Наверняка, мой милый читатель, ты знаешь, что каждая страна имеет свой особый, главный день. День, когда по всей стране развешивают гирлянды с флагами, поют гимны, а дети не идут в школу. Так вот наша история произошла как раз в такой день – 17 мая – День Конституции Норвегии и по совместительству день рождения Матушки, став самым настоящим переломным моментом.
- Анне! Анне! – Дагни растолкала сестру. – Анне! Хорош дрыхнуть!
Анне сонно села на кровати.
- Дагни, чего тебе надо? Время четыре утра.
- Фоссегрим уже здесь!
- Фоссегрим?!
Сон у девочки как рукой сняло. Она молниеносно встала с кровати, чуть не ударившись головой о второй ярус, пулей оделась и, разбудив младших братьев, слетела в гостиную.
Лицо Фоссегрима озарила тёплая улыбка, когда он увидел эльфов.
- Фоссегрим!
- Ш-ш-ш… тише, ребята, тише. Я погрузил её в сон. Но сколько она под моими чарами проспит, одному Богу известно. Так что действуем не быстро, а ОЧЕНЬ БЫСТРО. Элиас, ты на стрёме.
Элиас кивнул и убежал на лестницу. Фоссегрим, Кристиан и девочки, не теряя ни минуты, подготовили кухню и гостиную к приходу Матушки Норвегии.
Долго ждать, впрочем, не пришлось, ибо стоило часам пробить ровно семь утра, как Элиас словно угорелый влетел в гостиную с полукриком:
- Она идёт!
А следом за ним, опираясь на свой посох, спустилась сама Матушка. На ней был её любимый красный хардангерский бюнад, её русые волосы были распущены и завиты, а голову венчала изящная серебряная корона.
Фоссегрим и эльфы громко запели поздравительную песню. Матушка Норвегия тепло улыбнулась и незаметно смахнула подступившую к правому глазу слезу. Маленький Элиас вмале решил взять на себя инициативу и подошёл к ней, держа в руках небольшой свёрток.
- Матушка, с днём рождения тебя. Желаю, чтобы ты всегда оставалась такой же радостной и доброй, а ещё никогда не болела! Это тебе.
- О, Элиас! Спасибо тебе, солнышко моё! – Матушка Норвегия крепко обняла мальчика.
- С днём рождения, Матушка! – Кристиан крепко обнял девушку. – Сияй, радуй нас своими чудесными песнями и…, и… оставайся такой же милой. И это от меня, — С этими словами мальчик протянул Матушке завёрнутую в крафт бумагу коробочку.
- Матушка, - начала Дагни, после чего девочки вдвоём прочитали стихотворение:
Жизнь порой бывает несправедливой.
Может, неяркой иль некрасивой,
Но пусть все невзгоды и беды
Уступят дорогу большущим победам
Печаль уступит пусть радости,
А горький лук сменят сладости,
И конфеты, и торт, и печенье,
В общем, Матушка, с днём рождения!
Матушка Норвегия залилась смехом и взяла из протянутых рук девочек по милому зелёному свёртку и крепко прижала их к себе. Фоссегрим тепло улыбнулся и, положив руку Матушке на плечо, произнёс:
- Матушка, милая, родная, красавица наша. Больше семи тысяч лет назад ты пришла на ещё неосвоенные земли нашей сказочной Норвегии, став её воплощением. Ты всегда была, есть и будешь мудрейшей правительницей и хранительницей нашей страны. Ты – воплощение света, любви, сказок и радости. О, если бы ты знала, насколько я тебя люблю и насколько я рад, что появился на свет именно здесь, рядом с тобой. Я от всей души хочу пожелать тебе оставаться всегда такой же светлой, доброй, мудрой и отзывчивой. И прими от меня этот скромный подарок.
С этими словами Фоссегрим достал из сундучка шикарную, но всё такую же небольшую и изящную серебряную корону. Это было настоящее произведение искусства – резные еловые веточки словно обнимали крохотные звёздочки. Верхушку короны украшало удивительной красоты солнце. Матушка Норвегия не смогла сдержать слёз. Она аккуратно сняла свою и примерила новую.
- Как тебе?
- О, милая, как же ты прекрасна! Можно я тебя тоже обниму?
- Можно.
Фоссегрим нежно прижал Матушку Норвегию к себе. Эльфы не упустили возможности сделать то же самое. Юноша улыбнулся.
- Давайте быстренько позавтракаем и пора отправляться в город, - Матушка Норвегия чуть шагнула назад. - Нас уже ждут.
- Давайте.
В тот день Осло преобразился. Каждая улица была обвешана флагами, гирляндами и различными украшениями. Люди наряжались в национальные костюмы и устраивали различные выступления. Семнадцатое мая. Главный день не только для этой осенней столицы, но и для всей Норвегии в целом.
