Впрочем, едва начался наш разговор, предубеждение быстро растаяло — как дым на манеже во время представления. Меня встретил веселый и жизнерадостный человек.
— Главное — не называйте меня циркачом, — улыбнулся наш герой. — Циркачи веселят народ на улице, а мы — цирковые артисты.
Владимир —клоун во втором поколении. Имя его отца стоит в одном ряду с именами таких великих комиков страны, как Карандаш, Юрий Никулин и Олег Попов. Теперь семейное дело продолжает Владимир — артист Московского цирка на Цветном бульваре и руководитель шапито.
Недавно он с коллективом гастролировал в Пензе.
Культура шапито
— Вы ведь не в первый раз в нашем городе?
— Не в первый. Пенза для меня не чужая, тут у меня много друзей. Двадцать лет назад я начинал на вашей арене. До сих пор с теплотой вспоминаю те времена. И очень рад, что скоро в Пензе наконец-то откроется обновленный цирк. Наше сообщество ждет этого события, так как это даст куда больше возможностей для представлений.Кстати, бывая здесь, я всегда набираю оркестр на свое шоу из музыкантов Пензенского цирка. Это настоящие профессионалы своего дела.
— В Пензе довольно часто разворачивают свои шатры различные шапито. Как отличить хороший передвижной цирк от посредственного?
— Мой совет: обращайте внимание на детали: шатер, драпировку стен, состояние реквизита. Даже наличие полноценного туалета, а не убогой пластмассовой кабинки может сказать о многом. Настоящие профессионалы уважительно относятся к зрителю. Хорошую подсказку может дать и график гастролей. Если цирк в городе остается меньше двух недель, скорее всего, цель тут — срубить по-быстрому деньги и уехать.
— Интересно, а сколько сейчас в России цирков?
— Чуть более 40 стационарных. А передвижных — более 200, из которых я бы только на два-три купил билеты…
— Почему?
— Беда в том, что в нашей стране, в отличие от Европы, нет культуры шапито. Там бродячие цирки существовали столетиями и постоянно развивались. А у нас в советские годы такой режим работы всегда считался ссылкой за провинность. В Советском Союзе ставку делали на стационарные объекты. Только там и можно было увидеть полноценные программы.
Поработать на улыбку
— Вы — клоун. Скажите, трудно рассмешить современную публику?
— Самым трудным всегда считается первое появление на манеже. Оно задает тон дальнейшему действу. Главная задача профессионала — не скатиться в откровенное позерство, а постоянно чувствовать реакцию зрителей. Это только кажется, что все просто. У многих не получается, и они уходят из этой профессии.
Работа клоуна очень ответственна. Он держит зал. Именно поэтому сейчас предпочитают ходить «на личность», а не просто на ту или иную программу.
— Бывают ли на арене импровизации?
— Крайне редко. Обычно то, что происходит на манеже, — это плод утомительных репетиций до седьмого пота. Здесь артист высвечен прожекторами и виден со всех сторон. Любая ошибка собьет зал с нужного настроя. Так что клоун — как сапер на войне: просчеты не прощаются.
— Сейчас в передвижных цирках все меньше хищных зверей. Почему?
— Во-первых, в кочевых условиях с ними непросто. Сейчас в нашем представлении участвуют морские львы. Им нужен специальный огороженный бассейн и очень много хорошей морской рыбы для питания. А представляете, сколько условий нужно соблюсти, чтобы возить по стране слона или тигра! Во-вторых, зритель сейчас пошел пресыщенный. Банальными медвежьими трюками или жонглированием его не удивишь, нужны новые форматы. В нашем цирке мы сделали ставку на лазерное голографическое шоу. Оборудование очень дорогое, и пока мы единственные, у кого есть подобное. Ну а в целом цирк и сегодня сложно представить себе без выступления дрессированных животных. Работа с ними — важное слагаемое успеха.
— Раньше цирковые артисты нередко играли в кино. Яркие примеры — Юрий Никулин или Амаяк Акопян. Что изменилось в этом плане?
— Представление на арене и экранный образ — это две разные вещи. В кино важен крупный план и эмоции. В нашей работе куда важнее действо — мимика отступает на второй план. Нередко истинные эмоции циркового артиста скрываются за гримом, благодаря которому лицо должно быть хорошо видно даже на последнем ряду. В общем, актер и артист — это большая разница. Цирк живет по своим законам. Это место, где люди отдыхают от суеты, погружаясь на два часа в волшебный мир сказки.
Семейные гастроли
— Когда вы впервые вышли на манеж?
— В три года. Я вырос в цирке и иной судьбы даже не представляю. Я купаюсь в этой атмосфере, и мне это нравится! Кстати, на клоуна я не учился. Видимо, быть комиком — мое призвание. А все остальное — эквилибристика, игра на нескольких музыкальных инструментах, дрессура и так далее — удачное дополнение к нему. С младых ногтей впитывая цирковую культуру, постепенно сам становишься артистом, овладевая попутно многими навыками. А в передвижном цирке — особенно. Здесь дополнительной работы хватает всем — от директора до повара. Я, например, могу починить технику, вожу тягач, освоил сварочное дело. И так со всеми, кто живет с нами одной жизнью.
— Есть ли у вас ученики?
— Наши ученики всегда путешествуют с нами (улыбается). Это наши дети, которым мы и передаем свое ремесло. Со мной, например, постоянно гастролируют жена Ирина, две дочери и сын, которому всего полтора года. Старшая дочь Полина уже несколько лет является шпрехшталмейстером (ведущим) программ. А младшую — Устинью — привлекает дрессура.
Многие сотрудники нашего шапито вышли из династии цирковых артистов. Случайные люди у нас не задерживаются. В нашем коллективе около полусотни человек. Многие из них на представлении никогда не появляются. Например, повар или технические работники. Однако без них встанет все дело. Передвижной цирк — это как часовой механизм: каждая шестеренка имеет значение.