О чем на самом деле говорили между собой Владимир Путин и Си Цзиньпин?
15 сентября на полях узбекистанского саммита ШОС в Самарканде прошла встреча лидеров России и Китая — Владимира Путина и Си Цзиньпина. Проведенная в обстановке глубокой секретности, она не дала никаких поводов ни для каких «долгоиграющих» выводов, поэтому жаждущие сенсаций СМИ за их отсутствием пустились во все тяжкие. Новостные ленты как западных, так и некоторых российских изданий пестрят самыми разнообразными, но неизменно яркими заголовками, которыми пытаются компенсировать, а иногда и подменить отсутствие реальной информации, которой, заметим, нет ни у кого. За исключением самого узкого круга лиц с обеих сторон, которые допущены до организации и участия в переговорах лидеров. Неужели не понятно, что при подготовке встречи, которая, если говорить о Западе, находящемся в противостоянии с Москвой и Пекином, пожалуй, вызвала интерес больший, чем все остальные двусторонние контакты на саммите, вместе взятые, меры информационной безопасности были предприняты беспрецедентные?
А то, что услышали и передали в свои агентства журналисты в ходе предельно сокращенной публичной части, тридцать раз было согласовано друг с другом, вплоть до каждой выверенной буквы. Почему? По двум основным причинам. Во-первых, военный конфликт на территории бывш УССР, как раз и привлекающий внимание ввиду непосредственной вовлеченности в него Запада, для российско-китайских отношений, нацеленных на трансформацию всего мирового порядка, — лишь тактический вопрос. Этот вопрос важен не приписываемой Западом Китаю «вовлеченностью», которая призвана скрыть собственное западное участие в его развязывании и ходе, а стремлением просунуть между Москвой и Пекином «черного кота». Такие попытки предпринимались и раньше, причем задолго до российской СВО. Сейчас же Запад пугает и одновременно бесит неизвестность. Истерический интерес к тому, о чем говорили Путин и Си, объясняется как раз тем, что все попытки расшатать взаимодействие двух стран оказались тщетными.
Во-вторых, несомненная тщательность согласования обеих сторон в том, что именно должно говориться в официальной, публичной части встречи, обусловлена тем, что один из приемов, которые Запад применяет против Москвы и Пекина, — это попытка если не противопоставить, то растащить их стратегические интересы прочь друг от друга. Всего месяц с небольшим назад все информационное поле буквально захлебывалось и тонуло в комментариях по поводу поездки на Тайвань Нэнси Пелоси; и точно таким же образом Запад рассчитывал, что Россия уткнется в собственные интересы и промолчит. Не промолчала, поддержала Китай, четко заявив о действиях США как о преднамеренной провокации. А сейчас вся информационная машина Запада, как бы «позабыв» про Тайвань, развернулась в сторону Киева. С той же самой задачей: побудить уже Пекин отмежеваться от Москвы, обрадовавшись, что «его не трогают». Хотя на самом деле «трогают», и еще как — один проход американских эсминцев через Тайваньский пролив чего стоит!
Скажем прямо: США от Китая нужно в этой ситуации только одно, именно то, чего он никак не получит: осуждение России. «Разделяй — и властвуй!» — главный исторический принцип англосаксов, и его эффективность в последнее время существенно снижается. В том числе потому, что у них этот принцип, упакованный в канву «двойных стандартов», единственный, и других принципов нет; именно это и вкладывается в известную «иезуитскую» формулировку «мира на правилах», которые предполагается не только навязывать в одностороннем порядке, но и произвольно менять в любой момент и по собственному усмотрению.
Суть конкретики здесь такова, что против России уже введены все возможные и невозможные санкции. Против Китая такие санкции Запад тоже очень хочет ввести; именно на это был расчет Вашингтона, когда он с помощью Пелоси запускал нынешнюю тайваньскую вакханалию. Китайскую сторону откровенно провоцировали, чтобы та «повелась» на «разводки» в ситуации, когда на пресловутой «красной линии» уже начались пляски, но формального ее перехода не отмечено. Стоило дать повод, как санкционный обвал не заставил бы себя долго ждать. (Настоящая «красная линия» в тайваньском вопросе, об этом следует напомнить, пролегает через либо «признание» США и их сателлитами «независимости» острова в нарушение всех китайско-американских договоренностей и норм международного права, либо через самопровозглашение такой «независимости» сепаратистскими властями при молчаливом «подталкивании» их Вашингтоном).
