Достаточно давно дробление бизнеса признано одной из самых опасных налоговых схем. Почему же дробление все чаще признается налоговыми органами и судебными инстанциями правонарушением, а не внутренним корпоративным процессом?
Откуда взялось дробление?
В законодательстве РФ нет понятия «дробления бизнеса», однако это словосочетание повсеместно встречается в обиходе, в документах, рекомендациях налоговых органов и в судебных постановлениях всех уровней.
Согласно ст. ст. 50.1, 57 ГК РФ право на создание и реорганизацию юридического лица принадлежит учредителю. За ним закреплено право на выбор форм и способов ведения экономической деятельности.
То есть, можно сказать, что дробление бизнеса - это проявление свободы экономической деятельности.
Но не всегда налоговые и правоохранительные органы воспринимают эту свободу.
Так, с 2017 года Налоговый кодекс РФ в законном порядке определяет пределы осуществления прав по исчислению налоговой базы и сумм налога (ст. 54.1 НК РФ), т.е. данная статья направлена на предотвращение использования «агрессивных» механизмов налоговой оптимизации, в том числе дробления.
Само по себе разделение организации на несколько юридических лиц и ИП не является преступлением. Однако в связи с необходимостью пополнения бюджета все чаще проверяющие органы стараются найти в таких мероприятиях цель - экономию уплаты налогов и сборов.
Где же та грань, которая отделяет свободную экономическую деятельность предпринимателя от правонарушения?
В чем проявляется дробление бизнеса?
В своем письме от 11.08.2017 № СА-4-7/15895@[1] налоговая служба выделила признаки деятельности предприятия, которые являются подозрительными:
- В дроблении бизнеса участвуют несколько компаний на спецрежимах;
- Налоговые обязательства уменьшились или практически не изменились при расширении хозяйственной деятельности;
- Все компании занимаются одной и той же деятельностью;
- Новые юридические лица или ИП созданы в течение небольшого промежутка времени непосредственно перед наращиванием производственных мощностей и увеличением численности;
- Выгодоприобретателями от дробления бизнеса становятся - налогоплательщик, все вновь образовавшиеся структуры, лица, осуществляющие фактическое управление компаниями;
- Имеется один персонал на все компании;
- Компании, участвующие в дроблении, оплачивают расходы друг за друга;
- Наличие прямой или косвенной взаимозависимости участников схемы;
- Использование компаниями одних и тех же адресов, сайтов, контактов, ip-адресов, обозначений;
- Все участники схемы дробления являются друг для друга единственными поставщиками или покупателями, либо у всех участников поставщики и покупатели общие;
- У всех компаний одинаковые учредители и (или) руководители.
Как видите, список очень подробный. Любое подозрительное отклонение от ведения бизнеса будет трактоваться не в пользу проверяемой компании.
Дробление VS структурирование бизнеса
Кстати, одна из любимых «отмазок» налогоплательщиков в том, что они занимались не дроблением, а структурированием бизнеса. По сути дробление - незаконное структурирование, но есть у них отличия:
Структурирование - это разумные экономические действия владельцев бизнеса (осуществление торговли, выход на новые рынки сбыта, на поиск и аренду торговых помещений, на приобретение торгового оборудования и пр.)
Дробление - вывод или разделение активов через аффилированные организации и отсутствие других активных экономических процессов.
Хочется отметить, что дробление от структурирования отличает не наличие или отсутствие признаков дробления, а их совокупность, с учетом конкретных обстоятельств спора. Судебная практика интересна, как раз, аргументацией сторон, а не самими признаками дробления. Рассмотрим свежий пример.
«Хорошее решение — результат опыта. А опыт — результат плохих решений».Уолтер Ристон
В конце июля 2022 года Арбитражным судом Владимирской области было вынесено решение об отказе в иске хозяйственного общества о признании недействительным решения ИФНС России в части доначислений налога на прибыль, НДС, пени, штрафов[2]. В чем дело - налоговая инспекция при проверке деятельности общества за 2013-2015 годы сделала вывод о взаимозависимости и подконтрольности обществу 22 (!) индивидуальных предпринимателей, что привело к получению обществом необоснованной налоговой выгоды.
Чем интересен данный кейс, это принятием в сентябре 2020 года тем же судом совершенно противоположного решения в пользу общества, в дальнейшем отмененное кассацией. Те же документы, те же доводы, та же доказательная база, те же участники.
