Понедельник пролетел быстро, ведь Тая загрузила себя до предела: утренняя планерка с психотерапевтами, три групповых сеанса и целая гора бумаг. Девушка работала с полной отдачей, чтобы освободить вечер для встречи с Инной и Чайной.
В пять Таисия переоделась в салатовое платье, подкрасила глаза и губы и обула балетки. Ей предстояло пересечь светлую зону, поэтому от каблуков пришлось отказаться. Во время приступа ноги сильно отекали, обувь на плоской подошве немного облегчала жизнь.
Едва сев в такси, Тая выпила обезболивающее с пролонгированным действием, предупредив водителя, что у нее могут начаться судороги.
– Эпилепсия?
– Что-то типа нее, – соврала девушку, сунув таксисту купюру. – Это вам за беспокойство.
– Ничего, через зону поедем. Там полегчает, дочка, – водитель явно повеселел.
Тая не была настроена на светские беседы и уткнулась в телефон, включив музыку для медитации.
Возможно, аутотренинг помог, потому что поездка прошла спокойно. Лишь рядом с церковью с серебряными куполами Тая увидела девушку в черном корсете и юбке, на шее которой болталась пентаграмма, а ноги были обуты в тяжелые ботинки, несмотря на летнюю жару.
Таисия закрыла глаза и несколько раз повторила: «Готов больше нет, они остались в две тысячи седьмом году. Сейчас идет две тысячи девятнадцатый после Рождества Христова. Это всего лишь магия серебряных куполов».
Чайна встретил ее у ворот полицейского управления и галантно подал руку. Таю пронзила дрожь от его прикосновения, но она списала свои ощущения на стресс от светлой зоны.
– А где сидит Андрюха? – спросила Таисия, когда они вошли в кабинет, рассчитанный на пятерых сотрудников полиции.
– Самый пыльный компьютер, – усмехнулся Чайна. – Тот, где на мониторе написано: «вытри меня».
– Вот неряха, – Тая пальцем нарисовала сердечко, но потом, передумав, достала из сумки влажную салфетку и протерла все рабочее место Джезарета.
– Он полицейский от Бога, – пожал плечами Чайна.
– Почему?
– Джез всегда добивается своего. Он действует без криков, без применения силы, морального давления, но преступники сознаются в содеянном. А еще у него чуйка есть, ментовская интуиция. У Андрея самые высокие показатели в отделе, но в чем его секрет – понятия не имею.
В этот момент дверь тихонько открылась, и Тая вздрогнула, потому что в захудалый отдел «по борьбе с реальными и магическими преступлениями» вошла, вероятно, самая красивая женщина Верены.
Знаменитая Инна, которая несколько лет назад спасла город от вторжения поутри.
Смотреть на нее было так же больно, как на солнце, и собеседники обычно не поднимали взгляд выше ее подбородка. Выше среднего роста, с ясными зелеными глазами и светлой косой ниже пояса. Такая внешность заставляла окружающих испытывать неловкость. Мужчины подсознательно расправляли плечи и пытались стать выше. Девушки втягивали живот и теребили волосы.
Вероятно, именно благодаря красоте Инны ее канал и был таким популярным. Но в личном общении чувствовался ее магнетизм и доброта.
Чайна тепло поздоровался с давней подругой, расспрашивая о муже и тройняшках. О Ким, в которую он когда-то был влюблен, не было сказано ни слова.
Затем Чайна жестом пригласил девушек сесть и разлил свой фирменный цейлонский чай из провинции Ува с добавлением календулы, василька, фенхеля и листьев малины.
Несколько минут гостьи наслаждались вкусом напитка, даже не притрагиваясь к рисовым колобкам, которые полицейский испек сам.
Инна расплылась в блаженной улыбке:
– Эх, дружище, не ту ты себе профессию выбрал. Не ту... Тебе бы проводить чайные церемонии, а не гонять потусторонних тварей. Что с плечом?
Чайна поморщился:
– Иней, мы уже это обсуждали. Если бы я хотел выступать в театре огня, я бы взял в руки стаффы. Если бы хотел чаи разливать и шептать мантры – сидел бы над чайной доской. Если бы хотел стать юристом, дядя взял бы меня в свою фирму по продажам недвижимости. Но я хочу гонять потусторонних тварей, как ты выразилась. Может, я не крутой коп, как Джез, но я делаю, что могу. И мне все равно, от кого защищать людей – от псоглавцев, поутри или обычных бандитов.
Инна примирительно похлопала приятеля по плечу, а Таисия вздохнула:
– Как я тебя понимаю, только мне приходится защищать людей от самих себя. От той Тьмы, что есть в душе каждого. Даже у малахольных добрячков, которые живут в светлых зонах.
– Считается, что в микрорайонах церквей с серебряными куполами происходит снижение уровня агрессии и умиротворение людей, – Инна устроилась в кресле поудобнее. – Впрочем, это не помешало однажды жителям светлых зон выйти на улицы с оружием и разрушить город Краснокрестецк – эгрегор Тьмы. Это была цена, которую мы заплатили поутри за отказ от вторжения. Малая кровь и смерть немногих. Тот грех, за который я буду расплачиваться всю жизнь.
– Я должна кое в чем признаться, – Тая опустила глаза. – Возможно, это важно. Я... Я не могу.
– Расскажи, мы поймем, – Чайна ободряюще сжал руку девушки.
Инна придвинулась ближе, и Тае стало неловко от ее сногсшибательной красоты. Впрочем, она, как профессиональный психотерапевт, легко отрешилась от своих чувств:
– Я ненавижу светлые зоны. Они меня медленно убивают. Я даже хотела уехать из Верены, да только здесь моя семья, дом, старенькая бабушка и бизнес.
