Глава 8
Мягкие подошвы кожаных плетеных сандалий почти бесшумно скользили по только что вымытому полу. Дойдя до островка с разделочными столами, мистер Нейт остановился. Темнокожий старик поправил бейсболку и прокашлялся. Кухарка от страха выронила из рук нож, который звонко стукнулся о керамическую плитку пола. Спавший на полке магнитофон неожиданно включился, заполняя кухню белым шумом неработающей радиостанции.
— Святые угодники, Нейт! — миссис Фло выключила магнитофон, развернулась и возмущенно впилась глазами в мужа. Левой рукой она держалась за сердце. — Ты в могилу меня сведешь!
Старик хмыкнул и покачал головой.
— Где тебя носит, скоро процедура преображающего исцеления… я сама тут со всем справлялась.
— Гулял в саду, Фло.
— Нейт! — строго произнесла кухарка. — Ты же знаешь, что выходить можно только утром и днем. А если ты понадобишься на ресепшене или в зале?
— Сейчас вряд ли… Все разбрелись по своим комнатам.
— Неважно, наше истинное предназначение служить…
— Фло! — мистер Нейт окриком перебил жену.
Миссис Фло возмущенно открыла рот и промолчала.
— Эйо вернулся.
— Ты белены объелся, старик!
— Мистер Карви сказал, что он выучился вместе с ним в Бостонском университете.
— Иди ты!
— И теперь он профессор богословия.
Миссис Фло опустила глаза. Лицо ее вмиг постарело и осунулось. По щекам потекли слезы, она несколько раз пыталась натянуть улыбку, но та предательски сползала, как старый поношенный чулок, не желающий оставаться на исхудавшей голяшке.
— Нейт, Эйо умер 20 лет назад…
— Его тело нам не показали.
— Он не мог не объявиться! Не мог нас бросить! — миссис Фло тяжело дышала, щеки раздувались, а глаза пылали гневом.
— Я его обидел… сказал перед самым отъездом, что он бездарность и проще дождевого червя научить чему-либо, чем его.
— О, Нейт! — Фло наконец выпустила воздух из груди, грустно улыбнулась и протянула к мужу руки.
Он подошел к ней ближе. Она обняла его и тихо запела своим низким голосом:
Нет на свете таких высоких гор
Таких низких долин,
Такой широкой реки,
Что бы помешали мне быть с тобой, детка.
Не успела миссис Фло допеть куплет, как рот ее растянуло, и из нее полезли квакающие звуки зажеванной пленки, глаза заискрились, из левого уха пыхнул дымок.
— Захочет нас Эйо видеть таких? — печально спросила миссис Фло, почесав ухо и отправив фартук.
— Нас… — мистер Нейт вскинул глаза на жену. — От нас уже мало что осталось.
— Твоя крыша точно поехала Нейт! — миссис Фло резко отвернулась к столу и стала собирать вымытую посуду. — Мало что осталось… Да что за чепу–у-у-у-кха!
Мистер Нейт печально помотал головой и пошаркал к двери, ведущей к стойке администратора.
***
Хлопотливые тени скакали по примятой траве. Колоски маняще кивали ей из-за низенького заборчика. Вера сделала еще шаг. Маленькая серая птичка с красной грудкой порскнула из травы и уселась на ветке куста шиповника, стоящего рядом с досками штакетника с облупленной голубой краской. Солнце палило и обжигало уши. Горизонт волновался в знойном мареве.
— Пью-ить! — сказала птичка и посмотрела на Веру глазками-бусинками. — Пью-ить!
Вера потянулась к птичке пальцем, но та тотчас же упорхнула. Колоски и веточки покалывали босые ступни. Вера дошла до забора и раздвинула руками густую темно-зеленую траву. Аккуратное, круглое, ровно свитое, на земле лежало маленькое гнездышко, а в нем — три крохотных яйца. Сизые круглые бока с коричнево-фиолетовыми крапинками поблескивали на солнце.
— Пью-ить! Фити-фити-фити! — вновь сказала птичка, теперь уже сидевшая на заборчике.
