Глава 6
Вера спустилась со сцены и быстро зашагала к выходу. После отказа от лота она перестала быть кому-либо интересна. Гости больше не смотрели в ее сторону и переключили внимание на нового счастливчика. Жалкая, с осунувшимся вмиг лицом, Вера спешила между столиков. Она ничего не слышала и не видела вокруг. Все, что она хотела сейчас, это убраться отсюда. Выйти в коридор, где остался Айк. Почему же он так и не зашел в зал, когда она была на сцене? Что она опять сделала не так?
— Эй!
Вера обернулась, посмотрела по сторонам и никого не увидела.
— Я здесь, — в темной нише между кадкой с толстобокой пальмой и столиком с дополнительными закусками стояла Клара.
— Его там нет… — тихо сказала она из темноты. — Если вы думаете, что ваш муж в коридоре.
Скачущие по залу цветные огни иногда попадали на девочку, подсвечивая ее худое острое лицо. Она смотрела на Веру немного испуганно и растерянно. Брови ее были сдвинуты к переносице.
— Когда дверь открылась, я видела, что в коридоре еще были охранники и мистер Нейт.
— Ну и что? — возмутилась Вера. — Что ты хочешь сказать? Где Айк сейчас?
Клара замолчала и еще больше спряталась за пальму:
— Я не хочу, чтобы меня нашли.
Вера огляделась, в этой части зала совсем никого не было.
— Ну? — Вера сделал шаг к столику, чуть приблизившись к Кларе. Она не смотрела в сторону девочки и делала вид, что выбирает, что положить из еды на тарелку. — Ты что-то знаешь?
— Нет, но… разве вы совсем глупая?
— А ты совсем грубиянка, да?
Клара помолчала какое-то время, но потом продолжила из-за дерева:
— Наказания за отказ от лота ведь реальные! Айк за отказ раздеваться стал хромым, а вас лишили любви. Кто ваша любовь? Совсем не догадываетесь?
— Да чушь! — громким шепотом возмутилась Вера. — Ничего я не лишилась. И Айка я… люблю… — осеклась Вера и посмотрела на нос Клары, торчащий из-за пальмы.
— Вот именно! И его уже, наверное, оправили в лазарет. Не зря Мэри говорила, что слышала, как кричала какая-то женщина в подвале. Там держат всех, кто не хочет играть в лотерею.
— Я… — Вера запнулась, но тут же продолжила. — Я тоже видела женщину… Ее волокли по коридору охранники… Но, боже, Айк… Нет, нет, нет. Он бы сопротивлялся! Или ты думаешь, они его… Вера закрыла рукой рот.
— Я не знаю, но больше не представляю, где они все могу быть… — Клара немного высунулась и взглянула на Веру.
Молодая женщина и девочка-подросток стояли и молча смотрели друг на друга. Вера хотела еще что-то сказать Кларе, но ее прервал голос мистера Нейта.
— А, миссис Карви! — он мягко похлопал ее по плечу. Клара жестом показала, чтобы она молчала, и сделала шаг назад, глубже ныряя в черноту тени от дерева.
Вера развернулась и, насколько смогла, вежливо улыбнулась.
— Вы случайно не видели старшую девочку Уолшей? — растерянно вскинул брови мистер Нейт, будто искал собственную дочь. — Клару.
Вера помотала головой.
— Что ж, пойдемте со мной, миссис Карви, — мистер Нейт крепко взял Веру под руку и подтолкнул ее к выходу.
— Но куда? — только и смогла спросить Вера. Тело так сковало, что у нее просто не было сил вырываться. Сердце зашлось быстрыми ударами. Вера незаметно сделала несколько вдохов и выдохов, чтобы хоть немного успокоиться.
— Вы просто устали! — он мягко улыбнулся ей. — А перед следующим розыгрышем вам нужно хорошенько отдохнуть у себя в номере. Второй отказ совершенно не приветствуется, миссис Карви, и только собьет вас с правильного пути.
