Сейчас все, кому не лень, пишут про осень, и сплин и хандру… советы психологов тоже весьма банальны, но! действенны,- так что, мимо не проходим, выполняем: отоспались за пару-тройку дождливых дней, и возвращаем физическую активность (танцы, цигун – кому, что нравится). Теплые компания, чай и плед приветствуются, уроки живописи или еще чего-нибудь новенького - аналогично, тоскливые мысли анализируем, но не бесконечно ;) и лучше не в одиночку.
Наверное, многое зависит от географии. Где-нибудь в Тунисе – вечное лето, и только берберы способны отличить все оттенки песка, как эскимосы – снега.
Российская осень, на наше счастье, по большей части многоцветна и очевидна не только поэтам:
Осень. Древний уголок
Старых книг, одежд, оружья,
Где сокровищ каталог
Перелистывает стужа (Б. Пастернак).
Эх… ежели давно не перечитывали классику – самое время! Особенно, если дождь не располагает к прогулке.
Перебирать как драгоценности эту вкусность и мудрость веков. Ведь даже переводная литература на русском языке звучит с углубленным смыслом («Два «Лесных царя» у Цветаевой о переводе Жуковским баллады Гёте, например). А то и в оригинале ;)
«Времена года» Чайковского переслушать, а следом – пересмотреть «Визит к Минотавру» и попытаться сравнить звучание скрипок Страдива́ри и не Страдива́ри.
А потом написать эту скрипку акварелью или кофе, или чаем каркаде.
Вдруг осенью времени на живопись и музицирование высвободится чуть больше?
Это на одной из терапевтических групп (не раскроем тайны – просто впечатление): присутствующие рассказывали о своем детском опыте обучения в музыкальных школах – фортепиано, скрипка, музыкальный треугольник. О музыке просто говорили, в рамках терапии, но музыка, верите ли, она звучала в аудитории. Она и сейчас звучит… и зовет вернуться к недоученной нотной грамоте… есть же курсы для взрослых.
Может быть именно этой осенью?
Кто-то сыграет свои первые четыре такта, напишет абстракцию или склеит корвет, открыв для себя не только парусный моделизм, но и вслед за ним – историю мореплавания.
В свое время так поразил пример одного из персонажей «Ракового корпуса» Солженицына – мальчик, уже умирающий (если память не изменяет, а то лет тридцать прошло с тех пор), с удовольствием осваивал язык Бальзака и Гюго, Жюля Верна и Александра Дюма… В школе, помнится, так недоставало к языку Гете именно французского, чтобы «Войну и мир» Толстого читать без обращения к сноскам с переводом в конце страницы. Это в Питере сплошь французские школы, в Сибири у нас царствовал прекрасный и крепкий немецкий.
Был такой личный опыт, к счастью, закончившийся тогда победой жизни над смертью (как за осенью после зимы приходит весна) – а вот ты знаешь, что у тебя год жизни, мб последний, как у героя вынесенной нами в иллюстрацию книжки Ирвинга Ялома «Шопенгауэр как лекарство» (тут не спойлерим ;)
И вот что бы вы в этот год предпочли делать?
Поделитесь в комментариях, если не жалко.