Вера, не обращая на нее внимания, опустила руку в гнездо и взяла одно из яиц. Теплое и гладкое, оно дарило ощущение радости. Вера подняла глаза на птичку. Та крутила головкой и перескакивала с места на место. Вера поднялась и попятилась. Птичка вспорхнула и снова прыгнула на ветку шиповника, чтобы быть ближе к Вере.
— Пью-ить!
Вера развернулась и побежала от птички. Она неслась что есть мочи. Земля и трава кололи босые ноги, но Вера бежала и бежала. Волосы развевались по ветру, глаза таращились на горизонт, в кулаке — заветное яичко. А птичка все летела за ней.
Когда Вера наконец упала, задыхаясь, на колени, она огляделась. Птичка сидела совсем рядом и крутила головкой. Вера раскрыла кулак — на ладошке лежало глянцевое яичко в крапинку. Внезапно скорлупа яичка начала размякать, ровные бока стали терять форму и проваливаться внутрь. Яйцо лопнуло с гадким свистом и выпустило склизкую желтую лужицу. Вера вскрикнула и бросила развалившееся яйцо на землю. Птичка накинулась на скорлупу и тут же ее склевала. А после повернула на Веру головку, оскалилась зубастым клювом и с шипением полетела на нее.
— Айк! — закричала Вера и подпрыгнула на кровати.
В комнате было совсем темно, лишь звезды мерно поблескивали на густо-черном небе. Вера хотела сесть, но ее внутренности кто-то схватил железной хваткой. Она закричала от боли. Живот напрягся, будто кто-то собирался вырвать ее нутро с корнем. Вера перевернулась на бок и почувствовала, что между бедер ее мокро и лежит она на влажной простыне.
— Боже… — Вера вскочила с постели и тут же согнулась пополам от боли. По ногам текла кровь. На постели чернело пятно. Вера часто дышала, ее трясло. Хватаясь за мебель и стены, она дошла до ванной комнаты и включила горячую воду. Забралась в ванную.
Лодка качалась на воде, иногда подкидываемая волной. Вера крепко держалась за деревянные края. Костяшки пальцев белели, зубы стучали, тело покрывалось гусиной кожей. Шторм. Дикий и перемешавший воздух и твердь в миллионы грязных капель, он ликовал и насмехался над ней. Она держалась. Водоросли хлестали ее по щекам. Фонтаны брызг обрушивались на лицо и щипали глаза. Она не знала, о чем же ей теперь думать? Свет и тьма смешались в один большой серый вал. Это и правда был ребенок? Или просто так совпало, и старуха всего лишь посмеялась над ней? Ребенок? Крошечное яичко в пестрой скорлупе. В хрупкой скорлупе. В чересчур… хрупкой… Волны вздымались и ухали вниз. Она лежала на мокром донце лодки и качалась, качалась, неслась туда, куда уносила ее стихия. Нет. Нет. Это все ей не нужно. Она была бы совершенно никудышней матерью... Лодка снова качнулась и остановилась. Она посмотрела в небо — в лазурной выси белели круглые спины облаков-слонов. Вера проводила глазами плывущие белые сгустки и опустила мокрые ресницы.
Позже, когда все закончилось и Вере стало легче, она переоделась и спустилась вниз. За стойкой администратора, как обычно, никого не было. Вера машинально глянула на крючок, где могли висеть ключи: он был пуст. Тогда она быстро дошла до маятниковой двери кухни и толкнула ее.
— А, милая миссис Карви, почему же вы не спите в столь поздний час? — миссис Фло стояла посреди кухни и мела метлой одно и то же место.
— Вы тоже… — Вера потерла озябшие плечи.
Кухарка ничего не ответила и лишь слегка наклонила голову набок.
— Мне кажется, вы были правы насчет… ребенка… — неожиданно бросила Вера.
— А я говорила, что вижу! — миссис Фло сложила ладони у груди. Метла глухо стукнулась об пол.
— Нет… кажется… я потеряла его…
Руки миссис Фло упали. Она нахмурилась и серьезно посмотрела на Веру.