Мистер Нейт серьезно взглянул на нее. Вера ничего не ответила. Что она могла ответить? Что она могла сейчас сделать? Бежать? Но куда? Повиноваться ему? Так, по крайней мере, она просто наконец окажется в номере и сможет обдумать, что делать дальше. Ее коленки тряслись, лоб покрылся испариной, горло сдавил противный ком. Почему-то хотелось плакать, но она покорно шла за стариком. Лишь у самого выхода из банкетного зала Вера мельком оглянулась и посмотрела в сторону угла с кадкой и столиком. Но там уже никого не было.
***
В нос ударил сладковатый микстурный запах. Айк открыл глаза. В полумраке он увидел серый квадрат потолка. Над его головой, чуть левее, темнело бурое пятно и из него что-то капало, каждый раз гулко ударяясь о пол. Айк лежал. Тело будто налилось свинцом. Он пошевелил пальцами рук. Согнул ноги в коленях. Двигаться было тяжело, голова гудела. Как будто он вчера перебрал и его вдобавок знатно отлупили. Айк потрогал место, где лежал. Шершавая грубая ткань с опухолями-буграми. Кажется, это было что-то вроде матраса. Кряхтя и сжимая зубы, Айк оперся на руки и наконец смог сесть. Он осмотрелся. Низкие стены из кирпичной кладки, такой же как в коридоре и банкетном зале. Никакого окна, только тусклая лампочка, свисающая ближе к левой стене. Справа — отхожее место с умывальником. Напротив — выступающий из стены стол. Айк аккуратно поднялся и сделал шаг. Нога все еще подкашивалась. Айк доковылял до правой стены. Рядом с нужником чернела дверь с зарешеченным окошком. Айк подергал толстые прутья. За ними было стекло, но до него можно было добраться разве что кончиками пальцев. Прямо под окошком располагалось отверстие для еды, которе сейчас было наглухо закрыто. Что за черт? Айк посмотрел на кирпичи рядом с дверью. Местами они скрошились и торчали неровными зубцами. Может, они разрушились от времени или их пытались… сточить? Айк вернулся на свое место. В изголовье матраса валялась железная кружка. Айк дотянулся до нее. Поднес к носу и скривился. Вот откуда доносился этот мерзкий лекарственный запах. Он швырнул кружку в стену. Та звонко отскочила, упала снова на пол и, покрутившись брюзжащим волчком, остановилась. В комнате воцарилась тишина, и лишь звук ударяющихся о пол капель продолжал проникать в самый мозг. Как же его малышка там? Совсем одна. И он никак не может защитить ее. Айк заорал и несколько раз ударил кулаком в стену. Он и так был никчемным, а теперь и вовсе беспомощным. А она… она его маленькая победительница... она смогла отказаться от выигрыша. Стоп! Как долго он был здесь? День сейчас или ночь? Айк снова встал с матраса, кинулся к двери и неистово заколотил по ней:
— Эй! Откройте дверь! Слышите? Это какая-то ошибка!
Он колотил и орал, пока совсем не выбился из сил и не упал прямо на полу у двери на колени.
— Господи, помоги! — выкрикнул он словно не своим голосом и завыл.
Он очнулся от режущего уши лязга. Дверца окошка для еды со скрипом откинулась. Айк поднял голову и посмотрел в сторону двери.
— Еда! — он услышал голос кухарки. — Вечерняя еда!
Полная рука просунула алюминиевый контейнер в окошко и поставила его на подставку. Айк кинулся к окошку и закричал:
— Стойте! Почему я здесь? Откройте эту чертову дверь! — Губы его дрожали, голос сипел от саднящего горла. — Миссис Фло!
— Кушайте, мистер Карви! — спокойно ответила кухарка. Губы ее при этом странно подрагивали. В уголках рта вспыхнули и погасли искорки. — О-ох! — миссис Фло потерла рот и продолжила как ни в чем не бывало. — Вам нужны силы, голубчик! Потерпите, для вас скоро все закончится.
— Что вы несете? — закричал Айк в отверстие. — Где моя жена?
Но кухарка уже скинула с подставки контейнер и громко бамкнула железной дверцей нижнего окошка двери.
Айк снова принялся колотить в дверь, но тщетно. Больше никаких звуков, кроме падающих с потолка капель, он не слышал.
