Победа над смертью, утопическое общество, конкуренция разумов и каннибализм
Победит ли человечество болезни и смерть? Есть ли лекарство от зла? Как нам обустроить планету и собственное сознание? Фантастическая литература всегда пыталась найти ответы на эти и другие главные вопросы о жизни, человеке и вообще. Литературный критик и редактор Василий Владимирский рассказывает, как видели наших далеких потомков важнейшие писатели-фантасты от Герберта Уэллса в конце позапрошлого века до Питера Уоттса в первые десятилетия нынешнего.
«Машина времени» Герберта Уэллса: пролетарий, ешь богатых!
Едва ли не первой научно-фантастической книгой, в которой затронута тема эволюции человеческой расы в будущем, стала «Машина времени» (The Time Machine) Герберта Уэллса, дебютный роман автора, считающегося сегодня одним из отцов жанра. В 1894-м эта история вышла по частям в нескольких выпусках лондонского журнала National Observer, а на следующий год книгой и с тех пор не утратила популярности.
Не названный по имени герой Уэллса создает устройство, позволяющее отправиться в будущее, — первый в истории литературы девайс, названный машиной времени. Испытания машины переносят путешественника из викторианской Англии в 802701-й год по нашему летоисчислению. Там он обнаруживает выродившееся человечество, разделившееся на хрупких и беззащитных элоев и бессмысленно жестоких морлоков, живущих и работающих под землей, во тьме, и поедающих обитателей поверхности, а также переживает любовь к женщине, потери, испытания и чудесное спасение из лап подземных жителей, чему посвящена основная часть романа. Переместившись еще дальше в будущее, главный герой обнаруживает исчезновение человечества и гибель практически всего живого на планете. Он возвращается в свое время, но безо всяких доказательств путешествия. Желая их предоставить, он отбывает в будущее вновь, чтобы навсегда исчезнуть.
Если глядеть из дня сегодняшнего, Герберт Уэллс описывает не самый интересный, не самый убедительный мир будущего, антиутопическая составляющая по нынешним временам выглядит простоватой, несколько лобовой. При этом «Машина времени», безусловно, отличная литература — в книге все замечательно с драматургией, с интригой, с эволюцией характеров. Заслуга Уэллса в том, что в «Машине времени» он одним из первых описал результаты эволюции человечества в течение многих столетий.
Мягкотелые элои эволюционировали из аристократии, жутковатые подземные морлоки — из пролетариата. Собственно говоря, это своеобразная критика британского сословного общества, современного Герберту Уэллсу, не чуждому социалистических идей. Критика несколько прямолинейна, однако благодаря литературному таланту Уэллса этот подход, когда на больших временных отрезках физиологическое начало подчиняется социальному, надолго закрепился в жанровой литературе.
По сути, в романе нет положительных или отрицательных героев. Согласно Уэллсу, пролетарии-морлоки существа не дурные и не злые — просто физиология у них такая: буквально следуя лозунгу «ешь богатых», они в то же время производят все материальные богатства того мира. С другой стороны, аристократы-элои — создания утонченные, изящные, но по сути бесплодные, ничего не производящие, так что печальный конец человечества предопределен, и Земле вскоре предстоит неминуемо погрузиться в вечные сумерки.
«Дюна» Фрэнка Герберта: сверхчеловек, знай свое место
Вышедшая в 1965-м «Дюна» (Dune) Фрэнка Герберта — своего рода внебрачное дитя психоделической революции 1960-х годов и олдскульной космооперы 1940–1950-х. В то же время это довольно сложное философское высказывание, многотомная притча со множеством скрытых подтекстов, отсылок и аллюзий.
Действие романа разворачивается в отдаленном будущем, в населенной людьми галактической империи, где планетами управляют Великие Дома; в центре повествования — представитель одного из правящих семейств, юный Пол Атрейдес. Мир будущего крайне неоднороден. Человечество расселилось среди звезд, на полную катушку используя сверхсветовые космические корабли и высокие технологии, помогающие закрепиться в малопригодных для обитания мирах. Перемещение по Вселенной происходит при помощи особого вещества — спайса — источником которого служит единственная планета империи — покрытый песком Арракис, также известный как Дюна. Она-то и становится главным местом действия. Позднее роман получил продолжение, превратившись в цикл из семи книг.
