Моему сыну Артему было восемь лет. Однажды, когда я пришел забирать его из школы, он стоял, понурив голову, и прятал заплаканные глаза. Учительница сама отозвала меня в сторонку.
- Что-то случилось?
- Может и случилось… судите сами. Позавчера я попросила ребят рассказать всё, что они знают о войне, приближается День защитника отечества, мы готовимся к празднику. Один мальчик сказал: «На войне стреляют из пушки», другой: «Там ездят на танке». А ваш Тёма совершенно серьезно рассказал ребятам о том, как он был на войне, как погиб его брат, как была ранена мама, и как его самого спасла большая собака. Самое удивительное, - учительница грустно улыбнулась, - что дети поверили Артему, и пересказали эти небылицы родителям. Взрослые, конечно, постарались разуверить своих детей. Теперь Тёму дразнят, а мне задают вопросы. Я знаю, пройдет немного времени и всё уляжется, дело не в этом… Артем очень способный мальчик, и раньше он никогда так не делал, я не могу понять, откуда у ребенка взялась такая фантазия? Он говорил так убедительно.
- Вот оно что. Когда у вас будет праздник?
… это уже потом пса назвали Грозный, какая у него была кличка прежде, мы так и не узнали. Да и ни к чему это. Небо, что расстилалось у нас над головой, уже не раз вылиняло осенью и вновь заголубело весной. Всё сменилось, только память зачем-то хранит те воспоминания.
Моя служба на границе началась незадолго до военных действий в Чечне. Я - младший лейтенант, командир взвода, отец семейства выполнял свой служебный долг и не сомневался, что моя служба нужна родине.
Боевика держали в подвале пустующего дома. Ближе к вечеру мне доложили, что в расположении части находится чужая собака.
- Ну и что с той собакой?
- Она кружит вокруг дома, где задержанный сидит. Гоним, а она как привязанная - не уходит, рычит и на часового бросается. Стреляли в воздух, но пес, видно, обстрелянный, не боится.
- Вы что, с собакой справиться не можете? Накормите, если голодная, и больше по пустякам не отвлекайте.
Строгий выговор вынудил солдат молчать, но выполнить мой приказ они не смогли. Спустя два часа, мне самому пришлось убедиться, с каким противником они столкнулись. Ещё издали я услышал громкий разговор одного из часовых с собакой. Второй предусмотрительно держал автомат на взводе: собака рычала, скалила зубы, заходила с разных сторон и делала выпады в сторону караульных.
- Твой хозяин нам враг! Кто его просил закон нарушать? Ну, кто? А ты не понимаешь…- понизив голос, молодой парень увещевал собаку, - отошел бы ты, а? Хоть в кусты спрячься. Я собак люблю, но у меня ведь приказ командира. Вот узнает, что ты всё ещё здесь и прикажет… прикажет в тебя стрелять. Уйди, по-хорошему, прошу тебя.
- Ну, что тут, ребята? - я подошел к караульным, - ушла собака?
- Нет. Вон он, товарищ командир, за кустами сидит, еле отогнали. В атаку на нас идет, хозяина хочет спасти.
- Поел?
- Нет, никак нет. Еду не берет, и уходить не хочет. Видно, этот-то, - солдат кивнул в сторону подвала, - хорошо приручил его - верно служит.
- Да… собачья преданность, штука тонкая, ничего не поделаешь. Настойчивый пёс.
Ни в этот день, ни на другой нашим специалистам не удалось развязать язык пленному, его отправили в штаб. Собака, казалось, тоже пропала, но мы зря успокоились, уже на второй день она дала о себе знать - напала на солдата, который нес мясо на кухню. Находящийся рядом офицер выстрелил и ранил пса.
Вечером того же дня, я курил на крылечке своего дома и думал об удивительной собаке. Невнятный звук, доносящийся из растущих невдалеке кустов, привлек мое внимание. «Что-то там есть», - я взял фонарь и отправился на разведку - обстановка в регионе складывалась не простая, всё, что вызывало сомнения, подвергалось строгой проверке. Стоило мне подойти ближе, звук затих, но я терпеливо стоял на месте. Странный звук, похожий на стон, повторился. Через несколько шагов, в желтом свете фонаря я обнаружил на траве маслянистые черные пятна. Размазал на пальцах - кровь. Так, по кровавым следам, я нашел убежище пса - это была неглубокая яма, густо заросшая травой, с боковым подкопом. Почуяв человека, собака скулила и пыталась уползти глубже в яму. Я видел, что пес ослабел и, из последних сил тащит раненую лапу. И тогда, и сейчас, если я мне встречается раненое животное, я не рассуждаю. Оказать помощь нашим братьям меньшим считаю своим долгом. Овчарка оказалась тяжелой и беспокойной. Я намучился с ней, пока донес до дома. Даже раненый пес мотал головой и пытался зацепить меня зубами.
