Осень в том году выдалась хмурая и холодная. Рота солдат, вымотавшаяся после продолжительного боя, встала возле одной из деревушек и разместилась для отдыха. Поседевший командир, задумчиво ходил вдоль разъехавшейся от грязи дороги. Вид у него был суровый и задумчивый. Никто из солдат не решался к нему подойти и заговорить. Задание рота провалила, нужный рубеж штурмом взять не удалось.
- Снимут наверно! – грустно произнес Михалыч и уселся на табурет у окна. – Душа болит видеть его таким.
- Не снимут! – резко отрезал один из бойцов. – У нас разве командиров много?
- В том то и дело что толковых по пальцам пересчитать. – Михалыч приподнял пожелтевшую тюль и зацепил за край наличника. – Образованной молодежи хватает, только вот не обстрелянные все.
Командир заметил, что из окна дома за ним наблюдают и взмахом руки подозвал к себе солдата. Виня себя в излишнем любопытстве, Михалыч подбежал к командиру.
- Товарищ капитан! – он выпрямился в струну. – По вашему приказанию прибыл, рядовой Игнатьев!
- Как вам вид из окна, товарищ Игнатьев? – командир внимательно посмотрел в глаза оторопевшего солдата.
- Товарищ командир… - начал было Михалыч, но командир перебил его.
- Связь немцы перебили, вот это письмо завтра понесешь лично! – медленно, растягивая каждое слово, произнес командир и передал запечатанный конверт. - Доставить любой ценой!
Командир сообщил примерный маршрут и выдал Игнатьеву копию своей карты. На ней был отмечен квадрат, в котором, по его мнению, должен был располагаться штаб.
На следующее утро Игнатьев и еще двое бойцов направились в сторону штаба. Рота в это время выдвинулась в контрнаступление.
Чтобы срезать путь, группе пришлось двигаться вдоль разрушенных блиндажей и полузасыпанных окопов. Вскоре послышались первые взрывы и с левого фланга завязался бой. Игнатьев перебежками двигался вперед. Кувыркнувшись в очередной полузасыпанный окоп, он услышал глухой звук. Рядом что-то упало, а комья земли ударили прямо в лицо. Песок попал и в глаза бойца, он стал судорожно их тереть, стараясь оглядеться.
Когда зрение вернулось, он замер от страха. Прямо перед ним лежала неразорвавшаяся мина. Ее пластмассовый кончик угрожающе смотрел на него.
- Вот и все! – сказал Михалыч самому себе. – Сейчас взорвется.
Он зажмурился и стал ждать конца.
- Ты что лежишь? – окрикнул его вдруг один из его спутников. – Болванки немецкой испугался?
Солдат спокойно подошел и взял в руки мину.
- Не взорвется она! – он деловито покрутил ее в руках. – Такие осечек не дают.
Михалыч медленно встал и отряхнулся. Ему стало неловко за свою трусость.
- Ты откуда такой умный? – обратился он к смельчаку.
- А я минометчиком целый год отслужил. – гордо произнес боец. – В этих минах механизм такой. Если он при ударе не взорвался, значит все. Можно выкидывать.
И с этими словами он действительно откинул мину в сторону, а Михалыч с испуга снова прыгнул на землю и прикрыл голову руками.
- Эх Михалыч! – рассмеялись бойцы. – Не доверяешь бывшим минометчикам!
Громко выругавшись, боец поднялся с земли и троица двинулась дальше.
До штаба группа добралась за три часа. Данные в карте оказались неверными, что штаб уже успел продвинуться в сторону фронта. К счастью, нас перехватили разведчики и доставили коротким путем прямо до штаба. Передав письмо, мы направились обратно вместе с подкреплением, с помощью которого нам удалось отбить у врага еще несколько сел.