Все это, конечно, скорее декорация, театральный задник, чем собственно «место и время действия». Если говорить об образе человека будущего, то «Дюна» — чрезвычайно мрачное пророчество, на фоне которого меркнут все футурологические фантазии Герберта Уэллса с его элоями и морлоками. Стоит отвлечься от злоключений Пола Атрейдеса и интриг в узком кругу высших аристократов, и «Дюна» превращается в совершенно беспросветную антиутопию. С одной стороны, в мире Герберта существуют продвинутые технологии, в том числе биологические, развита манипуляция сознанием. С другой стороны, в этом обществе сохранилась строгая иерархическая система, непроницаемые извне управленческие структуры, замкнутые кланы и абсолютная недоступность социальных лифтов. Только чудо может помочь обычному человеку подняться по социальной лестнице. Герберт рассказывает именно о таком чуде, о редчайшем, небывалом событии, об исключении из правил. При этом стоит заметить, что Пол Атрейдес, злостный нарушитель заведенного порядка, — с одной стороны, результат многовековой селекции, наделенный уникальными качествами, а с другой стороны — объект божественного вмешательства, в результате которого его история развивается совсем не так, как задумывали селекционеры. Во вселенной «Дюны», помимо селекции, возможно и аугментация людей для наделения их особыми свойствами, но выполняется эта процедура лишь для того, чтобы они лучше выполняли свои обязанности в рамках жестко определенной и неизменной социальной роли. Но если ты не Избранный, если ты не новый мессия, то никаких шансов сменить эту самую социальную роль и выбрать свою судьбу самому в мире Фрэнка Герберта у тебя нет.
«Туманность Андромеды» Ивана Ефремова: назад в Античность
Изданная в 1957-м, «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова стала ключевой книгой для послевоенной советской фантастики, а может быть, и для всей советской фантастики вообще. Впервые за много лет в литературе на русском языке Ефремов описывает общество отдаленного будущего. До того авторы советской фантастики, как правило, заглядывали в ближайшую пятилетку или на 10–15 лет вперед (так называемый принцип ближнего прицела). Ефремов же описывает мир четвертого тысячелетия по нашему летоисчислению. Писатель вводит две сюжетные линии: космическую, развивающуюся на борту звездолета «Тантра», в ходе звездной экспедиции попавшего на планету на орбите «Темной звезды», и земную, в рамках которой описывается дерзкий эксперимент по покорению нуль-пространства и его последствия, а также устройство жизни на Земле в Эру Великого Кольца.
При этом Иван Антонович продолжает традицию классических утопий от Платона до Эдварда Беллами — как человек начитанный, эрудированный, он хорошо в этом разбирался. Если приглядеться, Ефремов говорит не столько о развитии общества, сколько о возвращении к истокам, пишет о социальном устройстве, во многом напоминающем античные утопии, только полис у него разросся до размеров всей Земли. Когда автор обращается к образу человека будущего, то прежде всего воспевает эллинистический идеал красоты и целесообразности. Герои Ефремова — не столько сверхлюди, сколько античные красавцы всех рас с определенным образом жизни — с непременными физическими упражнениями, сфокусированные, как и автор, на телесной красоте, связанной с физической силой: «В здоровом теле здоровый дух».
Вместе с тем, обращаясь к утопиям, Ефремов не даёт ответа ни на один из ключевых вопросов жанра. Скажем, описанные у него социальные институты, такие как прямая демократия, остракизм для преступников (высылка на остров, изолированный от остального мира), Мировой Совет, который принимает решения и выносит их на всеобщее голосование, аскетический отказ от привязанности к вещам, — всё это имеет литературные, а иногда и реальные исторические прототипы. Но в реальности эти институты либо оказались совершенно нереализуемы, либо функционировали с перебоями через пень-колоду. У Ефремова они внезапно начинают работать как часы, без технических накладок и злоупотреблений на местах. Почему? Исключительно авторским произволом.
Как ни парадоксально, именно поэтому книга важна в контексте истории отечественной фантастики: хотя ответов Ефремов не даёт, однако вопросов задал столько, что на них с удовольствием отвечали следующие 30 лет практически все советские жанровые авторы.
Мир Полудня братьев Стругацких: человек дуалистический превращается в людена
Помимо прочих, отвечают на вопросы, заданные Иваном Ефремовым, Аркадий и Борис Стругацкие в цикле 1962–1986 годов о Мире Полудня — десяти повестях и романах, а также нескольких рассказах, описывающих события на планетах, населённых людьми и другими разумными существами, в XXII–XXIV веках. Сквозная тема творчества Стругацких — неизбывность, необоримость зла, обретающего разные формы: любое принципиальное решение дается ценой жертвы, большей или меньшей, и уйти от этого выбора невозможно.