— О, милая! Только Господь Бог решает, сколько нам всем отведено…
— Вы теряли ребенка?
— И не раз, — тихо проговорила кухарка. Потом она оглянулась, как будто проверила, не подслушивает ли ее кто, и вновь обратила взгляда на Веру: — Нерожденный или уже гоняющий на велосипеде в школу, ребенок словно забирает часть тебя, когда уходит… Делает тебя оторопевшей, закостеневшей, растерянной. Смерть разбивает тебя на тысячи осколков, которые ты потом пытаешься собрать всю оставшуюся жизнь. Я так любила Эйо. Мой единственный сын, который прошел врата жизни и смерти и появился из моей утробы. Мальчик, который рос самым смышленым. Лучше, умнее и красивее многих своих сверстников, который идеально чувствовал ритм и отплясывал такую джигу… О, мой единственный сын, который пришел, чтобы уйти так рано!
— Послушайте, мне, наверное, нужен доктор! Как я могу выйти из отеля?
— Женщины так потеряны, когда избавляются от бремени…
— Мне нужен доктор, вашу мать! — голос Веры сорвался на крик.
— Я не могла есть и пить, когда Эйо… ушел… я всего боялась… стен, теней… Нейта…
— Вы меня слышите?
— Господи всемогущий, прости нас, грешников…
Вера замотала головой и кинулась к двери.
***
Клара поднялась с земли. Голова была тяжелой, подбородок неприятно пощипывал, ноги и руки затекли. Как долго она спала? Она посмотрела в одну сторону хода, потом в другую. Все то же мягкое голубоватое свечение под сводом пещеры и на стенах. Тишина и прохладный воздух. «Надо попробовать найти Мэри», — подумала Клара и зашагала по мягкому песку.
Когда Клара дошла до винтовой лестницы, она свернула в коридор лазарета. Тусклый свет ряда ламп на потолке иногда подрагивал. Коридор показался в этот раз бесконечно длинным. Клара пошла вперед. Она вела ладонью по шершавой кирпичной кладке. Как они открывают двери? В прошлый раз она подумала о маме, и дверь сразу появилась. Но ту женщину со страшной улыбкой она ведь совсем не знала и не думала о ней. Откуда возникла дверь Тони Мэй? Надо попробовать подумать о…
Клара не успела в голове проговорить имя сестры, как увидела приоткрытую дверь в стене. На черном прямоугольнике блестела табличка с надписью “LE” и чуть ниже маленькими буквами «Посторонним вход воспрещен». Клара медленно подошла чуть ближе. В щель она увидела знакомый розовый латексный костюм с перьями и много других ярких нарядов. На низенькой оттоманке лежала корона, на полу валялась смятая мантия с оторочкой. Клара открыла дверь чуть шире. Слева торчал угол резного шкафа цвета словной кости, справа — кусочек зеркала, освещенного маленькими круглыми лампочками.
— И пусть меня никто не беспокоит, — где-то с верхних ступенек винтовой лестницы донесся уставший голос ведущего. Клара обернулась.
— Да, сэр, — донесся приглушенный ответ кухарки.
Сердце Клары бешено заколотилось. Она хотела рвануть без оглядки вперед, подальше от лестницы, но в другом конце коридора показалась пара охранников, ведущих какого-то мужчину во фраке под руки. До пещеры она не успеет. Оставалось одно. Клара еще раз посмотрела на винтовую лестницу и, увидев спускающиеся по ступенькам ноги ведущего, как змея, проскользнула в комнату.
Он вошел почти сразу после того, как она забралась в шкаф. Клара прильнула к щелке замочной скважины. Если бы ведущий посмотрел прямо сейчас в это маленькое отверстие прекраснейшего резного платяного шкафа, он бы точно увидел не только ее синюю радужку и черный зрачок, но и все ее нутро. Но ведущий лишь скинул ладонью корону и упал навзничь на оттоманку. Он был в длинном халате и тапочках. Прическу на голове хранила сеточка для волос. Пока ведущий лежал на оттоманке, он все время крутил в руке перстень. Большой, с красно-коричневым переливающимся камнем, по форме напоминающим коготь. Внезапно ведущий вдруг привстал на диванчике и свистнул. В клетке, которая стояла на гримерном столике с освещенным зеркалом, трепыхнулась желтая птичка. Она перепрыгнула с жердочки на жердочку, покрутила головкой и свистнула ведущему в ответ.