Живот скрутило в узел. Он был голоден и хотел пить. Айк дошел до умывальника и повернул ручку. Кран заплевался, зашипел, зафыркал и наконец изверг скудную струю воды. Айк подставил ладонь. Приятная прохлада защипала кожу. Мокрыми ладонями он тщательно потер лицо. На стене перед ним чернела его собственная тень. Но внезапно она стала таять. Айк обернулся. Лампочка, словно медленно умирая, потускнела и погасла. Он остался в абсолютной темноте. «Что еще за…» — подумал Айк, нащупал кран и закрутил его. Выставив руки вперед, он пошел в сторону стены, у которой лежал матрас. Дойдя до него, он без сил повалился на него. Почему погас свет? Раздача ужина и отбой? Наверное, здесь комендатский час. Айк отвернулся к стене и закрыл глаза. Он хотел забыться во сне, но ноздри защекотал аромат запеченной с чесноком птицы. Тишину камеры оборвало урчание живота. Звук раздался так громко, что Айку даже стало неловко перед самим собой. Он сжался на матрасе, ожидая следующего громкого требования желудка, но сдался раньше. Резко сел и начал рыскать в темноте по полу. Наконец рука коснулась заветной коробочки. Айк схватил контейнер, оторвал крышку и запустил пальцы во что-то вязкое, теплое и ароматное.
***
Первым делом Вера щелкнула замком номера и убедилась, прижавшись ухом к двери, что удаляющийся в коридоре свист мистера Нейта прекратился. Потом она быстро прошла к окну, одернула штору и открыла его настежь. Резкий теплый порыв ветра вздыбил волосы. По спине побежали мурашки. Плотный влажный воздух с пьянящим ароматом разнотравья заботливо окутал и принял в свои объятья. Вера выдохнула. Чья-то божественная рука вспорола синее небо, впуская в этот мир брызги млечного пути. Белокрылый мотылек выпорхнул из темноты, пометался у Вериного лица и стал отчаянно биться в холодную прозрачность стекла, пока наконец не зацепился тонкими ножками-нитками за деревянную раму и не успокоился. «Какая прекрасная летняя ночь!» — на мгновение забывшись, сказала себе Вера, но тут же очнулась. Глянула вниз — подсвеченные фонарями крошечные прямоугольники скамеек сада сиротливо жались к стволам платанов. Номер все еще был высоко над землей. Она уже почти не удивилась этому, лишь губы скривились в легкой ухмылке. Вера вернулась к туалетному столику с зеркалом. Она и забыла совсем, что все еще в вечернем наряде. Платье упало к ее ногам. Вера вышла из розового облака и взглянула на свое отражение. Как же она была хрупка сейчас! Боже! Боже! Что она строила из себя все это время? Женщину с амбициями, лучшими на свете возможностями, друзьями и самым идеальным вкусом к жизни. Женщину, которая, вроде бы, лучше всех знала, как глубока любовь и как удивителен мир. Как прекрасна каждая купающаяся в солнце травинка, каждое кружащееся в воздухе перышко, заметная только ее глазу мелочь, тонкий, отраженный в вечности штрих, но во всем этом она совершенно не видела себя. Заморенный звереныш, сжавшийся в комок. Ни единая капля ее собственной любви не коснулась ее сердца. Почему же она была безразлична к этой хрупкой девочке, что старалась удержать небо на плечах? Вера обхватила себя руками, склонила голову и стала медленно покачиваться на месте. Губы ее тихо-тихо зашевелились:
Нет на свете таких высоких гор
Таких низких долин,
Такой широкой реки,
Что бы помешали мне быть с тобой, детка.
Вера обнимала и гладила себя, пока не почувствовала, что руки покрылись гусиной кожей. Тогда она остановилась, встряхнула волосы и пошла в ванную комнату. Как же хотелось, чтобы это все было сном, но совершенно не было сил думать о том, что же теперь делать. Вера включила воду, забралась в ванну, придвинулись ближе к жгучим струям воды и подставила под них лицо.
Волны с шумом бросались на берег и тут же убегали, шурша прибрежными камушками. Вера зарылась ступнями в прохладный песок и лизнула мороженое. Она украдкой взглянула на Айка. Он сидел рядом. Застегнутая на все пуговицы рубашка намокла в подмышках, ужасно нелепые брюки поднялись у щиколоток и оголили белые полоски незагорелой кожи с редкими завитками волос. До ужаса смешной, будто из дедушкиного сундука, стетсон был надвинут почти до носа. Руки лежали на коленях. В пальцах Айк держал вафельный рожок, по которому текла молочно-розовая струйка.
