оглавление канала
Мужчины его слушали очень внимательно, не перебивая. Но, только, каждый воспринимал все сказанное по-своему. Анатолий не утерпел, и задал вопрос:
- А причем тут Рысева?
Елезаров с Панкратовым переглянулись. В глазах обоих явственно читалось: «Ну что с дурака возьмешь?» Взялся отвечать Сергей. С тяжелым вздохом, с терпением доктора-психиатра в клинике для душевнобольных, он проговорил, чуть ли не по слогам:
- Друг мой, Рысева здесь совершенно ни при чем. Просто баба, которая возомнила себя мужиком. И к нашему делу она не имеет ни малейшего отношения. – Потом, с коротким смешком добавил. – А я смотрю, касатик, ты к ней неровно дышишь? – И, тут же, посуровев голосом, закончил жестко. – Забудь! Вот отыщем Камень Демиурга, ты себе любую бабу позволить сможешь, хоть «Мисс Мира», что тебе какая-то лесовичка?
Анатолию захотелось прямо сейчас вцепиться в глотку этому напыщенному хмырю, за его «касатик». Да что он себе возомнил?! Да, в конце концов, что они все себе возомнили?! Именно на деньги его отца они тут все и могут позволить заниматься поисками этого, как ему казалось, мифического камня. А то, что отец его услал с ними, якобы для контроля, так это тоже скоро закончится. На последней их нормальной, цивилизованной стоянке, ему удалось поговорить с отцом по телефону. И тот пообещал, если до конца года экспедиция не добьется ощутимого успеха, то он позволит сыну вернуться в город. Хотя, Анатолий знал, что не только отцовский капитал вложен в это дело, и сам Панкратов вложил немалую сумму, мог себе позволить. Но, то, что они себе позволяли с ним так обращаться, словно он был последним дурачком, или каким-то безродным бомжом, было совершенно недопустимо, с его точки зрения. Еще когда они были рядом с цивилизацией, Панкратов хоть как-то соблюдал некие условности и приличия, то здесь, в таежной глухомани, совсем перестали видеть в нем того, кем он сам себя считал: успешным, богатым мужчиной. Ну и что, что вся его «успешность» держалась на отцовских деньгах. Главное – результат, как любит повторять сам Станислав. Если как следует разобраться, то сами-то они кто такие?! Ну, хорошо, пусть Станислав и является ученым, сумевшим во время перестройки попасть, так сказать, «в струю», и заработать неплохие капиталы. Но, этот-то, Елезаров, он вообще из «бывших», как сейчас принято говорить. Согласен, навыки у него неплохие, и часто помогали им выжить в тайге. Но, сам-то он нищий! А по наличию или отсутствию, непременно, больших денег, Пауков оценивал успешен ли человек, или с ним можно и не здороваться.
Погрузившись в эти мысли, он не заметил, когда все разбрелись по своим кроватям. Вздохнув тяжело, он тоже отправился спать. День сегодня был тяжелым, и судя по всему, завтра будет, не легче. Следовало поберечь здоровье и отдохнуть, как следует. Уже лежа в постели, он вдруг вспомнил эту бабу, Рысеву. Ее насмешливый взгляд, который вгонял его в какой-то трепет, заставляя чувствовать себя неотесанным болваном. Он представил себе, как его руки сомкнутся на ее шее, и он наконец увидит страх и боль в этих зеленовато-медовых глазах, как из них уйдет эта вечная насмешка, и как она будет валяться в его ногах, умоляя о прощении. С этими сладкими мыслями он и уснул.
На следующий день к строившемуся дому с Пауковым вместе поехал сам Панкратов. Наверное, Станислав не был уверен, что тот сможет «построить» строптивых работяг, чтобы они закончили побыстрее дом. А может, просто хотел договориться с ними, чтобы те остались после окончания стройки, и еще немного поработали. Но, так или иначе, Анатолий всю дорогу думал об этом, исподтишка косясь на, ехавшего в молчании с ним рядом Станислава Александровича. Базу лесозаготовителей они решили объехать стороной. Панкратов объяснил это тем, что им не стоит мозолить глаза лесозаготовителям, а особенно Рысевой. Пауков не утерпел, и все-таки спросил, почему «особенно Рысевой». Задал вопрос, и тут же, втянул голову в плечи, ожидая какой-нибудь резкости, со стороны Панкратова. Но, к его удивлению, Станислав стал охотно ему объяснять причину. Наверное, чтобы дорога не казалась скучной.
- Видишь ли, Анатолий, - начал незатейливо руководитель экспедиции, - сначала Рысева нам показалась обыкновенной туповатой бабой, которую по неизвестно причине, занесло в лес. Может, за любовником своим отправилась, а может и пряталась от кого. Вариантов было множество. Но, позже, я понял, что здесь что-то не совсем так, как я себе это представлял в самом начале. Поговорив с деревенскими, я выяснил, что она жесткая, и умеет своего добиваться. А когда я увидел, как с ней разговаривают ее работяги, понял, что не так она проста, как хотела бы казаться. Да и, судя по всему, опыт таежной жизни у нее достаточно богатый. Я попросил Елезарова навести о ней справки в городе. Он связался со своим человеком и задал ему кое-какие вопросы. Ничего особо о ней не известно. Баба, как баба. Таких тысячи. Но, он выяснил, что ни от кого она здесь не прячется. В общем, я скажу так: я не хотел бы, чтобы она узнала слишком много о нас. Ни к чему это. И Василич этот ее. Вроде глянешь, дурачок, дурачком, а глаза у самого хитрющие, словно насквозь все твои мысли видит. Словом, я думаю, правильней будет держаться от них подальше. Ни к чему в нашем деле еще и посторонние, и так вся деревня бурлит, нас обсуждая. А для нашего дела важна скрытность.
Пауков все время, пока шеф говорил, с умным видом кивал головой, хотя, половины из того, что тот сказал он до конца так и не понял. Но, задавать дополнительные вопросы все же не рискнул. Как говаривал его отец, молчи – за умного сойдешь. А своего отца Анатолий слушался всегда и во всем.
продолжение следует