На первом курсе института я влюбился в книги. Просто начал читать все подряд. В Универе книжный киоск стоял рядом со столовой, а я каждый раз стоял перед выбором: сосиска в тесте или "Парфюмер", чай с лимоном или "Идиот". По необъяснимой причине чаще побеждали книги.
И вот однажды я сел на пригретую солнцем ранней осени лавочку и открыл сборник рассказов Маркеса. И меня сразу захватили атмосфера и образы. Не сюжеты, а именно волшебные герои и язык.
Я тогда проглотил кучу рассказов и роман "Полковнику никто не пишет". Последний меня слегка разочаровал. Уже не помню почему, но из-за этого разочарования я самый известного роман Маркеса так и не прочитал.
И вот спустя много лет я добрался до "Сто лет одиночества".
Я ожидал скучнейшую экзистенциальную прозу, во-первых из-за унылого названия, а во-вторых из-за впечатления, которое на меня произвела книга "Полковнику никто не пишет". Мои ожидания не оправдались.
Роман с первых страниц наполняется множеством персонажей, картин, чудес, легенд, метких и остроумных мыслей, что затягивает тебя в какой-то пестрый водоворот. Всю книгу меня не отпускало ощущение, что я попал в картину Босха, так много там персонажей и микроскопических деталей. А еще все это вместе взаимодействует непонятным и необъяснимым образом. В этом всем многообразии я потерялся сразу. Кто там кому приходится сыном, бабушкой, дядей? Кто какие политические взгляды исповедует и на какую войну собирается? Даже с романом "Война и мир" я не испытывал такой проблемы, хотя персонажей и событий там огромное множество и нет какого-то одного главного героя. Возможно дело в странных для русского уха именах.
При этом я вспомнил то волшебство, в которое погружался, перелистывая страницы на пригретой солнцем лавочке, и это ощущение пришло ко мне снова.
Отдельно хочу отметить мастерство Маркеса описывать любовные сцены. В какой-то момент я подумал: как ему удалось передать идею, что у героя огромный член, не используя это слово и его синонимы? Всё описано так поэтично, что советская учительница литературы, наверняка, даже бы не поморщилась. Умение описывать секс мне больше всего напомнило Тихий дон. Кому-то, наверное, такое сравнение покажется странным, особенно тем, кто не читал Шолохова. Но теперь у меня есть твердое убеждение, что самые горячие женщины - это латиноамериканки и казачки.
В заключение скажу, что если вы не читали Сто лет одиночества, но хотите понять атмосферу за одну минуту, посмотрите на обложку одноименного альбома Гражданской обороны. А если у вас есть две минуты, то еще и послушайте стихотворение Летова с тем же названием.
16.09.22