- Ты хорошо подумала? – в очередной раз произнес Феликс, с беспокойством глядя на Эмму. – Ты понимаешь, что теперь вы будете связаны на всю жизнь? И я не знаю, сколь могущественны эти чары. Что, если смерть одного будет означать смерть другого? Ролланд – воин. Мало кто из них доживает до средних лет.
- Феликс, если ты пытаешься меня запугать, уверяю тебя, это совершенно напрасно. Я и без того напугана.
- И все же ты упорствуешь?
- Определенно.
Эмма и в самом деле была сильно взволнована. С одной стороны, ее пугала мысль, что они не успеют помочь Ролланду и все эти приготовления окажутся напрасными, с другой, чары, которыми собирался воспользоваться Феликс, были сверхмогущественными и, безусловно, относились к темному, запрещенному колдовству. Единственное, на что надеялась Эмма, им удастся сохранить все подробности в тайне, и ни Ролланд, ни Найджел ничего не узнают из того, о чем следовало бы проинформировать совет. Феликс и без того использовал вино мертвых, едва ли к нему будут благосклонны после воскрешения Ролланда.
- Возьми его за руку и попытайся принять удобное положение. Возможно, чары ослабят тебя, но, чтобы ни случилось, ты не должна выпускать его руку из своей.
- Поняла, - серьезно кивнула Эмма. Немного замешкавшись, она села поверх одеяла, а затем, с молчаливой подсказки Феликса, осторожно растянулась рядом с Ролландом. Его рука была страшно холодной, и в который раз Эмме показалось, что они опоздали.
- Все хорошо, - тихо произнес Феликс, склоняясь над ними. Он осторожно коснулся запястья Ролланда крохотным серебряным ножом, и по нему тотчас побежала дорожка крови. – Эмма, - девушка не без опаски протянула свою руку. Она всегда боялась порезов, даже сейчас эта необходимость пугала ее больше, чем все остальное. Впрочем, боли она не почувствовала. Феликс что-то мелодично шептал себе под нос и, лишь увидев кровь, Эмма поняла, что все уже сделано. Видя ее недоумение, колдун улыбнулся.
- Мы сейчас начнем. Не выпускай его руку из своей и постарайся расслабиться. Можешь закрыть глаза, если тебе это поможет.
Эмма послушно кивнула и смежила веки. До нее долетал голос Феликса, быстро шепчущий что-то на неведомом ей языке. Голова становилась тяжелой, точно после долгого сна, казалось, что весь мир куда-то уплывает, будто кровать, не кровать вовсе, а крохотный плотик, уносимый куда-то бурным течением.
Свет дрожал на ее лице, казалось, будто он просачивается сквозь трепещущиеся листья деревьев, пульс нарастал в теле Эммы, кровь становилась все горячее, дыхание замерло в горле. С ужасом она поняла, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой, она не способна даже открыть глаза и вздохнуть. Тело превратилось в клетку, душа отчаянно пыталась вырваться, прежде чем ее настигнет смерть.
Вдруг страшный удар в солнечное сплетение выбил из груди Эммы остатки воздуха. Из ее горла вырвался отчаянный вопль, Эмма распахнула глаза и увидела бледное лицо Феликса, держащего над ней окровавленный кинжал. Встретившись с ней взглядом, он натянуто улыбнулся, его ладонь скользнула к ее лицу, но прикосновения Эмма уже не почувствовала, провалившись в бездонную тьму. Мир под ней се продолжал вращаться, она падала, и падала, и падала.
- Молодец, Скрел! – донесся из темноты голос Шеймаса. – Не хватало нам одного мертвяка, еще и ищейку угробил. Монгрелл будет в восторге. Это будет первый раз, когда хранитель ухлопает колдуна. Я-то за дело не боюсь – сразу новый появится, но как-то не хочется к кому-то еще привыкать.
- Эмма справится, - ответил усталым голосом Феликс. – Не знаю, что с Ролландом, но она выдержит.
- Тебе бы только меня ухлопать, колдун.
