Часть двадцать девятая.
« Арина, я устал. Когда ты не пришла во время с работы, я чуть с ума не сошел. Это пытка – ждать, не зная причины твоего отсутствия. В последние недели я был очень счастлив. Ты даже перед свадьбой не была такой заботливой и внимательной. Я немного расслабился и забыл все несчастные годы нашей с тобой жизни. А в эту ночь я понял, что ты просто играла в чувства, а сама была с другим. Правда, как выяснилось, у тебя было далеко не романтическое свидание. Как мне было тяжело в эти минуты упасть с неба на землю. Я упал, а с утра как будто понял, что уже больше не хочу ничего ни с тобой, ни без тебя. В больнице мне сказали, что я останусь инвалидом до конца дней. Я не смогу быть с тобой мужчиной. Если уж здоровым ты меня не любила, то никчемный и подавно буду помехой твоей красивой жизни. Благодарю тебя за Алину. Она единственная кто любил меня по – настоящему. Прощай Арина. Береги дочь».
Листок был закапан, слезы безнадежности оставили следы на прощальном письме мужа.
Арина завыла, как воют собаки, когда чуют чью – то смерть или волки от холода в лесу. Она повторяла:
- Васенька, прости меня, прости. Я виновата, я одна во всем виновата. Зачем же ты так со мной, я ведь старалась быть примерной женой, я любила тебя, Васенька...
Она говорила, потому что знала, он здесь, рядом с ней, он никуда не ушел. Увезли его тело, а душа рядом с ней. Вот он стоит сбоку и гладит ее по голове. Тихий, грустный, далекий. Ей даже показалось, что она видит его.
Арина поднялась и резким движением выдвинула ящик с лекарствами, нашла таблетки клофелина, положила несколько штук на руку, налила в чашку водки и застыла.
-Нет, я должна похоронить его по человечески, а потом уж и за ним.
Таблетки полетели в мусорку, а водка на дно пустого желудка. Через десять минут вдова спала.
Будильник выдернул ее из мира сновидений, где не было горя, где для нее все было по-прежнему. Вставать и верить, что все это, правда, не хотелось. Но надо собраться и заниматься похоронами. Надо как – то сообщить Нине Ивановне. Надо встретить Алину и подумать, что ей рассказать, а о чем промолчать.
Арина сунула пачку денег из пакета, что бросила вчера в шкаф и, вызвав такси, направилась в больницу.
Нина Ивановна уже ждала ее. Как только увидела вошедшую в палату Арину, закричала:
- Что, что случилось с Алиной, этот ирод, что он с ней сделал?
Арина поспешила успокоить старушку. Она села на край кровати, взяла свекровь за руку и прошептала:
- Мама, Васи больше нет...
В воздухе повисла угрожающая тишина. Спустя мгновение Нина Ивановна приподнялась и завопила во весь голос:
- Ты, ты убила моего сына, все из – за тебя стерва, не жилось тебе спокойно. Вон, вон отсюда! - Старушка хрипела, кричала и била руками по кровати.
Арина уже выбежала в коридор за врачом. Нина Ивановна приложила руку к груди, порывисто вздохнула, голова ее упала на подушку. Через полчаса все было кончено. Мать последовала за сыном, оставив Арину с умноженным в тысячу раз чувством вины и отчаяньем, зовущим последовать за свекровью и мужем.
Выходя из больницы, на ступеньках вдова столкнулась с Асланом. Нет, она не испугалась, взгляд ее был равнодушен. Ей вспомнилось, как злился этот гад, когда не мог ее изнасиловать. Это придавало сил и смелости, хотелось плюнуть ему в лицо. Из – за него разрушилась ее семья, умерли дорогие сердцу люди.
С себя вины Арина тоже не снимала, но сейчас центр ненависти был перед глазами.
Парень попытался взять ее за руку, попросить прощения. Вдова метнула в обидчика грозный взгляд и прошептала:
- Проклинаю тебя и весь твой род, гори в аду чудовище. – Не понимая, откуда взялись силы, она оттолкнула его так, что Аслан еле удержался на ногах. Правда, вслед убитой горем женщине ничего не сказал.
Он испугался. Арина нанесла удар не физически, а морально. Сколько злости и ярости было в ее словах, как сверкали огнем глаза. Все же она прекрасна даже в гневе, провожая взглядом Арину, думал Аслан.
С утра Алина проснулась со странным предчувствием. Во сне она видела отца, он шел впереди ее в лесную чащу, а она не отпускала, держала за куртку и отговаривала. Папа вырвался и отходил все дальше и дальше, а прежде, чем исчезнуть, помахал рукой и растаял в воздухе. Что бы это значило, ладно позвоню попозже маме, она должна вечером быть дома.
По окончании первой пары Алина спустилась в фойе к телефону - автомату, но набрать номер не успела. Навстречу ее, уткнувшись в пол, шел дядя Сережа. Сердце екнуло, сон был в руку, что – то случилось.
- Алина, папа умер. – Это было последнее, что она услышала, прежде чем упасть на пол.
Девушка долго не приходила в себя, а очнувшись, сказала:
- Надо предупредить на работе и давайте поедем к нему. На работу позвонили из того же автомата. Заезжать никуда не стали, прямиком до дома.
В машине Алина смотрела в одну точку, далеко перед собой. Она понимала, что папа скорей всего свел счеты с жизнью. Почему? Все же хорошо было. Плакать она не могла, слез не было. Только на сердце давило сверху тяжелым камнем. Неужели, мама что – то натворила. Ладно, спрошу у бабушки – она всегда все знает, а если не знает, то догадывается.
Папа, милый мой папочка. Как же тяжело тебе, а меня рядом не было. Я не спасла тебя, не поддержала. Покойся с миром дорогой мой, я люблю тебя и никогда не забуду.
На въезде в город их ждал рабочий автомобиль торга. Сергей остановился, в их машину заскочила Татьяна. Она попросила Алину пересесть к ней. Девушка послушно повиновалась.
- Алина, ты как? Держишься, - заботливо спросила Татьяна.
Алина пожала плечами и посмотрела на тетю Таню.
- - Я уж поняла, что папа сам наложил на себя руки. Вы это мне хотели сказать?
Татьяна молчала, как бы собираясь с мыслями, она сказала.
- Видишь ли, у бабушки остановилось сердце, как только она узнала о смерти отца.
Сидящие сзади дружно стукнулись головой о передние сиденья. Это Сергей, не зная печальной новости, от неожиданности чуть не врезался в ехавший впереди фургон. Во время успел нажать на тормоза.
Алина замотала головой и зашептала:
- Нет, нет. Этого не может быть, только не бабушка. Нет. Нет. Нет.- Громче и громче кричала Алина.
Татьяна пыталась обнять и успокоить девушку, но девичье тело нервно билось в конвульсиях и наконец, обмякло, безжизненно упав на сиденье. Слез не было. Ушли бабушка и папа. Неотвратимость произошедшего давила на сердце и плечи. Как жить дальше? Как я без них? Вопросы, вопросы, грустные вопросы глушили друг друга в круговороте мыслей Алины.
Сергей медленно поехал. Татьяна, прижав к себе девушку, горько плакала. Она по-бабьи жалела оставшихся в живых, осиротевших мать и дочь.
Самое страшное, что исправить уже ничего нельзя, совсем ничего. Ни спасти , ни попросить прощения...- Думала Алина.
Продолжение следует.