В городе Серега менял работу одну за другой. Неизменным оставалась профессия: кладовщик. Благо там складов много, бегать – не перебегать. Причины ухода все те же самые: то платят мало, то работать много заставляют. Как-то он попросил встретить его на вокзале, так как вез целую сумку, очень нужных вещей, надо помочь дотащить. Вещи действительно оказались нужными: порошки, шампуни, зубная паста с истекшим сроком годности, еще при царе горохе.
Собственно, на этом материальная поддержка и закончилась. Денег Наташка так и не увидела. К лету муж переехал из клоповника в хату немного лучше прежней, и пригласил Наташку в гости, даже обещал аттракционы и кафе оплатить, видимо на порошках сэкономил. От такого предложения отказаться было трудно, она лишь уточнила, не живут ли по соседству с ним усатые паразиты. Серега заверил, что на глаза не попадаются, и Наташка с дочкой отправилась в путь.
Это уже была не окраина города, совсем рядом пролегали трамвайные пути, поэтому ощущение было, что живешь на вокзале. Дом представлял собой старый деревянный барак, но с отдельными квартирами. Ступеньки на площадке опасения не вызывали, Наташка не понаслышке знала, старые деревянные перекрытия столетиями не гниют. Они подняли на второй этаж и вошли в квартиру.
Хозяйкой дома оказалась женщина неопределенного возраста: седые волосы были уложены в прическу «пакля», маленькие бесцветные глаза были практически незаметны из-под огромных мешков под ними. На худом теле висело какое-то подобие платья, такие Наташка с сестрами когда-то любили рассматривать в бабушкином сундуке. Помнится, бабушка потом жутко сердилась, что опять все «перерыли». В общем, диагноз хозяйки налицо – алкоголизм. «Да, она только пиво по вечерам пьет», - на ушко ответил на Наташкин немой вопрос муж.
Квартира состояла из двух комнат, разделенных между собой деревянной перегородкой, дверей там не наблюдалось. Серега привел семейство к месту своего обитания, за стенку, где стоял диван, стол и тумбочка. Если бы не царивший кругом беспорядок, созданный кучей ненужного хлама, то все выглядело вполне симпатично, даже занавеска на окне была почти чистой.
Пока Наташка немного пораскидала вещи по углам, хозяйка ушла хлопотать у плиты. Женщина оказалась весьма гостеприимной, заварила им свежий чай и порезала бутерброды, чтобы перекусить с дороги. Наташка попыталась отказаться, они с дочкой только из кафе (муж как обещал – оплатил и кафе, и аттракционы), но обижать женщину не хотелось.
За чаем они немного поболтали. Женщина двадцать лет назад в аварии потеряла мужа и сына, замуж так и не вышла, доработала до пенсии, теперь сидит дома, практически никуда не выходит, вот, квартирантов пускает, пенсия маленькая - не проживешь. Конечно, ей бы хотелось, чтоб это девушки были, где полы намоют, где покушать приготовят, да и так «за жизнь» поговорить. Но есть у нее грех – пьет много, девушки сбегают. А этот (в смысле Серега), ничего, прижился. Хотя она совсем же не буйная, выпьет, да спать ляжет, ждет, когда ее Бог к мужу с сыном заберет.
Тепло распрощавшись с хозяйкой, и пообещав непременно приехать погостить у нее пару дней, Наташка поехала домой. Она так больше и не собралась до нее доехать. Всю дорогу в электричке Наташка мысленно перебирала нехитрый диалог на кухне. Где та черта, когда человек перестает быть человеком? Сложно ответить….
Пока Серега пытался заработать миллион в городе, Наташка училась жить одна. Не то, чтобы она не умела это делать, но одно дело, когда сознание твердить тебе – у тебя есть муж, опора так сказать, пускай непрочная. И совсем другое дело, когда понимаешь: нет, ты реально одна. И если вдруг на кухне полетит настенный ящик, тебе самой нужно с этим что – то делать. Хм.. А как было раньше? Раньше Наташка месяц выносила мозг мужу, который обещал, что завтра всенепременно починить. Потом наступало завтра – оказывалось, что в доме нет гвоздей либо молоток куда-то запропастился, поэтому опять завтра. Назавтра молоток находили у соседа, впрочем как и пара рук, которые растут из того места.
Теперь стадию переговоров и поисков рабочих инструментов можно было опустить и сразу топать к соседу за молотком и руками. Соседи всегда жалели Наташку и никогда не отказывали в помощи, правда прибегала она к ней только в экстренных случаях.
Постепенно Наташка поняла, что должно быть всегда под рукой, в ее квартире появился целый ящик sos-предметов: гвозди, проволочки, изолента, пассатижи и т д. Оказывается это не менее важно, чем аптечка. Причем работать с отверткой научилась не только она сама, но и дочка, однажды скрутив ручку от входной двери в детскую – мало ли в жизни пригодится.
Наташку приятно удивил тот факт, что в ее кошельке начали водиться деньги.
Зарабатывать больше она не стала, но сократились расходы на содержание в квартире мужа: она не покупала разные примочки к электрической гитаре, не оплачивала долги за купленные мужем книги. Да и, собственно, самого этого мужа больше не кормила.
