Цвет играет важную роль в жизни человека. Во-первых. он является свойством света. Без света не было бы Вселенной. Во-вторых, цвет, точнее его смыслы - часть культуры - вселенной человека.
Развиваясь, человечество создавало свой мир - предметы, технологии, идеи. Благодаря этим феноменам людям удалось выжить и улучшить мир (ну в чем-то улучшить; глобально - хорошего больше).
За тысячелетия существования в культуре появились и закрепились значения цветов, которые мы теперь принимаем за свойства цвета - верим во влияние на чувства и жизнь вообще. Синий мы связываем с небом и водой (но они не синие на самом деле - это иллюзия), зеленый - с жизнью природы, листвой (та же иллюзия) и пр. Мы окружаем себя предметами таких цветов, которые, как кажется, могут изменить здоровье, ход событий, повлиять на карьеру, любовь и даже пространство и время. Однако это влияние цвета - культурные стереотипы, источники которых затерялись в истории. Давайте совершим прыжок во времени и посмотрим, как появились представления об основной палитре.
Начало истории цвета тут. Черный. Красный. Желтый. Зеленый. Синий. Фиолетовый.
В изобразительном искусстве художники к фиолетовому всегда относились неоднозначно. Так, известно, что Леонардо да Винчи описывал, что в лучах этого цвета его "способность сосредоточиться, размышлять значительно повышается".
Гоген считал, что фиолетовый - устрашающий и неотвратимый.
«Я чувствовал, как холод насквозь пронизывает мою душу, и я не хотел оказаться во власти этого чувства», – писал в своих письмах друг Гогена - Ван Гог о своей «фиолетовой» картине «Пшеничное поле с грозовым небом».
Даже ирисы Ван Гога не безмятежны – в них живет ощущение тревоги.
Кандинский видел в фиолетовом болезненность, неустойчивость, нечто погашенное и печальное. Он назвал его охлажденным красным в книге «Текст художника. Ступени». Кандинский ощущал цвета, как звуки (у Римского-Корсакова и Скрябина, кстати, тоже был цветомузыкальный слух). И фиолетовый "звучал" для него болезненным гундящим фаготом или английским рожком.
Он отмечал, что соседство фиолетового с желтым не только не смягчает болезненные ощущения, а напротив, усиливает негативные черты желтого. Кандинский писал, что желтый, так же как и красный, сопровождает все живое: это и солнце, и земля, и пламя, но если тепло цвета глушится, то рождается ощущение повышенной чувствительности, раздражительности, красочного выражения безумия, но далеко не меланхолии, а припадка безумия и даже бешенства.
Фиолетовый сродни красному, хотя и находится по другую сторону спектра. Они оба – экстремальные цвета, очень заинтересовавшие мистиков. Например, Н. Рериха. Его горные пейзажи привлекают внимание людей особого склада – «не от мира сего», ищущих некие вечные истины, поэтизирующих трансцендентность. Рерих, вероятно, искал образы высоты духа и первооснов жизни в чистом горном воздухе. Его горы похожи на волны моря – волны материи и времени.
В горных пейзажах Рериха дано множество оттенков фиолетового: красно- пурпурному часто противопоставлен сине-фиолетовый. Использование оттенков стало его специфическим приемом, способом указать на угасание тщеты бытия: свет на полотнах уходит от красного к пурпуру, от пурпура к фиолетовому и синему, чтобы, наконец, все краски поглощаются черным.
К фиолетовому обращались не только живописцы, но и музыканты. Композиторы разных эпох и стилей использовали его ощущение и ощущения от него в процессе создания музыкальных образов. Так, Вагнер сочинял оперы в комнате с фиолетовыми шторами. Вероятно, что насыщенность его музыкальных партитур (одновременное звучание всех инструментов оркестра, одновременное звучание разных тем и лейтмотивов) связана с этим "густым" воздействием фиолетового.
Насыщенность пурпура стала идеологией звука для одной из культовых рок-групп 20в - "Deep purple". Назвавшись в честь любимой песни бабушки гитариста Ричи Блэкмора, эти ребята-виртуозы стремительно захватили верхние строчки чартов и умы поклонников.
В следующей истории о жизни фиолетового в архитектуре.