- Ролланд?
- Эмма?
Эмма приоткрыла глаза. Сквозь полуприкрытые веки она различила стоящего у двери Шеймаса, в кресле у камина, опершись подбородком на руки, сидел Феликс. Ролланд по-прежнему лежал без признаков жизни, правда теперь он был не таким бледным, как прежде.
- Галлюцинации.
- Сон, скорее. Боже, как болит спина.
- Но ведь Феликс тебя починил.
- Нужно проснуться.
Эмма снова открыла глаза. На этот раз Феликс это заметил. Он порывисто бросился к кровати и даже Шеймас подошел поближе.
- Эмма, ты как? В порядке? Ничего не болит?
- Засуетились.
- Все нормально, - отозвалась девушка, пытаясь подняться. Феликс тотчас подложил ей под спину подушку. – Даже голова не болит.
Зато у меня раскалывается.
Эмма поморщилась.
- Что не так? – насторожился колдун.
- Не уверена, - он потерла лоб. – Видно просто последствие чар. Я долго была без сознания?
- Часа три. И все это время почти не дышала. Мы перепугались.
- Мертвец завел подружку.
- Ролланд! – гневно выкрикнула Эмма. Шеймас нервно вздрогнул, они обменялись с Феликсами ничего не понимающими взглядами. Воин открыл глаза.
- О, смотри, Скрел, тебя не поджарят на медленном огне, - улыбнулся Шеймас. – Оба наших больных очнулись.
- Сам ты больной, причем на оба полушария.
- В каком ты прекрасном настроении.
Ролланд с изумлением уставился на Эмму.
- Нет...
- Как будто мне это нравится. Хотелось бы узнать, на каком расстоянии это действует.
- Это не рация, Эмма.
- Да что такое? – по-прежнему ничего не понимая, спросил Шеймас. Застигнутые врасплох Эмма и Ролланд поспешно отвернулись друг от друга. Феликс переводил с одного на другого непонимающие взгляды, однако ничего не сказал.
- Ладно, хватит лежать, - произнесла Эмма. Она откинула одеяло, но Феликс ее удержал.
- Еще слишком рано, оставайся в постели.
- Вот тут я с колдуном согласен.
- Заткнись, Ролланд.
- Я в порядке, честное слово. И это не слишком удобно для нас с Ролландом.
- Я не жалуюсь, - не преминул отозваться тот. Шеймас хихикнул.
- Хорошо, тебе и в самом деле будет уютнее в собственной кровати, - Феликс легко поднял Эмму на руки. Та запротестовала, но колдун пропустил все её возражения мимо ушей.
- Врунишка.
Ролланд тихонько рассмеялся и прикрыл глаза.
Всю следующую неделю Эмма подвергалась повышенному вниманию обитателей убежища. Ей едва удалось переубедить Люси, решившей, что состояние Эммы помешает ей как следует помыться. В столовой Феликс так нагружал её тарелку, что было странным, как она все ещё вылезает в свою одежду. Даже Шеймас и тот неизменно осведомлялся о её здоровье, если им доводилось пересечься друг с другом в коридоре. Впрочем, эти встречи были крайне редки - временщик все ещё работал над портретом ищейки и ничему другому не уделял время.
Однако навязчивая забота была не самым худшим. Связь, возникшая между ней и Ролландом, сводила девушку с ума. Поначалу она вздохнула с облегчением, обнаружив, что читать мысли они могут лишь находясь в зоне видимости друг друга. Однако облегчение это было временным. Так на следующее утро Эмма проснулась в состоянии близком к шоковому. Всю ночь ей снились демоны и тёмные твари, каких она никогда прежде не видела. Мелькали незнакомые лица, возникали места, где она никогда не была.
К тому же, очнувшись ото сна, Эмма ощутила неприятную режущую боль в лопатках, но, стоило ей решить, что боль принадлежит Ролланду, как та немедленно исчезла. Вздохнув с облегчением, она принялась одеваться к завтраку, как дверь в спальню с грохотом распахнулась.
