ГУРМАН

ГУРМАН
Евгений АФАНАСЬЕВ
Рассказ
Слава начал бегать, наверное, едва научившись ходить. Бегать не в смысле на короткие или длинные дистанции на соревнованиях, а бегать, чтобы спрятаться, скрыться. Ему доставляло большое удовольствие знать и видеть, как все кругом всполошились, сбились с ног, ища его.
Сначала Славу искала мать, когда он периодически убегал из дома. Потом искали дяди из военкомата, чтобы он испол­нил свой гражданский долг. Затем к поискам Славы подклю­чилась и милиция, когда он однажды, будучи в скверном расположении, сообщил по телефону директрисе своей быв­шей школы, что в здании заложена парочка взрывных уст­ройств. И он их взорвет, если эта старуха Шапокляк не при­несет ему публичные извинения. Слава не мог простить ди­ректрисе, что она однажды вывела ему двойку по истории, хотя урок он знал. Естественно, его вычислили без труда, защелкнули на запястьях наручники, доставили в отдел и там хорошо «поговорили». После этого разговора Слава го­тов был сознаться даже в том, что помогал Наполеону в его наступлении на Москву в 1812 году.
Его отправили на обследование в психушку. Врачи под­твердили опасения сотрудников милиции и вынесли заклю­чение: Слава их клиент.
Клиенту, однако, скоро надоело принимать горячие уколы, после которых суставы ломало и выворачивало неделю. Не в восторге Слава был и от постоянных примерок смири­тельной рубашки. Удобный случай «сделать ноги» предста­вился на четвертый месяц пребывания в «желтом доме», и Слава воспользовался им. А заодно прихватил из кабинета главного врача его портмоне и одежду...
«Ну, кто теперь дурак? - думал Слава, прячась в одном из домиков, расположенных в дачном поселке. -А? Я вам по­кажу дурака!» Слава хрустел соленым огурцом, извлечен­ным из погреба, и грозил кулаком кому-то невидимому. Он уже почти допил бутылку водки и ему было хорошо, от го­ловной боли после вчерашнего не осталось и следа.
Вчера он, правда, не хотел пить. От денег, которые он извлек из портмоне главврача психушки, осталось всего несколько монет, и Слава решил потратить их на горячий обед. Он пошел в кафе «Пельменная», что на улице вождя мирового пролетариата. Когда-то здесь можно было отно­сительно недорого и вкусно поесть, а если заплатить чуть подороже, то можно было так нажраться, что живот прини­мал форму арбуза, и какое-то время даже начинала мучить одышка. Но как же, оказывается, быстро бежит время. Цены на блюда уже были совсем не те, что прежде. Слава даже открыл рот от удивления, читая меню.
-Хочется кушать, правда? - вывел его из оцепенения не­знакомый мужик.
- Дороговато, однако, - признался Слава и уже хотел на­ правиться к выходу, но мужик не дал ему уйти голодным.
Обнажив парочку золотых фикс, он приветливо предло­жил:
-Закажи себе чего-нибудь, сынок, я заплачу. - И добавил уже на ухо: - У меня имеется пузырек коньячка, поможешь его уговорить?
-Запросто.
Слава взял борщ, двойную порцию пельменей, десяток кусков хлеба и компот.
Коньяк оказался так себе еще и потому, что быстро закон­чился. Мужик прикупил в буфете еще литровый пузырь вод­ки. Заказал еще пельменей и салат. Он больше налегал на жрачку. Слава же тянулся к водочке. Но несмотря на это, скоро забрало обоих.
Разрешив Славе спрятать остатки водки в своем карма­не, мужик вылез из-за стола. Слава тоже поднялся и напра­вился к выходу.
На город опускались сумерки. На смену ярким лучам сол­нца пришел легкий морозец.
- Ну как, накушалась, крошка? - неожиданно зашептал му­жик Славе в самое ухо. - Правда же, здесь неплохо готовят?
Слава кивнул в знак согласия.
