсидскую позицию во внешнеполитических вопросах, таким постоянством больше никто из афинских политиков похвастаться не мог. А поскольку в борьбе афинских политических группировок начала V в. до н.э. позиция лидера «партии» по отношению к Персии имела особое значение, то последовательная антиперсидская позиция Фемистокла перевешивала любые его недостатки. После паросской неудачи, смерти Мильтиада и активизации его политических противников, старые сторонники еще больше сплотились вокруг него, кроме того, к нему, за неимением более подходящего лидера, перешло значительное число бывших сторонников Мильтиада. В этот период Фемистокл сумел продемонстрировать свои лучшие качества харизматичного лидера и объединить вокруг себя множество непохожих, зачастую принадлежащих к совершенно разным слоям общества сторонников борьбы с персидской угрозой. Многочисленные сторонники и неизменные симпатии со стороны демоса вывели его влияние на качественно новый уровень, 80-е годы V в. до н.э. прошли в Афинах под знаком лидерства Фемистокла.
Не без влияния Фемистокла и его приверженцев в 487 г. до н.э. была осуществлена важная реформа в государственном устройстве Афин. Ранее, архонты напрямую избирались народным собранием, что, как правило, приводило к высшей власти влиятельных родовых аристократов. По новому закону в демах (которых было около ста сорока), избирались кандидаты (число кандидатов от каждого дема было пропорционально его размерам, в среднем каждый дем избирал трех кандидатов), общим количеством пятьсот человек, а затем из их числа с помощью жребия выбирали будущих архонтов на текущий год. Общие требования, предъявляемые к кандидатам, не изменились. Соискатели должности архонта по-прежнему должны были принадлежать к одному из двух высших классов собственников. После жеребьевки девять претендентов, отобранных жребием, проходили всестороннюю проверку в Совете пятисот. Переход от прямых выборов к случайному распределению постов «по воле богов», устранял элемент предсказуемости и способствовал снижению значения поста архонта. Это и не удивительно, после реформы 487 г. до н.э. на должность архонта порой попадали не авторитетные политические лидеры, а более или менее случайные люди. Косвенно это нововведение затронуло и авторитет Ареопага, который состоял из бывших архонтов. Как следствие произошедших изменений, повысилось значение должности стратега, теперь она стала для политиков, стремящихся к власти, даже более желанной, чем кресло архонта. Десять стратегов, по одному от каждой филы, как и ранее, по-прежнему избирались прямым голосованием в народном собрании. Мало того, в отличие от архонтов, срок правления которых был ограничен одним годом, не существовало никаких препятствий для переизбрания из года в год на должность стратега одного и того же лица. Подобное «изменение приоритетов» привело к тому, что стратеги перестали быть исключительно военачальниками, теперь они все чаще совмещали функции военных и политических вождей.
Несмотря на усиление Фемистокла и его сторонников, потихоньку прибирающих власть к рукам, значительная часть афинского общества не желала новых потрясений и готова была примириться с Персией почти на любых условиях. Во главе «партии миротворцев» стоял влиятельный аристократический клан Алкмеонидов. Связанные торговыми интересам с востоком, находящиеся в постоянной конфронтации с «демократами» и вождями «военной партии», они идеально походили для того, чтобы возглавить подчиненную Ахеменидам Аттику. Теперь уже сложно сказать, в самом ли деле Алкмеониды готовы были зайти так далеко в своем «персофильстве», но оппоненты из «противоборствующего лагеря» изображали их политику именно так. К Алкмеонидам примыкала и партия «друзей тиранов», возглавляемая Гиппархом, сыном Харма - одним из Писистратидов. В 496 г. до н. э. Гиппарх, при поддержке Алкмеонидов, даже займет должность архонта-эпонима. Правда, это будет последним успехом этой политической группировки, время тиранов уже прошло, и она стремительно теряла популярность. Алкмеониды продолжали поддерживать своих некогда смертельных врагов, потому что даже после кончины Гиппия некоторые члены этой семьи находились при персидском царском дворе и были в милости у Ахеменидов. Таким образом, это некогда влиятельное семейство, могло стать наилучшим посредником в примирении с Персией.