— Ты будешь любить меня вечно? — спросил ведущий.
Клара не могла понять, кого он спрашивает. Она попыталась найти другой ракурс, но так ничего, кроме клетки, не увидела.
Птичка сидела на жердочке и сверлила ведущего маленькими черными глазками.
— Ответь мне! — ведущий снял тапок и метнул его в клетку. Висевшая на золотом крюке клетка зашаталась, птичка расправила нежно-лимонные крылышки и заметалась в клетке. Когда железные прутья перестали качаться, птичка пересела на дверцу и свистнула.
— Так-то! — буркнул ведущий.
Птичка просвистела несколько раз подряд переливчатой трелью.
Ведущий поднялся с оттоманки, сел на круглый пуф у зеркала и стал стирать грим.
Птичка все свистела и свистела.
— Довольно, я понял! — крикнул ведущий.
Птица не унималась и уже свистела без остановки. Казалось, ее тельце не повиновалось разуму. Но крылышки при этом перестали трепыхаться. Птичка просто сидела на жерди с раскрытым клювом и беспрестанно свистела.
Клара зажала уши и стиснула зубы.
— Заткнись! — заорал ведущий и вскинул правой рукой в сторону клетки.
Свист тут же прекратился. Клара опустила руки и сильнее прижалась к замочной скважине. В клетке сидела все та же птичка на жердочке. По ее нежно-желтой грудке текла капля крови, тельце было пробито насквозь тонким блестящим лезвием, идущим из камня-когтя, украшавшего перстень ведущего.
— Чертова гадина! — ведущий нажал какую-то кнопку, и лезвие спряталось обратно в коготь. — Все испортила… Ну ничего… Таких, как ты, будет еще много.
Он надел валявшийся тапок и вышел из каморки. Чуть погодя Клара выбралась из шкафа и поспешила прочь из гримерной. Выходя из двери, она оглянулась и посмотрела на клетку. Птичка скрипнула, опрокинулась вниз и повисла на жерди, качаясь как маятник, на металлических лапках. Что стало с птичкой? Жива она или мертва? Настоящая она или механическая? Тогда откуда кровь? Как вообще оставаться здесь, жить обыденно, когда ты не видишь никакого света и не можешь выйти из своей тюрьмы? Как оставаться живым, когда вокруг все мертво? Боже, боже мой, куда же теперь идти? А если он сейчас вернется?
Клара немного постояла у двери гримерки и, убедившись, что в коридоре лазарета никого нет, раздавленная, поплелась в свой укромный закуток в пещере.
***
Вера так хотелось поскорее убраться с кухни, что она ничего лучшего не придумала, как вновь подняться на второй этаж. Когда двери лифта открылись и она ступила на мягкий ворс ковровых дорожек, в нее чуть не врезался ведущий.
— О, миссис Карви, рад вас видеть! — от неожиданности он не успел вовремя натянуть свою липкую улыбку и поэтому состроил удивленную гримасу.
— Что вы мне подсунули? — Вера бросила в него взгляд полный презрения и ненависти.
— То, что освободило вас от ненужной тяжести. Теперь вам будет легче!
— Вы — дьявол! И гореть вам в аду за то, что вы делаете с людьми!
— Ох, милая миссис Карви, — ведущий вскинул голову в смешке, а потом не моргая уставился на нее. Глаза его не выражали абсолютно ничего. — Разве змей просил о роли искусителя? Разве не ваш Бог сам создал его таким? У Евы не было шанса не оступиться. Запрет на то и запрет, чтобы его нарушать, разве нет?
— Вы не даете никому выбора! — закричала Вера. — Вы хотите, чтобы все только и думали только о себе, выбирали свое проклятое эго!