- Go mbeire an diabhal leis thu!
- Понятия не имею, что это значит, но очень надеюсь, что "доброе утро".
- Что тебе снится? - Ролланд был красным от гнева.
- Сегодня, должно быть, твоя прежняя жизнь. Демоны, монстры, оружие.
- Тогда почему я видел колдуна?! "О, мисс Рейн, как вы чудесно выглядите", - зло передразнил он. Эмма смутилась. - Что вы со мной сделали?!
- Феликс уже объяснил тебе, что я поделилась с тобой своей кровью, поэтому теперь ты улавливаешь мои эмоции.
- Я не хочу улавливать такие эмоции. Это ненормально.
- У тебя все ещё болит спина?
- Это мои проблемы, - желчно отозвался юноша и вышел из комнаты.
За завтраком Ролланд старательно избегал смотреть на Феликса. Эмма с трудом удерживалась от смеха, слыша его мысли в своей голове. Это не укрылось от воина - забрав из рук Эммы свою кружку чая, он быстрым шагом покинул столовую под изумленные взгляды Шеймаса и Феликса.
- Совсем того, - покрутил у виска временщик.
- Просто плохо спал, - не удержалась от смешка Эмма. - Как дела с портретом?
Шеймас вымученно вздохнул.
- Я каждый день думаю, что к вечеру закончу, и в итоге получаю совсем не то лицо, что у меня в голове. А ведь её могут знать молодой, и малейшая неточность лишит нас шанса узнать правду.
- Надеюсь, что твои труды окажутся не напрасными.
- Я тоже,- Шеймас поднялся из-за стола и, прихватив с собой пару тостов с джемом, направился обратно за работу.
- Феликс, я хотела с тобой поговорить, - неуверенно начала Эмма.
- О тебе с Ролландом?
- Откуда ты узнал? - изумилась девушка.
- Мне кажется это очевидным. Не думаю, что я тот человек, с которым тебе следовало бы обсуждать свои чувства к нему.
- Что? - растерялась Эмма.
- Я плохой советчик в любовных делах. Вероятно, ты знаешь уже от Люси, что я убил свою невесту.
Эмма застыла с открытым ртом. Она во все глаза смотрела на Феликса, уверенная в том, что ослышалась. Тот покачал головой.
- Ты не знала. Что же, теперь знаешь. Думаю, поэтому я обречен на это существование.
- Феликс... Я не знаю, что и сказать. Уверена, ты ни в чем не виноват.
- Не говори о том, чего не знаешь, - грубо оборвал он её. Юноша так сильно стиснул пальцы, что костяшки стали совершенно белыми. - Я принял решение, из-за которого она погибла, я настоял на нем. Что бы ты ни говорила, без меня она была бы сейчас жива, - он осекся. - Я имею в виду, что она прожила бы долгую жизнь.
- Если ты не хочешь об этом говорить, то давай сменим тему. Прошу тебя. И я не испытываю романтических чувств к Ролланду. Между нами другая связь - я могу читать его мысли, видеть его сны и, судя по тому, как у меня пылают сейчас щеки, улавливаю его эмоции.
Феликс потрясенно замер. Полные десять секунд он пристально вглядывался в лицо Эммы, а затем, как-то обмякнув, равнодушно пожал плечами.
- Бывает. Я слышал о подобном. Взять тех же Александра Великого и Гефестиона. Теперь мне стало понятно, что значит, "они стали ближе, чем братья после битвы в маллской области ". Не могу припомнить, чтобы подобная связь упоминалась после прихода новой эры. Впрочем, предположительно тогда и пропала книга смерти.
- Я все ещё не понимаю, откуда тебе известно её содержимое.
- Должно быть колдун, чьи знания перешли ко мне, нашёл способ в неё заглянуть. Одно не понятно, если он нашёл книгу смерти, почему тогда не передал её хранителю. Впрочем, мне нечем подкрепить свою догадку. Когда моё место займёт другой колдун, проверишь мою теорию.