Серега изредка навещал свое семейство, приезжая на пару дней домой. Полеживая на диване, муж рассказывал Наташке о том, как он устает на работе от непосильного труда, какой сволочь начальник и как несправедливо оценивается столь каторжный труд такого незаменимого работника, как Серега. Конечно, после таких разговоров Наташкина совесть не позволяла отправить мужа в огород копать грядки. В отличие от молотка, с лопатой и мотыгой она знакома с детства. Наташка вдруг сделала для себя настоящее открытие: оказывается, что все-таки грядки могут получаться ровненькие, ибо Серега в свое время утверждал, что у них в огороде один песок, оттого и грядки выходят косыми.
У Наташки появилось много свободного времени для общения с друзьями. Она могла не готовить ужин, если сильно устала, отварив на вечер пельменей, не нужно было никого ждать до полуночи, не отчитываться перед свекровью, отчего Серега вновь пришел в рубашке без пуговицы.
Однажды Серега в очередной раз прибыл домой на побывку. У Даши все выходные поднималась температура, не до мужа Наташке было вовсе. Обидевшись, что ему не уделили должного внимания, Серега уехал на день раньше, чем собирался. Той же ночью Наташку с дочкой положили в больницу. За все десять дней, что они с Дашей проходили лечение в стационаре, Серега ни разу так и не позвонил.
Хотя, конечно, детские болезни – дело привычное, повышенная температура вообще не повод сходить с ума, так всегда считал Серега, но совсем не поинтересоваться, как себя чувствует ребенок! Этот факт обидел даже терпеливую Наташку.
Но вот настал день выписки! Как это обычно бывает? В отделение поступаешь в одном халате и тапочках. Зато при выписке собирается штук пять пакетов «самых необходимых вещей». Конечно, можно бы было вызвать такси, но тогда у Наташки еще не было таких буржуазных замашек, поэтому такая вполне логичная мысль ей даже не пришла в голову.
Вроде бы и идти до остановки не далеко, но эти триста метров показались Наташке бесконечной дорогой обратно. Вот у пакета оборвались ручки, по тротуару покатились чашки, электрический чайник, яблоки.
Из глаз Наташки брызнули слезы, дочка взяла маму за руку:
- Не плач, сейчас все соберем, - и смешно размахивая руками, побежала поднимать чайник.
Кто-то из прохожих дал Наташке другой пакет и помог собрать вещи. С горем пополам они добрели до остановки. Домой Наташка приехала уставшая и злая на весь белый свет. Бросив у входной двери на пол сумки, она порылась в карманах, пытаясь припомнить, куда в спешке засунула ключ. Дашка дернула ручку – дверь оказалась открытой. Что за черт?...
Войдя в квартиру, Наташка сразу у порога запнулась о ботинки Сереги. Тихо выругавшись про себя, она прошла с сумками в кухню, где была целая раковина немытой посуды. Не очень весело обстояли дела и в ванной комнате. Наташке, отвыкшей от такого беспорядка, захотелось выть. Она мечтала, как сейчас разберет сумки, приготовит Дашку к дневному сну и приляжет на любимый диван с чашечкой кофе и какой-нибудь не очень мудреной книжкой. Но по мере того, как она обходила комнаты в квартире, надежда на отдых таяла, словно дымка в тумане.
В спальне, небрежно бросив грязную одежду на спинку стула, мирно посапывал Серега.
- Ты дома? – сама не зная зачем, спросила Наташка.
- О, привет! – обрадовался Серега, - вас уже выписали?!
- Как видишь…
- А я еще в среду приехал, соседка мне сказала, что вы в больнице. Я как раз сегодня собирался вас навестить, как только проснусь.
- Что так, на неделе? В отпуске? – не удержавшись, съехидничала Наташка.
- Да какой там отпуск. В городе совсем работы нет. Кризис. Я пока дома поживу, а там видно будет.
- В смысле, как дома? – искренне удивилась она.
- Ты что, не рада? Вспомни, как ругалась, когда я уезжал?
Рада, конечно. Наташка представила, как снова будет обивать пороги знакомых с просьбой взять мужа на работу, хоть куда-нибудь.
Как снова будет со скандалом будить его по утрам, вздрагивать от телефонных звонков этих самых знакомых с жалобами на бездельника мужа. Грязная посуда, вечера у плиты. Наташка смотрела на мужа и четко понимала – они уже давно чужие и жить вместе больше не имеет никакого смысла.
- Я больше не хочу с тобой жить!
Наташка не ругалась, не плакала, она прошла на кухню и стала молча мыть посуду. Переварив информацию, Серега подошел к Наташке, чтобы обнять ее, но она отстранилась.
- Я не шучу, я ухожу от тебя.
Прибрав квартиру, Наташка собрала необходимые вещи и так же молча уехала к родителям. Она сама была в шоке от принятого ею решения, и была удивлена, насколько легко оно ей далось. По этой причине она не стала никому ничего рассказывать: просто приехала погостить.
С одной стороны было больно, конечно, жаль потраченных впустую лет, страшно, что ждет там – впереди, с другой стороны ей стало спокойно и даже легко на душе, словно она, наконец, сбросила с плеч тяжелый груз.
- Все, я свободна,- прошептала она сама себе в тишине.
Правда Сереге понадобилось немало времени, чтобы поверить, что Наташка действительно не шутит. Он будет уезжать и снова приезжать, просить прощения, но ничего, кроме слез не предпримет ради спасения семьи.
Вот так и закончилось Наташкино замужество. А впереди у нее новое знакомство, новая жизнь, новые планы, но это уже совсем другая история