— Зачем же вы взяли клубничное, если совсем не едите? — Вера улыбнулась и наклонила голову на бок, словно любопытный пес.
Айк ничего не ответил и лишь пожал плечами.
— Я думала, после вчерашних приключений с медузами и больницей вы предпочтете больше не видеть меня.
— Да, я действительно был немного озадачен, когда вы там, в палате, попросили посидеть еще немного с вами.
— Меня просто не носили на руках.
— Я же не мог заставить вас хромать весь этот путь до больницы.
— Перестаньте видеть во мне принцессу! — строго ответила Вера. Она подвинула ногу левее и пальцами нашла ступню Айка.
Айк отдернул ногу. Губы растянулись в нелепой улыбке. Вера снова зарылась пальцами в песок и отвернулась к океану. Белые гребни волн набегали друг на друга, сливались в один громадный вал, который ухал на берег, донося до двоих на пляже лишь остатки мощи.
— Почему вы отдыхаете в Стоун Харборе? — Вера вновь первой нарушила молчание.
— Здесь уютно, тихие люди и размеренная жизнь. И мне нравится океан.
— Мы песчинки по сравнению с ним.
— Пожалуй, — Айк хмыкнул, переложил рожок с мороженым в одну руку, а второй стряхнул упавшую на кожу молочную каплю. — Тем не менее океан дает понять, что мы, как и он, часть чего-то большего.
— М-м-м, — Вера снова лизнула мороженое. — А мне океан дарит покой. Здесь я чувствую, что мне не нужно притворяться. Он от меня ничего не требует взамен и просто позволяет любоваться им. Это так великодушно.
— Вы очень красивая, Вера, — внезапно выпалил Айк. Она ничего не ответила, засунула остаток вафельного рожка в рот и шумно захрустела. Айк представил, как вафля под натиском ее красивых белых зубов перемалывается, словно в жерновах.
Вера смотрела на океан, и ей было хорошо. Сидеть и не чувствовать опасности, боли и вечного недовольства кого-то из окружающих. Только она и океан. И теперь еще и Айк. Который просто сидит рядом и ничего больше. И этого, кажется, вполне достаточно. Внезапно она почувствовала, как ее пальцы, зарытые в песке, нашли другие пальцы. Она повернула голову. Айк смотрел на волны. Вера резко встала на четвереньки, доползла до него и, спрятавшись под широкое поле шляпы, поцеловала его в губы. Айк взял лицо Веры в холодные от мороженого ладони и поцеловал ее еще раз.
— А если я женюсь на вас не сию секунду, а только когда мы дойдем до городской мэрии, вы будете счастливы? — спросил он, чуть отстранившись от нее. Его глаза были полны обезоруживающего детского томления.
Вера запрокинула голову назад и расхохоталась. Казалось, ее смех заглушил даже шум прибоя. Чайки летали над ними и выпрашивали счастья. Счастья. Счастья. Ветер трепал волосы девушки и надувал парусом рубашку мужчины. Вера сорвала шляпу с головы Айка, кинула в оливковую зелень тонких листьев травы и притянула его к себе.
***
Шумные басы громкой музыки гулко отскакивали от стенок живота. Клара слышала, как мимо стола проходили люди. Кто-то останавливался совсем рядом, гремел приборами и тарелками. Длинная скатерть столика отлично скрывала ее от глаз окружающих. Но Клара не могла сидеть под столом долго. В конце концов, вечер закончится, наверняка тут будут убирать и ее найдут. Надо дождаться, когда начнется розыгрыш следующего лота и гости начнут смотреть на сцену и танцевать в этом сумасшедшем едином танце. Тогда на нее точно никто не обратит внимание, если она побежит к двери.
— Ну что ж, дамы и господа, — знакомое липкое вступление голоса ведущего заставили Клару сбиться с мыслей. — Продолжим нашу очаровательную лотерею!
Вступили приветственные фанфары, гости заликовали. Мило болтающие у столика мужчина и женщина звонко бросили тарелки, звякнули приборами и застучали каблуками в сторону сцены. Клара приподняла скатерть — официант направлялся к ней. Вот черт! Она быстро опустила скатерть.
