Илья замолчал, и какое-то время они просто слушали звуки непогоды.
Соня прижалась к Илье и закрыла глаза. Шум ветра и дождя вплетался в обрывки мыслей, разбивая их на миллион осколков… которые падали в бесконечность этой дождливой ночи.
В какой-то момент Соня поняла, что засыпает. Она дёрнулась, пытаясь вырваться из цепкого забытья, и тут же услышала голос Ильи.
— Ничего, ничего. Все хорошо…
Она что-то пробормотала в ответ. Видимо, это «что-то» имело смысл, потому что Илья ответил ей.
— Уже неважно, — она почувствовала его губы на своих губах. Это был не поцелуй, просто лёгкое касание, которое означало: спи, малыш, я рядом… Соня снова что-то пробормотала, и он снова ответил.
— Неважно. Потом.
Она не знала, что было важным для неё, но неважным — а неважным ли? — для него. Что-то из прошлого. Что-то связанное с Алиной и Жанной. Что-то…
— Мне показалось, я видела кого-то в окне.
Соня ещё не проснулась окончательно, но фразу услышала (хотя и восприняла её не сразу) и голос узнала. Алиса.
— Показалось, — многозначительно повторил Илья, — сама сказала.
— Я не уверена.
— Я уверен.
— Прекрати.
— Ты сказала об этом папе?
Молчание.
— Алиса, сама подумай: зачем ему лезть сюда. Какой смысл?
Соня подумала, что знает возможный ответ на этот вопрос: ему нужно было где-то срочно спрятаться до приезда полиции. Примерно то же самое сказала ему Алиса. Илья не стал возражать ей, понимал, что Злая Мачеха может на этот раз оказаться права.
В наступившей тишине Соня снова услышала угрожающе-жалобный вой ветра. Примерно так же звучал голос Алисы, когда она снова заговорила.
— Илья, почему ты не рассказал Серёже про Вадима? Он твой отец.
— Поэтому и не рассказал. Сомневаюсь, что он не был в курсе. Думаю, папа знал. Или догадывался. Но почему ты сейчас задаёшь мне этот вопрос? Столько лет прошло.
Снова немного помолчали. Соня приоткрыла глаза и увидела Алису. Женщина стояла у окна. Из одежды на ней была лишь рубашка мужа. Или… Ильи?
— Он не мог знать.
Илья не стал спорить. Его это не касалось.
—- Почему ты не с ним сейчас, Алиса?
— Спустилась попить.
— Попить или выпить? Напиться?
Алиса продолжила молча стоять у окна.
— Папа очень любил Жанну, — сказал Илья, — её смерть стала для него потрясением. Если бы он узнал ещё и о твой связи с моим другом… ой, не знаю, Алиса.
Соня попыталась представить себе выражение лица Алисы, но не смогла. Что там было? Злость? Равнодушие?
нет, только не равнодушие
Насмешка? Желание?
Желание…
— Я знаю, что Жанна, пусть и косвенно, но повлияла на твоё решение уехать и не возвращаться, — сказала Алиса, — но не стоит винить себя в её смерти. Она была избалованной девчонкой, привыкшей получать всё и сразу. Любыми способами.
Соня вдруг поняла, что мачеха Ильи похожа не на Злую Королеву. Она похожа на гадалку, которую похоронили сегодня. Обе они — и Алиса, и гадалка — отзывались о дочерях с каким-то раздражением и пренебрежением. Может быть, даже равнодушием. Лучшая подружка Жанны сказала, что она считала мать соперницей. Могла ли Алиса точно так же относится к собственной дочери? Вполне.
Илья очень бережно отстранил Соню от себя и уложил её на диван, укрыл пледом.
— Она устала, — сказала Алиса, — день был… — она задумалась.
Напряжённым, — подумала Соня.
— Напряжённым, — сказал Илья.
— Она выглядит измождённой, — сказала Алиса, и первый раз за все время Соня услышала в её голосе что-то пусть отдаленно, но похожее на теплоту и заботу.
— Но обычно так и бывает. После учебного года. Если бы Жанна осталась жива, она была бы такой же. Наверное, мы бы с ней ссорились, точно так же, как… она бы огрызалась со мной, как твоя подружка.
