37
Радамила посмотрела на свои ладони. Они покрылись красными волдырями и болели. Раньше она никогда не видела, чтобы у отца или его братьев была такая реакция на огонь Перуна. И о том, что женщина из рода Перуна может проводить огонь, тоже не знала.
Поднеся руки к противоположной от входа стене, она направила на неё всё своё внимание. Но ничего не произошло. Как управлять своим открывшимся даром, Рада пока не знала. Она пыталась представить огонь, увидеть, как пламя пожирает стену, но это не помогало.
Вдруг до неё донёсся знакомый голос. Она поняла, что женщина, которая помогла Тихобору похитить её, разговаривает с охранниками на входе в шатёр.
«Она могла почувствовать мою магию, - подумала Рада, - и прийти проверить, что с княжичем».
Поняв, что медлить больше нельзя, девица закусила губу и изо всех сил направила огонь на стену шатра. Языки пламени начали лизать ткань, освобождая проход. Радамила, уже не обращая внимания на боль в ладонях, разрывала обуглившиеся нити и, прорвав достаточно, шагнула в прореху шатра.
Наружи была полная темнота. Её глаза, привыкшие к свету, ничего не видели. Впереди, по ощущениям, был лес, позади - небольшая поляна с кострами и шатрами для воинов.
Огонь на ткани, через которую она вышла, начал разгораться, подсвечивая окружающую картину. Рада поняла, что её единственный путь лежит через лес. Где находится дорога, она не знала, да и лошади, на которых прибыл отряд, были стреножены. Распутывать их времени не было, к тому же животные могли начать беспокоиться и ржать, почувствовав незнакомку и запах огня, исходящий от неё.
Девица подобрала юбку и побежала в сторону леса. Где-то там, вдали, она ощущала отца. Он гнал своего коня по дороге, стремясь скорее настигнуть похитителей дочери. Но в какой-то момент острая молния пронзила его. Так бывало, когда недалеко от него проходила инициация воина Перуна.
Демид удивлённо прислушался к своим ощущениям и потянулся вниманием к тому человеку, от которого исходил пробужденный огонь. Он увидел хрупкую фигуру с огненными браслетами на руках. Проведя множество посвящений, воин никогда не видел, чтобы пляс Перуна загорался на запястья человека, такое было впервые. Да и ощущение при посвящении воинов были другие, здесь чувствовалась изначальная мягкость инициированного вместе с твёрдостью фдуха. Демид внимательно изучил своё видение. И понял, что это его дочь принялйа силу Перуна. О таком ему приходилось слышать только в былинах.
Просмотрев направление, куда двигался пробужденный огонь, воин понял, что Рада убегает от преследователей, но с каждым шагом дальше отдаляется от него. Он чувствовал её смятение, страх и боль. И вместе с ними решимость и готовность бороться до конца.
- Я знаю, где Рада, - крикнул Демид своим соратникам.
Те остановились и с удивлением посмотрели на него. В их глазах был немой вопрос.
- Она пробудила в себе огонь и я могу отследить её передвижение, - пояснил Демид.
- Разве женщинам доступна эта сила? - пораженно спросил Вышеслав.
- Да, мой дед говорил, что некоторые дочери нашего рода умели пробуждать огонь Перуна, но давно это было, да и девочки в наших семья редкость, - ответил воин.
- Радамила сама по себе редкий цветок, а теперь ещё и огненный, - проговорил Светозар. - Где нам её найти?
- Моя дочь удаляется от дороги, по которой мы едем. В темноте она не может найти нужное направление, ей кажется, что она спешит нам навстречу, но это не так. Надеюсь, дочь почувствует нас и повернёт в нужную сторону. А нам надо оставить коней и пробйираться за ней через лес. По дороге мы её не настигнем. Мы должны спешить. Не знаю, как Радамиле удалось сбежать, но думаю, похитители организуют погоню.
Всадники спешились, привязали лошадей, и взяв факелы, пошли в темноту леса.
Тем временем к шатру Тихобора приблизилась женщина, которая ранее опутала Раду патиной. Сердце прислужницы было не спокойно. Княжич был ей, как сын. Она растила его с самого рождения и сейчас чувствовала, что теряет. Нить его жизни ещё никогда не была такой тонкой.
На входе стояли двое охранников. Они весело переговаривались, поедая пищу, которую им принесли прислужницы. А изнутри шатра уже шёл запах сmеpтu. Пришедшая не могла ни с чем его ступать. Она кинулась вперёд, но воины перекрыли ей путь своими кинжалами.
- Княжич сказал никого не пускать, он сам справится с пленницей, - проговорил один из них, - или ты хочешь помочь Тихобору в укрощении девицы?
Мужчины рассмеялась.
- Пустите меня, глупцы, - проговорила она, - неужели вы не чувствуете? Палёным пахнет.
- Это наши соратники жгут костры и жарят мясо, - отмахнулись от неё воины.
- Вы не слышали подозрительных звуков из шатра?
- Нет, ничего особенного не было, - пожал плечами воин, - недавно была слышна борьба, видать девица оказалась строптивой, потом начались хрипы, значит завалил наш княжич непокорную иноземку.
Мужчины вновь усмехнулись.
- Я всё же проверю, - сказала женщина, - как бы беды не было, - и вновь шагнула вперёд, уперевшись в кинжалы. - Пустите меня, увижу, что с Тихобором все хорошо и выйду.
Охранники переглянулись и пропустили её. А через мгновение услышали жуткий крик. Ворвавшись в шатёр, они увидели обугленное тело Тихобора и занятые огнём противоположные боковины шатра.
Около тела княжича на коленях стояла рыдающая прислужница. Она пыталась оживить его, но всё было тщетно.
Один из воинов выбежал наружу и протрубил в горн. Другой пытался потушить разгорающийся пожар. Дружинники, услышав звук сбора, вскочили со своих мест.
- Княжича погубила чужеземная девица, - прокричал охранник, чувствуя свою вину за то, что не уберёг правителя, - она не могла уйти далеко. Берите факелы, настигнем беглянку и предадим страшной казни за нашего Тихобора.
Воины схватили оружие и двинулись прочёсывать лес.
Радамила, успевшая немного отойти от стоянки, тоже слышала звук горна. Она поняла, что Тихобора нашли и идут за ней. В это же время ей показалось, что надо изменить направление движения, так ей виделось послание отца.
Она начала с удвоенной силой пробираться сквозь кусты и низко растущие деревья. Длинное платье путалась в ногах. Некогда красивые ленты цеплялись за торчащие ветви и лапы ёлок.
«Только бы успеть добраться до своих», - думала она.
