Шон понял, что парни родом из страны восходящего медведя, и махаться с ними у него не было желания. Он опрокинул себе в рот остатки своего золотого напитка и быстро встал. Парни не сдвинулись с места. В их глазах светились нетрезвые огоньки. Шон медленно повел головой в сторону одного, а потом сразу же в сторону другого, но другой завопил первым и рухнул, как подкошенный рядом с креслом. Вслед за ним заорал и первый. Он схватился за свое лицо, но вой от этого стал только громче.
Дида смотрела на происходившее снизу вверх и ничего не могла понять: руки профессора беззаботно торчали из карманов белых брюк. Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания Шон и Дида покинули бар.
Идя по мраморной дорожке в сторону ресторана, Дида выпытывала у Шона, что же он такое сделал. Он отвечал, что золотой напиток, который он пил, был 52-х градусной крепости, и он, странствующий профессор, умеет по-уличному прицельно выпускать жидкость изо рта в глаза неприятелей почти как черная мамба.
- Кто тебя такому научил?
- Мой брат.
В ресторане их подсадили обедать за столик с полной немецкой парой, которая сразу стала слишком активно показывать свое доброжелательство. Дида подумала, что это непростая парочка, а странствующая. Ей никак не найти себе подходящую компанию за обедом, сколько бы соли, перца и не смешных шуток они не предлагали бы своим очередным соседям. Уже к концу обеда они оба будут чувствовать, что завтра им придется быть доброжелательными с другими людьми, впадают от этого в депрессию и съедают уйму пирожных. Они всегда остаются за столом, когда другая пара уже собирается уходить. Прощаются очень вскользь, давая понять, что рассыпать любезности они больше не намерены перед теми, кто будет не с ними завтра.
Между тем Шон затеял разговор с мужчиной на какую-то не обеденную тему. Мужчину звали герр Дункель. Он был похож на папу-свинью из мульта о пользе ветчины, когда тот угощает гостей и говорит, что в его ветчинке холестерин не обыкновенный, а самосмывающейся. Это был очень удачный мульт для пол Европы – все просто кинулись скупать ветчину с безвредным холестерином. Потом, правда, озабоченные конкуренты создали комиссию и определи, что наряду с самосмывающимся холестерином в ветчине не пахло и мясом: все было сфабриковано из безвредных опилок ценных пород древесины и камыша сахарного тростника.
Герр Дункель был втиснут в форменную белую рубашку с короткими рукавами, из которых были быдавлены его полные руки-сардели. На форменной рубашке красовалось лого знаменитой авиастроительной компании.
Шон завел с ним разговор о летательных аппаратах массового и индивидуального производства. Дункель, видимо не привык к такому ретроградному образу мышления и просто поддакивал ..я, я..
Оставленная без присмотра, фрау Дункель едва успевала макать теплые булочки в оливковое масло с чесноком и отправлять их как по конвейеру в свою топку-рот. Диде было ее немного жалко. Она представила себе фрау Дункель в темно-синем полиэстеровом купальнике любительницей подледного плавания с моржами и тюленями в берлинском зоопарке в павильоне «Люди и звери».
Между тем профессор развивал теорию крепления крыла к корпусу самолета.
Он рассказывал, что когда-то принимал теоретическое участие в разработке какого-то военного карго аппарата, у которого все время отваливались при испытаниях крылья. Но однажды, главный конструктор отложил все расчеты в сторону и решил вместо жесткого соединения крыла перфорировать соединительное звено сквозными отверстиями. После удачных испытаний крыла конструктор сознался, что такая странная идея пришла к нему в туалете, когда он пытался оторвать кусок туалетной бумаги от рулона: бумага всегда отрывалась вовсе не в месте перфорации.
Всем история понравилась, но тут принесли закуски и вина. Немецкая пара моментально сконцентрировалась на приеме пищи. Дида ковырялась в салатных листочках и вздрагивала от всех этих битте и данке, которые летали как пинг-понговый мячик между сверх вежливыми немцами. Шон попытался вписаться в дуэт третьим со своим битте, но принят не был. Диду разрывало от хохота: милый профессор сидел с обиженным лицом: немцы не хотели принимать пищу из его рук.
Когда принесли кофе и дессерт, Шон извинился и встал из-за стола. Дида тоже было хотела пойти вслед за ним, но не пошла – что то ее не пустило. Она подумала, что ей тоже бы не плохо попасть в туалет, но оставлять немцев без присмотра со всеми этими сладостями было бы рискованным предприятием.
Принесли ликеры и сыры. Между столиками ходили два знакомых гитариста и с надрывом играли “Siciliano” Мелодия кончилась, и многие стали покидать обеденный зал. Дида распрощалась с немцами и направилась к дверям.
.....Где же я его буду искать, мы ведь так можем разойтись. Он может быть очень светским человеком. Если бы мы сидели за столом с террористами, то он бы им рассказал про магазин « Плодородие» и набросал бы на салфетках скетчи, как сделать бомбу еще более разрывной. Это и не мудрено, что он столько знает – у него в жизни никаких других забот нет, как только получать знания да странствовать. Я бы пошла странствовать с ним, несмотря на мою относительную оседлость. Я от него не устаю, а без него уже скучаю...