- Ну, опять! - взорвалась Эмма. - Сколько можно? Ролланд чуть не погиб, я сама выжила лишь оттого, что демоны отчего-то боятся силу, вложенную в меня Уинтегроувом. Никто не знает, когда он умрёт. Может сегодня, всего через час. Тебе дана возможность прожить две жизни, возможность, о которой мечтают все. Хватит ныть!
Феликс ошеломленно уставился на девушку. С целую минуту он молчал, а затем хмыкнул.
- Ною? Не думал, что это так выглядит со стороны.
- Я просто хочу сказать, что хватит разговоров о смерти. Мы и так вовлечены не пойми во что. И я хотела предложить тебе самим отправиться к пифии, не дожидаясь возвращения Иды и Найджела.
- Нельзя. Пифии нам не враги, но и не союзники. Прежде, чем встретиться с ними, мы сообщаем о своём намерении совету, и тот отсылает к ним посла из числа тех, с кем пифии уже имели дело. Пифии очень любят блюсти церемонии, любое отступление от них, считается оскорбительным, а пифии очень обидчивы. Если мы отправимся прежде, чем будет заключен договор, это может привести к отказу пифий помогать нам впредь. У Идель будут большие проблемы.
- Я просто устала сидеть здесь без дела, - вздохнула Эмма. - Сколько уже можно мерить одежду в реквизиторской и читать в библиотеке? Никогда не думала, что скажу это, но меня уже тошнит от книг.
Феликс рассмеялся.
- Ты могла бы попросить Ролланда научить тебя сражаться. Кто знает, с кем нам предстоит столкнуться в будущем. Может быть, твой дар действует только на демонов.
- Не думаю, что Ролланд захочет меня обучать. Особенно теперь, когда нам на пушечный выстрел нельзя подойти друг к другу, не прочитав мысли другого. Может быть, мне следует попросить об этом Найджела.
- Он не откажет, - уверенно отозвался юноша. - А теперь, если тебе скучно, могу показать Зал славы и теплицы.
- Что угодно, кроме библиотеки, - вымучено улыбнулась Эмма. Феликс попросил Люси налить им ещё по кружке чая и, прихватив их с собой, они направились к Залу славы.
- Зал славы это единственный мемориал, тройкам и воинам прошлого, - рассказывал Феликс, ведя Эмму незнакомым коридором. Разумеется, там портреты только самых выдающихся из них. Найджел как-то попытался подсчитать, сколько времён существует и сбился на второй сотне. И ведь каждое не просто существует на каком-то промежутке времени, но строит свою реальность. В галерее более семи тысяч портретов, но я не заставлю тебя смотреть на все, - он усмехнулся. - Средневековые похожи один на другой, да среди последних веков не все интересны своей историей, - он остановился возле резных дверей и, повозившись с ключами, отпер её.
Эмма восторженно замерла. Галерея была в несколько раз больше библиотеки, если такое вообще можно представить. Винтовая лестница вела в просторное светлое помещение, разделенное на сектора перегородками, по обеим сторонам которых висели портреты.
- Впечатляет, не правда ли? – усмехнулся Феликс, заметив ее восторг. – Многие из нас наведываются сюда перед столкновением с сильным соперником. Это вдохновляет. Пошли, - он предложил Эмме руку и помог ей спуститься. – Хочу показать тебе один портрет. Интересно, узнаешь ли ты человека, изображенного на нем.
- Только не говори, что здесь есть Уинтегроув, - попросила Эмма. Ей отнюдь не хотелось снова видеть дядюшку, мысль о нем приводила ее в ужас. Феликс покачал головой.
- Нет, разумеется, его тут нет. Изменникам нет места в Зале славы. Портрет, который я тебе покажу, относится к человеку, жившему задолго до нас. Хотя сам портрет не прижизненный, и появился здесь спустя много лет после его смерти. я очень его люблю.
Они миновали с несколько десятков маленьких залов, прежде чем остановиться перед огромной картиной.
