Не пугайтесь, друзья. Ничего с классиком не случится. Я выразился фигурально.
Но будь я редактором литературного журнала «Северный вестник» в 1895 году, я за себя не ручался бы.
Впрочем, обо всём по порядку.
Вернусь из 1895 года в 2022-й и сообщу вам, что рядом с моим домом расположена букинистическая лавка. Там популярная литература продаётся по коммерческим ценам, а самые лучшие книги всего по три рубля. Каждый день, возвращаясь в послеполуденное время со спортплощадки, я обязательно захожу в лавку. Не часто, но мне попадаются литературные раритеты.
Сегодня, 19 сентября, я купил мемуарную книгу Константина Федина «Горький среди нас». Кто не знает, Федин был активным участником российской литературной жизни с конца 1910-х годов, он один из «Серапионовых братьев». Вот фото этой книги:
Одним эпизодом из неё я поделюсь с вами. Эта история о том, как редакция журнала «Северный вестник» (СПб) уговорила Льва Толстого передать им для опубликования своё новое сочинение. Этим сочинением оказался рассказ «Хозяин и работник».
Напомню сюжет по памяти. Барин со своим работником выехали зимой по своей надобности и попали в снежную пургу. Ситуация оказалась критическая, куда идти неизвестно, снега по грудь. Тепло одетый барин оставил замерзать работника с лошадью в поле, а сам решил пешком добраться до жилья. Однако он быстро заблудился, стал ходить кругами и, наконец, вновь натолкнулся на своего почти замёрзшего человека. Тут барину открылась нравственная истина: «Высшая цель, это жить для людей», и он укрыл своей шубой замерзающего слугу. Наутро крестьяне обнаружили едва живого работника и замёрзшего насмерть барина.
Вся редакция журнала рыдала над сюжетом. Немедленно было решено публиковать рассказ в первом же номере. Выпустили восторженный анонс. Подписчики с нетерпением стали ждать выхода обещанного номера. В типографии в мгновение ока были набраны гранки и отправлены Льву Николаевичу в Подмосковье.
Прошла неделя, другая, затем месяц, а от писателя ни слова. Пришлось извиниться перед читателями и перенести публикацию в следующий номер. Наконец, гранки вернулись от Толстого. Но от прежнего текста ничего не осталось! Писатель переписал почти каждое слово. В сопроводительном письме Лев Николаевич просил непременно прислать ему гранки нового варианта.
Редакция в ужасе. Срочно делают новый набор и отсылают на просмотр Толстому. Очень тактично намекают на сроки. Но повторяется та же история. Читатели недовольны, а конкуренты торжествуют. В жёлтой прессе появляются язвительные статьи, что «Северный вестник» обманывает публику, и никакого рассказа Толстого у них нет.
На четвёртый раз к Толстому решается ехать сам редактор. Ему страшно, что он может разозлить мэтра, но ситуация безвыходная. К облегчению молодого человека (редактору было около тридцати), Толстой проницательно понимает беспокойство редакции и очень убедительно обещает вернуть новые гранки в кратчайший срок. Редактора, желавшего дождаться лично этих гранок, он уговаривает не волноваться и спокойно возвращаться в Петербург. Обрадованный участливым отношением великого писателя, редактор телеграфирует в Питер и следом возвращается туда.
Но не тут то было. Вновь больше месяца нет никаких известий. В общем, это мытарство продолжалось еще три раза. Публика совершенно разуверилась в реальности обещанного рассказа, появились отказники от подписки. Только на седьмой версии Толстой дал добро.
В полуобморочном состоянии многострадальный номер был выпущен. А участникам этого процесса оставалось гордиться соучастием в рождении шедевра.
***
Нет, я точно не смог бы стать литературным редактором. Столкнись с такой морокой, я учинил бы скандал Толстому и лишил бы русских любителей литературы этого назидательного чтения – рассказа «Хозяин и работник».