Матушка Норвегия, Фоссегрим и эльфы вошли в королевский дворец. Все члены Королевской Семьи были искренне рады поприветствовать высшую правительницу этой маленькой, но удивительно сказочной страны.
- Матушка, - Король сделал медленный поклон. – Милая наша Матушка. Мы искренне поздравляем тебя с днём рождения. Если бы не ты, не было бы сейчас всей этой чудесной сказки, в которой мы все живём. Не было бы ни этого Дворца, ни парка, ни всех этих флагов и гирлянд…
- О, Ваше Величество, - Матушка Норвегия, тепло улыбнувшись, сделала книксен. – Это не мне спасибо, а Вам. Я в жизнь людей не вмешиваюсь, да и Вы и Ваша семья сами сказочные. Иначе как объяснить то, что на престоле моей страны такой замечательный Король и такая прекрасная Королевская Семья? Я рада, что судьба страны в хороших руках.
Взгляд Короля упал на часы. Без четверти десять. А это значило что скоро начнётся первый парад – детский – самый светлый и чистый.
- Матушка, Фоссегрим и вы, маленькие эльфы. Я прошу вас пройти с нами на балкон. До начала немного.
Первый парад на семнадцатое мая всегда начинался ровно в десять утра. Светлый радостный праздник по традиции открывали дети. Было удивительно приятно видеть их счастливые улыбки, слышать их тихие переговоры. В эти моменты солнышко всегда выбиралось из-за туч, если таковые были, и светило ярче и ласковее.
Доброе сердце Матушки наполнилось ликованием и радостно запрыгало в её груди. Анне, Дагни, Кристиан и Элиас запорхали от восторга. Да, такое не забывается.
Но, как говорится, не всё коту масленица – бывает и пост. Солнце внезапно скрылось за грубо затянувшими небо свинцовыми тучами, которые, казалось, вот-вот упадут на землю. В воздухе застыло гнетущее ощущение, будто какой-то неизведанный объект в одночасье стал мощнейшим источником инфразвука. Вдали послышался пронзительный и жуткий смех. Даже не смех, а хохот, как обычно хохочут ведьмы, собравшие очередной шабаш и замыслившие что-то гениально ужасное.
- Мерете… - больше про себя произнесла Матушка Норвегия.
И в самом деле вдалеке показалась потрёпанная метла, на которой торжественно восседала Мерете. Её волосы были распущены, но они уже не были рыжими. От шикарных огненных кудрей осталась всего одна тоненькая прядка, робко выглядывавшая из-за чёрной, как крыло ворона, гривы. Глаза девушки были буквально замазаны аспидно-чёрными тенями, придававшими ей жуткий вид. Мерете ловко спрыгнула с метлы на балкон и, сделав книксен больше для вида, направилась прямо к Матушке.
- Мерете… - почти шёпотом еле выговорила Матушка. – Девочка моя…
- Перестань!
- Мерете? Что всё это значит? – вмешался Фоссегрим. – Матушка все слёзы по тебе выплакала. Она же любит тебя. Неужели не понимаешь?
- Нет! Я больше не верю ей! Мой Повелитель…
- Твой «Повелитель» тебя в тупик загонит! – неожиданно для себя Фоссегрим разозлился. - Ты ведь даже не представляешь, какие проблемы на себя накликала. Посмотри на свои волосы! У тебя не почернела лишь прядка. Одна-единственная прядка. Потом тебя даже Хранитель не спасёт!
- Фоссегрим… - голос Матушки задрожал. – Не надо так, милый.
- Матушка, я не могу это так оставить, - юноша взял Матушкины руки в свои и на секунду приложил их к щеке. - Она ведь испортит тебе праздник.
Матушка Норвегия тепло улыбнулась.
- Ничто не испортит мой день рождения, покуда Хранитель с нами.
- И что ты сейчас собираешься делать? – ехидно Спросила Мерете и злорадно улыбнулась, видя в Матушкиных чудесных небесно-голубых глазах скорбь.
Матушка Норвегия ничего не ответила, но тихонько запела. С первыми же нотами лицо Мерете изменилось. Мара, спустившаяся с метлы, вопросительно посмотрела на неё.
- Она постоянно пела мне её в детстве. Это была моя любимая песня, - объяснила Мерете, и тут же её зелёные глаза заплыли слезами.
