Осень началась с непогоды. Захолодало. Задождило. На фоне хмурого неба, ветер то и дело раскачивает усыпанные плодами ветки яблонь. Румяные, наливные яблоки один за другим отрываются и падают на землю. В считанные минуты земля под деревом буквально устилается райскими плодами.
Каждый раз наблюдая эту картину вспоминаю свое детство. Старых, добрых дедов-соседей живших на моей улице. Дедов, которые кормили нас, играющую на улице детвору, яблоками. Каждый в своей манере.
Дед Русев, высокий, худощавый старик, согнувшийся буквой Г и всегда заводивший одну руку за спину на поясницу. Его "белый налив", крупные, с нежной, белой с зеленоватым оттенком кожицей и белоснежной сочной мякотью яблоки, поспевали самыми первыми на нашей улице. Приносил он их в большой, плетеной корзине из ивовых веток. Помню как мы бежали на встречу, только увидев его вдалеке с корзиной в руках.
Дед Машхаев, маленький, худенький , казахский дедушка, с темными как угольки и очень добрыми глазами. Медовки - так мы называли его маленькие, с красными бочками и невероятно сладким медовым вкусом яблочки. Он собирал их в тюбетейку или фуражку, как мне помнится и тот и другой головные уборы были у него в гардеробе и так же как дед Русев шел угощать детвору.
Дед Сметанин, был моложе Русева и Машхаева. Его двор был проходным. Когда застраивали колхозы и совхозы, дома лепили один к другому в длинные параллельные улицы, не оставляя проулков между дворами. Чтобы людям не приходилось полностью обходить одну улицу, для перехода на другую определяли проходные дворы. Кто, как и при каких обстоятельствах определял такие дворы, не имею понятия, но в этих дворах были еще колодцы, за водой из которых также приходил любой желающий.
Моя бабуля, жила как раз за двором деда Сметанина. Я по несколько раз на дню могла переходить через этот двор. Двор образцового огородника и садовода. В сезон яблок, если дед был во дворе, с пустыми руками уйти было невозможно. Он щедро предлагал собрать все яблоки которые на меня смотрят. Не помню сколько было яблонь и каких сортов. Помню, что одно дерево точно было сорта московская грушовка.
С тех пор прошло уже более тридцати лет. Многое изменилось за это время. Те старики ушли в прошлое, вместо раздать, угостить предпочтительнее стало продать, проходные дворы стали частными и перестали быть проходными. А подобная щедрость вызывает у нынешних детей изумление.
Однажды, с восторженным удивлением и смущением вернувшиеся из школы дети поделились со мной странной на их взгляд историей. По пути домой их компанию из шести, живущих в одном краю мальчишек, встретил незнакомый дедушка и радушно пригласил к себе во двор. Во дворе, с радостной улыбкой, незнакомая бабушка принялась вручать им сладкий виноград, предусмотрительно разложенный по пакетикам. Приговаривая, что виноград мытый, можно смело есть.
- Мам, мы ели, шли и ели…Опуская глаза в пол сказал старший сын.
Я пришла в некоторое замешательство и даже не знала, что на это ответить. Ведь сама учила детей ничего не брать у незнакомых людей и уж тем более не есть. Но с другой стороны мне так понятен был этот добрый порыв стариков, последних представителей той, уже ставшей историей эпохи.
Сейчас в моем саду нет белого налива, нет медовок. Зато есть дающая невероятно щедрый урожай, раз в два года, московская грушовка. Вкус у этих яблок самый необыкновенный, самый дорогой, вкус - воспоминаний, вкус моего детства.