Китай, с одной стороны, не дает повода американской стороне к подобному санкционному повороту, а с другой, последовательно отстаивает свой суверенитет и национальные интересы. Это как раз и раздражает Вашингтон больше всего. В американской и других западных столицах растет понимание, что спровоцировать Пекин не удастся. И что повода для обвальных санкций на тайваньском направлении у них не появится. Как быть? А тогда, решил Запад, нужно изобрести другой повод, и вот как раз здесь в расчетах Запада и всплыла ситуация в бывшей УССР. В логике Запада, следует отыскать или сфабриковать факты военной или военно-технической поддержки Китаем российской СВО, раздуть их информационными средствами (показав очередную пробирку с порошком или чего-нибудь еще) и на этом основании продавить и оправдать санкции и против Пекина.
Надо понимать, что без этого у Запада ломается вся геополитическая игра. И именно здесь мы непосредственно подходим к тому, что происходит на саммите ШОС. Организации — двадцать один год, и на всем протяжении своего существования она расширялась лишь однажды, когда в ее ряды были приняты Индия и Пакистан. С прошлого года, когда Джо Байден, придя к власти в США, «закусил удила» и, учредив «саммит демократий», рискнул начать подкоп под ООН, наиболее масштабный за всю историю ее существования, замысел был понятен. Переформатировать международное сообщество так, чтобы исключить из него Россию и Китай, подвергнув их изоляции и выдавив таким образом на условную мировую «обочину». А лучше — в «кювет». Проходит год, и вдруг вместо «обочины» или «кювета» в ШОС, ядром которого, вопреки тому, что заявил на саммите таджикистанский президент Эмомали Рахмон, является не Центральная Азия, а российско-китайская ось, в организацию, ранее, повторим, почти не расширявшуюся, выстраивается очередь из десятка стран. Да каких!
Во-первых, ключевых евразийских государств, чего стоят хотя бы заявки Саудовской Аравии, Эмиратов и Бахрейна (про вступление Ирана, оказывающего России военную помощь, и не говорим); во-вторых, сплошь бывших союзников США. То есть Вашингтон, запуская проект долгоиграющего противостояния с Россией и Китаем, «свистает всех наверх» и проводит «строевой смотр сателлитов». А эти самые «сателлиты», уже, как выясняется, бывшие, вместо того чтобы построиться, недавнего патрона посылают (иногда натурально, как это сделал саудовский наследный принц), разворачиваются на 180 градусов и идут в ШОС, возглавляемую «ненавистными» Москвой и Пекином. Поставьте себя, читатель, на место Байдена и его стратегических планировщиков. Им настолько «не того», что даже о втором «саммите демократий», который анонсировался в прошлом декабре, речи не идет; эту тему в Вашингтоне как будто забыли.
Возвращаясь к самаркандской встрече Владимира Путина и Си Цзиньпина, подчеркнем: любое не так сказанное любым из лидеров слово, любая даже не двусмысленность, а элементарная оговорка могли сыграть на руку США, ибо нигде не было более «заинтересованных» зрителей, жадно хватающих все новости с этой встречи, чем в Вашингтоне. Давать повод, меняя международный тренд по резкому росту влияния ШОС, появлению предпосылок к превращению ее в фактор, сопоставимый, скажем, с Европейским союзом, как минимум неразумно. Как максимум это может отпугнуть тех, кто поверил в ШОС и готов связать с ней свои перспективы в условиях, когда доверие к прежним глобальным институтам подорвано американскими «художествами». Надо хорошо понимать: расширение, помимо новых возможностей, чревато и новыми рисками, главный из которых — повышение внутренней аморфности, диктуемой разнонаправленностью интересов. Чтобы эти процессы, как говорят у нас в народе, «устаканить», нужно время. И тем более в момент запуска этих процессов априори исключены любые незапланированные эксцессы.