— И вы с удовольствием его выбрали, когда захотели погостить здесь, разве нет? — улыбнулся ведущий.
— Что вы с ними делаете? — голос Веры дрожал. — Убиваете? Превращаете в монстров? Что?
— Я дарю им бесконечные радость и счастье.
— Зло не может победить добро!
— Зло не воюет с добром. Оно беспристрастно. Оно просто есть. Поймите это.
— Нет, — Вера попятилась.
— Куда же вы, дорогая миссис Карви? Разве вы не хотите присоединиться к мужу?
Вера помотала головой и побежала в конец коридора.
— Вы обречены, Вера! — крикнул ей вслед ведущий, но Вера уже скрылась за поворотом.
Ведущий поправил сеточку на голове, сунул руки в карманы халата и неспешно двинулся дальше, насвистывая незатейливый мотив из песни, которую напевали все обитатели отеля.
Вера добралась до двери с табличкой «Кладовая» и спустилась по лестнице. Когда она в полной темноте нащупала уже знакомую круглую ручку, она схватилась за нее и повернула. В коридоре лазарета никого не было. Вера медленно вышла из своего укрытия и двинулась вперед. Над головой мигали лампы. Вера успела пройти всего несколько метров, как где-то вдалеке раздался приглушенный удар гонга. Вера отскочила к стене. Ее затрясло от страха. Господи, Айк, как ты мне нужен сейчас! Почему ты оставил меня? Вера оперлась обеими руками о кирпичную стену. Внезапно пальцы словно потеряли твердую опору. Подушечки провалились во что-то мягкое. Вера отпрянула. Стена стала дрожать, словно размываясь, а кирпичи двигаться. Наконец перед Верой образовалась черная дверь с зарешеченным окошком и табличкой «Айзек Карви». Вера кинулась к двери:
— Боже, Айк, Айк! — она тихонько постучала по черному железному прямоугольнику. — Пожалуйста, Айк! Она стала стучать чуть громче по стеклу, за которым были прутья и абсолютная чернота. Вера ничего не видела внутри. Снова раздался удар гонга. Теперь он звучал намного громче. Вера обернулась — никого.
— Айк! — она крикнула что есть мочи и заплакала. Слезы не переставая катились по щекам. Вера стукнула еще раз и с надеждой посмотрела в окошко. За ним все так же никого не было. Вера сползла по двери вниз.
— Вера, это ты? — вдруг она услышала приглушенный голос Айка. Его было слышно где-то чуть выше ее головы. Вера вскочила на колени и приложила ухо к стене в том месте, где был проем двери.
— Вера, я здесь! — как будто в этом месте кладки его было слышно намного лучше.
— Айк? — Вера приложила губы совсем близко к кирпичам.
— Да, я слышу тебя! Говори в это место, здесь кто-то крошил стену, может, пытались выбраться.
— Как хорошо, что ты жив!
— Конечно, жив, как я оставлю свою маленькую девочку!
Вера улыбнулась, но слезы хлынули еще сильнее. Вновь ударили в гонг.
— Айк, мне так страшно, — голос Веры дрожал.
— Эй, милая, все будет в порядке, обещаю!
— Но как? Я не справлюсь… одна…
— Не говори так, ты умница!
— Если бы не я…
— Ты не виновата ни в чем.
— Я просто хотела помочь… и согласилась забрать лот…
Вера опять зарыдала.
— Да и черт с ним с этим лотом!
— Нет, Айк… Нет…
— Вера, милая, это неважно… Послушай!
— Я, кажется, потеряла нашего…
— Послушай! Я знаю, как можно попытаться выбраться! Только послушай!
— Как…
— Мне кажется, я смог втереться в доверие к мистеру Нейту. Я сказал, что знаю его сына и что он учился со мной, а потом работал в университете Бостона… Э-э… я не знаю, поверил ли он мне, но он был очень задумчив…
— Я видела у старика ключи, я попробую достать их.
— Вера, он опасен и может убить тебя!