- Не может быть, - прошептала Эмма, как зачарованная глядя на холст.
- Жан Огюст Энгр. Всегда его любил.
- Да хоть Ренуар, - слабо отмахнулась Эмма. Она во все глаза вглядывалась в лицо изображенной в доспехах девушки, нежные черты, тонкий круг нимба над головой. – Это правда? Она была воином убежища?
- У нее был дар ищейки, - ответил Феликс. Эмма с изумлением обернулась.
- Ты шутишь. Жанна д'Арк была ищейкой?
- Я сказал, что у нее был дар ищейки. Но в средние века у хранителей были большие проблемы – люди верили, что их видения и развитая интуиция это божья благодать. Они попросту отмахивались от нас, предпочитая удалиться в монастыри или, как Жанна, следуя своим путем. Ты бы удивилась, сколько из известных людей владели твоим даром. Однако кроме Жанны, ты не найдешь здесь ни одного портрета отступников. Совет более месяца спорил о том, стоит ли вообще размещать его в Зале славы, но хранитель, поднявший вопрос, сделал ход конем, заказав портрет Энгру. Разве можно было отказаться от такого великолепия? – Феликс окинул картину восхищенным взглядом. – Кстати, это подлинник, второе полотно всего лишь копия, написанная тремя годами позже.
- А еще полотна известных художников есть?
- Разумеется. Ван Дейк, Гейнсборо, Тициан, Рафаэль, есть даже фаюмские портреты . А в самом конце зала есть пара потрясающих погребальных масок из древнего Египта. Конечно, это не золотые маски Тутанхамона, но все равно завораживают. Даже самые древние временщики не могут их датировать.
Хотя Эмма и Феликс провели в Зале славы несколько часов, за все это время девушка ни разу не заскучала. Феликс был потрясающим рассказчиком, он знал буквально обо всех людях, изображенных на портретах, и в его рассказах то и дело мелькали имена королей и великих полководцев.
- Думаю, я тебя уже утомил, - наконец произнес он, закончив увлекательное повествование о жизни воина Пилигрина, спасшего императора Китая.
- Ничуть. Может быть, еще что-нибудь покажешь?
- Только после обеда. Боюсь, если мы опоздаем, Люси и Аманда обидятся.
- Уже обед? Я совсем не проголодалась.
- И все же я настаиваю.
Они направились к выходу, но тут Эмма замерла, точно вкопанная. Ее охватило то же чувство, что и в реквизиторской. Не отвечая на вопросы Феликса, она медленно повернулась и направилась к дальней группе портретов. Дар наконец-то проснулся.
- Это отец Идель, - негромко сказал юноша, останавливаясь позади нее. – Он был одним из самых уважаемых хранителей в совете. Благодаря нему тройкам удалось пленить свыше сорока демонов и заключить их в Белой камере. Но затем один из высших в компании других демонов прорвался в убежище, и они перебили всех, кто там находился. Говорили, будто это Уинтегроув, изгнанный Джеймсом Монгреллом, помог демонам прорваться, но доказательств так и не нашли. Идель выжила лишь чудом. Тогда закололи десятки воинов и троек – у Монгрелла был юбилей принятия должности.
- А это кто? – спросила Эмма, с трудом сдерживая дрожь в голосе.
- Констанс, мать Идель. Она была ищейкой, как и ты. Когда демоны напали на убежище, они подожгли его. Констанс погибла в огне, ее останки превратились в пепел.
- Она не погибла, Феликс, я ее знаю. Это та самая старуха, которая передала мне дар.
- Ты уверена? – спросил Найджел, изумленно глядя на Эмму.
- Если спросишь еще раз, я за себя не отвечаю, - буркнула она.
- Хотел бы я на это посмотреть.
- Да, прошло много лет, она сильно изменилась, но я не могу ошибиться. Это она.
- Констанс на момент смерти было тридцать пять. Прошло семнадцать лет. Сейчас ей было бы пятьдесят два, а ты говоришь старуха.
