От наплыва россиян одинаково плачут и бедные горцы, и богатые арабы. И происходит это в дружелюбных по большому счету к нам местах только потому, что мы являемся туда «со своим уставом».
Мы выяснили, чем российский турист во время путешествия раздражает и хозяев, которые готовы радушно его принимать.
Абхазские «чайники» - владельцы частного жилья под сдачу курортникам – долго сдерживались из уважения к гостям. Но за сезон устали и, как только он приблизился к концу, произошел «взрыв общественного мнения». Его своим признанием невольно спровоцировала одна из местных хозяек:
- В мае первым гостям, они из Самары были, я оставила в квартире всю посуду, махровые халаты и полотенца, полный комплект вешалок, хорошие шампуни и моющие средства. Но скоро забрала часть посуды, потом парфюмерию, а к концу лета вообще гостям ничего своего не стала оставлять. Угадайте, почему? Стыдно сказать, но жильцы выносят все подряд – вилки, ножи, халаты, одеколоны. При этом люди явно не бедные и на вид порядочные...
Тут же последовали рассказы других домовладельцев: хозяин гестхауса признался, что в его заведении гости отвинтили даже дверные ручки и разобрали стулья.
- Ручки, может, золотые были? А стульями постояльцы буржуйку топили, спасаясь от холода?
- Думаю, дверь просто пытались открыть силой, как бывает, если кто-то изнутри заперся или ключ потеряли, и ручку просто выломали. И стулья тоже не нарочно сломали, просто не свое – не жалко. Вряд ли туристу из России надо воровать что-то в Абхазии. Это, скорее, про наплевательское отношение. Многие привыкли, к примеру, из больших дорогих отелей всю мелочевку выгребать «на память», но там и цены такие, что гости, считай, все это и так купили, да еще втридорога. Но когда выносишь не из сетевого пятизвездника в Дубае, а из дома, хозяева которого тебя как родного принимают, кормят, обстирывают, надо о людях думать.
А вот в бывшем советском, а ныне ведомственном санатории в Пицунде к мелкому воровству курортников относятся снисходительно, называя естественной «усушкой и утруской».
- У меня из кабинета даже насадку для душа-шарко увели, - пожимает плечами физиотерапевт заведения. – Но я не в обиде, смеюсь, что воздыхатель какой-нибудь на память обо мне свистнул. Но, конечно, если б мне пришлось платить за «утруску» из собственного кармана, смешно бы не было. Но, к счастью, мы принадлежим богатой организации, и отдыхают у нас сплошь уважаемые люди. Но насадку все равно стырили.
Обитателей другой части Кавказа – Дагестана – гости из России довели до того, что от лица дагестанского народа выступил их боец без правил Вагаб Вагабов, пообещав лично «надеть платочек на женщин и камис (мусульманская длинная рубашка – авт.) на мужчин». Спортсмен был краток, но убедителен: «В купальниках в магазины – это как? Мы не на Бали мы находимся. Это Махачкала, пацаны! Здесь одно время тяжело было, и такие туристы здесь не выжили бы. Тем более мужчина поражает, который в шортах, плавках – это вообще... Дома у себя ходи так. А здесь одевайтесь, ходите, как подобает».
Богатые от гостей из России тоже плачут, и порой даже горше, чем бедные. О неожиданной «засаде» для обеспеченных эмиратцев рассказал в своем блоге постоянно проживающий в Дубае россиянин, предварительно пояснив, что у них жильцы домов никогда не паркуются во дворах, только в подземных паркингах. Но въезд туда доступен не только купившим «машиноместо», как в России, а всем жильцам дома: «За парковку платить нужно, но парковочное место при этом за тобой не закрепляется, получается как в российских торговых центрах: где свободно, там и оставляй машину». А поскольку наши долгосрочные туристы, хлынувшие в Дубаи с конца февраля, как правило, селятся в жилые комплексы для богатых и покупают сразу несколько авто — для себя, для жены, для взрослых детей – коренные дубайцы неожиданно столкнулись с дефицитом парковочных мест под родным домом. При этом россияне, которых в данный момент нет дома, по отечественной манере «столбят» общественное парковочное место чем попало – от детской лошадки до цепи. А блогер, это рассказавший, даже как-то видел там… походную палатку.
Автор: Жанна Голубицкая