В ранних повестях Полуденного цикла авторы предложили изменить человечество при помощи новаторской теории воспитания. Деталей этой теории они, естественно, не приводят, завиральных идей на этот счет не предлагают, так что читателя остается только строить свои теории по немногочисленным намекам. При этом в интервью, статьях и дневниках Стругацкие признавали, что теория воспитания — важнейшая несущая конструкция ранней полуденной утопии. Одна из главных целей ее внедрения — прервать трансляцию негативного опыта от родителей к детям, фактически с нуля воспитать Нового Человека, живущего в бездефицитном мире товарного изобилия.
Соавторы, впрочем, довольно быстро признали несостоятельность этой идеи и пришли к выводу, что поступки человека диктует не только и не столько воспитание, сколько сочетание добра и зла, заложенное в человеческой природе — и дальше занимались уже исследованием этой самой природы.
Стругацкие не показывают какой-то единый вневременной образ человека будущего — зато демонстрируют последовательную галерею таких образов. Человек в Полуденном Цикле эволюционирует постепенно, но неуклонно. В раннем романе «Страна Багровых туч», например, мы видим совершенно обычных наших современников — разве что чуть более сильных, умных и талантливых. В более поздних текстах появляется процедура фукамизации, которая делает героев устойчивыми к вирусам, увеличивает физическую силу, делает организм более износостойким. В финале цикла, в повести «Волны гасят ветер», мы наблюдаем появление люденов, эволюционировавших из обычных людей трансцендентных существ вне рамок нашего понимания. Их немного, и они отделяются от «старого» человечества, но в случае непредвиденной катастрофы обещают прийти на помощь цивилизации, которая их породила.
«Гиперион» Дэна Симмонса: торжество человека изменчивого
Через три года после того, как Стругацкие закончили работу над последней повестью из цикла про Мира Полудня, «Волны гасят ветер» (1985–1986), в США вышел роман Дэна Симмонса «Гиперион» (Hyperion), первый из четырехчастного цикла «Песни Гипериона» (Hyperion Cantos), одной из самых масштабных эпопей о будущем. После гибели Земли человечество у Симмонса расселяется по Вселенной, путешествует в космосе быстрее скорости света благодаря двигателям Хокинга (да-да, того самого) и нуль-транспортировке, сосуществует с искусственными интеллектами.
В цикле «Гиперион» автор описывает разные стороны жизни человека будущего, разных людей из самых разных социальных страт, показывает эволюцию культуры, технологий, философских концепций, физиологические изменения жителей разных сред — как планет, так и огромных космических кораблей, никогда не заходящих в порт.
Главные свойства человека будущего по Симмонсу — мобильность, изменчивость, приспособляемость и огромное внутривидовое разнообразие. Это не мешает персонажам, по крайней мере тем, о которых подробно рассказывает писатель, наследовать культурную традицию современного человечества, исповедовать эволюционировавшие, но все же вполне узнаваемые традиционные религии и так далее. Причем жители отдаленных миров у Симмонса знают и понимают классическую литературу погибшей Земли тоньше и глубже, чем современные школьники. Что вполне объяснимо: сам Дэн Симмонс начинал свою карьеру как преподаватель литературы в американской школе.
В конечном счете автор рисует парадоксальную картину: по мере развития действия мир людей переживает чудовищные потрясения, катится в тартарары, но при этом выглядит комфортным и гораздо лучше приспособленным для жизни, чем, например, межзвездная империя Фрэнка Герберта или стерильная утопия Ивана Ефремова.
