Ранее мне не раз приходилось публиковать воспоминания одного из членов дорожной команды Queen – Криса («Кристалла») Тейлора. Все они, впрочем, по большей части были сосредоточены вокруг личности непосредственного начальника Криса – Роджера Тейлора. Однако есть воспоминания, где Крис достаточно подробно рассказывает о другом участнике Queen – Фредди Меркьюри, которого также хорошо знал по работе и вне её. Некоторые отрывки из его историй были опубликованы в книге Дэвида Эванса и Дэвида Миннса «This Was the Real Life: The Tale of Freddie Mercury», познакомиться с которыми мы и предлагаем сегодня нашим читателям.
«Как и у Рэтти (главный техник Queen Питер Хинс. – Прим. пер.), у меня есть прозвище – "Кристалл", сокращение от Криса Тейлора. Я получил его, когда работал на Мерлина (скорее всего, речь идет о Мерлине Джонсе, гитаристе и бывшем участнике The Blockheads. – Прим. пер.), и оно быстро закрепилось. С Рэтти же я познакомился, когда мы оба начали работать на Дэвида Эссекса. Итак, я Кристалл.
Впервые я встретился с Queen в офисе Джона Рида на Саут-Одли-стрит, во времена "Bohemian Rhapsody". Мне позвонил Ричи, роуди-гитарист, и спросил, не хочу ли я поехать в Японию, Австралию и Америку с Queen на три месяца. Я сразу же согласился.
Вначале я познакомился с Брайаном – он был похож на богомола. Он случайно наступил мне на ногу своими ужасными сабо и следующие пятнадцать минут без конца извинялся. Затем вошел Фредди и сказал: «Очень рад познакомиться с тобой, дорогой!»
Не самый жестокий парень в мире, как я подумал. Потом меня отвезли в дом Роджера Тейлора в Барнсе. Ричи решил, что раз я его роуди, мне просто необходимо поскорее встретиться с ним. К своему удивлению, я встретил в Барнсе молодого парня с обесцвеченными светлыми волосами до плеч, который был похож на Дебби Харри. Когда он сказал "Привет" своим высоким голосом, я подумал: "Привет, да они все педики!"
В том первом туре группа жила в своем мире, а мы – в своем. При этом Queen всегда являлись на саундчеки в полном облачении – как будто они собирались отыграть концерт здесь и сейчас. Это было обычным делом для них и для нас.
После мирового тура 1976 года мы отправились на "Ridge Farm", для репетиций будущего "A Day at the Races". Сама запись, впрочем, состоялась чуть позже, в студии The Manor. Так как мы жили и работали в одном здании, я впервые понял, что все они были обычными людьми, с хорошим чувством юмора. За долгие годы с ними я и сам стал гораздо более подколот и напорист, ибо воспринимать то, что окружало Queen можно было только с юмором!
Когда мы переехали в Мюнхен, для записи альбома "The Game", то раз и навсегда стали тем, что Фред называл "семьей". Мы все стали очень, очень близки. Каждый вечер мы отправлялись в студию, и около шести часов вечера Джобби (Брайан Зеллис. – Прим. пер.), техник Брайана, начинал готовить коктейли. Потом был ужин и выпивка, а чуть позже – посиделки в клубе. Раньше все ходили в "Sugar Shack", а Фредди и Фиби (Питер Фристоун) - в "Mrs. Henderson's". Поздно вечером мы все собирались в нашем с Роджером номере, который назывался "HH the Hetero Hangout", или в номере Фредди с Фиби, который назывался "PPP The Presidential Pouff Parlour", и получали от этого ещё большее удовольствие.
Примерно в то же время я начал ездить именно с группой, а не с другими техниками и командой, и узнал Фредди гораздо лучше. Мы подружились, и я стал одним из немногих привилегированных людей, которые могли постучать в его дверь в любое время дня и ночи. Некоторые люди даже думали, что у нас роман!
Я часто говорю слово "семья", и это было действительно так. Queen, несмотря на свою требовательность, оставляли нам много свободы. Тур заканчивался через шесть месяцев, и можно было подумать, что нас тошнит друг от друга. Однако уже через пару дней мы начинали общаться по телефону, а потом собирались в доме Фредди, где играли в "Trivial pursuit" (разновидность игры-викторины. – Прим. пер.) до почти неземного часа.
Да, у нас было много хороших и очень напряженных концертов, и порой дорожной команде приходилось весьма и весьма непросто, однако это были действительно приятные воспоминания из жизни одной большой семьи.