- А хочешь всегда так жить? - спросил мужик.
-У меня на лбу написано, что я идиот? - вопросом на вопрос ответил Слава. - Конечно, хочу.
-Могу устроить тебе сытную жизнь, - пропел мужик снова на ухо Славе, а сам все плотнее и плотнее прижимался к парню, обнял его за шею. - Я все могу сделать для послуш­ных мальчиков.
-На свою пенсию, да? - усмехнулся Слава.
-Обижаешь, но твой гонор мне нравится. Ты симпатич­ный.
Слава сначала толком не понял, куда клонит мужик. Даже когда тот полез целоваться, подумал, пьяный, что с него взять. Но когда мужик прилюдно стал его тискать и зашарил своей пятерней по его заднице, Слава вспылил:
- Я тебе что, проститутка?!
Он оторвал мужика от себя и усадил задницей в сугроб.
- Не надо ломаться, - не унимался мужик. - Ты хочешь хорошо жить, я хочу получить немного удовольствия. Да­вай уважим друг друга, а? Я заплачу, ты только скажи сколь­ко. Сто тысяч тебя устроят?.. Двести?.. Ну идем, я знаю недалеко отсюда теплый и сухой подвальчик, нам никто не будет там мешать. - И мужик снова полез до Славы с поце­луями.
-Сейчас я тебя уважу вот этой штукой. - Слава вытащил из-за пазухи бутылку с остатками водки и занес ее для уда­ра. После такого поворота событий он, кажется, враз про­трезвел.
-Ну, бей, бей! - завопил мужик. - Вот, значит, как ты пла­тишь за мою доброту и щедрость... Нет, а чего ты еще хотел? Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, а у нас за все нужно платить. У тебя есть чем расплатиться за обед и выпивку?
Прохожие шарахались от них, а те, кто были посмелее, выдавливали из себя, дескать, нажрутся тут, как свиньи, и разборки устраивают, не дают спокойно пройти.
- Пошли! - скомандовал мужик, несмотря на то, что уже получил по зубам, снова обнял Славу за талию. - Я тебя долго не задержу. Или, может, не доверяешь мне, думаешь, что я неплатежеспособен, а? Ты зря так думаешь.
При этих словах мужик вытащил из кармана пачку банк­нот и потряс ею перед носом Славы. Слава аж присвистнул.
-Денежки я люблю, -протянул он. -Пойдем, папаша, я тебя утешу. По полной программе утешу.
Подвал, действительно, оказался сухим. Где-то в даль­нем углу урчала канализационная труба.
Мужик опять полез с нежностями, но Слава отстранил его.
-Сначала портки сними, - сказал.
-Да, да, я сейчас. - Мужик заторопился расстегивать ре­мень. - Ты тоже давай раздевайся.
Когда мужик спустил брюки по колено, согнулся, чтобы вытянуть ноги из штанин, Слава ударил его ногой в челюсть. Голова мужика запрокинулась, и он мешком упал на бетон­ный пол. Он явно этого не ожидал, был удивлен и растерян.
Слава не дал мужику прийти в себя, врезал носком ботин­ка ему еще пару раз между глаз. Мужик захрипел, пустил кровавые пузыри.
Вид крови привел Славу в ярость. Он схватил валявший­ся у стены кусок трубы, уже отслуживший свое, и стал оха­живать им мужика. Тот пробовал увернуться, закрыться руками от обрушившегося града ударов, но с каждым разом такие попытки были все менее активными.
Один из ударов пришелся мужику в висок. Слава услы­шал, как хрустнул череп, и что-то липко-горячее брызнуло ему на подбородок. Слава провел по нему ладонью и поднес к глазам - это был сгусток мозгов и крови.
Слава отбросил трубу и рассмеялся. Но смех скоро сме­нился слезами. Только сейчас до него дошло что он натво­рил. Он склонился над мужиком. Вместо лица у того было кровавое месиво, его голова плавала в луже крови.