В эту минуту проходивший стремительно профессор подхватил Диду за руку и повел ее по коридору. Свободной рукой он показывал ей, чтобы она молчала. Дида почти привыкла к его странностям, а может быть это была сейчас и не странность, а работа: она же все-таки ассистент. От быстрой ходьбы она поняла, что здорово пьяна.
.....Никакая это не работа – просто профессор-шалун придумал что-то новенькое и хочет меня поразить опять. А я так просто хочу его. Может быть сейчас моя очередь удивлять. И вообще, когда девушке надо, то она может удивлять и без очереди. Затащу-ка я профессора в дамский туалет. У них тут дверки до самого низу......
Но до туалета они не дошли. Профессор достал из кармана карточку-ключ и открыл дверь в номер. Дида ликовала душой – я просто обречена быть счастливой и странствовать с ним до конца времен.
В номере стоял полумрак от света фонарей за окном.
- Нас отсюда не попрут хозяева? - прошептала Дида
-Шшшш
В следующую секунду он толкнул ее на расстеленную кровать чуть сильнее, чем это было необходимо и сразу навалился на нее.
....Конечно же игра «Секс с незнакомцем» сейчас к месту. Немного грубости и напора только разжигают желание и приближают оргазм. Смотрите, как он вошел в роль – бедная юбочка....
Дида лежала на спине с задранной юбкой и готовыми для объятий ногами. Профессор склонился над ней, но больше не спешил. Она нежно обняла его за спину и на детский лад сказала: «Я тут все лежу и жду тебя большого и твердого, а ты все не идешь и не и не идешь...»
Он так и завис мостом над ней и не двигался. Дида опустила свои руки ниже профессорской спины и мгновенно отрезвела: на одной из ягодиц не хватало шрама. Она вскрикнула, но звук был загнан назад в горло сильной и властной рукой. В голове субтитрами мелькнула мысль «Вот и погуляли».
Дида сдвинула ноги и перевалилась на бок.
- Не вздумай кричать. Час ассистента начнется через несколько минут. Я брат нашего профессора, и мне тоже очень нужен ассистент на короткое время.
Не бойся за свое тело. Мне нужно совсем другое. Через час будет открытие выставки масок. Несколько самых видных женщин из публики выйдут на дорожку для их демонстрации. Одной из них будешь ты. Все, что тебе нужно делать – это быть естественной и самой собой. И ничему не удивляться. Ты понимаешь - быть ассистентом широкого профиля. Если все пройдет, как задумано, ты получишь денег, как за год работы.
Рука исчезла с лица также неожиданно, как и появилась на нем минуту назад.
- Что вы сделали с профессором? Я ничего не буду делать, если вы не вернете мне Шона.
И в подтверждение крепости своих слов Дида легла на спину. Брат даже не посмотрел в ее сторону. Он стоял около открытого шкафа с женскими вечерними платьями. Внутри шкафа горел свет. Дида встала с кровати и подошла к шкафу. В ее голове был полный порядок: она – ассистент и больше никто.
Из платьев она выбрала одно из дымчатой жатой замши с коралловыми застежками и мягкие сапоги гармошкой с каблуками стилетто.
Брат и Дида вошли в зал экспозиции масок, когда кандидатки уже подходили к учредителю для прохождения по тропинке. Учредитель держал в руках шелковый цилиндр. Кандидатки вытаскивали по очереди билеты и тут же оглашали номера. Большинство из них возвращались на свои места с разочарованными лицами.
Дида была сегодня обреченной быть счастливой – ей досталась маска госпожи Помпадур, один из подарков любовника-короля.
Зазвучала бравурная музыка. Первой участнице служитель выдал ее маску, и она вступила на дорожку. В конце ее пути другой служитель забрал у нее маску, благодарил ее и поцеловал ей руку.
Дидина маска пахла нафталином и еще какой-то стариной. Она поднесла ее к лицу, нашла удобное положение для глаз и пошла умеренно вертлявой походочкой, совсем как Мерилин Монро на репетиции в поезде. На середине пути славы неожиданно погас свет, и чья-то сильная рука выхватила у нее маску. Она ничего не успела и подумать, как точно такая же рукоятка была втиснута в ее все еще не разжатую ладонь.
Когда зажегся свет, она продолжала идти все той же походкой, чем вызвала у толпы смех и аплодисменты.
Брат профессора ждал ее в стороне от всех с бокалом шампанского. У Диды стучало в висках и колотилось сердце. Она выпила шампанское залпом. Брат профессора подхватил ее под руку и почти что вынес из зимнего сада.
Что было дальше она не помнила.
Дида открыла глаза от пронзительно-нахального луча солнца и знакомого запаха моря. Она лежала на тепло-влажном песке под разбитой шаландой. Рядом, чуть присыпанный песком лежал коричневый бумажный мешок из-под продуктов.
«Совсем как в детективах – мешок с деньгами»- подумала она.
Впрочем так оно и было. Денег было много, в банковских тугих упаковках. Дида привстала на четвереньки и чуть было не стукнулась головой о днище лодки.
Тут есть кто-то еще, наверное какой-нибудь бедолага пьяный спит
Бедолагой оказался профессор, но он не спал, а тихо лежал с кляпом во рту и грязными слезами на щеках.