Как можно часто заметить в жизни, люди, не гнушающиеся совершать зло ради своих целей, самих себя, как правило, очень берегут и очень боятся, что ущерб кто-то причинит уже им. Совершенно пренебрегая такими понятиями, как милосердие и сострадание по отношению к другим людям, никогда их не применяя и не признавая их существование, злодеи, тем не менее, рассчитывают на милосердие и сострадание по отношению к себе самим.
И это – по-настоящему удивительно. Отказывая другим в каких-то важных и часто спасающих жизнь и здоровье вещах, злодеи неизменно ожидают и требуют этих вещей по отношению к себе. Пожилые злодеи, за всю свою жизнь не сделавшие никому никакого добра, ждут этого добра от других, когда постареют и утратят свое былое могущество и силу. Жестокие преступники рассчитывают на справедливое правосудие и достойные условия содержания в заключении. Абсолютное большинство злодеев, проиграв или ослабев, приходят к добрым людям и даже не просят – требуют милосердия к себе.
Это обстоятельство заставляет меня думать, что сострадание и милосердие, пожалуй, вовсе не являются чем-то, что недоступно для осознания злодеями. Да, они не способны сами испытывать эти чувства и претворять их на практике, но способны понять, что это – важная и хорошая вещь, если она применяется по отношению к ним. Кроме того, агрессоры всех уровней нередко могут даже имитировать проявления сострадания и милосердия к другим, и делают это настолько умело и артистично, что многие верят.
Именно поэтому люди, немилосердные к другим, ждут милосердия к себе – они знают или догадываются, что милосердие – это хорошо. Что оно может спасти жизнь, поправить здоровье, помочь в сложной ситуации, решить различные жизненные проблемы. Злодеи, рассчитывающие на милосердие, считают себя достойными этого милосердия, считают, что вполне могут предъявлять на него права.
А вот других людей, которым злодей причиняет вред, он достойными милосердия не считает. В его понимании это как бы даже и не совсем люди. Почему? Потому что любому человеку, даже самому плохому, очень сложно причинить вред кому-то равному себе. И для того, чтобы получить возможность этот вред причинить, злодей расчеловечивает своего оппонента, лишает его в своем представлении всех человеческих качеств. И таким образом, освобождает себе простор для любых злодейских действий. А раз жертвы злодея уже, в его представлении, расчеловечены, то и проявлять к ним милосердие будет пустыми для него хлопотами.
В основе сущности злодея всегда лежит представление о неравенстве себя и других людей и вообще неравенство между людьми. Это, как я думаю, тоже своего рода психическая защита, позволяющая агрессору осуществлять агрессию и не мучиться при этом угрызениями совести. Совершает ли агрессию или злодейство человек, априори лишенный совести? Нет, на мой взгляд, человек сознательно или бессознательно, в случае психических травм и защит, лишает себя совести, чтобы иметь возможность совершать злодейство. Потому что даже у злодеев в зачатке есть базовая мораль и понимание этики – злодеи знают, что такое добро и милосердие.