Вера услышала, как Айк закашлялся в камере.
— Дорогой? Ты в порядке?
— Да, — прохрипел Айк. — Если бы я только мог выйти… Здесь совсем невыносимо. Стены, кажется, скоро сомкнутся и раздавят меня… Или меня ждет еще что-то более ужасное… Я видел, как из соседней камеры забрали Мэри!
— Но как?
— Если приложить ладонь, что-то происходит со стенами в камере, они как будто открывают портал…
Вера глянула на свои ладони.
— Кажется, я теряю уже рассудок… Теряю… Постой, ты сказала, что что-то потеряла… О чем ты говорила?
Гонг прозвучал еще сильнее. Где-то в конце коридора послышалось дребезжание сервировочной тележки. Вера сжала кулаки и прижалась еще раз к кирпичной кладке:
— Айк… — Вера закрыла рукой рот, чтобы не закричать, но потом сделала глубокий вдох и продолжила. — Я хотела спасти нас, когда взяла этот чертов лот… а вечером… вечером я, кажется, потеряла нашего ребенка… там было так много крови… везде… Прости…
Вера надеялась услышать какой-то ответ из-за стены, но его не прозвучало. Тележка приближалась. В ее дребезжание вклинился удар гонга.
— Прости! — крикнула Вера, поднялась с колен и что есть мочи побежала к лестнице кладовки.
Практически не чувствуя ног, Вера забралась на верхнюю лестничную площадку. Пробежала пустые коридоры, спустилась на лифте на первый этаж. Мягко ступая по густому ворсу ковровой дорожки, она пошла в сторону стойки ресепшн.
Боже, ключи! На крючке за вазой с пионами висела знакомая связка. За стойкой никого не было. Вера быстро подбежала к крючку, где висели ключи и уже подняла руку, чтобы схватить их, но тут взгляд ее упал на календарь. Красная передвижная рамка стояла на воскресеньи. Вера взяла рамку и аккуратно передвинула ее на понедельник. Следом она хотела потянуться за ключами, но бамкнула распашная дверь. Вера успела выскочить из-за стойки и встать около нее.
— А, миссис Карви! — взглянул на нее устало мистер Нейт. Он подошел к стойке и взял с крючка связку ключей. — Вы что-то хотели?
— Э-э… — Вера сглотнула, ладони ее вспотели. — Я хотела… спросить у вас…
— Да? — старик вскинул брови и уставился на нее рыбьими черными глазами.
— Мистер Нейт! — Вера начала как можно вежливее. — Если вы поторопитесь, то еще успеете к ночному автобусу из Бостона.
— О чем вы, миссис Карви?
— Ну как же! — Вера кивнула на календарь. — По четвергам дневной автобус, по понедельникам ночной. Айк сказал, что ваш сын собирался навестить родителей в понедельник. Разве вы не хотите встретить его?
— Э-э… Но как…
— Обещаю, ничего не скажу миссис Фло.
Вера приложила палец к губам, а потом развернулась и спокойно пошла к лифту. По спине ее бежали холодный капли пота. Вера набрала больше воздуха в легкие и добавила, не оборачиваясь:
— Поторопитесь, мистер Нейт, автобус прибудет на северную станцию через час.
Вера вошла в лифт и поехала на второй этаж. Когда двери раскрылись, она услышала гулкий стук закрываемой парадной двери. Вера кинулась в лифт обратно. Ей показалось, что этот один этаж лифт ехал бесконечно долго. Когда она наконец выскочила из него и побежала к двери, та уже практически растворилась и слилась со стеной.
— Черт! — заорала Вера. — Черт! Черт! Как, твою мать, теперь выйти-то? Слезы застлали глаза. Вера поковыляла к стойке. — Ненавижу вас всех!
Вера оперлась о стойку и захныкала, как маленькая девочка. Когда слезы высохли и взгляд прояснился, Вера глянула на календарь. Понедельник, 29-е июня. Рядом с календарем на крючке висела забытая мистером Нейтом связка ключей. Вера перегнулась через стойку и схватила ключи хищной хваткой.