Пообещав рассказать о ходе СВО, Владимир Путин сразу дал понять всем зрителям, что разговор будет откровенный, но касается он только двух лидеров; остальным просьба расслабиться, не напрягаться и не совать носа в вопросы, которые, с нашей точки зрения, их не касаются. Почему тема СВО прозвучала во вступительном слове или, точнее, почему она была именно так сторонами согласована? На днях в китайском официозе Global Times вышла редакционная статья, посвященная событиям вокруг СВО. У нас в информационном поле ее заметили. Но прочитать не удосужились, бросившись, не вникая в текст, цитировать название, которое посчитали двусмысленным («Китай никогда не был вовлечен в конфликт [на территории бывш. УССР]»). Хотя двусмысленности на самом деле нет никакой. Китай действительно не вовлечен в СВО, как и Россия не вовлечена в события вокруг Тайваня (пусть кто-нибудь в том и другом случаях докажет обратное), что не мешает нашим двум сторонам, понимая, что у обеих ситуаций общий инициатор и бенефициар — США, тесно координировать свои внешнеполитические шаги. И оказывать друг другу моральную и политическую поддержку, которая очень важна, особенно учитывая, что ввиду крайней взаимной удаленности обоих эпицентров, как и военной самодостаточности наших стран, в иной, материальной помощи ни одна из них не нуждается.
Вот как звучит первый абзац упомянутой статьи в Global Times:
«Ситуация на поле боя конфликта [на территории бывш. УССР] в последние недели приняла сложный оборот. По словам Владимира Зеленского в понедельник, ВСУ отвоевали 6 тыс. кв. км территории с начала «контрнаступления» в начале сентября. Однако Россия публично объяснила, что ее войска выведены по собственной инициативе в целях перегруппировки «для освобождения Донбасса». Реальная ситуация до сих пор неясна, но американским и западным СМИ не терпелось отпраздновать «большую победу» [киевского режима] в контрнаступлении. Нацелив свое оружие на Россию, некоторые из них пустили скрытые стрелы в Китай».
Далее отмечается, что некоторые (видимо, «продвинутые» на всю голову) американские эксперты даже призвали Китай (с явным намеком на Тайвань) «извлечь уроки» из российского опыта. И далее следует главная мысль, которая камня на камне не оставляет от западных и доморощенных либеральных спекуляций.
«Эти доводы и абсурдны, и порочны. Они сначала деморализуют Россию, преувеличивая ее «поражение» на поле боя, а затем надуманным образом превращают его в «поражение» Китая. По логике Запада, они либо крепко «связывают» Китай и Россию, либо пытаются внести раскол между двумя странами. Если быть точным, то такие выражения в основном разоблачали тайные желания американской и западной элиты».«Чистая прибыль Вашингтона ниже, чем мир может себе представить», — такое итоговое резюме авторов китайского материала очень хорошо передает суть ситуации. Причем со всех точек зрения. Особенно это опровергает тех «добровольно заблуждающихся», что ищут и «находят» между Москвой и Пекином элементы противоречий. Китайская сторона, как видно из этой цитаты, понимает, что пролонгация американского доминирования и диктата, пусть оно и упаковывается в «моральные» принципы защиты «демократии-и-прав-человека», на самом деле имеет под собой самую что ни на есть сермяжную основу. А именно: продолжать «иметь» планету с ее ресурсами в собственных колониальных интересах. Именно это, кстати, скорее всего, имел в виду Си Цзиньпин, предложив Владимиру Путину в противовес совместно отстаивать интересы развивающихся стран. И именно в этом контексте было выдержано выступление российского лидера на пленарном заседании Совета глав государств ШОС, когда он говорил о прямой дискриминации Западом (конкретно, ЕС) развивающегося мира в вопросах борьбы с дефицитом продовольствия.И последнее. Сразу с десяток западных СМИ «первой линейки» и в первую очередь негласный официоз демпартии США New-York Times принялись спекулировать на словах Путина о «вопросах и озабоченностях» китайской стороны относительно СВО. Якобы это «констатация трений»
в этом вопросе между Москвой и Пекином. Представляется, однако, что здесь они попросту клюнули на удочку с подброшенной под нос приманкой. Российский лидер всего лишь наглядно дал понять, что Китай вполне закономерно не до конца понимает сложившуюся ситуацию. Путин ведь не пояснил, в чем состоит содержание «озабоченностей». И предпочел рассказам на камеру прямой разговор с китайским лидером, которому, нет сомнений, дал исчерпывающую информацию не только о текущей ситуации на фронте. Но и о планах России на дальнейшую кампанию. И понятно, что уж кого-кого, но Запада, его политического руководства и военного командования эта тема не касается. Ни с какой стороны. Узнают потом. Всему свое время.