При наличии следующих признаков суд сделал вывод о функционировании общества и индивидуальных предпринимателей как единого хозяйствующего субъекта:
- отражение первичных учетных документов в базе 1С общества и индивидуальных предпринимателей;
- наличие у большинства ИП общества как единственного поставщика;
- торговля в фирменных магазинах под единым логотипом;
- миграция сотрудников между ООО и некоторыми ИП,
- наличие общих скидочных карт;
- ну и “вишенка” - налоговая нагрузка общества в результате дробления бизнеса снизилась на 43,6%, а рентабельность продаж - на 41,7%.
Еще одно интересное дело рассматривалось в АС Кировской области.
Закрытое акционерное общество обжаловало решение ИФНС России по городу Кирову в части доначисления НДС, налога на прибыль, штрафов и пени в связи с искусственным дроблением бизнеса с целью получения необоснованной налоговой выгоды[3].
В обоснование своих доводов налоговая инспекция указывала, что общество и аффилированные с ним общества с момента создания занимаются одним и тем же видом деятельности - розничной торговлей одеждой, обувью, хозтоварами; общества подконтрольны акционерному обществу; имеется единая система по привлечению покупателей (единая карта покупателя, общие акции и скидки); один ip-адрес, e-mail, номер телефона, единый адрес регистрации; директор ЗАО оказывает влияние на финансово-хозяйственную деятельность обществ.
Однако, при рассмотрении спора, ЗАО опроверг все доводы налоговой инспекции, доказав, что основной вид его деятельности - сдача внаем помещений, а не розничная торговля; общества вели самостоятельную хозяйственную деятельность, применяли специальные налоговые режимы, сдавали самостоятельно отчетность и вели каждый свой учет, производили самостоятельно расчеты, к тому же имели собственные активы для ведения бизнеса; отсутствовал факт распоряжения директором ЗАО денежными средствами обществ. Суд в данном случае встал на сторону бизнеса, решение первой инстанции устояло и в апелляции, и в кассации.
В первом случае налоговиками были доказаны признаки дробления бизнеса. А вот во втором кейсе удалось показать, что хотя в хозяйственной деятельности имелись признаки дробления бизнеса, за счет другого вида деятельности обществом производилась структуризация бизнеса.
Как не допустить дробления бизнеса?
Анализ судебной практики на сегодняшний день красноречиво говорит о презумпции виновности предпринимательства в России. А налоговые органы пристально под лупой рассматривают деловые цели бизнеса.
Невозможно реальную предпринимательскую деятельность подстроить и уложить в какие-то шаблоны, стандарты, признаки и параметры, однозначно определяющие добросовестность и недобросовестность, злоупотребление при «дроблении» бизнеса.
Однако совокупность оснований, доказывающих дробление бизнеса, - это прямой умысел, легко подтверждаемый налоговыми проверками.
Поэтому считаю, бизнес должен очень внимательно подходить к любому своему решению, действию или бездействию, чтобы впоследствии не было мучительно сложно доказать свои добросовестные намерения.
По данным Центра налоговой и корпоративной безопасности бизнеса «Комплаенс Решения» за первый квартал 2022 года судами всех инстанций рассмотрено 58 дел по дроблению бизнеса, из них 9 (16%) в пользу налогоплательщиков.
Еще в 2003 году Конституционный Суд РФ признал допустимым целенаправленный выбор не противоречащих закону вариантов поведения (правовых механизмов), способов построения и организации структуры бизнеса, влекущих минимизацию налоговой нагрузки (Постановление от 27.05.2003 № 9-П).
Да и налоговая не отрицала, что необходимо исключить предъявление необоснованных претензий к разделению бизнеса, не направленному на злоупотребления, поскольку выбор и изменение бизнес-структуры является исключительным правом хозяйствующего субъекта (Письмо ФНС России от 29.12.2018 № ЕД-4-2/25984).
Принцип свободы экономической деятельности и принцип свободы договора допускают и предполагают бесчисленное многообразие экономических операций, различного рода хозяйственных схем, договорных моделей, которые постоянно изменяются.
Однако анализ судебной практики на сегодняшний день красноречиво говорит о презумпции виновности предпринимательства в России. А налоговые органы пристально под лупой рассматривают деловые цели бизнеса.
Невозможно реальную предпринимательскую деятельность подстроить и уложить в какие-то шаблоны, стандарты, признаки и параметры, однозначно определяющие добросовестность и недобросовестность, злоупотребление при «дроблении» бизнеса.
Поэтому считаю, бизнес должен очень внимательно подходить к любому своему решению, действию или бездействию, чтобы впоследствии не было мучительно сложно доказать свои добросовестные намерения.
Статья написана в соавторстве с юристом Викторией Бурчик - участницей Клуба “Маркетинг и продажи для юристов”.
