Как немецкий мыслитель обосновывал обреченность Европы? И что думал о России?
В 1918-м, в год завершения Первой мировой войны, был издан первый том «Заката Европы». Автор книги Освальд Шпенглер моментально стал для многих современником пророком, объяснившим кризис Старого Света и заглянувшим в будущее.
В основе взгляда Шпенглера на историю лежало выделение им восьми культур (египетской, индийской, вавилонской, китайскую, греко-римской, византийско-арабской, западноевропейской, культуры майя). Каждая культура проходит несколько стадией развития: зарождение, возникновение форм, расцвет, старение и гибель (эту стадию мыслитель называл «цивилизацией»).
Шпенглер отсчитывал историю западноевропейской культуры со Средних веков, а в качестве ее символа называл Фауста. Рассуждая о упадке Европы, он подробно описал его признаки: гигантские города, стремление к деньгам, войны, тирании. Предвестием гибели цивилизации Шпенглер считал появление «четвертого сословия»: люмпенской массы. Так с помощью аналогий с уже исчезнувшими культурами доказывался коллапс Европы. Была даже дана приблизительная дата окончательной катастрофы — 2300 год. В начале XX века эта теория выглядела оригинальной и убедительной, хотя похожие в чем-то мысли высказывались и ранее. Накладывались и ужасные впечатления европейцев от Первой мировой войны.
Современники чаще всего сравнивали Шпенглера с Ницше, хотя если Ницше верил в возрождение западной культуры, то автор «Заката Европы» не сомневался в ее обреченности. Им выделялось несколько этапов кризиса Европы: реформация, появление буржуазии, революции и империализм.
Россию Шпенглер рассматривал отдельно от Европы и причислял ее к зарождавшейся самобытной культуре: «До сих пор я молчал о России, умышленно, так как здесь необходимо отличать не только два народа, но и два мира. Русские вообще не народ в том смысле, каким являются немцы и англичане. Они содержат в себе возможности многих народов будущего, как германские народы времен Каролингов. Россия есть обещание грядущей культуры, в то время как тень от Запада будет становиться все длиннее и длиннее». Подобными оценками Шпенглер походил на славянофилов. Он считал русский народ крестьянским, а русских крестьян — не имеющими ничего общего с западной культурой. Поэтому, делал он вывод, вестернизация, предпринятая Петром, затронула в России только элиты. Ненависть народа к европейскому же выразилась в нелюбви к Петербургу.
Как и русские славянофилы, Шпенглер критиковал либерализм и демократию, а институт выборов считал вырождавшимся. Он предполагал, что на последнем витке своего развития Запад откажется от выборов в пользу диктатуры, которую называл «цезаризмом», тем самым сравнивая этот прогноз с историей Древнего Рима. Еще одной катастрофой будет неограниченная власть денег, не имеющая ничего общего с состоянием экономики и количеством ресурсов.
В Германии популярность Шпенглера сыграла с ним дурную шутку. Теорию мыслителя взяли на вооружение национал-социалисты. Хотя Шпенглер и принадлежал к национал-консервативному крылу, он отстранился от поддержки нацистов (например, был против антисемитизма). В итоге его имя запретили упоминать в печати, а новую книгу принялись изымать.