Погода за окном стояла серой и унылой. Мрачный ноябрь навевал тоску и грустные воспоминания о прошлом.
Баба Капа смотрела на жёлтые опавшие листья, оголившие чёрные, ставшие неприглядными ветки берёз, под окнами интерната.
Когда она сюда попала впервые, то обрадовалась по началу. Слабый лучик надежды забрезжил в её добром сердце, что здесь она наконец обретёт покой и не останется наедине со своим одиночеством.
Баба Капа с горечью окунулась в прошлое. Вспомнила мужа, который связался с коллегой по работе и бросил её, с двумя дочками - погодками.
- Ты дура неотёсанная. Деревню из тебя никогда не вытащить. Так что радуйся малому - Родион Петрович призадумался - хотя не так уж и мало. Оставляю тебе квартиру, чтоб дочери мои, на улице не оказались. Или не дай Боже, в свой колхоз увезёшь их. Помогать буду, по возможности.
И он ушёл. Обещанной помощи Капитолина так и не дождалась, а квартиру потом отобрали у них. Так как с поста своего козырного, Родион слетел и больше в жизни Капитолины никогда не объявился.
Где он и что с ним, она не знала. Тяжело ей пришлось, в одиночку поднимать дочек.
Старшая в первый класс пошла, младшая пока в сад ходила. А Капитолина днём работала дворником, по ночам сторожила магазин в их районе. Больше она ничего не умела. Так как в восемнадцать лет выскочила замуж за перспективного партийного работника Родиона и уехала с ним в город.
Сначала одна дочь родилась, потом вторая. Капитолина разрывалась между двумя орущими погодками, пытаясь угодить привередливому мужу.
А он знай своё, поругивался на неё да деревенщиной обзывал. Когда гулять начал и не поняла даже. Как обычно себя вёл, спать только стал отдельно. А потом и поставил её перед фактом.
Вот и пришлось Капитолине снять розовые очки и враз повзрослеть, вылупившись из надёжной скорлупы домашнего быта с мужем.
В перерывах между двумя работами, Капитолина успевала постирать, убрать и приготовить сразу на несколько дней, приучая старшую дочь смотреть за младшей.
Жильё дали в коммуналке от жилищного хозяйства. Шум, гам. По выходным дебоши и пьянки.
Тяжело пришлось. Домогательства разведённого соседа терпела. Руку пару раз на неё поднимал, дверь в комнату выламывал и пугал детей. А заступиться то некому и сосед об этом знал.
Однажды нервы сдали у Капитолины. Собрала свои пожитки, детей и съехала в деревню. К старенькой матери.
Мама была у неё тихая, добрая. Слова дурного никогда не скажет, голоса не повысит. Дочки Капиталины, Варя и Валя, пользовались этим и научились бабушку обманывать. Прогуливали уроки в деревенской школе и не делали домашних заданий.
Пока мать пропадала в городе, работая в поте лица, девчонки связались с плохой компанией в деревне.
Валю смогли пристыдить и повернуть в положительную сторону. А вот Варька доставила хлопот Капиталине.
Пила, курила. Убегала из дома, искали её потом с милицией. В шестнадцать забеременнела, пошла на аборт. Капиталина вовремя успела и на дала совершить грех.
На какое-то время, Варя успокоилась. Научилась вязать и спокойно ждала родов.
Валя поступила на экономиста. Чтобы оплатить учёбу, сдали на мясо корову и трёх поросят, за которыми ходила бабушка.
- Мам, я замуж выхожу - заявила Валя, спустя год учёбы в институте.
Варька, укачивающая грудничка в колыбельке, насупилась и выскочила из дома.
- Кто же он, дочь? Добрый ли, парень? - только и спросила Капиталина.
- Он самый лучший! - ответила Валя.
Сыграли свадьбу, всем на зависть. Жених у Вали оказался военным, из интеллигентной семьи. Пошёл по стопам отца.
Его распределили в далёкий таёжный закрытый городок. Дали квартиру и Валя, беременная уже вторым сыном, уехала к мужу.
Капитолина только радовалась тихо за неё и плакала украдкой. Боясь сглазить.
Варю долго изъедала зависть к успешному замужеству сестры. И, однажды она сбежала из дома. Молча, никого не предупредив. Бросив полуторогодовалую Машеньку.
Тихо умерла старенькая мать. Капитолина скромно похоронила её и продав дом, подхватила внучку и уехала.
В городе удалось найти небольшую квартирку и договориться с хозяевами о покупке в рассрочку. Они согласились.
Обрадованная Капиталина внесла первую половину денег от продажи деревенского дома. Устроившись нянечкой в детский сад, она тихонько воспитывала внучку.