Сторонники борьбы с Персией во главе с Фемистоклом вели активную агитацию, чтобы искоренить исходившую от «персофилов» угрозу и привлечь на свою сторону колеблющиеся «широкие массы». Ими был введен в оборот пропагандистский ярлык «мидизм», которым изначально клеймили сторонников подчинения ахеменидской Персии или союза с ней. Позднее, когда истерия поиска врагов начала нарастать, для того чтобы получить этот, весьма осложняющий жизнь в Афинах ярлык, достаточно было просто неосторожного слова или приверженности восточному образу жизни. Вся эта «охота на ведьм» была устроена, в первую очередь, для расправы над политическими соперниками. Взбудораженное появлением войска Датиса и Артафрена общество начинало успокаиваться, никаких тревожных известий из Персии не поступало. В условиях отсутствия очевидных признаков нависшей над Элладой угрозы вторжения, сторонники примирительной политики вполне могли перехватить власть из рук «ястребов», причем, чем больше времени проходило со дня Марафонской победы, тем больше увеличивалась эта опасность. Искусственно создав нервозную атмосферу «поиска внутренних врагов», Фемистокл и его приверженцы постарались руками демоса устранить всех конкурентов в борьбе за власть. В часто меняющихся обстоятельствах афинской политики последних десятилетий практически все активные участники общественной жизни полиса, так или иначе, имели неосторожность высказывать мысли о пользе мира с Персией или же состояли в политических группировках, призывающих к нормализации отношений с Державой Ахеменидов. Для подозрительного отношения со стороны демоса этого было более чем достаточно. В этих условиях Фемистокл использовал против своих политических противников такое мощное оружие, как остракизм.
Пользуясь своей популярностью у демоса, он умело манипулировал чувствами толпы, строго дозированно подкидывая народному собранию достоверную или слегка приукрашенную информацию о прегрешениях того или иного политического деятеля против «народа Афин». Толпа не склонна заниматься анализом данных, зато очень живо реагирует на эмоции, впитывая их в себя и усиливая подобно резонатору, именно к эмоциям человеческого столпотворения, прежде всего и апеллировал умелый демагог Фемистокл. Несколько удачно проведенных «разговоров с народом», незадолго до очередного «суда черепков», и вот уже очередной оппонент отправляется далеко за пределы Афин на длительное время. Для самого Фемистокла это была очень рискованная игра, которая в итоге ничем хорошим для него не закончилась, но в момент взлета своей политической карьеры он был готов рисковать и инициировал одну остракофорию за другой. Вполне резонно, что первым объектом для атаки был выбран лидер «друзей тиранов» - Гиппарх. Родовитый аристократ, родственник бывших афинских тиранов, сам подозреваемый в стремлении к тирании, откровенный персофил – с набором таких «ценных качеств» он вызывал наибольшее раздражение у афинского демоса.
Внутриполисная идеология, сложившаяся в Афинах к 80-м годам V в. до н.э., была такова, что обвинение в «мидизме» и обвинение в поддержке тирании были практически синонимами, на практике это означало, что «друг персов» чаще всего объявлялся одновременно «другом тиранов» со всеми вытекающими из этого последствиями. На официальном уровне считалось, что восточные деспоты – Ахемениды стремятся к порабощению демократических полисов и насаждают на завоеванных территориях тиранию. На самом деле, персидским царям была довольно безразлична форма правления у покоренных народов, так в 492 г. до н.э. Мардоний, по приказу Дария Великого сместил в ионийских полисах ряд тиранов и заменил их демократическими правительствами (Подробнее ЗДЕСЬ: Накануне греко-персидских войн). Но идеология и реальная жизнь – совершенно разные вещи, поэтому остракофории этого периода были направлены на противостояние «мидизму» и тирании одновременно, подразумевалось, что это одно и то же. Гиппарх был идеальной мишенью для подобных обвинений, поэтому в 488/487 г. до н. э. бывший архонт-эпоним (496/495 г. до н. э.) отправился в ссылку после «суда черепков», причем многие историки удивляются относительной мягкости его наказания.
Обнадеженные удачным «опытом», Фемистокл сотоварищи продолжают действовать в том же духе, на этот раз они выбирают себе более серьезную мишень – клан Алкмеонидов. В 487/486 г. до н.э. в изгнание отправляется глава рода Алкмеонидов и один из лидеров возглавляемой их родом политической группировки - Мегакл, сын Гиппократа. В 1960 г. н.э. в Афинах при раскопках нашли древнюю свалку, на которой, среди всего прочего, обнаружили около семи тысяч компактно расположенных остраконов. Четыре тысячи пятьсот из них были поданы за изгнание Мегакла, судя по надписям на черепках, сограждане, кроме медизма и любви к тиранам, обвиняли Мегакла в распутстве и корыстолюбии. В 486/485 г. до н. э. афиняне изгнали еще одного приспешника Алкмеонидов - Каллия, сына Кратия. В высохшем русле реки Эридан, древнего района Афин – Керамика, археологи обнаружили около девяти тысяч остраконов, причем на семи сотнях из них было имя Каллия. В 485/484 г. до н. э. в изгнание был вынужден отправиться глава «партии» Алкмеонидов – Ксантипп, сын Арифрона, имевший довольно неприглядную, с точки зрения «новых веяний», биографию. Он вырос при дворце Писистрата, с котором был дружен его дед, при сыновьях тирана Алкмеониды перешли в оппозицию и отправились в изгнание, был близок к Клисфену, женат на его племяннице и после него возглавил «партию», боровшуюся за восстановление «дружбы» с Персией. После неудачного похода на Кикладский архипелаг, Ксантипп выступил «главным обвинителем» против Мильтиада. Этот политик зарекомендовал себя как последовательный враг «партии войны» и сторонник дружбы с Ахеменидской Персией, за что и был отправлен в ссылку.