Перед глазами двадцатичетырёхлетней Мерете в один момент пронеслась вся её жизнь. Словно наяву она увидела как Матушка прижимала её, ещё грудного ребёнка, к самому своему сердцу, как играла с ней, как бегала с ней по лужайке, собирая попутно цветы, из которых плела для Мерете венок, как капала ей на сбитые коленки серебряную воду и те молниеносно заживали. А потом тёплые воспоминания сменили тёмные. Мерете словно наяву прожила те дни, когда променяла своё истинное счастье на сомнительную силу, без раздумий протянув свою руку Мороку и приняв его тёмную печать-пентаграмму, очернив собственную душу, когда не постыдилась совершить самое страшное – ударить Матушку, когда предала её ради какой-то непонятной собственной выгоды.
Песню Матушки подхватили все. Кто-то начал подпевать, кто-то аккомпанировать. А вскоре Мерете сломалась и в слезах упала на колени перед Матушкой.
- Матушка, милая, прости меня! Прошу, дай мне шанс! Я исправлюсь, обещаю, Матушка!
Прекрасное белоснежное личико Матушки Норвегии озарила добрая нежная улыбка.
- Мерете… Во-первых, вставай. Не надо передо мной стоять на коленях. А во-вторых, давай руку.
Мерете, всё ещё всхлипывая, протянула Матушке свою левую руку. Та подняла рукав платья, сразу накрыла печать своей рукой и тихонечко запела. Мерете почувствовала, как края раны сходятся и затягиваются. Волосы девушки вновь возвращали свой огненно-рыжий оттенок и становились более шёлковыми. Мара давно исчезла, но никто даже не обращал на это внимания.
Вскоре Матушка Норвегия открыла глаза и отпустила руку Мерете. Та тихонько отошла в сторону. Матушка Норвегия тем временем вдруг засветилась. Фоссегрим, глянув на неё, удивился и его лицо осветила ошеломлённая улыбка.
- Матушка, милая… твои… крылья?
- А что мои крылья?
- Твои крылья зажили!
Матушка Норвегия ахнула. Два удивительной красоты мощных белоснежных крыла раскрылись за её спиной, осветив всё вокруг. Самый прекрасный день. День рождения Матушки.
Уже вечером, после праздничного ужина, когда разошлись все гости, Матушка Норвегия, Фоссегрим, Сваннхильд, эльфы и Мерете сидели в гостиной. Все подарки были уже давно раскрыты, сок допит, а тарелки убраны. Герои просто сидели в гостиной, наблюдая за тем, как огонь в камине неторопливо хрустит дровами.
- Вот это у тебя крылья, Матушка! – полная восторга, воскликнула Дагни.
- Какие красивые! – запрыгал Элиас.
- Ты… ангел? – удивилась Сваннхильд.
- Самый настоящий, - улыбнулся Фоссегрим, обняв свою названную дочь за плечи.
Мерете тихонько сидела в сторонке, боясь даже подойти к Матушке и обнять её. Скоро за ней должны прилететь, ведь завтра девушку будут судить. А значит, что её необходимо тщательнейшим образом подготовить к слушанию.
Так и произошло. В прихожей раздался стук в дверь. Матушка Норвегия открыла. На пороге стояли две валькирии в сияющих доспехах.
- Она точно будет рыжая, клянусь тебе Вальхаллой, - доказывала своей напарнице одна.
- И всё ты, Хильд, врёшь, - с укоризной сказала другая. – Ну где в Норвегии ты сейчас встретишь рыжих?
- Вообще-то, Гейр, встречала, - тут Хильд осеклась. – Ой, Матушка, здравствуй!
- Здравствуйте, девочки. Чаю?
- Спасибо тебе, Матушка, - улыбнулась Гейр, - но у нас очень мало времени.
- Хорошо. Тогда я зову Мерете?
- Да. Ты не волнуйся, мы надолго её не заберём.
Матушка Норвегия кивнула и через минуту вышла Мерете. Она была в слезах. Её руки дрожали, как и она сама.
- Ты чего? – Матушка взяла руки Мерете в свои.
- Что они со мной сделают?
- Всё будет хорошо, жемчужинка моя. Тебе не причинят вреда. А раз мои крылья зажили, то завтра и я там буду.
- Почему меня забирают? – всхлипнула Мерете.
- Девочки, есть минутка?
- Думаю, да, - ответила Хильд.
- Хорошо, - с этими словами Матушка Норвегия положила свои руки на плечи Мерете. – Жемчужинка моя, ты почти десять лет провела на тёмной стороне, под началом Морока. Тебе ещё повезло, что он не успел обрести над тобой полную власть, но ты уже очень много чего натворила. Всё будет хорошо. Если ты искренне раскаиваешься за содеянное, тебя из сказки никто не выгонит.
Вместо ответа Мерете всхлипнула и кивнула валькириям. Те подхватили её и унесли.
- Матушка, а можно потрогать твои крылья? – спросила Анне.