- Это не я, - протянул Слава и зачем-то похлопал мужика по щеке. - Не я, слышишь?
Но мужик уже отдал душу Богу. Или дьяволу. Скорее всего ему. От этой мысли Славу передернуло. Он потер руки, и его лицо снова растянула улыбка. Он подумал, что мужику так, собственно, и надо, не он, Слава, так кто-нибудь другой рано или поздно отправил бы его в могилу кормить червей.
Слава обшарил карманы мужика, освободил их от налич­ности. Стопка денег вызывала уважение. Здесь никак не меньше двух миллионов, подумал Слава. Когда засовывал купюры себе в карман, рука наткнулась на рукоятку ножа. Вытащил его, какое-то время разглядывал, будто видел впер­вые. Это была красивая игрушка с выкидным блестящим лезвием. Очень острым. Слава попробовал его на палец. И тут у него в мозгу пронеслась мысль, что покойнику уши уже ни к чему, а ему, Славе, могут пригодиться. Слава склонился над трупом, оттянул его левое ухо и чиркнул лезвием ножа. Затем положил отрезанное ухо около ног и занялся вторым. Он неожиданно вспомнил далекое детство, как мама варила холодец из свиных хвостов, ушей и копыт. Ему вдруг захотелось холодца. И вполне может так случиться, что когда он придет к маме и попросит ее сварить холодец, у нее мо­жет не оказаться продуктов для его приготовления. Будет очень обидно. Слава почувствовал слезинку, выкатившую­ся из уголка глаза.
Когда и второе ухо было отделено от головы, Слава ста­щил с трупа брюки, тщательно вытер о них руки. Затем об­тер отрезанные уши, завернул их в носовой платок и поло­жил в тот же карман, что и деньги. Нож положил в другой карман, он ему еще пригодится. После этого ухватил труп обеими руками за ноги и потащил в глубину подвала, остав­ляя кровавый след; уложил его рядом с канализационной трубой.
- Здесь твое место, - пробормотал Слава. - Дерьмо не должно расплываться по округе... Ладно, прощай!
Подумал, что мужик хоть и был гнусным типом, но выпить за упокой его души не будет большим грехом. И только тут он обнаружил, что где-то потерял бутылку. Однако сей факт его не расстроил. С теми деньгами, что он имел, его будет рад принять любой «комок». Слава поспешил из подвала на улицу.
В витрине киоска каких только бутылок не красовалось. У Славы даже глаза разбежались от изобилия.
- Могу дать практический совет насчет того, какой пузырь лучше.
Слава обернулся на голос. Невысокий худой мужичонка хотел изобразить подобие улыбки своей испитой физионо­мией. Он был в трико и легкой куртке, надетой, кажется, на голое тело. Его всего трясло. Скорее с похмелюги, чем от холода.
-Ну так как, принимаешь помощь? - снова заныл мужичон­ка.
-Тебе, конечно, нужно будет налить сто граммов? - ос­ведомился Слава.
-Плюс минус полкило, если, конечно, не жалко, - разъяс­нил свою позицию в этом вопросе мужичонка.
-Да, несколько глотков тебе сейчас действительно не помешают, - усмехнулся Слава. - А то еще гриппозу подхва­тишь.
-Вот именно, - согласился мужичонка и, поднеся руку к окошку киоска, спросил: - Так я делаю заказ?
Едва бутылка из рук продавца переместилась в руки Сла­вы, мужичонка загорелся желанием здесь же начать ее «уго­варивать». Слава не принял такое предложение, и мужичон­ке пришлось топать за ним до ближайшего подъезда.
Устроились на лестничной площадке между первым и вто­рым этажами. Руки порядком озябли. Чтобы не выронить бутылку, когда будет открывать, Слава поставил ее на пол и прислонил ладони к теплым ребрам батареи. У мужичонки уже не было сил ждать глотка вожделенного напитка.
