С введением в действие в 2002 г. нового Уголовно-процессуального кодекса РФ (УПК РФ) заключение и показания специалиста были наделены доказательственным значением, что, по замыслу законодателя, призвано было расширить возможности при осуществлении доказывания. Вместе с этим порядок получения доказательств от специалиста законодательно не был установлен (например, в ст. 80 УПК РФ не совсем ясно сформулировано, должно ли предшествовать допросу специалиста заключение специалиста), нормы Уголовно-процессуального кодекса РФ в отношении специалиста сформулированы так, что оставляют возможность их различного толкования (согласно п. 3.1 ч. 2 ст. 74 УПК РФ, в качестве доказательств допускаются "заключение и показания специалиста", что одними трактуется как необходимость рассматривать их в качестве доказательства в единстве, другими - порознь). Как результат, заключение и показания специалиста все еще редко используются в качестве доказательства в следственно-судебной практике .
Напомним, процессуальная роль специалиста в уголовном процессе, согласно ст. 58 УПК РФ, заключается в "содействии в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию". Перечисленные задачи призваны не просто расширить возможности при осуществлении доказывания, но и способствовать оперативному введению в уголовное судопроизводство новых научных данных, а две последние задачи, кроме того, должны способствовать соблюдению важнейшего принципа современного уголовного судопроизводства - состязательности сторон, расширяя прежде всего изначально усеченные возможности в сборе доказательств стороны защиты.
Ранее нами были рассмотрены проблемы приобщения к материалам уголовного дела (проверки) в качестве доказательства заключения специалиста. В настоящей статье рассматриваются проблемы, связанные с принятием во внимание приобщенного к материалам дела заключения специалиста. Опыт участия в судебных процессах свидетельствует, что, если следователь или суд приобщат заключение специалиста к материалам уголовного дела, вероятность того, что оно сыграет свою оппонирующую роль, по-прежнему невелика. Оно может быть оценено как малоценное доказательство либо вовсе признано как недопустимое доказательство, а "доказательство, признанное недопустимым, не подлежит включению в обвинительное заключение, обвинительный акт или обвинительное постановление" (ч. 3 ст. 88 УПК РФ). Оснований для этого предостаточно: специалист не исследовал все материалы дела; специалист не предупреждался о своих правах, об ответственности за дачу заведомо ложного заключения и т.п.
Казалось бы, заключение специалиста должно помочь в разъяснении сути отдельных вопросов, для чего не обязательно исследовать (знакомиться) со всеми материалами дела (такое требование не предъявляется даже к заключению эксперта - исследуются относимые к предмету экспертизы материалы) либо вовсе не требуется знакомиться хоть с какими-то из них (вопросы могут носить теоретический, разъяснительный характер), но тем самым создается повод (и он, разумеется, используется) для выражения сомнения в обоснованности суждений специалиста, основанных на "отрывочных сведениях по делу", либо они могут быть расценены как "отвлеченные от конкретного дела" (доказательством могут служить лишь сведения о конкретных обстоятельствах дела, но не предположения, догадки и аналогии) и не удовлетворяющие требованию относимости.
Если же специалист исследовал все материалы дела, высказал вполне конкретные суждения по заданным вопросам, то кто должен предупредить его о правах и ответственности за разглашение ставших ему известными сведений (адвокат не имеет такого права)? В отсутствие такого предупреждения со стороны следователя или суда "доказательство" может быть расценено как полученное с нарушением процессуального порядка.
В любом случае специалист не предупреждается об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения, и, таким образом, его суждения в сравнении с выводами эксперта априори "вызывают сомнения в объективности, являются недостоверными", что сторона обвинения непременно использует в качестве "веского аргумента" в пользу непризнания заключения специалиста допустимым доказательством ("специалист мог написать то, о чем его попросила сторона защиты", в отличие от эксперта). Согласно Комментарию к УПК РФ, со ссылкой на п. 3.1 ч. 2 ст. 74 УПК РФ, "доказательством заключение специалиста становится в единстве с показанием специалиста". Но вместе с этим законодатель почему-то не посчитал необходимым делать такое предупреждение специалиста при даче им заключения. Следовательно, отказ в приобщении заключения специалиста к материалам дела (проверки) ввиду лишь непредупреждения об уголовной ответственности не основан на нормах закона и является по существу злоупотреблением права, а вопрос принятия или непринятия заключения специалиста в качестве доказательства становится маркером подлинной заинтересованности суда в установлении истины по делу.
