СОСИСКИ НЕ СУДЬБЫ
Есть три темы, которые безошибочно цепляют жителей Донбасса. В порядке предпочтений:
Когда настанет мир или хотя бы прекратятся обстрелы?
Когда вода будет каждый день?
Когда в Россию можно будет выехать свободно?
На последней мечте завязано очень много. Больше, чем просто личные многочасовые мучения на погранпереходах.
Это, в первую очередь, стоимость «продуктовой корзины». Я несколько раз пересчитывал, сравнивая ее с таким же московским продуктовым набором. В гипермаркетах Донецка я всегда отдавал в два раза больше, хотя, продукты те же самые. Родные, привычные российские бренды, нет смысла их перечислять. Когда продавцам ставили на вид такой конский ценник, они делали оловянные глаза и начинали объяснять про суточные простои фур на погранпереходах (что сущая правда). Про таможню, которая душит. Самое неприятное, что даже местные производители решили не отставать, не упускать свою прибыль.
И вот стоишь в донецком магазине над прилавком с сосисками и не можешь понять, почему Макеевские и Енакиевские сосиски стоят как и «Папа может» или «Мираторг»? Они по пути в магазины тоже делают крюк через таможню? Загадка.
Аналогичным образом ведут себя и цены на бензин, процентов на 20-30 выше российских. И так, куда ни глянь - батарейки, детские игрушки, одежда, бытовая техника, канцелярия, обувь. Накручивай, на сколько совесть позволяет, а покупателю скажешь скорбно: «Таможня». И он поймет, потому что сам периодический с ней общается в душных и бесконечных очередях на границе.
«Я ТОЛЬКО СПРОСИТЬ!»
Но, в эту ночь все изменилось волшебным образом. В любимом донецком чате, где собирается тысяч 300 горожан, кто-то повесил фото знакового объявления на столбе: «С 05.10. 2022 с 00:00 таможенный контроль и оформление на т/п «Успенка» осуществляться не будет!!!» Три восклицательных знака.
Утром я сразу же поспешил на эту Успенку, где мне должны были на нейтральной полосе передать посылку для «моих» снайперов, воюющих в Марьинке, под Донецком. В посылке были вещи, еще пять часов назад совершенно крамольные - так называемые ДТК, «дульный тормоз-компенсатор». Как правило, это здоровенные стальные цилиндры, которые накручиваются на срез ствола автомата или снайперской винтовки. ДТК убирает огонь от выстрела и снижает звук, что благотворно сказывается на продолжительности жизни бойца. ДТК очень «любили» на таможнях, их сразу же называли «глушителями» и отправляли в Ростов на экспертизу, месяца так на два... Причем, эти изделия изготавливаются и продаются в России совершенно свободно и никаких вопросов не вызывают. Эти ДТК, например, делает фирма «Ротор-43» и еще успевает помогать нашей армии. А вот всушникам они не продают ДТК принципиально...
Посмотрим, что будет сегодня, в этот судьбоносный день.
Все поначалу показалось по-старому - стандартная очередь из 30 легковых машин и пары автобусов, мающиеся люди. Первый заслон - бойцы военной полиции. Показываю им журналистские аккредитации, паспорт, удостоверение и меня пропускают дальше. Призывник не проскочит - в ДНР своя мобилизация.
А вот возле таможенных вагончиков пусто! Помню, как пихал в эти окошечки листы «временного ввоза» автомобиля, заполняемые на ледяном ветру замерзающей ручкой, да еще в двух экземплярах и всегда «неправильно». Спросил мающегося от скуки пожилого таможенника:
- Могу ли я выйти на нейтралку и быстро зайти обратно?
Таможенник махнул рукой.
- И без паспортного контроля? - уточняю, не сразу поверив.
- Иди так, сынок! Что уж теперь.
В его словах была и горечь и правда, граница теперь получила статус административной, но сам совет таможенника стоил не дорого. С нейтралки меня завернули обратно - проверять паспорт и сверять мою личность. Однако, на республиканском погранпереходе, больше не было вывернутых наизнанку чемоданов с исподним, распотрошенных клетчатых сумок. Знающие люди подсказали: все это будет дальше, на погранпереходе «Большой России».
КОПТЕРЫ И ОХОТА НА «КРАСНОГОЛОВЫХ»
Получил на руки посылку с ДТК, увесистый сверток. По словам курьера, никаких вопросов у российских пограничников посылка не вызвала. А таможенников там не было, вещи не досматривали, товарами «двойного назначения» интересоваться было некому.
Переговорил по душам и неофициально с российским офицером-пограничником, моим читателем. По его словам, таможня дорабатывает последние дни. Сейчас, например, еще досматривают фуры, заехавшие на терминалы вчера, поздним вечером. Потом - все. Скорее всего, останется лишь один погранпереход, который раньше назывался «российским»:
- Но погранконтроль на въезде в Ростовскую область останется, и я так думаю, еще года на три. И строгий паспортный контроль.
- Зачем? Оружие, боеприпасы?
- В первую очередь, по ним мы всегда работали. Смотри, мы даже сейчас, в среднем, в день, задерживаем как минимум двух человек, к которым есть вопросы у спецслужб. Кто воевал не за нас или еще себя как-то проявил, тут не могу уточнять критерии. Когда брали Мариуполь, «Азовсталь» и они («азовцы» и ВСУшники. - Авт.) разбегались толпами, мы отлавливали таких непонятных граждан десятками. С лета пошли люди, самовольно оставившие свои части, дезертиры. Они нас тоже интересуют.
- А беглецы от призыва?
- Мы их называем «красноголовыми». Конечно, как объявили мобилизацию в республиках, побежали. Но сейчас им бежать некуда.
- А главный вопрос - я могу теперь завезти, например, 10 коптеров для наших бойцов?
Мой собеседник пожал плечами:
- Почему бы и нет? Ты же из России в Россию едешь!
Наверное, это главное, что я хотел услышать. Хотя, тут возможны разные варианты. Например, можно нарисовать множество местных указов и циркуляров... Было бы желание. Моего товарища гуманитарщика, за сутки до возвращения Донбасса в Россию, мурыжили на днровской стороне битый час. Он спорил, ругался, а таможенники, в ответ читали ему вслух Приказ «О временном порядке аккредитации гуманитарных грузов». Звонили в часть, где ждали этот груз, там подтверждали - «да, ждем, срочно, такие-то такие вещи, 20 пар обуви, 20 спальников...». Но, таможня была непроницаема. Наконец, мой товарищ взорвался:
- Вас же через сутки уже не будет! Это вы на прощание так людям кровь портите?
Удивительно, но эти слова сработали. Может быть, я услышал последнюю в новейшей истории «байку с погранперехода».