- Я открою, ага? - предложил он и, не дожидаясь ответа, схватил бутылку, зубами сорвал пробку, сунул нос в гор­ лышко и мелко передернулся. - Ух! Хорошая, между прочим, штука. Я сегодня с корешами на троих раздавил пять таких. Корешам сразу хорошо стало, они уже отдыхают, а мне са­мой малости не хватило, чтобы уснуть.
Он приложился губами к горлышку, сделал несколько боль­ших глотков. Протягивая бутылку Славе, поморщился и зат­ряс головой.
-Хреново без закуски, - изрек, сплевывая себе под ноги. -Угости сигареткой, что ли.
-Не курю, - признался Слава. - А вот чем закусить найду. Как насчет человеческих ушек, сырых, правда?
-Ты чего , парень? - Мужичонка вылупил глаза.
-Я серьезно. - Слава снова поставил бутылку около ног и полез в карман. Вытащил кровавую тряпицу, развернул.
При виде того, что в ней лежало, желудок мужичонки зара­ботал в обратном направлении. Он прямо на площадке вы­валил часть своего сегодняшнего обеда. Продолжая терять
непереработанные куски хлеба, лука и еще какой-то дряни, мужичонка бросился прочь.
- Э, мужик, ты куда? - расхохотался Слава. - Мы же еще не распили бутылку.
Но тот уже выскочил из подъезда, хлопнув дверью что есть силы.

* * *
Да, это произошло вчера вечером, на пятнадцатый день после побега из психиатрической больницы.
Нехорошо как-то получается, подумал Слава, он уже столько времени на свободе, а матери так и не дал о себе знать. «Не по-человечески это». Он отбросил «жопку» соле­ного огурца в угол и поднялся. Тем более, что бутылка была уже пустой, и нужно было сделать небольшой запас, чтобы не так скучно было сидеть в этом проклятом и в то же вре­мя таком гостеприимном дачном домике.
Слава следовал всем законам конспирации. Прежде чем войти в подъезд, долго присматривался к нему издалека, и вошел только когда убедился, что ничего подозрительного вокруг не наблюдается. Лифт вызывать не стал. По сту­пенькам на четвертый этаж поднимался осторожно, краду­чись, готовый в любую секунду рвануть обратно.
Позвонив в квартиру, от двери отошел. Мать была дома. Появлению сына удивилась и испугалась одновременно.
- Ты одна? - прошептал он. Она молча кивнула.
Он вошел в квартиру, озираясь, дверь оставил приоткры­той. И успокоился только тогда, когда заглянул в каждый угол и понял, что кроме него и матери в квартире больше никого нет.
-Ну, здравствуй, что ли, маманя, - произнес он и протянул ей руку.
-Тебя давно отпустили?
-Не волнуйся, я первым делом пришел к тебе.
-Не лги, тебя не отпустили, ты сбежал. Ты все так же продолжаешь бегать, как и раньше.
-Ты мне не рада?! - растерянно спросил Слава. - Допус­тим, я сбежал. И что?
Мать устало вздохнула.
- Я все знаю, милиция замучила меня вопросами, - при­зналась она. - Они здесь дежурили. Предупредили, что как только ты появишься, я должна им об этом обязательно сообщить.
Слава схватил мать за хрупкие плечи.
- Ты не сделаешь этого, да? - Он задышал ей в лицо пере­гаром. - Скажи, что не сдашь меня?!
Мать заплакала. Слезинки, выкатившиеся из глаз, застря­ли в морщинках лица.
-Конечно нет, конечно, - поспешила она заверить сына. -Но тебе нельзя здесь долго находиться, сам понимаешь. Они говорили про тебя, что ты...
-Я знаю, что они говорили обо мне, догадываюсь, - резко оборвал Слава. - Если верить всему, что говорит милиция, лучше не жить. Я скоро уйду. И хватит об этом. Я хочу есть, ма, у тебя не найдется, чем накормить голодного сына?
Мать утерла слезы, засуетилась.
-Картошку будешь? - спросила она. - Извини, но больше нечего предложить. Тебе как ее сварить - в мундире или прежде почистить? Я бы пожарила, но ни масла, ни маргари­на нет.
