После сытного ужина мы разбрелись по номерам, ожидая времени, когда наши соглядатаи оставят нас одних. Случилось это уже после девяти часов вечера. Комэск проверил, что в столовой никого не осталось, а иранская охрана на выходе присутствует и дал команду собраться в кухне-столовой рядом с его комнатой. Надо было провести разбор перелёта без лишних ушей и наметить планы. А заодно перекусить своей пищи, которую мы захватили с собой из дома. Еды было немного, тушёнка, консервы, чёрный хлеб, шоколад, кое-какие фрукты, прихваченные с ужина. Народ был скучный, выставляя на стол свои заначки, - спиртного не было. Только Виталя имел загадочный вид, пряча сумку под столом. Из неё он достал банку тушёнки без этикетки со следами смазки, обёрнутую в «Правду». Тщательно протёр газетой банку, вскрыл её своим набором, гордо отказавшись пользоваться местным инструментом, имевшимся на кухне. На кухне имелась и посуда, но никто не стал заморачиваться тарелками, только вилки взяли из ящика.
Я Виталю давно знаю, но тесно с ним общаюсь только с того момента, когда стал у него командиром звена. А уж когда нашего Третьего забрали у нас на повышение, Четвёртый и вовсе прилепился ко мне, и я его хорошо изучил. И с нетерпением ожидаю сцены появления на столе сюрприза, известного лишь мне. Виталя хитро на меня посматривает, читаю в его взгляде: «Командир, только не испорти мне обедню». Да ни за что на свете!
Народ вяло рассаживается вокруг стола, то один, то другой помянет «незлым, тихим словом» иранцев. Комэск успокаивает лётчиков, пытается подвести разговор к разбору перелёта, но над столом сгустилась тоска зелёная — есть прекрасный повод отметить событие, а нечем. Проклятые иранцы, да с ними и встречаться не надо! Сувениры им привезли, а они… Эх!..
И тут Виталя торжественно ставит на стол свёрток в газете «Красная звезда» и победно оглядывает сидящих за столом. Возникла тишина, вечно голодный Второй уже нёс вилку с тушёнкой ко рту и застыл с ней на полпути. Как газета не вспыхнула от направленных на неё взглядов лётчиков — непонятно. По конфигурации свёртка все сразу догадались о содержимом, но была вероятность розыгрыша, жестокого розыгрыша. Все молчали, не желая обмануться в своих надеждах, а Виталя держал театральную паузу, как заправский актёр.
- Виталя, ну хватить выпендриваться, - не выдержал комэск, - вскрывайся!
Виталя ловко разворачивает газету и со смачным звуком ставит на стол бутылку напитка знакомого цвета.
Лётчики дружно набрали в лёгкие воздуха, но комэск успел осадить компанию: «Не орать! Тихо! Охрана прибежит». Лётчики выдохнули и стали дружно вполголоса славословить Виталю. Те кто сидел поближе, пожимали руки, хлопали по плечу. Четвёртый был на седьмом небе от произведённого эффекта. Вот тут-то я и увидел над его лысиной нимб. Или это плафон так в лысине отразился?..
Вечер прошёл на славу. Выпили за благополучный сегодняшний перелёт, за замкомэску, отправленного в госпиталь - пусть его оставят на службе, рано ему ещё уходить. Все дружно согласились, что летать ему не стоит после двух катапультирований. Звонки внятные получил, не надо судьбу испытывать. Комэск поделился услышанным в разговорах переводчика и иранского РП, пока он сидел на КДП и руководил нашим заходом на посадку. Точнее — толмач ему потом перевёл их разговор.
Картина выходила неприглядная: разочарованы местные нами из-за прилёта с опозданием в три дня. Они-то думали, что мы дойдём с завода до Мехрабада за один день, организовали встречу, а нас и день нет, и второй… Плюнули, и отменили торжество по случаю пригона на авиабазу новейших советских истребителей. А на третий день мы нарисовались. Вот американцы: назначили дату и время прилёта, предварительно прибыла наземная группа, расставила в створе полосы мобильные средства обеспечения посадки, и точно в назначенное время сел первый F-16. А русские странно пришли: один самолёт потеряли, один на полевом аэродроме сел. Иранцы удивлялись потере ориентировки, они думали, что группу ведёт самолёт дальнего радиолокационного обнаружения.
- Это что получается — они нам мстили за сорванное торжество, отказываясь искать замкомэску? - возмутился капитан Ваньшев.
- Юра, это— уж слишком, хотя, я теперь ни в чём не уверен, после такого странного поведения хозяев, - ответил комэск, - как можно было не контролировать полёт нашей группы, ума не приложу.
- А у меня сложилась картинка, - встрял со своими догадками я, - они ожидали, что истребители будет вести самолёт ДРЛО, испугались радиоразведки с него и выключили на время нашего пролёта все излучающие антенны наземных ПВО. Помните, я вам про «Хоки» на карте начальника разведки говорил?
- Возможно, ты и прав, - согласился комэск, - хоть какая-то внятная причина того, что они не видели самолёт замкомэски. Не будем ломать голову — правды не узнаем всё-равно, пока нам не признаются. Кстати, завтра у нас культурное мероприятие намечается.