Прошло десять лет, когда объявилась Варя. Она стояла на пороге квартиры, под ручку с каким-то низкорослым мужичком в малиновом пиджаке и с толстой цепью на шее.
- Знакомся мама, это мой Виталик. Он очень любит детей и поэтому мы забираем у тебя Машу.
Девочка, рано вошедшая в подростковую фазу, приезду матери обрадовалась. Старая бабушка надоела ей и нищета тоже. Ей хотелось джинсы, модную футболку с актёрами из "Титаника" и красить ногти лаком, в розовый цвет.
Капитолина осталась одна. По состоянию здоровья из детского сада пришлось уйти. А там и пенсия не заставила себя ждать.
Дочери, словно забыли мать. Не звонили, не писали и не навещали вовсе. С тоски, Капиталина заболела по серьёзному.
Соседка, разозлившись на дочерей бабы Капы, выспросила у женщины их номера и распекла по всем фронтам.
Первой объявилась Варя с повзрослевшей Машей.
- Ба! Ну, чё ты кипишь наводишь - жуя жвачку, сказала Маша. Она ходила по квартире в кроссовках и осматривалась - слышь, ма? Хату продать тогда надо, а деньги мне на Турцию дашь.
Варя замахнулась на дочь сырым полотенцем, которое только что постирала.
- Я тебе дам Турцию! Дома сиди, прищеми - она села рядом с матерью и заревела - Виталика прикокошили. Весь его бизнес, отошёл его сыночку, про которого я ни сном, ни духом. Этот гад, выгнал нас с Машкой на улицу. Без гроша в кармане. Пришлось квартиру снять без предоплаты и в ресторан устроиться, официанткой. Понимаешь, мА? Некуда мне тебя взять - причитала Варя, косясь на дочь и подавая знаки.
Капитолина отвернулась к стене, чтобы скрыть слёзы, блеснувшие в глазах.
- Ничего, Варечка. Я всё понимаю - она погладила дочь по руке.
- Тогда немного приберёмся у тебя, поесть сварю и поедем. Может ещё на последний автобус успеем - радостно подскочила Варя. Куда только слёзы делись!
- Даже ночевать не останетесь? - тихо спросила Капиталина.
- Да, ба! Не мороси. Ща всё будет ништяк! А ночевать не останемся. Я вместе с мамкой подрабатываю, у нас завтра с утра смена.
- Ты же поступить должна. Учиться, профессию получить ... - удивлённо бормотала Капиталина.
- Мам, да на какие шиши я эту лошадь учить буду? Она девятый еле еле окончила. Пусть сама себе на учёбу зарабатывает и поступает. Я не против - выглянула из кухни, Варя.
Вечером они уехали и Капиталина снова осталась одна. Через неделю приехала Валя.
- Мам, я бы с радостью забрала тебя, но не могу. У нас так тесно, что мы сами еле умещается в квартире. Сама представь - я, муж и два наших лба. Они вымахали за последний год так, что диву даюсь!
- У вас же трёхкомнатная. Неужели местечка мне совсем не найдётся? Одиноко мне одной, а с вами хоть всё повеселее - Капиталина смахнула слезу.
- Мам, да что там эта трёшка! Как будто сто квадратов в ней. Клеушок! Давай продуктов тебе куплю и поеду! Может, успею на поезд - Варя раздражённо посмотрела на часы.
- Хоть осталась бы, на одну ночь всего - попросила Капиталина.
- Некогда мне, мама! И, так оболтусов своих оставила одних, а сама испереживалась вся. Как там они?
Валя тоже уехала, торопясь на вечерний поезд.
Капитолине совсем поплохело. Тогда соседка предложила ей попроситься в дом-интернат, находившийся за городом. В небольшой деревушке.
Положительный ответ пришёл быстро. Муж добросердечной соседки, помог собраться и отвёз Капиталину до места.
Дом престарелых располагался в одноэтажном здании, которое было раньше деревенской больницей, для взрослых и детей.
Со временем молодых пациентов убавлялось всё больше, потому что жизнь дорожала, деревня приходила в упадок и молодёжь подалась в город.
На месте остались только коренные жители преклонного возраста и старики из близлежащих окрестных населённых пунктов, которые в силу своего возраста и немощности, не могли добраться до больницы.
Поэтому в начале двухтысячных было принято решение перепрофилировать лечебное учреждение на учреждение с социальным уклоном. По просту говоря, в здании открыли дом-интернат для престарелых.
Бывшие кабинеты и палаты переделали в комнаты для проживающих постояльцев. Жили по трое-четверо человек, в комнате.
У каждого свой уголок. Кровать, тумбочка и ковёр на стене. А у некоторых был ещё и свой холодильник в комнате. В котором по желанию разрешалось хранить продукты и остальным проживающим в комнате.