Соня открыла глаза. Алиса с Ильей стояли у окна. У обоих в руках были бокалы с вином. Бутылка стояла между ними на подоконнике. Полумрак мешал разглядеть их лица, но Соня не особо стремилась к этому. Она вдруг поняла, что ревнует Илью, но не к Алисе. Она ревновала его к прошлому, ревновала к тому, что связывало Илью с Алисой: их тайны, чувства, одиночество и боль из-за смерти Жанны.
— Ты по-прежнему встречаешься с Вадимом? — спросил Илья.
— Ты же помнишь, что случилось в день похорон Жанны, — это был не вопрос, — вернее, в ту ночь.
Соня напряглась. Илья отпил немного вина и молча кивнул.
— Он не в курсе, он думает…
— …что это его ребёнок, — перебил её Илья, — ты залетела от моего одноклассника. Спросить не решался. Он в курсе?
— Я не говорила. Какая разница. Ему не суждено было родиться.
— А папа? Он в курсе?
Алиса молчала.
— Так вот почему он так относится к тебе, — тихо сказал Илья, — он догадался.
— Он думал, что ребёнок от тебя, — сказала Алиса.
Илья поднял на неё глаза. Молча. Металлический стук дождя по карнизу стал просто оглушительным. Он вгрызался в мозг, как мелкие, но очень острые зубки какого-нибудь мерзкого чудовища. Ночь вдруг стала ещё более неуютной и мрачной. Соня сбросила с себя плед и села.
Алиса не стала ждать, когда Илья попросит её рассказать все.
— Я понятия не имела. Однажды он сказал мне, что я потеряла дочь, а он пытается не потерять сына. Это случилось после нашей с ним очередной ссоры. Я сказала, что он никогда не поймёт то, что я чувствую, потеряв Жанну, а он ответил… — Алиса пожала плечами, — ответил то, что ответил.
Наблюдая за женщиной, Соня подумала о том, что происходящее доставляет ей удовольствие. Алиса получала удовольствие, но не от потрясения, которое испытывал Илья, нет. От боли, которую причиняла ему своими словами.
— Он сказал, что может понять тебя, потому что ты несовершеннолетний, но то, что сделала я, не поддаётся вообще никакому объяснению. На самом же деле… — она немного помолчала, видимо, ждала, что Илья как-то отреагирует на её слова, но он молчал.
— На самом же деле, все было наоборот. Это ты взял на себя роль взрослого. Разумного взрослого. Я видела, что ты хотел меня…
— Ты видела то, что хотела видеть, — голос Ильи звучал непривычно тихо, — я никогда, Алиса, никогда… — он запнулся, —так вот почему папа так спокойно реагировал на то, что я не приезжал. Он не хотел меня видеть.
— Считай это моей местью, — со злостью ответила Алиса, — за Жанну. За меня. Живи с этим. Теперь Серёжа знает правду, но это ничего не значит, так ведь?
Соня подошла к Илья и взяла его за руку, почувствовала лёгкое ответное пожатие. Его пальцы были холодными, несмотря на то, что в комнате было тепло.
Алиса даже не взглянула на Соню.
— Он не поговорил с тобой, не попытался выяснить у тебя, как это случилось, не попросил тебя остаться… он просто вычеркнул тебя из своей жизни. Как теперь будешь жить с этим, а, малыш?
Илья молчал.
— Видимо так же, как мне жилось все эти годы. Меня отвергли двое мужчин, один из которых…
— …был несовершеннолетним, — сказала Соня, — и ты попыталась сделать с ним нечто гораздо круче, чем заставить продавать венки и гробы.
— Я не заставляла его продавать гробы.
— Не заставляла. Ограничилась венками. И его другом.
На это ответить было нечего.
Соня не могла заставить себя посмотреть на Илью и не хотела думать, что происходит сейчас в его голове, не хотела знать, что он чувствует. Ей было страшно.
— Пойдём, — сказала она и потянула Илью за собой, — пожалуйста.
Он нехотя подчинился. У лестницы Соня остановилась и повернулась к женщине, бросив тревожный взгляд на дверь. Где-то там, в пасти дождливой темноты, бродил убийца, терять которому уже, в принципе, было нечего. Как и Алисе.
— Вы все-таки сказали правду вашему мужу, — сказала Соня, не особо рассчитывая на ответ, — почему вдруг?
— Меня попросила об этом Жанна, — сказала Алиса и тихо добавила, — во сне.
(продолжение)