— Так узнаем же имя нового счастливчика! — крикнул ведущий. Гости зааплодировали. Клара услышала над головой жужжание. Должно быть, и над этим столиком с дополнительными закусками опустился экран. Внезапно что-что со звоном упало и стукнулось о ножку стола. Клара опустила глаза — чайная ложка отскочила под скатерть. Тут же кто-то присел и стал шарить рядом со скатертью, стараясь найти ложку. Но не отыскав ее, встал и поспешил отойти подальше от столика. «А может, сейчас?» — подумала Клара и схватилась за край скатерти. Она сделала глубокий вдох и, выдохнув, резко одернула белую ткань. Перед ней на корточках сидела Мэри.
— И лот «665» достается Кларе Уолш! — закричал в микрофон ведущий. — Так встретим же нашу новую победительницу! Гости радостно захлопали.
— Что? — Клара выпучила глаза и притянула к себе сестру. — Господи, ты жива! Мэри прижалась к Кларе, крепко обхватила ее за шею.
— Кажется, мы выиграли, — с детской непосредственностью пролепетала Мэри.
— Где ты, Клара Уолш? Приди же к нам и возьми свой приз — лот «Любящие сердца».
По залу прошелся встревоженный шепот: «Так странно!», «Ну где же она?», «Что за беспечность!».
Вновь прозвучали фанфары для победителя. Гости повторно захлопали, но уже не в таком едином порыве.
— Просто позовем ее все вместе! — задорно крикнул ведущий в микрофон. — Она наверняка просто стесняется. Кла-ра! Ведущий громко стукнул каблуком по деревянной сцене.
«Кла-ра! Кла-ра! Кла-ра!» — масса в зале вновь сошлась в едином порыве. Все отбивали четкий ритм и кричали в унисон.
Клара почувствовала, как ножка стола вибрирует. Что это еще такое? Стенки бокалов, стоящих на столе, зазвенели.
— Здесь светятся бокалы с номером лота! — громко выкрикнул скрипящий мужской голос где-то рядом со столом.
— Так вот оно что! — с досадой кинул ведущий в микрофон. — Кажется, у нас еще один отказник…
По залу прокатилось разочарованное мычание.
— Или, быть может, Клара Уолш просто хочет, чтобы я лично ее вывел на сцену, как самую дорогую гостью?
Гости стали радостно кричать и поддакивать ведущему.
— Что ж, дорогая Клара Уолш, я иду к вам!
Клара испуганно посмотрела на Мэри. Та серьезно сдвинула бровки:
— Но Клара, разве мы не пойдем за призом?
— Нет.
— Но почему? — хотела было захныкать Мэри, но тут к столу кто-то подошел.
— Потому что, — Клара перешла на шепот. — Я тебя сейчас возьму за руку и мы быстро-быстро побежим к маме, окей?
Мэри кивнула. Когда подошедший к столу нагнулся и взялся за край скатерти, Клара схватила Мэри, они выскочили из-под стола и кинулись в сторону распашной двери, которая вела на кухню.
В зале кто-то ахнул. Музыка внезапно прекратилась. Среди гостей прошелся гул.
— А ведь тебе так нужны любящие сердца, Клара! — крикнул в след убегающей девочке ведущий и кивнул охранникам, стоявшим у главных дверей банкетного зала. — И они у нас есть для тебя! Ты еще вернешься за ними!
Последнюю фразу Клара уже не услышала. Ведущий развернулся к зрителям, расплылся в широкой улыбке и поклонился. Поднес снова микрофон к губам и добавил:
— И никакого принуждения… Ведь у нас все по любви! Правда? — Он поднял голову и взглянул на гостей. Десятки пустых глаз смотрели на него и ждали продолжения.
— Так кто хочет нового розыгрыша? — неистово закричал ведущий в микрофон и, хитро улыбнувшись, вновь побежал на сцену.
Заиграла энергичная музыка. Гости весело захлопали и застучали приборами по столам.
— Двинемся за счастьем, друзья? — со сцены крикнул ведущий и выставил руку с микрофоном к залу.
— Да! — ответили ему хором зрители.
Ведущий схватился за ручку игрового автомата и резко опустил ее вниз.
