Расшифровку аббревиатуры придумал не я, а Виктор Алкснис. Она мне понравилась, так как хорошо отражает суть того, о чем я дальше буду писать. Поехали.
Взглянув на карту боевых действий до проведения наступления ВСУ в Харьковской области, можно было отметить, что фронт имел форму подковы. В центре была линия соприкосновения в районе Донецка, где и по сей день войска обеих сторон фактически топчутся на месте. Такая диспозиция в принципе создавала для противника потенциальную угрозу для глубокого охвата его частей российскими войсками с флангов на севере и юге при наличии необходимого подкрепления. Для устранения этой стратегической угрозы ВСУ, собственно говоря, и были предприняты наступательные действия в районе Харькова и Херсона, с целью выпрямления линии фронта. На севере они преуспели, на юге все попытки отрезать наши части , расположенные на правом берегу Днепра пока пресекаются. Численный перевес ВСУ на севере и юге вынудил российское командование оставить значительную часть территорий для того, чтобы сократить длину фронта и наконец приступить к созданию непрерывных линий обороны.
Если предположить, что Украина все же стремится победить в этой войне, то вероятнее всего она будет готовить мощный удар где-то на участке фронта в районах Гуляйполя или Марьинкой или между ними с целью рассечь наши силы на две части и, уничтожив Крымский мост, изолировать российские войска в Крыму и Херсонской области, которые придется снабжать по морю. А это будет сделать весьма непросто.
Но это все естественно произойдет в том случае, если мы не возьмем в свои руки стратегическую инициативу, которая по факту нами утеряна в течение сентября и не создадим надежно укрепленную линию обороны вдоль участка фронта, проходящего в Запорожской области.
Это то, что как бы “бросается” в глаза при взгляде на карту.
С другой стороны, анализируя последние не только военные, но и политические события, не удается избавиться от чувства, что мы опять наступаем на старые грабли. Война все больше напоминает чеченскую КТО, когда мы вели переговоры с Басаевым и выпускали боевиков из окружения по гуманитарным соображениям. Сегодня мы дали возможность Украине торговать зерном и обменяли политический труп Медведчука на пару сотен азовцев, включая их командиров. С одной стороны мы вроде как воюем и наши войска несут потери, с другой стороны мы объективно помогаем киевскому режиму. Такая амбивалентность решений поражает и удивляет. Возникает вопрос - а наше руководство действительно собирается победить в этой войне или оно хочет чего-то другого, о чем нам не говорит?
Читатели могут сразу меня поправить, что на Украине идет не война, а спецоперация (СВО). Отчасти это так. Однако точней надо бы сказать, что мы все еще официально ведем СВО, а противник уже давно воюет с нами по-настоящему - по всем канонам военного искусства. Поэтому складывается довольно странная ситуация - мы как бы играем в домино и все время хотим сделать рыбу, чтобы быстро определить количество набранных у сторон очков и сесть с полученными результатами за стол переговоров, а противник по серьезному играет в шахматы и хочет поставить нам мат, т.е загнать в безвыходную ситуацию. Отсюда у нашего руководства возникает какая-то стратегическая беспомощность и непонимание того, что нам тоже уже следовало бы начать разыгрывать сложные шахматные комбинации, а не стучать с силой по столу костяшками.
Если открутить время назад, к февралю, когда все это неожиданно началось и как-то не заладилось, то надо отметить следующее.
Сначала мы ожидали, что украинская армия не станет так ожесточенно сопротивляться или вообще воздержится от активных действий, а мы в это время, размахивая оливковой ветвью мира, захватим Киев и свергнем ненавистный нацистский режим. Но этот план оказался ошибочным, так как за прошедшие восемь лет после переворота, украинская армия при участии западных инструкторов существенно нарастила свою боеспособность и благодаря националистической пропаганде укрепила свой морально-боевой дух. В итоге от похода на Киев пришлось отказаться. При этом выводить войска пришлось со значительными потерями в живой силе и технике.
Казалось бы именно тогда должен был наступить момент истины - понимание того, что началась реальная война, которая в первую очередь подразумевает тотальное уничтожение инфраструктуры противника, которое начинается с ликвидации всей энергосистемы страны. Поэтому вот эти все крылатые ракет, которые поражали какие-то командные пункты, скопления техники и живой силы нужно было использовать только с одной главной целью - полность лишить противника энергоснабжения на всей территории страны, включая западные области. И впоследствии периодическими точечными ударами вновь выводить из строя отремонтированные объекты. В итоге весь украинский железнодорожный парк, работающий на электротяге, просто остановился бы и вся страна перешла на использование дизель-генераторов. Это существенно снизило бы мобильность украинской армии и увеличило нашу относительную маневренность в перемещении резервов, затруднило доставку западной военной техники на передовую.