– И Джез, ты забыла про него, – тихо вставил Чайна.
Инна же встала и обняла Таисию:
– Бедненькая, натерпелась. Это редчайшая аномалия, но помочь тебе – реально.
Чайна также обнял Таю, но у него получилось неловко. И девушка еще долго чувствовала его горячие ладони на талии. Она покраснела и высвободилась, хотя готова была длить и длить это мгновение:
– Да, и Андрей, мой парень. В зонах и раньше мне было плохо: кружилась голова, подташнивало. Доходило и до судорог. Но недавно светлые зоны изменили свои границы, и я очутилась на грани. Думаю, за мной пришла смерть, потому что я будто в прошлое провалилась.
Нестабильность никому не нужна: ни поутри, ни ведьмам, ни псоглавцам, ни, тем более, простым веренцам. Зоны неспроста меняют свои границы. И, кажется, я знаю, кто за этим стоит. Тот, кто ненавидит светлые зоны и Верену. Да, я знаю, кто это.
Мой брат Ветеринар, пропавший в две тысячи седьмом году. Тот, кто стоял на потустороннем учете. Тот, кто действительно мог схлопнуть пространство в один светлый шар.
– Почему пропавший? – удивился Чайна.
– Теперь я точно знаю: брат никогда не жил в Водяновичах. Это село заброшено с начала семидесятых, и жители в нем исчезли при таинственных обстоятельствах.
– Стоп, стоп, стоп. Ты неверно понимаешь принцип действия светлых зон, – Инна зашагала по комнате. – Зоны – это всего лишь энергетическая субстанция, но за ней стоит разум – эгрегор (так мы его называем), который питается верой и любовью своих почитателей. В нашем случае – веренцев. Эгрегор не позволит твоему брату, если это, конечно, он, бесчинствовать. Ты же знаешь, все стремится к равновесию.
– Почему же мы с братом так страдали из-за светлых зон? Почему я не могу спокойно находиться рядом с церковью с серебряными куполами?
– Ты не виновата, – Инна бросила на Таю косой взгляд. – Но виноваты твои предки. Вероятно, в прошлом они боролись с эгрегором Верены. Например, разрушали церкви с серебряными куполами или затопляли город Татуру, который сейчас находится на дне водохранилища. Все это серьезные преступления предков, за которые страдаете вы с братом.
– Я не в курсе, что там вытворяли мои далекие прапрадеды.
– Ужас в том, что ты действительно можешь погибнуть, ведь ситуация накаляется. Пока не было давлений на зоны, обходилось малой кровью – головные боли и судороги, приступы панических атак. Но как только зоны продавят до энергетического дна, ждите смертей. Но выход есть, поверь мне. Надо найти третью силу, сопоставимую по мощи с Веренской. Существуют же мусульманский, христианский, буддийский, языческий и ведьмовский эгрегоры. Ты должна просить помощи у них.
Инна покачала головой, размышляя:
– Я не в силах дать разумный совет. Тут нужна помощь неживых.
– Что? – вскинулась Тая, которая до этого слушала Инея очень внимательно. – Каких это неживых?
– Мертвых, – Инна посмотрела ей прямо в глаза. – Призраки, которые нашли свой Шаолинь, свой смысл жизни и свое счастье. Мы должны пойти ночью на кладбище и обратиться к ним через ЕГФ или же использовать зеркальный коридор.
– Наука о психологии отрицает существование Шаолиня, – менторским тоном сообщила Таисия. – Считается, что счастье – это совпадение положительных внутренних и внешних факторов.
– Ты боишься идти со мной на кладбище? – Инна прикоснулась кончиками пальцев к руке Таисии. Та вздрогнула, растерявшись. Будто током ударило.
– Я пойду с вами, – пообещал Чайна и накрыл своей широкой ладонью кисть Таи.
Так они и простояли несколько мгновений, будто скованные одной цепью.
Те, кто любил Верену больше жизни.
Те, кто был готов взять в руки оружие для защиты от поутри, псоглавцев, ведьм и людей.
Те, кто мечтал о лучшей жизни.
– На самом деле ничего страшного не произойдет, – объяснила Инна. – Мы совершим кое-какой обряд и запишем кладбищенскую тишину. Это способ задать мертвым вопросы и попросить помощи. Вызовем Аглаю Феоктистову и Ницшеанца, погибших когда-то на Тибете.
– А я постараюсь получить разрешение на поиски твоего брата, – пообещал Чайна. – Впрочем, тебе придется написать заявление.
– Почему я вижу прошлое, конкретно две тысячи седьмой год?
– Потому что ты эмоционально связана с этим временем. Попробуй больше вспомнить о событиях перед отъездом брата. Важна каждая мелочь.
– И все же я не хочу подозревать Ветра, хоть и назвала его. Ну, не был брат плохим, хоть и ненавидел Верену. Мне видится здесь почерк поутри.
Инна отвела глаза:
– Не хотела говорить вам, но поутри уже вызвали меня в свою вотчину, на Двойные горы. Сказать, что они напуганы – ничего не сказать. Грозят санкциями... Вплоть до уничтожения Верены.
– Кишка тонка, – усмехнулся Чайна. – У нас теперь не только светлые зоны, но и сердце мира – Шаолиньская усадьба.
– И все же я бы не стала доводить до прямого противостояния. Ладно, мне пора. Уже вечереет, а в деревню путь неблизкий. Как насчет завтрашней ночи?
– У меня дежурство, – вздохнул Чайна.
– Тогда встретимся послезавтра на Всехсвятском кладбище.
– Мне подходит, – кивнула Тая.
– Я тоже приду обязательно, а то мне Джезарет голову оторвет, если с его ненаглядной Таей что-то случится. Провожу вас до машины.