***
Айк открыл глаза. Темнота. Наверное, он отключился, когда поел. Все-таки миссис Фло готовит превосходно. Айк сел на матрасе, оперся о стену. Неровные края кирпичной кладки неприятно давили в голову и плечи, но так он хотя бы чувствовал себя живым. Он стал тихонько ударять о стену головой в такт падающим с потолка каплям. Темнота удушала. Как будто она была вязкая, плотная, живая. Нет, она не подступалась к нему, нет. Не тянула к нему свои длинные скрюченные черные пальцы. Она уже проглотила его, и он сидит у нее в пустом брюхе в ожидании начала переваривания. Как жалкий червяк. Который даже выесть ее изнутри не может. Потому что она бестелесна, а ее брюхо — средоточие хаоса. Звук падающих капель нарастал и становился все громче и громче, пока наконец не стал бить набатом по ушам. Гулкие удары. Через равные промежутки времени. Бам. Бам. Снова и снова. Как будто кто-то бил в гонг. Внезапно Айк услышал приглушенный женский крик. А потом еще один. Кричали женщины и мужчины. Он никогда не слышал такого животного крика. Долгого, отчаянного, пронзительного. Будто глотку каждого сжимал ледяной звериный ужас, а глаза вдруг увидели что-то, о чем их умы прежде даже не знали. Тело прошиб холодный пот. Сердце заколотилось. В ушах зазвенело. Перед глазами Айка вдруг предстала картина из их с Верой номера. Демон, проникающий пальцами в пустые глазницы стоящей перед ним на коленях женщины. Демон внезапно поднял голову и посмотрел на Айка большими спокойными глазами. Его лицо не было ужасающим и отвратительным. Наоборот, оно было печальным и совершенным. Как если бы в лице этого существа слились черты всех прекрасных людей, которых видел Айк когда-либо в своей жизни. Существо не оценивало, не судило, оно было свободным от всего человеческого. Айк не переставая смотрел на демона. Но тот вдруг отвернулся от него, взял тело женщины и стал вбивать его мощным кулаком, как сваю, в землю, а вокруг багровели бесконечные небеса неведомой Айку пустоши. Сердце его сжалось. Разве может зло быть таким беспристрастным? Разве зло в этом мире существует только для того, чтобы быть, и не для чего больше? Он повалился на матрас и заскулил. Вера, девочка, моя, да хранит тебя Господь!
***
По ноге скользнул неприятный холодок. Вера оторвала от подушки голову и обвела взглядом комнату — никого. Лишь тонкая штора колыхалась от ветра, а незакрытая створка окна стукалась о раму. На улице было совсем темно. Боже, сколько я спала? Вера вскочила с постели и подбежала к туалетному столику на котором лежал ее сотовый телефон. «02.40». Заряда почти не осталось. Вера дошла до шкафа, открыла его и достала из чемодана дата-кабель с вилкой. Надо зарядить, вдруг появится связь. Все еще влажные волосы остыли на сквозняке и теперь неприятно касались плеч. Вера взяла шорты и футболку и пошла в ванную. Досушила волосы, повесила фен на крючок. В номер будто кто-то постучал. Клара! Вера быстро оделась и вышла из ванной. Подошла к двери и приложила к ней ухо. В коридоре было тихо. Тогда она щелкнула замком и выглянула наружу — снова никого. Дверь номера девочек была приоткрытой.
Вера вышла из комнаты и побежала к тринадцатому номеру.
Окно в номере девочек оголтело стучало от ветра. В комнате было довольно прохладно, как будто здесь давно никого не было. Вера зачем-то высунулась наружу, но ничего толком не разглядев внизу, вернулась в комнату и дошла до кровати. Она взяла браслеты и стала перебирать их. Губы тронула улыбка. Когда-то она носила точно такие же побрякушки. Много-много браслетов, а какие-то мастерила даже сама. Взгляд Веры внезапно приковала картина на стене. Вера бросила браслеты и подошла к туалетному столику, рядом с которым висела картина. Индейская девочка в кожаных штанах с бахромой и повязке с перьями плывет на огромном черном лебеде по кровавому морю. Одной рукой она обнимает птицу за длинную изогнутую шею, другой держится за крыло. Ноги девочки по щиколотки опущены в красную воду. В какой-то момент Вере показалось, что девочка на картине улыбнулась ей. Вера подошла еще ближе к стене и протянула руку к холсту, но ее прервал едва слышный детский визг, раздавшийся где-то внизу.
