О том, что представляет собой современная Россия, каковы последствия распада СССР для культуры, возможен ли процесс реинтеграции на постсоветском пространстве, рассуждает один из самых популярных писателей
Кризис не в экономике, кризис – в головах
Его повести и романы выходят огромными тиражами и постоянно переиздаются, причем не только в России, но и за рубежом. Лауреат многих российских и международных премий. Кроме того, Юрий Поляков – общественный деятель, член Совета при Президенте России по культуре и искусству, председатель редакционного совета «Литературной газеты» и яркий публицист.
– Во времена Советского Союза можно было говорить о едином литературном процессе. С распадом страны этот процесс прервался. Как можно восстановить этот процесс? И нужно ли его восстанавливать?
– Обязательно нужно, в этом все заинтересованы. Возможно, лет через 50 – 100 – 150 мировое культурное пространство может измениться. И литература бывших советских республик будет выходить в мир на английском или китайском. Но сейчас один из общемировых посредников между разноязычными писателем и читателем – русский язык. Прежде всего для тех, кто живет на территории стран бывшего СССР.
Те, кто в свое время развалил Советский Союз, не исчезли, не сошли еще с исторической сцены. Конечно, кто-то уехал, кто-то умер, кто-то осознал свою ошибку и теперь занимается искуплением исторической вины. Но многие из них остались во власти, в основном в ее среднем звене. И, к сожалению, чаще они сконцентрированы в культурном и медийном пространстве. Я постоянно чувствую сопротивление и саботаж. Пожалуйста, простой пример, берем Государственную премию РФ, присуждаемую с 1992 года. Сколько писателей, пишущих на языках народов России, получили эту премию за двадцать лет? Один. Канта Ибрагимов – чеченский прозаик.
У нас в стране достаточно влиятельны силы, которые считают, что распад должен продолжиться, чтобы Россия разделила участь Советского Союза. Это саботаж на уровне среднего звена. Государственная же политика совсем иная, она направлена на сохранение целостности государства. Когда обсуждаешь эти вопросы на самом высоком уровне, то встречаешь полное понимание. Но когда дело доходит до принятия конкретных решений – сразу начинаются проблемы.
Сейчас мы видим, как русский язык тихо угасает в бывших советских республиках. В то же время Франция вкладывает большие средства, чтобы поддержать франкофонов, Англия наращивает финансирование Британского совета, практически в каждой стране есть представительства немецкого Института Гёте. А мы?
Мы только сейчас через интеграцию начинаем восстанавливать общее хозяйство, восстанавливать утраченные экономические связи. В том числе и через такие интеграционные проекты, как Союзное государство.
– Сейчас самое популярное слово – это «кризис». Понятно, что речь идет прежде всего об экономическом кризисе. Но ведь одновременно с ним нас ожидает и моральный, нравственный, интеллектуальный кризис. Ученые говорят, народ глупеет. Может ли в «стране дураков» появиться поколение гениев?
– История знает периоды упадка. Все это уже было. Общество потребления неизбежно приводит к общему снижению морального и интеллектуального уровня, когда начинается легализация того, что всегда считалось отклонением от нормы. Рим погиб оттого, что были легализированы все пороки. Если гедонизм становится смыслом цивилизации – жить этой цивилизации осталось недолго.
Но я не политолог, не геополитик. Я писатель. И на примере литературы могу сказать, что в своем окружении, особенно у 30 – 40-летних писателей, вижу катастрофическое падение профессионального уровня. Нынешние лауреаты Букера или национальной литературной премии «Большая книга». У того же Захара Прилепина, Дмитрия Быкова, Сергея Минаева, Виктора Пелевина есть, конечно, интересные идеи и социальные наблюдения, но на уровне языка, на уровне литературного мастерства они написаны так, что даже средний советский прозаик, не мечтавший о премиях, был гораздо сильнее.
Вы никогда не задумывались, почему никого из них толком не экранизируют? А если и экранизируют, то выходит конфуз, как с «Духless» или «Generation «П»? А нечего экранизировать. Там нет ни толковых сюжетов, ни характеров, ни речевых характеристик. Герои говорят по-русски так, как синхронисты, с ходу переводящие американский фильм. А Быков, талантливый либеральный публицист, едва берется за прозу, сразу становится похожим на акына с высшим филологическим образованием.
Депрофессионализация произошла практически везде. И в политике тоже, кстати говоря. Это связано с тем, что покойный Александр Панарин называл гедонизацией общества. Ведь что такое гедонизм? Как философская категория – этическое учение, согласно которому удовольствие является главной добродетелью, высшим благом и целью жизни. А в чем заключается работа писателя? Труд писателя, особенно прозаика, в том, чтобы сидеть на стуле и каждый день писать. И переделывать до тех пор, пока ты не дойдешь до той степени совершенства, на какую способен. А чем сейчас занимаются писатели? Тусовками. Я очень редко хожу на них, но если туда попадаю, то вижу одних и тех же людей. Кстати, именно по этой причине некогда отличный писатель Маканин превратился в улыбчивого халтурщика. Когда они пишут? Не знаю. Им некогда работать над словом. Слыть писателем и быть писателем – вещи разные.
– Отсутствие хорошей литературы, наверное, зависит не только от писателей. Издательства просто отказываются печатать серьезные книги молодых авторов. Потому что это просто экономически невыгодно. Лучше напечатать детектив или любовный роман.
– Есть издательства, выпускающие хорошие книги, правда, маленькими тиражами. В конце концов издать книгу можно и за свой счет. Но книгу надо раскрутить. А система раскрутки позаимствована у американцев: премии, гранты, телевизор, заказные рецензии. Кстати, за ниточки из-за ширмы дергают те самые чиновники, которые тормозят все то, что необходимо для восстановления мощной евразийской державы. Если они увидят у тебя в книге, пусть даже самой талантливой, намек на патриотизм, заботу о государстве, не дай бог любовь к своему народу, ты обречен. Будешь мыкаться по маргинальным издательствам, получать никому не ведомые премии. А получишь случайно государственную премию – замолчат. Интересная вещь: имена лауреатов Букера навязываются, как сверхнадежные прокладки легковерным дамам, а вот столика с книгами лауреатов Государственной премии России я не видел ни в одном магазине. Странно, правда?
Я об этом совершенно откровенно говорил на «круглом столе» по проблемам патриотизма, который в Краснодаре собрал Президент Путин. И мне кажется, что все-таки не зря говорил. Это очень серьезная проблема, если писателю в России невыгодно и даже опасно быть патриотом. Я, в 2001 году придя в «Литературную газету», напечатал интервью с Распутиным, имя которого 10 лет даже не упоминалось в «ЛГ». И меня сразу стали обвинять во всех грехах, даже черносотенцем называли. Ну какие Распутин, Белов, Кожинов черносотенцы? Они просто русские писатели. Вот такой был накал русофобии в начале XXI века. Впрочем, сегодня мало что изменилось.
В России русский вопрос сейчас один из главных. И решать его лучше в интеллектуально-творческой сфере, а не дожидаться, когда на «Русский марш» выйдут не 30 000, а 300 000 человек.
В нашем народе еще со скифских времен живет стремление консолидироваться в мощную общность, необходимую на огромных открытых пространствах Евразии. Я как русский человек это чувствую. Когда государство начинает распадаться, мне физически становится плохо. Когда оно начинает укрепляться – мне лучше. У некоторых моих оппонентов наоборот.
Беседовал Андрей БАЙДАК
© "Союзное государство", № 5, 2013
Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите канал, подпишитесь и поставьте лайк!