Не знаю, как там ведут себя по осени все нормальные коты, но наших паразитов приходится слёзно упрашивать вернуться домой.
Прямо натурально на коленях стоять и причитать:
-Сашенька! Тёмочка! Заходите, пожалуйста, домой, хватит уши морозить! Будьте так любезны!
А Сашенька с Тёмочкой, дрожа на промозглом ветру, как цуцики, в ответ щурят на тебя глаза и всем видом дают понять:
-Не пойдём! Ты недостаточно вежливо нас просишь! Ну что это, в самом деле, такое: будьте любезны? Тебя что, волки злые в лесу растили и нормально с котиками разговаривать не научили? Уж лучше мы прямо тут замёрзнем, чем с такой хамкой в одном доме жить!
И отворачиваются, не забыв напоследок кинуть в меня своё кошачье презрение.
И тогда остаётся только прокашляться в кулак, топнуть со всей силы по крыльцу и зычно проорать:
-А ну, черти неприятные, быстро встали и пошли в дом, пока я вам ускорения не придала! - и задрать ногу для пинка.
И вот только после этого коты лениво встают на ноги, потягиваются, расправляют хвост, и, не забывая кидать в меня презрение, тащатся в хату. Тащатся и ворчат, ворчат и тащатся.
-Бубубу, мерзкая женщина, опять на котиков наорала. Хоть бы тебя лошадь укусила, что ли. Или корова боднула.
Дома коты делают вид, что им невыносимо здесь находиться. Что на улице было в сотню раз лучше и даже пахло свободой. И детей не было.
А тут и воздух какой-то прямо вот спёртый, ещё и каждому надо кошачий бок потрогать.
Кот Артём у нас немного добрее, чем Сашка, поэтому разрешает детям себя гладить. Ну, как разрешает...
Вот он, царь. Гладьте. Гладьте меня, рабы. Вот тут и тут. Ещё. И ещё.
И дети гладят, куда им деваться? И за ушком ещё чешут, услужливые.
Саша же в это время источает вокруг себя усталость.
Сашенька устал.
Устал от такой жизни, бессмысленной беготни по кругу и вообще. От этих двуногих, которые запирают в доме птицу вольного полёта. И не дают отморозить хвост.
-Дожить бы до весны! - тихо шипит себе под нос Саша. - Хоть бы дожить! Пережить зиму в этих ненавистных стенах, в обществе этих отвратительных людей.
Развеселить Сашу может только пуходёрка. Хотя, развеселить - это не верное слово.
Пуходёрку Саша терпит, не испытывая ненависти. Равнодушно. Молча сидит, пока ему по спине чесалкой водят и лишь изредка поглядывает в твою сторону.
Поглядывает, чтобы мы тут не забывали - природа создала нас исключительно ради одного. Чтобы было кому Сашеньку вычёсывать.
-Лааадно, - снисходительно вякает Саша. - Чеши меня, кожаный мешок. Хоть какая-то от тебя польза.
А потом наступает ночь. И я просыпаюсь от того, что рукой влипла во что-то мягкое и пушистое.
-Ой, подумаешь! - лениво сползая с моей кровати, мявкает Шурик. - Как будто я по доброй воле сюда пришёл, ну! Я просто хвост отморозил у ваших батарей! Ей-богу, чуть прямо к полу не пристыл. Вы вообще думаете печь топить?
-Да изверги! - спрыгивая с другого конца кровати, рявкает Тёма. - Послал же Господь хозяев, я прямо не знаю...
И они - бок о бок - удаляются из комнаты прочь. Копить огромную порцию презрения, которой должно хватить на весь следующий день.