Представляю очередной рассказ из цикла с условным названием “Легенды МВИМУ”. От имени (и по поручению) Владимира Шашкова — судоводителя 1986 года выпуска.
Операция «Эвакуация».
1983 год. Холодная война, советско-американские переговоры по ограничению ядерных вооружений в Европе зашли в тупик. Крах разрядки. Новый виток гонки вооружений. Ракеты “Першинг-2” и “Томагавк”. Программа СОИ. Переписка десятилетней Саманты Смит с Андроповым. Вот краткая политическая расстановка на ту весну.
Кому-то наверху подумалось, а что если враг нанесёт удар ядрёной бомбой по славному городу Мурманску? Кого будем спасать в первую очередь? Конечно, лучших, фаворитов и семенной фонд города. А именно курсантов Мурманского высшего инженерного морского училища. Ну, это нам так преподносилось. А дело было так: конец третьего курса. Ещё в старой общаге. Та, что номер 4, пятая только строилась.
Уже ходили в бушлатах и фуражках. Что-то витало в воздухе всю неделю, что-то тревожное. В пятницу местных и женатиков в увольнение не отпустили. Строгая вечерняя проверка и дух секретности витает вокруг... В субботу, в 5 утра звонок тревоги. Рота, подъём! Выскакивали в трусах и носках. А жили мы, 1-я и 2-я роты судоводителей, на одном этаже и коридор был общий без разделения. Построились. В смысле, в строю первая рота капитана 3-го ранга Моисеева, а вторая рота как дрыхла, так и продолжала. Ну, или делали вид, что спят. Нет, в конце концов и мы построились. Вышел наш бравый командир Завгородний Василий Степанович, росточка он был небольшого, и довел до нас “боевую задачу командования”. В связи с угрозой бомбардировки города, нам необходимо срочно эвакуироваться из стен мореходки в одному ему известное место. Там занять круговую оборону и ожидать дальнейших указаний. А так как рота наша дисциплиной не отличалась, то выбор руководства — быть первыми — пал на нас. Типа гордитесь. В то самое время, чтоб было понятно, первая рота разошлась по кубрикам “погибать под бомбами”, ну или просто досыпать.
В общем, быстро оделись, построились в парадную колонну и удалым маршем двинулись на выход из города в сторону Мурмашей. Голодные (без завтрака и сухпайка) и злые топали по проспекту. Хорошо, без противогазов и оружия. Строевых песен не пели, но шаг держали твёрдо. Жители, кто проснулся, глядели в окна, думали всякое разное. У нас же особых мыслей не было и вопросов не возникало: “Сказали спасаться, мы спасались”. А спасение утопающих, как известно, — дело рук самих утопающих. Ну или ног, как в данном конкретном случае.
Первые километров пятнадцать прошли лихо. По верстовым столбам вычислили среднюю скорость — 7 км/час. Но, как это часто случается в Мурманске по весне, поднялся ветерок и пошёл снег. Кольская мёрзлая земля с готовностью принимала эти дары небес. Снег не таял, а мёл и мёл. Ветер заходил слева с востока. Уши под мицами и кисти рук, торчащие из рукавов бушлатов, покраснели. Строй начал потихоньку рассыпаться. Начались проблемы: кто-то натёр ляжки суконными брюками, кто-то ноги. Ведь многие ходили не в уставных ботинках, а в модных на каблуках и в зауженных брюках. Километров через тридцать наша рота больше походила на войско Наполеона при отступлении от Березины или на немцев, пленённых под Сталинградом. Шли уже группами, вытянувшись вдоль шоссе. Начались потери. Тех дезертиров — больных и хромых, кто уже не мог идти, оставляли на автобусных остановках у населённых пунктов. Наверно, именно тогда в воздухе повис вопрос: “А ещё далеко?” И, материализовавшись в чьих-то устах, был получен ответ: “Далеко.”
Где-то на сороковом километре я замечаю, что с боковой дороги на шоссейку из посёлка выезжает трактор «Беларусь» с прицепом и поворачивает в нужном нам направлении. Собрав остатки сил, делаю рывок за ним. Со мной рванули ещё трое или четверо наших. Уцепился за борт и перевалился в кузов прицепа. В кузове какой-то силос перепрелый — хорошо, не навоз. Было уже без разницы. Рядом в кучу попадали мои товарищи по рывку. У кого реакция была помедленнее и сил на рывок не хватило, скребли по борту с воплями, но сил подать бедолагам руку уже не было. Так проехали километра четыре, может пять, потом трактор опять начал сворачивать с шоссе в какую-то деревню. Всё, шара кончилась. Тем не менее передохнули, пока дожидались своих, и опять, стиснув зубы, потопали вперед. В общем отмахали мы километров 60. Приперлись на какую-то турбазу или пионерский лагерь. Типа пункт сбора. Слегка бухой сторож, конечно, ничего про нас не знал и опупел немного, на нас глядючи. Категорически не хотел открывать ворота. А мы замерзшие, злые, голодные и уставшие полезли через ворота и забор. Как на штурм Зимнего. Точно матросы революции. Хотели сторожу морду набить, но командир не допустил самосуда. Открыли корпус, где были свалены матрасы до сезона. Там мы попадали без сил. Потом за нами прислали автобус из мореходки — стоял такой «Фердинанд» возле кафедры ВМП. Привезли еду в термосах, но к ней никто не притронулся. В автобус завалили кое-как и проспали до прибытия в училище.
На плацу нас встречали как героев, хотя без оркестра. Всё начальство выстроилось, и мы тоже изобразили что-то наподобие строя. Со стороны, наверно, выглядели как армия батьки Махно. Командир, походкой кавалериста на полусогнутых кривых ногах, пытаясь чеканить шаг, подошел к начальнику ОСО и попытался доложить. Однако капитан первого ранга Юдин его остановил и по-отечески обнял. “Молодцы, Василий Степанович, главное — дошли.” Хотел сказать речь, но, поглядев на наши «восторженные лица», передумал. В роту вползли, неся на руках изнеможенных товарищей. Не раздеваясь рухнули на койки.
В роте стояла тишина, совсем не субботняя тишина. И тут кто-то вспомнил: “Сегодня ж в доме офицеров дискотека”. Манёвры манёврами, першинги першингами, а ужин на камбузе и после него дискотека в ДОФе по распорядку! Вот, где проявился дух молодецкий. Началась движуха: побриться, погладиться и шаркающей походкой на танцульки. Верно, в этом заключительном факте содержится соль и смысл рассказа о том памятном марше.
Так закончилась та эпопея. Мы были первыми и последними. Больше никто в МВИМУ такой фигнёй не занимался.
03 октября 2022 года.