-А я думал, ты побалуешь меня холодцом, как когда-то в детстве, помнишь? Представляешь, вчера почему-то вспом­нил.
-Откуда, сынок? - виновато сказала мать. - Третий месяц пенсию задерживают. Неделю уже не на что хлеба купить. Если бы не дача, не знаю, что делала.
- Может, что-нибудь придумаем, ма? - подмигнул Слава весело. - Как думаешь, из этого получится холодец?
Он извлек из кармана уши вчерашнего собутыльника. Мать смотрела на сына круглыми от ужаса глазами. Ее будто па­рализовало.
-Что, не хватит? - переспросил Слава. Он рывком выта­щил из кармана пачку банкнот. -А этого? Думаю, этого будет за глаза на все необходимое для холодца. Сгоняй на рынок, ма. - Он вложил деньги в руку матери и сжал ее в кулак. -Пожалуйста.
-Господи, сынок, - простонала мать.
-Что, Господи, что? - перебил ее Слава. - Забудь это имя и никогда больше при мне его не произноси, поняла?
-Как же... - испугалась мать.
-Иди на рынок! Я сказал. А я пока на кухне побеседую с «Будулаем».
- Это еще кто?.. Сынок, ты же один пришел. Слава зашелся смехом.
-Ты хочешь сказать, что у меня поехала крыша? Это у тебя поехала крыша. «Будулай» - это не человек, это назва­ние водки. Вот, читай: Бу-ду-лай.
-А-а, - протянула мать, хотя от этого ей не стало легче Она догадалась, что ее сын попал в беду, и его нужно спа­сать.
Мать ушла и будто сквозь землю провалилась, прошло уже сорок минут, как за ней закрылась дверь. Да за это вре­мя можно, наверное, сгонять на край света и вернуться. Слава начал волноваться.
Разговор с «Будулаем» получился неплохой. Слава «уго­ворил» его почти наполовину, и за душу уже зацепило. Захо­телось есть. А почему бы и нет, черт возьми?!..
Когда мать вернулась, бутылка была пустой и стояла под столом. А Слава ел принесенное с собой. Рот его был пере­пачкан кровью.
- О, ма! - обрадовался Слава. - Я устал тебя ждать и очень проголодался. Ничего, что я перекусил без тебя, ты не в обиде на меня?
Мать прислонилась плечом к косяку, молчала. Улыбка мед­ленно сползла с лица сына. Он увидел за спиной матери двух милиционеров.
- Эх, ма, зачем? - покачал головой Слава, макнул остатки уха в соль. - Я бы и так скоро ушел.
Когда милиционеры подбежали к нему, он уже засунул ухо себе в рот и стал жевать. Челюстями заработал энергично, издавая подобие хрюканья.
Один из милиционеров, брезгливо морщась, выбил стул из-под Славы, заломил парню руки за спину. Его напарник схватил одной рукой Славу за волосы, второй принялся раз­жимать ему челюсть. Слава мычал, вырывался, но все же милиционеру удалось разжать его рот. Из него на пол шмякнулся кусок кровавого месива.
- Спокойно, парень, - прохрипел страж порядка. - Если не хочешь бо-бо, веди себя тихо, договорились?
-Да пошли вы, мать твою!..
Слава подавился словами. Его лицо размазалось по полу. Адская боль мгновенно распространилась по всей голове.
- Бо-бо, да? - осведомился милиционер, обнажая передние зубы в улыбке. - Извини, но ты сам напросился. Повторим?
-Хватит, начальник, все! -заревел Слава.
Его подняли и защелкнули наручники на запястьях.
- Прости меня, сынок. - Мать попыталась дотронуться до лица Славы, но он наклонил голову влево. Ее рука нащупала пустоту.
Мать и сын еще не догадывались, что видятся в после­дний раз.
Ровно через три недели Слава будет убит при попытке к бегству.
14-15 ноября 1996 г.,