- У меня нет ответов на все вопросы, - разозлилась Эмма. – Но это она.
Ида и Найджел вернулись в убежище как раз перед обедом. Они едва заняли свои места за столом и перекинулись парой слов с Шеймасом и Ролландом, когда в столовую ворвались Эмма и Феликс, огорошив собравшихся невероятным открытием. Теперь Найджел пытался выяснить у Эммы все подробности произошедшего, а Ида с отсутствующим видом смотрела перед собой.
- Феликс, - в надежде на поддержку Эмма повернулась к колдуну.
- Все может быть, - пожал он плечами.
- Нет!
Все обернулись. Лицо Иды было страшно бледным, но на щеках лихорадочно пылали два румяных пятнышка.
- Моя мать погибла в огне. Иного быть не может. Она бы никогда не бросила меня, особенно после смерти отца. Вы просто не знаете, о чем говорите.
- Констанс и Джеймс души не чаяли друг в друге, - поддержал кузину Найджел. - Они были неразлучны с тех пор, как она впервые оказалась в убежище. И, конечно, она бы никогда не поддержала Уинтегроува. Это Констанс обнаружила его махинации с книгами и сообщила обо всем Джеймсу.
- Найджел, - произнёс Ролланд, поверь мне, Эмма не ошибается. Я видел лицо старухи в её воспоминаниях, это Констанс Монгрелл.
- Откуда ты знаешь?
- Твоё сознание сейчас, как раскрытая книга. И может, скажешь "спасибо"?
- Что здесь произошло? - переводя с Эммы на Ролланда непонимающий взгляд, спросил Найджел, но Ида не дала им возможности ответить.
- Этот разговор не имеет смысла, - она поднялась из-за стола и все взгляды разом обратились к ней. - Совет позволил нам обратиться за помощью к пифии. Советую вам как следует отдохнуть. Завтра после завтрака, вы отправляетесь в Дельфы.
Не добавив больше ни слова, она решительной поступью вышла из столовой, но, стоило повороту коридора укрыть её из виду, Ида без сил привалилась к стене. Как подобное может быть правдой? Решительно, это невозможно. Уловка Уинтегроува, он знал наверняка, что если Эмма окажется в убежище, они захотят найти источник её силы. Это были всего лишь чары Броуди, не более, она не должна поддаваться сомнениям.
Коротко вздохнув, Ида расправила плечи и неторопливо поступью направилась в свой кабинет, но тут выдержка изменила ей. Стараясь производить как можно меньше шума, хранительница спустилась в подвал и вошла в одну из камер.
Плененный Шеймасом и Эммой демон, сидел вытянув перед собой ноги и что-то немелодично напевал под нос. Впрочем, спустя мгновение Ида поняла, что это никакое не пение, а сдавленные стоны. Шея его покраснела и покрылась волдырями, на груди, там, где её касался нательный крест Шеймаса, одежда оплавилась.
- Кто ты? - спросила Ида, опускаясь на корточки. Демон поднял на неё ненавистный взгляд. Белки его глаз пожелтели, зрачки расширились от боли.
- Кто ты? - повторила Ида. - Ответь на мои вопросы, демон, и с тебя снимут крест.
- Барнол, - сквозь стиснутые зубы прошипел он. - Низший демон.
- Кому ты служишь, Барнол?
На этот раз он ответил не сразу, но боль была столь мучительной, что он сдался.
- Уинтегроуву. Я служу Уинтегроуву.
- Как долго? - Ида затаила дыхание. - Ты был в числе напавших на убежище? Семнадцать лет назад?
- Нет.
Ида поднялась на ноги. Разочарование её было столь велико, что даже крики демона не привлекали больше её внимание.
- Крест! - закричал он, - Сними крест, лживая тварь!
Ида обернулась.
- Крест останется. А я вернусь, завтра. И ты мне расскажешь все, о чем знаешь. Говорят, лимонный сок, закапанный в глаза демона, даже самых могущественных из них заставляет каяться как на исповеди.
Демон отчаянно завизжал.