Таня, моя жена и ветеринарный врач в одном лице, ужаснулась, взглянув на собаку.
- Где ты его взял? Что с ним?
- Из ямы достал, - я опустил большое, безвольное тело собаки на пол в сарае. По дороге грозный зверь потерял сознание. - В него стреляли.
- Стреляли? - глаза жены наполнились ужасом.
- Болтался по расположению части, а ему тут нельзя, да ещё и на солдата напал.
- Кто хозяин?
- Хозяин молчит, его вчера в штаб увезли, там разберутся.
- Ясно, - Таня ловко натянула на руки перчатки и стала осматривать собаку, - ему операция нужна, пуля застряла, но не глубоко. Если вынуть, то выживет. Какой он красивый, - она гладила безвольные лапы могучего животного, чувствуется порода. Все признаки налицо. Жаль его…- напряженный взгляд жены остановился на моем лице.
Я догадался о содержании взгляда и сдался без боя.
- Помогу, помогу. Где Тема?
- Тема уже спит. Только не надо медлить…
Мы справились. Пес медленно выздоравливал, и также медленно привыкал к нам. Только через два месяца он окончательно встал на ноги и, пошатываясь, сделал первый шаг. Так Грозный остался жить с нами. Вскоре для четырехлетнего Темы овчарка стала лучшим другом и замечательным товарищем по играм. Ожидая прибавления в семье, Таня уже не могла играть с сыном в подвижные игры, она лишь медленно брела вслед за мальчиком и собакой и наблюдала за ними. Выучка Грозного восхищала. Он знал все команды, отлично служил и отличался большой сообразительностью.
Потом началась война. В три часа дня, когда все люди занимались своими делами, и ни о чем не подозревали, весь личный состав был поднят по тревоге. Начался обстрел. Один снаряд угодил во двор нашего дома, там образовалась воронка. Взрывной волной выбило дверь и стекла окон. Позже мою жену нашли лежащей на полу, её отбросило в глубину дома вместе с дверью. Мальчика нигде не было. Обошли соседей, Тему искали, но не нашли. Родилось страшное подозрение. Только через сутки я смог придти домой, и узнал страшные новости: жена в госпитале, сын пропал, дом разбит, во дворе воронка. От мысли, что ребенок погиб от разрыва снаряда, потемнело в глазах. Я вновь обошел и расспросил всех знакомых, кто-то из ребят припомнил, что видел, как Тема во дворе играл с собакой. Теперь на том месте яма. Весь вечер я искал Артема. Звал его, звал собаку, но безрезультатно. Вернулся в развороченный двор, закурил, вспомнил о логове Грозного. Не раздумывая, взял старый фонарь и направился по знакомой дороге. Грозный встретил меня глухим рычанием, но к сыну пропустил. Я не верил своему счастью. Грязный, в изорванной одежде и следами слез на щеках, Тема спал. Возле спящего ребенка я увидел куски хлеба и игрушку. Грозный где-то украл их и принес для моего сына. Сынишка проснулся, когда я взял его на руки.
- Папа, ты пришел? А где мама?
- Мама жива, но она в госпитале. Я пришел за тобой, Тёма. Как ты тут оказался?
- Мы только выскочили за ворота, и тут как бухнет, я упал… потом не помню. Меня Грозный сюда принес, - голос сынишки сорвался, и он заплакал.
Таня пережила контузию и сильное потрясение. Мы потеряли нашего второго ребенка. Когда ей стало лучше, она сама рассказала Артему о том… как его брат погиб на войне. Тема ночью плакал в подушку - он ждал его рождения вместе с нами, и каждый день придумывал для него новое имя. Со временем боль притупилась, мы пережили эту потерю вместе. А когда возвращались домой, то Грозный поехал с нами, как наш единственный военный трофей.
Кавказская овчарка успешно акклиматизировалась в сибирских условиях, только чуть прихрамывает на одну лапу. Ничего не поделаешь, мы были на войне.