- Неужели — встреча с иранскими лётчиками? - спросил Четвёртый.
- Со встречей пока не получается, но я их додавлю с этим делом. Наше посольство решило организовать нам экскурсию по своей территории. Пришлют свой автобус утром.
- Хоть с окон автобуса на их столицу насмотримся, а то держат за высоким забором, - ухмыльнулся штурман-программист Игорь, - доллары, похоже, дома придётся отоваривать.
- Это мы ещё посмотрим, - многообещающе произнёс комэска, и добавил, - посидели хорошо - молодец, Виталя! Маловато, конечно, на такую ораву, ну да ладно. Расходимся. Всем — отбой!
Утром после завтрака нас уже ждал автобус советского посольства. Опять поехали по широким улицам с многорядным движением, пялясь в окна. Меня удивляла плотность автомобильного потока: водители держали такую дистанцию и интервал, что между машинами человеку с трудом можно протиснуться. Но между рядами машин всё-равно лавировали мотоциклы и мопеды, на них сидело столько человек, сколько могло уместиться, начиная с руля и заканчивая маленьким багажником. Четыре человека на одном мопеде встречались не раз. Если поток машин останавливался, то мотоциклисты выскакивали на тротуар и летели, распугивая прохожих. Ничуть не удивился, когда увидел около тротуара последствия аварии с участием мотоцикла — столкнулся с легковушкой. Стояли два полицейских с бумагой, и два мужчины, один был с окровавленной головой. В другом месте, при пересечении улицы, заметил в стоящих рядах автомашин упавший мотоцикл, и два человека месили кулаками лежавшего на асфальте человека, озираясь по сторонам. Боялись полиции, думаю. Но полицейских на улице встретить затруднительно. За два часа пути к посольству я увидел пеший патруль полицейских с палками один раз, не считая тех, составляющих протокол на месте аварии.
Движение транспорта, - было такое ощущение, - никак не регулировалось. Пару раз мы останавливались у самого перекрёстка и я наблюдал, как пытаются вклиниться поперёк потока, ожидающие проезда водители. Самые первые автомобили, продвигаются по сантиметру вперёд, беря на испуг водителей потока. Даже изображают рывок, хотя рваться там некуда — мотоциклист не вклинится в поперечный поток. Но, наконец, находится в потоке слабое звено — водитель притормаживает и стоящий автомобиль сразу перегораживает правый ряд. И начинает брать на испуг водителей второго ряда. Эта процедура может быть и короткой и долгой — всё зависит от квалификации водителей и величины авто. Наши лётчики — владельцы авто — были в шоке от увиденного. Им казалось, что в Грузии трудно на дорогах, где Правила не в чести, но в Тегеране…
Приехали в посольство. Нас провели по территории и по некоторым историческим залам. Подошли к памятнику А.С. Грибоедову. Уж эта фамилия знакома каждому советскому человеку, учившемуся в школе. Автор «Горя от ума» погиб на территории посольства в должности посла, а захоронен в Тбилиси. Был как-то на его могиле, ещё не подозревая, что удастся побывать и на месте его гибели. Кстати, вместе с ним погибла и охрана из казаков. Кубанские были казачки, не донские.
Посмотрели зал, где в 1943 году происходила встреча Сталина с Черчилем и Рузвельтом. Тут я вспомнил, что был в Потсдаме в зале, где был подписан акт капитуляции фашистской Германии. Надо — для полноты списка - ещё и в Ялте мне побывать.
Юра Ваньшев захватил с собой фотоаппарат и снимал нашу компанию в памятных местах. По окончании экскурсии мы все уселись на ступеньках посольства и комэск сделал снимок, чтобы в кадре был и владелец фотоаппарата. Пожалуй, это единственная коллективная фотография, где меня можно увидеть в переднем ряду, да ещё и в центре. Обычно я - на самом заднем плане с краю, а тут не удалось забиться за спины.
В гостиницу доехали гораздо быстрей, - меньше было машин на улицах, чем с утра.
Бросилась мне в глаза этот раз наглядная агитация на улицах города. До сих пор мне казалось, что в Союзе злоупотребляют монументальностью далеко не лучших образцов агиток. Но то, что увидел в Тегеране, поразило меня. Вот это масштаб! Глухая стена высотного дома, и на всю стену плакат с изображением танка на фоне моря с надписью. Толмач пояснил мне, мол, надпись призывает омыть гусеницы иранских танков в волнах Индийского океана. Я смысла глубинного не понял у этого призыва, но расспросить подполковника постеснялся.
И портреты лидеров огромнейшие попадались на пути, я такие размеры портретов видел только в старых кино про Сталина. Да и памятники, посвящённые разным событиям новейшей истории поражали своей высотой и формой. И земли для них не жалели в городе, хотя город уже давно начал подниматься по склонам гор высотными домами новых районов. И там, в этих новых районах современной постройки, жизнь немного отличается от жизни в старом городе. Меньше строгостей, можно даже найти бары со спиртным для иностранцев. Самые богатые люди живут в новых районах.
Это не про нас, хотя было бы любопытно осмотреть ту часть города. Неужели так и не удастся в город выйти и поглазеть на местную жизнь?