— Это Мэри! — только и успела вымолвить Вера и выбежала из номера.
Ближайший путь до лазарета был по лестнице через кладовую. Вера добежала до конца коридора. Она хотела повернуть за угол, но увидела охранников, идущих навстречу. Вера спряталась за книжным шкафом. Когда охранники миновали ее, она кинулась в конец коридора. Только бы не заперта! Вера дернула круглую ручку двери кладовой и оказалась на лестнице, подсвеченной тусклыми бра. Вера побежала вниз. Вскоре света стало недостаточно, и она погрузилась во тьму. Ступая неуверенно и медленно, Вера продолжала идти. Бесконечная лестница все не кончалась.
— Да пустите меня! — наконец Вера услышала пронзительный крик Клары. Девочка истошно орала. Мэри снова завизжала.
Веру затрясло. Она вытянула руки и пошла на ощупь вперед. Совсем близко послышалась какая-то возня. Сдавленные крики, взвизгивания и рев. Руки вдруг нащупали гладкую поверхность двери. Вера стала водить ладонями, пока наконец не нашла ручку. Сердце колотилось. Вера сглотнула, повернула ручку и приоткрыла дверь. Мистер Нейт держал Мэри, молодой охранник в черном — Клару.
— Не трогай ее! — Клара кусалась, дергалась и пыталась ногами достать мистера Нейта, держащего ее младшую сестру. Связка ключей, торчащая из кармана старика, позвякивала, когда Клара попадала по ней. Мистер Нейт кивнул охраннику и потащил Мэри вглубь коридора. Мэри зарыдала и потянула тонкие пальчики к сестре:
— Клара!
— Пустите ее! — Клара стала извиваться еще сильнее.
Вера смотрела на происходящее во все глаза, но совершенно не могла пошевелиться. Руки и ноги онемели, внутренности кто-то схватил крепкой хваткой. Губы дрожали.
Мистер Нейт, тащивший Мэри, прикоснулся к левой стене ладонью. Через какое-то время он ключом открыл дверь и с силой швырнул туда малышку. Толстый кусок железа тут же гулко закрылся за девочкой. Старик повернул ключ и снова приложил к двери ладонь.
— Нет! — заорала Клара и стала выдираться еще сильнее. Она не может исчезнуть! Нет! Мэри!
Охранник с силой поволок Клару по коридору. Он протащил ее мимо того места, где открылась дверь для Мэри, и двинулся дальше.
— Любящие сердца! — крикнул мистер Нейт Кларе совсем не своим, а противным металлическим голосом. — Ты отказалась от них! Теперь ты не можешь быть с Мэ-э-ри. Для тебя приготовлено отдельное место.
Клара зарычала, как пойманный в капкан зверь. Она стала биться в хватке охранника с какой-то неистовой силой. Мистер Нейт поспешил ему на помощь. Ключи брякнули о каменный пол, старик нагнулся поднять их и отвлек охранника. Клара тут же вырвалась и побежала вперед по коридору. Охранник кинулся за ней. Мистер Нейт поднял связку и неуклюже поспешил за ними.
Веру невыносимо трясло. Коленки ее дрогнули и она осела по стене на пол. Закрыв рот рукой, Вера замычала в ладонь. Она мотала головой. По щекам лились слезы. Как же так? Что же теперь будет? Она осталась совсем одна в этом проклятом месте!
Вдруг тишину коридора нарушил удар гонга. Снова удар! Сильнее предыдущего. Казалось, стены завибрировали. Вера подняла голову, вытерла глаза и посмотрела в коридор. Новый удар! Что-то подскочило на полу от звуковой волны. Вера глянула вниз — пуговица от рубашки Айка! О Боже! Значит, он точно здесь. Лампы на потолке беспорядочно замигали. Из конца коридора в ее сторону двигались мистер Нейт и охранник. Вера присела, протянула руку в проем и, схватив пуговицу, закрыла за собой дверь. Бежать! Теперь бежать в номер и не выходить до следующего розыгрыша.