Примечательно, что сама ст. 307 УК РФ называется "Заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод", но в ч. 1 статьи указано: "Заведомо ложные показание свидетеля, потерпевшего либо заключение или показание эксперта, показание специалиста", т.е. ст. 307 УК РФ не устанавливает уголовную ответственность за дачу заведомо ложного заключения специалиста.
В ряде случаев специалиста допрашивают в качестве свидетеля и в этом случае предупреждают об ответственности за отказ от дачи показаний и дачу заведомо ложного показания (ст. 282 УПК РФ). Но эта мера является в корне неверной и имеющей оборотную негативную сторону, поскольку основу показаний свидетеля составляет личное восприятие значимых для уголовного дела фактов и обстоятельств, в отличие от показаний специалиста, строящихся на основе обладания специальными знаниями. Кроме того, после допроса в качестве свидетеля специалист лишается права участвовать в производстве экспертизы, что в условиях небольшого города или региона выводит из процесса нередко единственного специалиста по рассматриваемому вопросу.
Что же касается требования достоверности для признания в качестве доказательства, нередко априорно предъявляемого к заключению специалиста, то и оно является избыточным. По смыслу определения доказательств, данному в ст. 74 УПК РФ, содержанием доказательств являются любые сведения, с помощью которых могут быть установлены обстоятельства, подлежащие доказыванию по делу. Доказательства не рассматриваются как факты, т.е. безусловно достоверные сведения, - они еще подлежат проверке и исследованию судом.
Существует целый ряд медицинских документов, которые приобщаются к материалам дела и служат источником информации для установления подлежащих доказыванию по делу обстоятельств, но при этом оформляются без предупреждения исполнителей по соответствующим статьям Уголовного кодекса РФ: медицинские справки, акты и протоколы лабораторных и инструментальных исследований, протоколы патологоанатомического исследования трупа, заключения специалиста по судебно-медицинскому исследованию трупа и др. К ним, в отличие от заключения специалиста, представляемого стороной защиты, предъявляется единственное требование относимости. Помимо этого, к такого рода документам относятся протокол осмотра места происшествия, протокол осмотра трупа на месте его обнаружения (в них специалист предупреждается только о правах - по ст. 58 УПК РФ).
Одним словом, на стадии судебного следствия требования к заключению специалиста, представляемому стороной защиты, зачастую возрастают и оказываются почти такими же, как к заключению эксперта, - сторона обвинения, суд вдруг вспоминают и понимают, что оно может стать противовесом заключению эксперта, а значит, должно как минимум быть исполнено и процессуально оформлено "соответствующим образом". Форма побеждает содержание.
Предложение. В работе обращается внимание на тот факт, что эксперт и специалист, так же как и следователь, прокурор и адвокат, являются "профессиональными" участниками уголовного судопроизводства. Но только они, в отличие от судей, сотрудников правоохранительных органов и адвокатов, которые дают присягу один раз в жизни, предупреждаются об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ каждый раз. Предупреждение эксперта (специалиста) "могло бы выглядеть, скажем, как присяга военнослужащего или как "клятва Гиппократа", и даваться один раз в жизни". В таком случае вопрос о неравнозначности заключения эксперта и заключения специалиста хотя бы в этой части был бы снят (вместе с этим был бы снят и вопрос об априорной необъективности и недостоверности заключения специалиста).
В практике ряда бюро судебно-медицинской экспертизы все сотрудники, так или иначе участвующие в проведении исследований, ложащихся в основу экспертизы, предупреждаются руководителем учреждения по ст. 307 и 310 УК РФ однократно при приеме на работу (оформляется отдельная подписка либо в функциональные обязанности сотрудника вводится соответствующий пункт).
