Однажды Пашка нашёл у жены среди книг пачку пожелтевших писем от неизвестного ему Володи. Даты на почтовых штампах говорили о том, что получала Маруська их с завидным постоянством на протяжении трех лет, и лишь незадолго до их свадьбы письма перестали приходить.
- Зачем ты их хранишь? - спросил он вечером жену, положив перед ней пакет с находкой. - И кто такой этот Володя?
- Ты их читал? - вопросом на вопрос ответила Маруська, взяв письма в руки.
- Нет, только конверты рассмотрел.
- Я же не спрашиваю, что за Нину ты зовёшь во сне по ночам, - пожала плечами Маруся. Достав одно письмо из пачки, она положила его перед мужем и добавила: - Читай и пошли ужинать.
Пашка открыл конверт.
"Моя дорогая, Машенька!
Получил твоё последнее письмо и спешу сразу ответить. Очень рад, что ты выходишь замуж, надеюсь Павел сможет сделать тебя счастливой. Ты все верно пишешь, теперь наша дружба может показаться странной, поэтому это моё последнее послание тебе, на которое я уже не буду ждать ответа.
У меня же все по-старому: море, порт, звезды. Может и я когда-нибудь причалю к берегу и сойду на землю в поисках счастья на суше.
С наилучшими пожеланиями, твой друг Володя"
Есть Пашке совсем расхотелось. Почему-то для него стало открытием, что у Маруськи до него тоже была жизнь, о которой он совсем ничего не знает. Они вообще, мало, что друг о друге знают. Он прошёл на кухню. Маруська лопаткой переворачивала шипящие на сковороде котлеты и тихонько всхлипывала.
- Прости, я не должен был трогать эти письма.
- С Володей мы познакомились в Москве, - начала свой тихий монолог Маруська, пряча заплаканные глаза. - Я училась на курсах, он был курсантом речного училища. Мы провели вместе две недели: ходили в кино, ели мороженное и смотрели на звезды. Наверное, тогда мы были немного влюблены друг в друга, но ни разу не говорили об этом. Закончились курсы, я уехала домой, он где-то раздобыл мой адрес и стал писать письма, а я отвечала ему. Со временем мы поняли, что кроме дружбы между нами ничего быть не может. А вот ты свою Нину до сих пор любишь, судя по всему.
Пашка сам не знал, что ответить жене, поэтому просто обнял её крепко-крепко и тихонько шепнул на ушко:
- Я здесь, с тобой, и это навсегда.
Через год у Пашки с Маруськой родилась доченька Наташа. Не сказать, что Пашка был на седьмом небе от счастья. Он принял этот факт, как само собой разумеющееся явление: в семье должны быть дети, это аксиома. Маруська полностью растворилась в заботах о дочке. Пашка все дни пропадал на работе, честно исполняя роль добытчика, у жены и дочки было все необходимое и даже чуть больше.
А бабы-соседки то ли от зависти, то ли от глупости, шушукаются между собой, дескать, не любит Пашка Маруську, на стороне поди шашни водит, не зря за полночь домой возвращается.
- Да, да, - судачила первая сплетница на деревне Семёновна, - вчерась видала, телятнице Аньке подмигивал, вот, не сойти мне с этого места.
Разрумяниться от стыда и неловкости Маруська, побежит домой, так и не купив хлеба в лавке. Вот, за что они так с ней? Поплачет тихонько в углу, перекрестится на образа, обнимет дочку: "Ничего, все образуется, Бог милостив".
Как-то вечером Пашка вернулся домой позднее обычного. День был сложным, вышли из строя сразу два комбайна, и это в разгар уборочных работ! Он очень устал и был голоден. Маруська, не смотря на поздний час, сидела на кухне с книгой в руках.
- Паш, мы с дочкой тебе совсем не нужны?
Пашка никак не ожидал подобного вопроса. Ему казалось, все недомолвки за три года брака уже давно в прошлом.
- Что за мысли? С чего ты это взяла?
- Ты редко бываешь дома, со мной практически не разговариваешь. Мы сто лет не гуляли все вместе.
- Марусь, ты просто накрутила себя, я с утра до ночи в поле, берусь за любую возможность заработать, чтобы у нас все было, ну что ты придумала?
- Паш, Наташа уже подросла, давай отдадим её в сад, я на работу выйду, не могу больше сидеть одна в четырёх стенах.
- Ну хорошо, я завтра поговорю с Васильевичем.
- Спасибо, а то пока я тут сижу, заведешь себе какую-нибудь Аньку-телятницу.
- Кого? - Пашка на мгновение потерял дар речи от неожиданного предположение.
Маруська отпустила глаза в пол.
- Семёновна сказала, что ты ей глазки строишь...
- Маруська, да ты ревнуешь?! - Пашка рассмеялся, взял жену за руки и уже серьёзно добавил: - Я ж тебе уже говорил, ты - это навсегда. Давай поедим, иначе я с голоду умру.
"А люблю так и не сказал," - вздыхая подумала про себя Маруська и пошла разогревать ужин.
Пашка долго не мог уснуть. Сегодня он вдруг понял, что Маруська действительно любит его, а не просто исполняет роль хорошей жены и матери. Она никогда не говорила о том, что ей не хватает внимания, а Пашка никогда не задумывался об этом.
"Телятница Анька", - Пашка тихонько рассмеялся, представив, как пытается добиться благосклонности этой особы. Анька была вдовая баба "за тридцать", с командирским голосом и пышными формами. Подвыпившие мужички нередко позволяли себе ущипнуть телятницу за запретные места. Она, хихикая, щелкала им по рукам и наигранно смущалась. Но все знали, что Анька до сих пор оплакивает своего мужа и не сильно осуждали, если она изредка находила утешение в объятьях какого-нибудь неженатого мужичка.
На следующий день он решил сделать жене приятное, договорившись с родителями, чтобы те посидели с внучкой, нарвал в поле охапку васильков и подарил Маруське. Она рассмеялась, взяла ножницы и стала аккуратно создавать композицию, которую можно бы было назвать букетом. А после ужина он пригласил её прогуляться по берегу реки.
Они молча шли, взявшись за руки.
- Смотри какой красивый закат, - тихо прошептала Маруська, указывая рукой на розовый горизонт, куда убегало на ночь жаркое июльское солнце. - Пошли искупаемся?
Маруська, не дождавшись ответа, скинула с себя одежду и нырнула в тёмную глубь реки с крутого обрыва. У Пашки сердце оборвалась, он и сам в детстве не раз здесь нырял, но родители всегда журили своих чад за эти шалости, так как место было опасное. Он подбежал к краю обрыва и увидел, как жена уверенно плывёт к берегу.
- Прыгай, - Маруська перевернулась на спину и поманила его рукой. Пашка ещё никогда не видел жену такой отчаянно смелой. Её нагое тело блестело в лунном свете, она казалась ему сказочной русалкой. Раздевшись, Пашка нырнул в речку, догнал жену и долго нежно целовал.
Смеясь, Маруська вырвалась, потянула Пашку за руку на берег. Они упали в высокую траву, где никто не мог их видеть. Этим поздним вечером Пашка заново открыл для себя жену.