«Видоизмененный углерод» Ричарда Моргана: бессмертие не для всех
Следующий в нашем списке — роман Ричарда Моргана «Видоизмененный углерод» (Altered Carbon): книга вышла в 2002 году, впоследствии обросла продолжениями и превратилась в трилогию. «Видоизмененный углерод» — с одной стороны нуарный детектив со всеми классическими приметами жанра. С другой стороны, трилогию часто относят к жанру киберпанка. И действительно, в этих книгах есть все привычные для читателя маркеры киберпанка — виртуальная реальность, искусственные интеллекты, гигантские корпорации, которые заменили собой государства, и так далее, и тому подобное. Кроме того, автор описывает межзвездные путешествия, колонизацию планет, причем эти колонизированные миры выглядят довольно обжитыми. Главное отличие вселенной «Видоизмененного углерода» — это доступность бессмертия, по крайней мере для части населения. Речь идёт не о физическом бессмертии, а о бессмертии сознания. Разум человека переходит из тела в тело, сохраняясь в имплантах (стеках); тела для пересадки выращивают специально, либо конфискуют у преступников. Старение таким образом преодолевается с помощью замены тела, называемого оболочкой (sleeve). С заключённым в импланте разумом можно взаимодействовать и вне тела, в виртуальном пространстве. Разрушение стека означает смерть личности, однако и этого способны избежать самые богатые (баснословно богатые) члены общества, которые могут позволить себе регулярно создавать бэкапы хранящегося в стеке разума.
Право на бессмертие фактически определяет всю структуру общества. Но при этом огромный жизненный опыт не меняет героев кардинально — человек, которому по его личной временной шкале исполнилось 300 лет, может по-прежнему действовать под влиянием юношеских психологических травм. Скажем, главный герой трилогии Такеши Ковач в каждом из романов рефлекторно бросается спасать женщину в беде, даже если головой понимает, что это ловушка и таким образом им пытаются манипулировать. Можно сказать, что «Видоизмененный углерод» — своеобразный гимн подсознанию как главному элементу, управляющему человеком, несмотря на все достижения технологий и реальную возможность бессмертия.
«Ложная слепота» Питера Уоттса: борьба разумов за выживание
Наконец, самый свежий в нашей подборке — роман Питера Уоттса «Ложная слепота» (Blindsight), впервые изданный в 2006 году. Питер Уоттс — ученый-гидробиолог и отличный писатель; в свободное время он участвует в разработке компьютерных игр. У «Ложной слепоты» через восемь лет появилось продолжение, «Эхопраксия» (Echopraxia), так что эти два романаможно считать циклом. Автор обещал выпустить третью часть, но отвлекся на другие проекты, так что пока цикл остается неоконченным.
В отличие от иных фантастов, рассуждающих о постдефицитной экономике будущего, Уоттс изображает мир, где к 2080-м годам нехватка ресурсов не только не продолена, но в некоторых аспектах даже усилилась по сравнению с нашим временем. Здесь идет жесткая конкуренция между разными формами разума — человеческого, постчеловеческого и нечеловеческого. Причем ситуация усугубляется еще и прибытием пришельцев — в «Ложной слепоте» на границы Солнечной системы, а в «Эхопраксии», возможно, и на Землю.
Люди будущего по Уоттсу весьма разнообразны: тут есть представители традиционного вида Homo sapiens, которые ничем не отличаются от наших современников, есть персонажи с «перепаянным» мозгом, у которых механически улучшены навыки распознавания образов или память, есть носители группового разума и так далее и тому подобное. Помимо этого, из ископаемого биологического материала учёные воссоздают вымерших много тысяч лет назад людей-хищников, названных вампирами: в свое время этот разумный вид едва не уничтожил человечество, съев множество наших пещерных предков. У «вампиров» тоже совершенно по-другому работает мозг, иначе устроено сознание и эмоциональная сфера. Пришельцы и вовсе кардинально отличаются от людей по способу мышления, причём очень похоже, что этот способ мышления больше человеческого подходит для победы в разворачивающейся эволюционной борьбе.
Возникновение более приспособленных разновидностей людей у Уоттса — результат стремительного развития био- и информационных технологий. Кто-то оказывается тупиковой ветвью, другие проявляют себя более приспособленными к изменчивой внешней среде. В то же время грань между обычными и усовершенствованными людьми можно перейти. Герой-повествователь в «Ложной слепоте» — это человек с пострадавшим в результате болезни мозгом, которого перепаяли, а его его мать не захотела меняться, залегла в спячку и ментально перенеслась в виртуальный мир (спойлер: напрасно).
Исследуя образ человека будущего, Питер Уоттс делает упор на когнитивные процессы. Банальная физиология его не очень интересует — автора волнует прежде всего устройство человеческого, нечеловеческого, постчеловеческого мышления и конкуренция между ними. ражение за ограниченные ресурсы идет не на жизнь, а на смерть, эволюционный отбор происходит буквально на глазах у читателя — быстро, кроваво, безжалостно. Чем закончится история человечества мы узнаем из третьей книги — если, конечно, Питер Уоттс наконец соберется с духом и найдет время ее дописать.