…Нарисованные кувшинки жили своей жизнью, едва заметно покачиваясь на кажущейся неподвижной темной, в изумрудных бликах воде. Лета отступила на шаг назад и словно вышла из картины — цветы были еще очень близко, у самого лица, но уже не так пугали, уже не могли выкачать из нее душу и силы, чтобы подпитывать свою холодную красоту. Она освобождалась. Очень осторожно, аккуратно, стараясь не расплескать нарисованную воду и не оступиться. Шаг за шагом. Назад. На цыпочках.
— Спешишь куда-то? — мужской голос за спиной прозвучал почти шепотом, но ей показалось, что грянул гром. Кувшинки тревожно задрожали своими нарисованными лепестками. Они знали, все знали…
Лета обернулась на голос — никого. Но ощущение чьего-то присутствия было настолько явным, что хотелось развести руками воздух — вдруг кто-то невидимый затаился среди ночных теней и наблюдает. Ждет.
— Ты все забыла? — тишину разрезал ехидный смешок. — Забыла, как обещала всю свою жизнь слушать меня? Забыла, как руки целовала и плакала? Забыла? — голос звучал уже угрожающе и это пугало.
— Кто ты? — женщина с трудом сдерживала дрожь. — Откуда ты меня знаешь?
— О, я знаю тебя лучше, чем ты сама. Знаю все твои мысли, все твои страхи, все твои желания. Знаю, где тебя найти. Я всегда рядом…
— Что тебе нужно?
— Чтобы ты помнила меня. Чтобы ты думала обо мне ежеминутно. Чтобы ты везде видела эти кувшинки. Смотри, смотри…
Лета заметила, как лепестки кувшинок начали менять цвет — к невинной белизне в золотистых прожилках добавились агрессивные красные штрихи. Как размытые пятна крови.
Темнота сгущалась, но она вдруг поняла — картина с «Кувшинками» висит на стене гостиной в соседском желтом доме. Он сам был живым, тяжело дышал в спину, плел паутину из шорохов и приглушенных голосов, подбирался все ближе, словно хотел поглотить еще одну человеческую душу, навсегда запереть ее в коконе смутных воспоминаний. Вдруг где-то в глубине вытянувшейся в бесконечный мрак комнаты Лета заметила бледный дрожащий свет. Будто огарок свечи из последних сил сопротивлялся ночным сквознякам, чтобы дать надежду хоть кому-то из пленников дома. Она пошла на этот свет, вздрагивая от каждого скрипа половиц под ногами. Кто-то шел рядом — боковым зрением женщина видела туманный силуэт и боялась повернуться, чтобы не встретиться глазами со своим странным спутником.
— А пора бы уже, — шепнула тень где-то совсем близко, и далекий огонек вдруг начал стремительно разрастаться, накрывая Лету теплым желтым светом как волной…
…Она с трудом разлепила глаза. Четыре утра — да это просто издевательство! Даже солнце еще не выкатилось из-за горизонта, спать да спать. Плотнее укутавшись в легкое одеяло — этой ночью ей почему-то было адски холодно, Лета свернулась клубочком в постели. «Не хочу, не хочу ничего знать, — дурацкие мысли роились в голове, — не хочу! Нет никаких секретов, у меня обычная жизнь, я никому ничего не сделала плохого и мне никто ничего… А что, если?..» Она резко соскочила с постели. Почему Грег никогда не интересовался ее прошлым? Разве это не естественно — узнать, чем жил и дышал любимый человек до тебя, чему радовался, о чем грустил? Может, что-то есть в документах или в блокнотах мужа — Лета вспомнила, что Грег время от времени вел какие-то записи. Она никогда не любопытствовала — у каждого должно быть что-то личное, но вдруг…
Стряхнув остатки липкого сна, женщина умылась прохладной водой, на минуту задержалась у окна, встречая первые лучи рассветного солнца и словно набираясь от него сил, потом нырнула в халат и выскользнула из спальни. Соседняя дверь по коридору — рабочий кабинет Грега. Это была небольшая светлая комната с видом на пляж: стеллаж с книгами, большой удобный стол, ноутбук, который не включался уже год, кресло — ничего лишнего. Сюда Лета приходила в двух случаях — чтобы сделать уборку и… помечтать о том, как муж возвращается домой. Раньше она иногда приносила в кабинет ужин, если знала, что Грегу нужно будет поработать вечером, садилась в его кресло и слушала, как к дому подъезжает машина, а вскоре на крыльце раздаются шаги, щелкает дверной замок. Жаль, что теперь — сколько ни жди — не будет ни шагов, ни встречи. Только мертвая тишина и вопросы, которые она так и не догадалась задать при жизни мужа. Думала, что он будет всегда.
Кабинет Грега встретил ее обволакивающей безмятежностью. Женщина подошла к столу, провела ладонью по верхней крышке ноутбука и на секунду ей показалось, что он теплый — будто муж только что закончил работу и вышел из комнаты. Опять разминулись. Она погрузилась в кресло и замерла, никак не решаясь открыть верхний ящик стола. Лета никогда не вторгалась в дела мужа, была уверена: если ей что-то надо знать, Грег скажет. «Ну хватит, — рассердилась она на себя, — может, никаких секретов и нет. Сама себе придумала, вот и сны дурацкие потом. Пора положить этому конец». Женщина глубоко вздохнула и выдвинула ящик.
Ничего. Чистые листы бумаги, несколько авторучек, наушники, MP3-плеер, с которым Грег всегда выходил на пробежку, наручные часы. А это что? В глубине ящика Лета увидела темно-синюю, средних размеров коробку. Дрожащими руками она достала ее и открыла. Слезы хлынули сразу. Это была личная сокровищница мужа: ленточка дурашливых снимков из фотокабины, когда они устали гулять по торговому центру и спрятались в ней от шумной цветастой толпы; аккуратно высушенный кленовый лист — памятка о долгой прогулке в осеннем парке; билеты на концерт «Scorpions», где Грег под первые аккорды легендарной «Wind of Change» попросил Лету стать его женой; золотистая ленточка из ее свадебного венка; ее записка с признанием в любви, которую она сунула в карман его пиджака в первый рабочий день после свадьбы… Женщина перебирала все эти трогательные вещицы, заново проживая первые встречи, совместные путешествия, разговоры до утра. Боже, как же ей не хватает Грега, его улыбки, его теплых надежных объятий.
— Милый, милый мой, дорогой мой человек, где же ты сейчас? Почему все так? — она не могла остановить слезы. — Как бы я хотела сейчас тебя обнять, уткнуться в плечо, почувствовать твой запах, чтобы ты сказал какую-нибудь смешную глупость и мы вместе посмеялись бы. Зачем, зачем ты ушел, Грег? Зачем ты меня оставил одну?
Как ни странно, эта отчаянная молитва словно открыла какой-то шлюз — вся боль, запертая в ее душе, хлынула наружу, освобождая пространство для жизни. Утирая слезы, Лета вдруг заметила на самом дне коробки сложенный вчетверо лист бумаги. Может, Грег оставил ей письмо? Она быстро пробежала глазами текст, написанный явно его рукой, и ничего не поняла: «Татьяна К., 13.06.1979, Тамара Дмитриевна» и набор цифр, похожих на номер телефона, только здесь нет таких номеров...
Спасибо, что читаете ❤️
Вся глава доступна в ознакомительном фрагменте на сайте:
https://ridero.ru/books/zheltyi_dom_na_beregu_okeana/
Купить роман "Желтый дом на берегу океана" сейчас можно по акции"Цена читателя". Платите столько, сколько считаете нужным ;)