Чтобы пояснить это, достаточно представить окружность и две точки расположенные на ней. Если внутренняя часть круга контролируется противником, то переброска его войск из одной точки в другую будет происходить по хорде. Если мы контролируем пространство вне окружности, то аналогичная переброска наших войск будет происходить по дуге, которая длиннее хорды. Поэтому войска противника, оставаясь в ограниченном пространстве, будут всегда более мобильными, если конечно постоянно не разрушать его логистику.
По этому поводу можно вспомнить достаточно яркий пример из нашего прошлого. В 1918 году молодая Советская Республика оказалась окруженной со всех сторон белогвардейцами и интервентами, т.е. фактически взята в кольцо. Многим казалось ее военное поражение неизбежным. Однако Красная Армия могла довольно быстро перебрасывать части с одного фронта на другой используя железную дорогу, а противник нет. Это и сыграло решающую роль в разгроме контрреволюционных сил. Красные командиры хоть академий не кончали, но в школе геометрию точно учили.
Если бы мы в марте-апреле вывели из строя украинскую энергосистему, то появилась бы возможность накапливать резервы на перспективных с точки зрения прорыва участках фронта и осуществлять реальные попытки окружения частей ВСУ. Но всего этого почему-то не произошло. Стратегическая мысль нашего военного руководств стала реализовываться в другом направлении.
Было принято решение использовать значительный перевес в артиллерии и подавлять передовые рубежи противника артиллерийским огнем, осуществляя постепенное выдавливание его с занимаемых позиций. В принципе такая тактика приемлема, когда необходимо потянуть время, чтобы подготовится к новой операции и накопить резервы. Она реализуема если есть надежная логистика снабжения, очень много артиллерии и выстрелов к ней. Однако на быстрое продвижение при таком подходе невозможно рассчитывать, так как война становится фактически позиционной, а фактор времени все же играет немаловажное значение.
Давая противнику передышку, всегда есть риск получить от него неприятный сюрприз, так как теряется инициатива. И такой сюрприз вскоре появился. Это западные дальнобойные гаубицы, стреляющие с высокой точность, которые эффективны при подавлении артиллерии, и дальнобойные РСЗО, при помощи которых можно уничтожать склады боеприпасов, находящиеся в тылу. Эти сюрпризы конечно же сразу не внесли кардинальных изменений в расклад сил на передовой, однако существенно усложнили логистику снабжения нашей армии - сделали ее более распределенной, в результате чего к ее обслуживанию стало необходимым привлекать большее количество ресурсов.
По мере того, как мы занимались выдавливанием противника на Донбасском фронте и отбивали атаки под Херсоном, украинские военные сформировали новые обученные за рубежом резервы и двинули их на Харьков - самое слабое место нашего фронта. Под стремительным натиском превосходящих сил противника наши войска откатились до самой границы РФ, так как резервы для обороны перебросили слишком поздно. После того как схлопнулся харьковский фронт и были взяты Изюм, Балаклея и оставлен Красный Лиман, ситуация вроде бы немного стабилизировалась. Остается надеяться, что наши войска все же смогут закрепиться на новых рубежах и приступят к строительству оборонных укреплений.
Мы получили еще одно тактическое поражение. Однако это никакая не катастрофа, как пишут некоторые комментаторы. Главная причина сложившейся ситуации - нехватка живой силы и техники для проведения такой масштабной военной операции, в которую превратилась СВО. Вывод, который напрашивается со всей очевидностью из событий на Харьковском фронте в сентябре прост как две копейки - тактика “огненного вала”, когда противника атакуют или сдерживают малыми силами, при мощной поддержке всех видов артиллерии и авиации не оправдывает себя, так как накопить значительные объемы необходимого оборудования равномерно по всей линии фронта большой протяженности невозможно - всегда будут оголенные участки.
При хорошо поставленной разведке с воздуха и из космоса - за счет использования разного вида летательных аппаратов и спутников, такие слабые участки довольно быстро выявляются противником. А дальше дело техники. Подвижные механизированные группы пехоты идут на прорыв в места, где оборона слабая или где ее вообще нет. Поддержка осуществляется за счет высокоточной артиллерии с дальнего расстояния почти в реальном масштабе времени - удары могут наносится в течение минут после обнаружения цели. С другой стороны наши войска испытывают острую нехватку средств обнаружения противника.
Как показывает история, использование хорошо отлаженной системы дистанционного обнаружения противника всегда давало преимущество в бою. Так, например, во время Второй мировой войны создание и применение таких систем часто играло решающую роль для достижения успеха.
Взять хотя бы воздушную войну, которую затеял Гитлер с Великобританией в период с июля по октябрь 1940 года. Несмотря на то, что у Германии был существенный перевес во всех видах военной авиации, достичь намеченной цели - разрушить инфраструктуру, а также промышленность, и вывести страну из войны - не удалось. Британцы к тому времени уже активно начали использовать радиолокационные станции и могли заранее фиксировать появление над Ла-Маншем немецкой авиации. Это давало им возможность своими более скромными силами атаковать немецкие бомбардировщики над морем за пределами территории страны .
