Умчалась скорой помощи машина.
- Пойдемте все ко мне, - сказала Вера. –
Двенадцатого скоро половина,
К тому же у меня ведь есть «Мадера».
Нам нужно выпить, а иначе стресс
Троим нам точно будет обеспечен.
Так что? Идём иль остаемся здесь,
Чтоб завтрашний рассвет был нами встречен?
- А чем тебе не нравится рассвет? –
Спросила Ленка Верку очень грубо.
- Ленок, мне тоже жаль, что Зины нет,
Но и торчать всю ночь здесь просто глупо.
А ночь огней обрушила лавину
На маленький и тихий городок.
Мы молча шли, и только ветер в спину
Пускал осенний первый холодок.
Покинув утром теплую постель
В уютной спальне веркиной квартиры,
И кое-как прогнав вчерашний хмель,
Услышала я громкий лай Багиры.
Видать, она меня и разбудила
(а та меж тем на кухне заливалась
и как обычно у хозяйки есть просила),
И видно ничего не оставалось,
Как мне самой идти на кухню тоже,
Где мне на завтрак Ленкиной рукой
Салат «Мясной» в тарелку был положен,
А Верка хлеб нарезала ржаной.
Сидели мы втроем и молча ели.
Я, собираясь чай себе налить,
Подумала: «Не уж то в самом деле
Проклятие нельзя остановить?»
Позавтракав, из-за стола я встала,
Чтобы тарелку в мойку положить,
А после повернулась и сказала:
- Я вот о чем хотела вас спросить.
Вы всё еще не верите, что той
Ужасной ночью было всё реально?
- Прости, что мы смеялись над тобой, -
Сказала Ленка. «Что ж, уже похвально…»
Теперь я за подруг не волновалась,
Хотя они под страхом смерти жили,
Но чтобы с ними только не случалось,
Они предельно осторожны были.
Но приговор как гильотины нож,
Готовый в раз вам голову снести,
Меня бросал в остервененья дрожь
От мысли той, что не смогу спасти
Одну из них, когда настанут сроки
Последней жертвой приговора стать,
И ангел смерти глупый и жестокий
Придет, чтоб жизнь еще одну забрать.
И нам недолго ждать пришлось его.
Едва лишь за окном зима настала,
Как тут же, ни с того вдруг, ни с сего,
Серьёзно очень Верка захворала.
И с каждым днём всё было хуже ей,
Она уже с постели не вставала.
Напрасны были вызовы врачей,
Вся медицина толком и не знала,
Что за болезнь, и как её лечить,
Ведь Верка и больной-то не казалась,
И многие пытались убедить,
Что у неё обычная усталость.
Но было видно, что её душа
Не в силах искру жизни удержать.
И призраки, свой приговор верша,
Ждут с нетерпеньем, чтоб её забрать.
Терять подругу жутко не хотелось,
Но как суметь, чем вымолить отсрочку,-
Всё время в голове моей вертелось…
Тогда решилась я отдать цепочку.
Ту самую, что мне самой была
Подарена,… которую не смею…
Её я с шеи со своей сняла
И Верке перевесила на шею.
Дней через пять поправилась подруга,
С постели встала, принялась шутить,
И будто не было смертельного недуга,
Врачи который не брались лечить.
Был выбран день для шумного веселья,
Мы с Веркой ждали Ленку на гудеж,
А ей в тот день в попытке ограбленья
Какой-то гад всадил меж рёбер нож.
Когда узнали, было уже поздно
Что-либо сделать, чтоб её спасти.
Я помню, Верка, посмотрев на звезды,
Сказала еле слышное: - Прости…
А у меня ни злости нет, ни боли.
Опустошение, мороз бежит по коже.
Стояла, повторяя против воли:
- Так платят те, кто призраков тревожит…