Продукты покупались в местном магазинчике, на остатки после пенсии. Большая часть которой уходила на оплату проживания в данном заведении.
Пенсия была у всех не большая, поэтому жили по средствам, не забывая отблагодарить какую-нибудь милосердную санитарку, согласившуюся сходить им в магазин.
Были и телевизоры. Но, это уже считалось особой роскошью.
Это дети так старались скрасить быт своих родителей, которых пришлось определить в дом-интернат. Кто-то по желанию, а кто-то насилком.
Баба Капа раньше подолгу гуляла по территории дома-интерната, испытывая щемящее удовлетворение от пейзажей вокруг. Природа как будто замерла здесь, ограждая от мирских забот.
А полюбоваться на самом деле было чем. Дом- интернат стоял раньше в окружении высоченных стремящихся в небо, сосен. Рядом лес, озеро в двух шагах.
Поодаль, разбросанные одинокие деревенские домики. Такое умиротворение царило, что невольно задумываешься о том, что земной покой настраивает на скорый вечный покой.
Поэтому баба Капа не стала озлобленной за эти десять лет, что она прожила здесь и не винила своих дочерей за это.
Она раньше часто созванивалась с ними по стационарному телефону, рассказывала о том, как ей хорошо и она всем довольна. Потом звонки стали всё реже. Дочки ссылались на дела, работу. И, баба Капа перестала их беспокоить, окунувшись в свою атмосферу в доме-интернате.
Жизнь продолжилась даже здесь. Первое время она учавствовала в местном хоре, пела песни. Выступала в самодеятельных концертах.
Со временем интерес к этому пропал, настроение с каждым днём всё ухудшалось, как и пошатнувшееся здоровье и баба Капа стала чаще пропадать на прогулках.
Она прогуливалась до леса, любовалась озером и возвращалась обратно. Её монотонное одиночество продолжалось бы ещё долго, если бы с ней не случилась одна история. Которую она с грустью вспоминает теперь каждый год в унылый месяц ноября.
Ей в тот год исполнилось семьдесят пять. Дочери с внуками хаотично поздравили её по телефону, извинились, что никак не получается выбраться к ней и быстренько распрощались.
Капиталина не расстроилась, она уже привыкла. К вечеру поступил новый постоялец. Кто он и откуда, рассказали соседки по комнате.
Постояльца звали Александр. Год назад его разбил инсульт. Речь восстановилась частично, а вот ноги отказали. Передвигался он исключительно на инвалидной коляске. Руки тоже стали нерабочими, поэтому обслуживать сам себя он практически не мог.
Жена его единственного сына, заявила мужу, что либо он избавится от инвалида в их доме, либо она уезжает к матери и подаёт на развод.
Естественно, что сын выбрал не престарелого отца, а жену и детей.
Капитолина заинтересовалась новым жильцом. Он выглядел не слишком ухоженным, но был приятным на лицо.
Видимо в молодости слыл разбивателем женских сердец.
Александр тоже обратил внимание на Капитолину и однажды, на прогулке они разговорились.
Капитолина быстро научилась понимать его не слишком чёткую речь. Через два года общения и дружбы, два одиноких человека, решили сойтись.
- Вернуться хочу, Варечка. Домой. Ключи то соседка тебе отдавала, не привезёшь мне? Заодно повидаемся хоть - позвонила Капиталина как-то своей дочери.
- Ма, ну ты даёшь! Ты бы ещё лет через двадцать домой собралась, когда помирать уж пора будет - возмущённо выговаривала Варя, в трубку стационарного телефона.
- Варечка, я же не просто так. Человек мне тут по душе и по сердцу нашёлся. Вот и хочу его к себе забрать, уют и тепло ему подарить - Капиталина была почему-то уверена, что дочь обрадуется.
- С ума сойти! Тебя кто там облапошить собрался, а? Дура ты, старая! Завтра же приеду и разберусь!
Капитолина стояла, как в ступоре, переваривая слова дочери. Они были хуже пощёчины.
Варя действительно приехала, да не одна. Маша, внучка, стала ещё взрослее и наглей.
- Ну-ка, ба. Рассказывай, чё за хлыщ к тебе подкатывает - жуя всё так же жвачку, спросила Маша.
Варя ушла к директору.
- Внученька, он хороший. Он обязательно тебе понравится - заверила Капиталина, не чувствуя подвоха от скорого приезда дочери.
Маша хмыкнула и кивнула на бабушкин кошелёк, лежащий на тумбочке.
- Есть чё, ба? А то я давно себе на одну вещицу собираю и не могу никак собрать. Мамка мне денег не даёт, а с ресторана я ушла. К поступлению готовлюсь.
