Пока мы все ждем выступления президента и начало новой фазы конфликта, немного вспомним историю этих фаз с 24 февраля.
Говорят, что война – это соревнование глупостей с обеих сторон. И побеждает тот, кто сделает их меньше.
Впрочем, лучше говорить о «кризисах», поскольку глупостью можно назвать лишь не способность предвидеть очевидный ход оппонента, а так, исходя из текущей обстановки, решения волне логичны. Иногда кризисы накладываются один на другой, и не решив предыдущую проблему, порой удается решить более новую.
В этом смысле с 24 февраля мы наблюдали несколько кризисов, и успешных его преодолений с каждой стороны.
Итак, 24 февраля российская армия начинает наступление одновременно с 9ти направлений походными колоннами, не открывая первыми огня. Первые часы, и возможно сутки, кризис у противника, они в шоке. Колонны беспрепятственно двигаются по автодорогам, проезжают крупные города и устремляются вглубь страны.
Но уже на вторые-третьи сутки враг опомнился, и начал эти колонны жечь, и тут уже кризис начался у нас, дойдя до своего пика в первых числах марта.
Выходом из кризиса был приказ изменить тактику, вести огонь по любым потенциально опасным целям, словом, воевать по-настоящему.
Так прошел март. Был взят Херсон, Мелитополь, окружён Мариуполь. На это решение противник ответил мобилизацией, и поставками западного вооружения, главным образом легких и средних средств ПВО и ПТРК. Что существенно ограничило возможности использования авиации и бронетанковых сил.
Таким образом к концу марта наметился второй кризис с нашей стороны. Даже воюя «по-настоящему» стало нереально наступать на превосходящие по численности силы противника, оснащенным, к тому же, серьезными средствами защиты. Что бы избежать существенных потерь пришлось выводить войска из киевской, сумской и черниговских областей.
Но, российское командование нашло решение и в тот раз. Таким решением стал переход к артиллерийской войне, где у РФ было подавляющее превосходство в огневой мощи. Благодаря высокой концентрации огневых средств украинская пехота, даже оснащенная западными птрк и ПВО, просто перемалывалась, а российская пехота (ЧВК, кадровые части и мобики ЛДНР) продавливала фронт поселок за поселком, от города, к городу. Да, кроваво и разрушительно, но это работало. Так был добит гарнизон Мариуполя, пробита бреш в районе Попасной, что определило последующее освобождение ЛНР.
Решение запада на этот кризис – поставки дальнобойных артсистем, артиллерийских радаров, корректируемых боеприпасов, химарсов и управляемых ракет к ним. Благодаря этому появилась возможность вести контрбатарейную борьбу, и осуществлять террор Донецка. Ярким примером поражения в артиллерийской борьбе стало оставление острова Змеиный – противостоять дальнобойным обстрелам с берега российское командование не могло.
Таким образом в июне, для нас начался третий кризис, выйти из которого пытались путем наращивания количества применяемых стволов, использования «Искандеров» - получалось время от времени ловить орудия врага на позициях и как-то удерживать ситуацию.
Наступление, хоть и медленно, но все же продолжалось, причем чем дальше, тем сильнее становилось ясна нехватка штурмовой пехоты, да и личного состава вообще. С трудом, но были освобождены Северодонецк и Лисичанск, войска подошли к Артемовску.
Наращивание артиллерийской мощи требовало и соответствующего увеличения снабжения. Новых ход запада – применение химарсов и MLRS по коммуникациям, складам снабжения, мостам, расположениям наших войск в тылу.
Удары высокоточных ракет по слабозащищенным объектам привели на некоторое время к снарядному голоду, потерям в личном составе, и сложностях в перевозках. Фактически с июля дальнейшее наступления армии России приостановилось, не считая отдельных участков. Это был уже четвертый кризис.
Выход из него российское командование пыталось найти в многократном усилении ПВО в регионе, рассредоточения позиций, БК, их лучшей маскировки, и работе «с колес» когда грузовики ехали из России и разгружались прямо на передовой. Благо расстояния не такие большие. Потери снизить получалось, но интенсифицировать боевые действия и начать наступление уже нет.
Все это время шли активные переговоры с Ираном на предмет поставки барражирующих боеприпасов «Шахид-136» он же «Герань-2», которые позволили бы начать охоту на украинские М777, всевозможные САУ и Химарсы, с куда лучшей эффективностью. В сентябре беспилотники поступили, и у ВСУ тоже начались проблемы.
Но в это время во весь рост проявился пятый кризис – на поле боя появились подготовленные на западе пехотные соединения ВСУ, оснащенные и мотивированные. При общем превосходстве в численности, такие части стали той силой, которая пробивает наши разреженные порядки на больших расстояниях фронта. Харьковская «перегруппировка» и херсонский «наступ» продемонстрировал, что парировать удар российская армия может на одном направлении, на два уже не хватает сил.
Этот пятый кризис, очевидно, должен решаться повышением численности вооруженных сил России занятых на этом ТВД, хотя бы до 500 тыс. человек. При наличии достаточного резерва украинские контрудары «увязнут» в нашей обороне.
Так что частичная мобилизация — это реальность, неизбежная необходимость. Но, отнюдь не конец, а лишь преодоление очередного военного кризиса.
Как видите, происходящее напоминает скорее фехтование, на каждый выпад одной стороны, должен находиться правильный прием, иначе сторона пропускает удар, и по совокупности можно получить техническое поражение.
Война продолжается, и победа будет у того, кто лучше решит свои проблемы, и создаст непреодолимые проблемы противнику.
Победитель получает все. А проигравший, будет виновен даже в том, чего не делал.