Матушка Норвегия тепло улыбнулась и кивнула. Девочка несмело протянула руку к крылу, но на полпути отдёрнула и вопросительно посмотрела на Матушку. Та лишь ещё раз улыбнулась.
- Не бойся.
Анне робко прикоснулась к Матушкиному крылу, провела рукой раз, другой, третий… и улыбнулась.
- Как мягко!
- Иди ко мне, - Матушка Норвегия раскрыла объятия. – И вы все.
Фоссегрим, Сваннхильд, Анне, Дагни, Кристиан, Элиас и даже маленькие ниссе крепко обняли Матушку. Та укрыла их крыльями и незаметно смахнула подступившую к правому глазу слезу.
- И ещё раз с днём рождения, - прошептал Матушке прямо на ушко Фоссегрим.
Мара направлялась к дому Матушки Норвегии в слезах. Девушка менялась на глазах: кожа из до синюшности бледной превратилась в красивую молочную с нежным розовым румянцем, а волосы из мышино-серых плавно перекочевали в ровный пепельный блонд. Ей оставалось только вернуть себе нормальные глаза, чтобы перестать выглядеть как чудовище.
Матушка в этот момент сидела в гостиной, попивая чай. Фоссегрим и Сваннхильд ушли к себе а эльфы мирно спали в своей комнате. Красавец Стивар свернулся калачиком на коленях у Матушки, всем своим видом будто говоря: «Она моя! Не трогать!».
И вновь в прихожей послышался стук в дверь. Только на этот раз робкий такой, неуверенный. Матушка Норвегия открыла. На пороге стояла Мара, задыхаясь от слёз.
- Мара? Что случилось?
- Матушка Норвегия, пожалуйста, сними с меня это! – прорыдала Мара, задрав левый рукав. – Я не хочу ему больше служить. Я… я хочу быть с тобой… и с Мерете!
Матушка Норвегия улыбнулась и пригласила Мару в гостиную. Маленькие ниссе заботливо принесли девушке кружку с чаем.
- Мара, если я скажу тебе правду, ты сможешь её принять?
Мара всхлипнула и кивнула.
- Послушай, печать Морока стоит на тебе уже очень долго. Я не знаю, какого цвета были твои волосы до принятия тобою печати. Вполне возможно, что он обрёл над тобою полную власть. Я сделаю всё, что в моих силах, но обещать ничего не могу.
Мара кивнула и протянула Матушке Норвегии свою левую руку. Та накрыла печать ладонью и тихонько запела. Мара почувствовала, как сходятся края раны, а вместе с тем поняла, что её глаза меняются. Прошло буквально минуты две, прежде чем Матушка увидела перед собой вместо леденящего кожу чудовища-вампира миловидную девушку лет девятнадцати на вид. Мара кинулась Матушке Норвегии в объятия. Та прижала её к себе, укрыла крыльями и тихонько прошептала:
- Мара, теперь ты одна из нас!
Заседание суда длилось долго. Разбирались все деяния Мерете, вплоть до сказанных ею слов. Девушка даже не пыталась возразить. Это было бесполезно. Она только тихонько, но горько рыдала.
Вдруг Хранитель встал:
- У кого-нибудь есть комментарии относительно того, что сделала Мерете?
Матушка Норвегия горестно улыбнулась:
- Это была моя вина, - Матушка поднялась с места, чтобы её было лучше видно. – Я не рассказала Мерете о Мороке. Это я не научила её сопротивляться силе тьмы. И это я тогда выпустила её. Хранитель, если и я должна понести наказание, то я готова сделать это ради всех нас, ради своей страны и ради всей Светлой Сказочной Обители.
Хранитель вздохнул.
- Мерете, сожалеешь ли ты сама о содеянном?
Мерете подняла голову. Лицо девушки всё было в чёрных пятнах от потёкшей туши.
- Да, Хранитель.
- Является ли твоё сожаление искренним, Мерете?
- Да, Хранитель.
- Намерена ли ты сделать то же самое вновь?
- Нет, Хранитель.
- Готова ли ты в случае соответствующего постановления отказаться от силы?
- Да, Хранитель.
- А если суд решит оставить твою силу, клянёшься ли ты использовать её исключительно для благих и светлых дел?
- Клянусь, Хранитель!
Хранитель улыбнулся.
- Тогда поступим так. Мы тебя, конечно, пока что отпустим до того, как выйдет постановление. Но за тобой будет наблюдать не одна пара глаз. Готова?
- Готова, Хранитель.
Собственно, вот, мой милый читатель. Тяжело мне, конечно, об этом говорить, но уже совсем скоро ты перевернёшь последние страницы этой книги. Правда перед этим у тебя будет возможность насладиться ещё двумя замечательными историями, но всё равно грустно, что приходится завершать этот замечательный том.