Капиталина, обрадовавшись, что внучка решила заняться учёбой, отдала ей все деньги, оставшиеся с пенсии.
- Тебе нужнее. А я тут как-нибудь перебьюсь, кормят здесь неплохо.
Наконец вернулась Варя и выпроводив соседок по комнате в коридор, взяла стул и села перед матерью.
- Значит так. С этим твоим ... я поговорила. Всё на пальцах объяснила. Надеюсь, он не посмеет тебя больше с пути сбивать. Директора тоже предупредила. Так что угомонись и живи тут дальше. Тем более, что квартиру мы с Валькой продали и деньги поделили.
Капиталина ахнула.
- Без меня?
- А чего такого-то? Ты же дарственную на нас обеих писала. Сама тут. Нам деньги нужны. У меня вон Машка, учиться наконец собралась. А у Вальки, сын женится. Свадьбу надо играть.
Маша дёргала ручку двери.
- Ну, поехали, мА! А то запах тут стоит, просто тошнотворный.
Варя быстро обняла мать и они с Машей уехали на такси.
Капиталина собралась и вышла на улицу. Долго ждала она Сашу, не решаясь от стыда за дочь, пойти к нему в комнату. А сам он тоже не выезжал на своей коляске.
Мимо пробежала санитарка Людочка.
- Что-то Сашу Морозова не видно? - спросила Капиталина.
- Здрасти, приехали! Баб Кап, увезли его в город. Приступ сердечный опять начался, мы его в срочном порядке и погрузили. Там хоть врачи-специалисты, оборудование. А у нас что?
От волнения у Капиталины поднялось давление. Ей сделали укол и велели поспать. А к вечеру как-то неуверенно и бочком, протиснулась в комнату, Людочка.
- Баба Капа ... миленькая, даже не знаю как тебе сказать.
Людочка вытирала слёзы.
- Случилось что? - Капиталина приподнялась с подушки. Голова почему-то раскалывалась.
- Да помер, дед твой, Саша.
Темно стало в глазах у Капиталины. Нарастающий шум в ушах, не позволил услышать ей дальнейшие слова Людочки.
Жизнь, словно замерла и все краски поблекли.
С того дня, прошло пять лет. Устав созерцать мрачный ноябрьский пейзаж, Капиталина встала со скамейки и медленно побрела к зданию. Всё о чём она мечтала, это с кем-то скрасить свою одинокую старость. Не суждено...
К центральному входу подъехал дорогой автомобиль. Молодой человек, вышедший из него, шёл навстречу Капиталине.
Она остановилась и ждала, не понимая, что ему от неё надо.
" Теперь какой-нибудь страховой агент. Развелось их, как не знаю кого" - подумала старушка.
Между тем, парень приблизился к ней и крепко обнял.
- Бабушка, я так рад тебя видеть в добром здравии! - он улыбался ей и вглядывался в её морщинистое лицо - не узнаёшь? Внук я твой, Федя!
Капиталина неожиданно прослезилась.
- Федечка ... да как же я узнаю тебя. Ведь видела совсем маленьким. И то на фотографии.
Фёдор проводил бабушку в комнату, так как на улице заморосил мелкий дождь.
- Я вот зачем приехал. Забрать тебя к себе хочу! Насовсем. Ведь твои деньги помогли тогда мне сыграть свадьбу. Жена досталась мне добрая и любящая. Она, как Ангел-хранитель мой. Узнав про тебя, выгнала меня взашей и велела без тебя не возвращаться. Она была так возмущена, что ты здесь.
Капиталина молчала, раздумывая есть ли смысл уезжать отсюда теперь?
- Я и сам хотел давно тебя забрать! Да всё никак не решался - продолжал говорить Фёдор.
- Благодарю тебя, моя радость. Но, я тут уж привыкла. Зачем вам старая бабушка? А мне уж помирать скоро, так хоть хлопот вам не доставлю. Молодец, что приехал. Я хоть тебя повидала, из всех моих остальных внуков.
Фёдор долго убеждал бабушку передумать, даже жене позвонил. Но, Капиталина была непреклонна.
В итоге Фёдор сдался и наказав бабушке ещё раз хорошенько подумать, уехал.
Капиталина так и не передумала, решив дожить остатки дней в доме-интернате.
У старости есть свои удовольствия, не меньшие, чем удовольствия молодости. Старость находит удовлетворение в собственной совершенности. Она сбросила путы эгоизма. Душа, наконец-то ставшая свободной, радуется быстротечному мгновению, но не молит его помедлить.
Уильям Сомерсет Моэм
#кино #культура #чтение #рассказы #искусство #отношения #психология