Адвокатская практика выработала дополнительный критерий соблюдения предупреждения сведущего лица о возможной уголовной ответственности за дачу ложных показаний в суде в подтверждение полученного заключения. Получается аналогичная расписка о том, что специалист гарантирует явку в суд для подтверждения и разъяснения выводов заключения с предупреждением его об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ. Такой прием не является безупречным, и, естественно, данная ситуация требует законодательного регулирования. С другой стороны, что такое расписка? Это письменный документ, доказательство непосредственного волеизъявления - прямого умысла на совершение или несовершение какого-либо действия. С этой точки зрения не имеет никакого правового значения, кем отбирается расписка, а имеет значение только субъект волеизъявления, выражающий его в письменной форме. Если форма соблюдена, личность установлена и идентифицирована, то такой документ является допустимым и относимым доказательством, в том числе в случае возбуждения проверки или дела в отношении недобросовестного специалиста, равно как и эксперта.
К сожалению, при декларативном соблюдении положений Европейской конвенции о правах человека (Конвенция о защите прав человека и основных свобод), в том числе о справедливом судебном разбирательстве (ст. 6 Конвенции), реальное применение таких прав, что касается возможности привлечения и участия в судопроизводстве специалиста как гарантии соблюдения принципов диспозитивности и состязательности сторон, требует конкретного и четкого правового регулирования с изданием специального конкретного разъяснения (по факту имеющего обязывающее значение) Верховного Суда РФ по данному поводу.
Для повышения доказательственного значения заключения специалиста в глазах правоприменительных органов и устранения сомнений о заинтересованности в его оценке следует ввести в ст. 58 УПК РФ требование, аналогичное ч. 5 ст. 57 УПК РФ: за дачу заведомо ложного заключения эксперт (специалист) несет ответственность в соответствии со ст. 307 УК РФ. Тем более что диспозиция ст. 307 УК РФ предусматривает ответственность специалиста наряду с экспертом. Обращает внимание, что ответственность предусмотрена за заведомо ложное заключение или показание эксперта, а в отношении специалиста только за показание, что также должно быть устранено с точки зрения соблюдения конституционного принципа состязательности сторон.
Еще одной причиной недоверия к заключению специалиста является выполнение его лицом, не являющимся по должности государственным судебно-медицинским экспертом. В нашем распоряжении имеется ряд судебных решений, в мотивировочной части которых указано буквально следующее: "...суд полагает возможным положить в основу своего решения заключение эксперта, поскольку оно проведено в государственном учреждении". Основания для такого рода решений примерно такие: государственный эксперт всегда предупреждается об уголовной ответственности, для государственного эксперта производство экспертиз является основным видом деятельности, у него большой профессиональный опыт, финансовая независимость от сторон. В отличие от этого негосударственный эксперт (специалист) в меньшей мере занимается экспертной работой, у него преобладает научная и педагогическая деятельность, которые зачастую прямо не связаны с предметом рассматриваемой экспертизы, работа исполняется в рамках договорных отношений со стороной защиты.
При внимательном рассмотрении все эти доводы оказываются не очень убедительными. В настоящее время среди экспертиз возрастает доля произведенных негосударственными экспертами, которые имеют равнозначные права и обязанности с экспертами, выполняющими заключение в государственном экспертном учреждении. Опыт сотрудников кафедральных коллективов нередко не меньший, а то и больший - в системе высшего профессионального образования преподают, как правило, эксперты, за плечами которых работа в государственных экспертных учреждениях. Многие из них совмещают преподавательскую работу с экспертной. Судебно-медицинская экспертиза как специальность не имеет дополнительной специализации. Научно-исследовательская деятельность - это то дополнительное, что независимо от тематики исследований может свидетельствовать о научном подходе в работе эксперта (специалиста), а заключение эксперта, как известно, представляет собой научно-практическое исследование. Если же область научного интереса совпадает с предметом экспертизы, то это становится только плюсом.
Принижение роли специалиста, а тем более сочетающего практическую деятельность с научным, системным подходом, влечет ухудшение качества работы, в том числе эксперта, и препятствует достижению основной цели привлечения к участию в деле сведущих людей - установлению истины по нему с помощью специальных познаний.