<…> Фредди и Монтсеррат должны были выступить в Барселоне на огромном стадионе перед 130 000 человек, королем и королевой Испании. Концерт был приурочен к проведению Олимпийских игр в Барселоне в 1992 году. Джерри Ли Льюис, Хосе Каррерас, выступивший дуэтом с Дайон Уорвик, множество оперных певцов, Spandau Ballet и Эдди Грант. Это был впечатляющий проект. К тому времени я уже не работал на Queen. На шоу я отправился вместе с Майком Мораном, который также затем должен был подняться на сцену. Когда о моем приходе стало известно Фредди, меня тут же вызвали в его номер. Тогда я предложил Хобсону, работавшему на Spandau Ballet, познакомиться с Фредом. Он сразу согласился, но чувствовал себя очень неуютно из-за встречи с такой мегазвездой. После того как мы пробыли там некоторое время, Фред повернулся к Хобсону и сказал: «Кто ты такой?» Хобсон ответил, что работает техником барабанщика Spandau Ballet.
- Как зовут этого барабанщика?
- Джон Кибли (John Keeble).
- Точно. Keeble, Key ball, Keyboards (кeyboards – клавишные).
Затем пауза. «А я думал, ты играешь на барабанах!»
Этот разговор ещё более смутил Хобсона. Впрочем, было уже восемь часов утра, и мы решили навестить Нептуна (фонтан Нептуна на площади Мерсе в Барселоне. – Прим. пер.) на волшебном лебеде. Но едва мы вышли из отеля, Фредди высунулся из окна своего номера, вскинул руки вверх и закричал: «Я здесь, Барселона! Наконец-то мы вместе!»
По иронии судьбы тогда он в последний раз выступил перед публикой…Никто ничего не понял, но для него этот номер стал катастрофой. Кассета с их записью с Монтсеррат шла очень медленно и Фреда это, мягко говоря, не радовало. Тогда я понятия не имел, что происходит, но поскольку Фред записал и спродюсировал этот альбом, он знал, что кассета воспроизводится медленно!
Кто-то, вероятно, скажет, что Queen не добилась бы такого успеха без Фреда. В действительности остальные трое также сыграли важнейшую роль в международном поклонении группе, а следовательно, и Фредди. Насколько я знаю, они всегда были единым целым – с начала и до конца. Несмотря на то, что они спорили между собой, боже упаси, кому-то сказать что-то плохое о "семье". Это было похоже на брак – несколько ссор днем, но потом чудесное время ночью!
Я узнал, что у Фредди СПИД примерно за год до его смерти. Я никому об этом не говорил, даже своей девушке. Раньше, учитывая образ жизни Queen, я немного беспокоился за их здоровье, но единственное, что я знал, - то, что у Фреда были какие-то проблемы с печенью. Однажды он пришел в студию и объявил, что врач запретил ему пить водку. Пока мы переваривали эту информацию, он быстро добавил: «Так что принеси мне бренди!»
Когда о настоящем состоянии здоровья Фредди объявили в прессе, я сказал своим друзьям, что он вряд ли доживет до Рождества. Через два дня он действительно закончил с этим. О его смерти мне сообщил по телефону друг. Тогда я включил "Sky News", чтобы узнать больше. Я позвонил Дэвиду Ричардсу в Монтре, Трипу (Джеймсу «Трипу» Халафу – звукорежиссеру Queen. – Прим. пер.) в Штаты и Рэтти. У меня это просто не укладывалось в голове.
Это не было похоже на кончину родственника. Нигде не было спасения: на телевидении и радио беспрерывно крутили песни Queen, показывали концерты и документальные фильмы о них. Трип позвонил мне из Штатов и сказал, чтобы я не впадал в депрессию, поехал бы лучше куда-нибудь расслабиться. Мол, таким было желание Фредди.
Пару дней спустя я проходил мимо его дома, позвонил и оставил там свою открытку. Для многих Фредди был гениальным музыкантом, однако я долгие годы не осознавал того, каким он был великим. Я никогда не видел в нем мегазвезду, это был лишь мой приятель, Фред.
Если бы у меня был шанс повторить это снова, я бы сделал это. Думаю, что вся наша "семья" сказала бы то же самое. Семья Мелины» (прозвище Фредди Меркьюри – в честь греческой актрисы Мелины Меркури. – Прим. пер.).