Кроме того, на обнаруженных остраконах присутствуют имена других сторонников Алкмеонидов, об их «партийной принадлежности» упоминают сами надписи на черепках: Гиппократ, сын Алкмеонида; Алкмеон, сын Аристонима; Ксантипп, сын Гиппократа; Мегакл, сын Каллисфена; Мегакл, сын Гиппократа, сына Алкмеонида; Мегакл из Анагирунта; Мегакл из Анафлиста; Мегакл из Ахарн; Мегакл из Эгилии; Арифрон, сын Ксантиппа; Менон, сын Мегакла, Гиппократ, сын Анаксилея, на нескольких сотнях черепков имя Калликсена, сына Аристонима. Все эти люди если и не были реально изгнаны, то, во всяком случае, подвергались такой опасности. В 483/482 г. до н. э. в изгнание отправляется архонт-эпоним 489/488 г. до н. э. Аристид, предлогом для «опалы» стала его былая близость к Алкмеонидам, в результате чего его заподозрили в «мидизме». Подлинной же причиной его изгнания стали разногласия со ставшим к тому времени всемогущим Фемистоклом, по поводу приоритета развития морских сил над сухопутными и, вероятно, не только по этому вопросу.
«… Прозвище Справедливого, вначале доставлявшее Аристиду любовь афинян, позже обратилось в источник ненависти к нему, главным образом потому, что Фемистокл распространял слухи, будто Аристид, разбирая и решая все дела сам, упразднил суды и незаметно для сограждан сделался единовластным правителем — вот только что стражей не обзавелся. Да и народ, чванясь своей победой и считая себя достойным величайших почестей, с неудовольствием взирал на каждого, кого возвышала над толпою слава или громкое имя. И вот, сойдясь со всех концов страны в город, афиняне подвергли Аристида остракизму, скрывши ненависть к славе под именем страха перед тиранией. … когда надписывали черепки, какой-то неграмотный, неотесанный крестьянин протянул Аристиду — первому, кто попался ему навстречу, — черепок и попросил написать имя Аристида. Тот удивился и спросил, не обидел ли его каким-нибудь образом Аристид. «Нет, — ответил крестьянин, — я даже не знаю этого человека, но мне надоело слышать на каждом шагу „Справедливый“ да „Справедливый“!..» Аристид ничего не ответил, написал свое имя и вернул черепок ...» Плутарх.
Справедливости ради стоит сказать, что остраконы с именем Фемистокла попадались археологам ничуть не реже, чем черепки с именами других политиков. То есть при проведении инициированных им остракофорий, политик довольно сильно рисковал, ведь часть афинского общества неизменно рассматривала Фемистокла как человека, которого следует подвергнуть изгнанию. Но, как бы то ни было, к концу 80-х годов V в. до н.э. он оказался полным и бесспорным победителем в борьбе со всеми своими противниками, все его значимые оппоненты были изгнаны из полиса и он остался единственным по-настоящему влиятельным политиком в Афинах. Только теперь, оказавшись в одиночестве «на вершинах власти» и получив, на время, полную поддержку и доверие демоса, он смог наконец-то претворить в жизнь свою морскую программу, которая впоследствии спасет не только Афины, но и всю Грецию.
При подготовке статьи использованы следующие материалы:
«ИСТОРИЯ ГРЕЦИИ» С.Я. Лурье
"История Древней Греции" Николас Хэммонд
Кембриджская история Древнего мира. т. 4 "Персия, Греция и Западное Средиземноморье"
«История» Геродот
«Античная Греция: политики в контексте эпохи: архаика и ранняя классика» И. Е. Суриков
«Аристократия и демос» И. Е. Суриков
Суриков И.Е. «Политическая борьба в Афинах в начале V в. до н.э. и первые остракофории"
Другие статьи из серии Греко-персидские войны. Поход Ксеркса:
Накануне «греческого похода»
Начало великого похода Ксеркса
Великий мост Ксеркса
Ксеркс подсчитывает свое воинство
Гроза на границах Эллады
Эллада после Марафона. Не время для героев