Нечто аналогичное происходило и во время боевых действий США на Тихом океане. Неожиданное нападение японских эскадрилий на Перл-Харбор в декабре 1941 года заставило американское военное руководство задуматься над использованием РЛС и перенять опыт британцев. Поэтому когда летом 1944 году они проводили десантную операцию по захвату одного из Марианских островов Сайпана, с территории которого можно было бомбить Токио, японцы предприняли серьезную попытку уничтожить корабли поддержки десанта и защищавшие их авианосцы, на которых к тому моменту уже были установлены РЛС. Попытка устроить американцам второй Перл-Харбор окончилась для японских ВМС полным разгромом.
Позже, в ходе Корейской войны в начале 1950-х годов, американцы уже использовали РЛС на своих боевых самолетах, что позволяло им на большом расстоянии выявлять советские истребители и атаковать их сзади. Это было тогда серьезной проблемой для нас. Однако выход был найден - нашим специалистам удалось изобрести простое устройство, фиксирующее облучение самолета радиоизлучением. Получив сигнал о том, что самолет попал в зону видимости РЛС противника, летчик мог начать маневрировать, исключая тем самым неожиданную для него атаку.
Сегодня системы обнаружения неприятельской техники доступны даже подразделениям пехоты, ведущим обычные боевые действия на суше. В связи с этим нельзя не сказать несколько слов о функционировании системы наведения, которая сегодня активно используется ВСУ на поле боя.
Эта система основана на интернете, который благодаря StarLink отлично работает на всей территории Украины со средней скоростью где-то около 90 мгбт/сек. Это более чем достаточно, чтобы наблюдать в дистанционном режиме перемещение объектов в любом месте. Специально для таких интернет возможностей на Андроиде было создано программное обеспечение ГИСArta, куда вводятся разведданные с беспилотников, от наводчиков, а также поступающая информация от космической разведки из США и НАТО. Все это обрабатывается, что дает возможность идентифицировать цели и открыть по ним огонь. Целеуказание выдается в течение нескольких секунд после получения информации, точность определения местоположения цели, заявленная производителем, 2 метра. Ну а точность реального выстрела зависит от типа оружия, которым поражается объект, и с какого расстояния.
Чтобы вывести из строя эту систему, нужно подавить интернет, а это не просто, так как количество спутников StarLink на орбите уже приближается к 3000 штук. Охотиться за приемниками сигнала на территории Украины, количество которых сегодня достигло 11000, тоже нереально. Остаются лишь кибератаки с нашей стороны, которые пока еще похоже не увенчались успехом.
Учитывая, что сегодня противник обладает информационными системами, позволяющими принимать точные решения в реальном времени, которых похоже у нас нет, то по факту остается лишь один способ переиграть его на поле боя - снизить его мобильность обесточив Украину. Это вызовет транспортный коллапс и затруднит перемещение войск, замедлит снабжение. Правда сделать это будет видимо уже сложнее чем в феврале или марте, так как наверняка запад подогнал свои РЭБы и более современные системы ПРО, но постараться все же нужно. Первые удары уже были нанесены. Это видимо был силовой ответ на наступление в харьковской области. Но эта работа должна вестись систематически и более масштабно, чтобы добиться реальных успехов. Ну и наконец надо подумать над тем, чтобы отключить газ для всей незалежной и уничтожить имеющиеся на ее территории газохранилища. Это лишило бы газогенерацию Украины топлива.
Хотелось бы также отметить, что планируя эту военную кампанию наш генштаб не рассматривал всерьез возможность активного вовлечения США и НАТО в военные действиях на Украине - видимо исходил из того, что все закончится быстро. Если бы к этому варианту отнеслись серьезно, то тогда бы было предусмотрено развертывание у границы незалежной не одной линии войск количеством 150 тысяч военных, а как минимум двух общей численностью 300 тысяч. Сейчас эта ошибка исправляется за счет частичной мобилизации. Но время течет, ситуация на Украине развивается стремительно. Поэтому есть вероятность, что мобилизовать придется больше в два, а то и в три раза. Хватит ли у нас экипировка для бойцов и военной техники, это отдельный вопрос.
И в заключение хотелось бы отметить, что вхождение в состав РФ Донбасса, Херсонской и Запорожской областей, которое произошло на днях, имеет чисто политическое значение. Возможно, что это повысит боевой дух ополченцев из этих регионов, а также придаст большую уверенность населению присоединенных территорий в завтрашнем дне, но вряд ли окажет заметное влияние на боевую обстановку на фронте в целом. Наступил момент, когда высшее руководство страны должно осознать, что сегодня политику делают не в коридорах Кремля или во время заседаний Думы, не заплывшие жиром депутаты или зря протирающие штаны в своих кабинетах чиновники и генералы, а солдаты на передовой. От их обеспечения всем необходимым, от четкого командования на местах, от слаженности их действий при столкновении с противником, от надежной связи и оперативной огневой поддержки сегодня и зависит вся наша политика как внешняя, так и внутренняя.