В учебке в городе Черновцы было у нас такое развлечение — посыльных гонять. Развлечение, конечно, было не у нас, а у наших отцов-командиров. А посыльными были мы. Кто не знает сути этой забавы, постараюсь объяснить.
Посыльный, это такой боец, которому дают повестку, записку или приказывают на словах передать, например: — Товарищ майор, вам приказано прибыть в часть к девяти ноль-ноль. Приказ товарища полковника Ивасенко! Посыльный — рядовой Леонидов! (Или, как вариант, товарищ майор, объявлена тревога!)
Товарищ майор должен ответить: Вас понял, товарищ солдат. Донесение получено в восемь ноль-ноль, вы свободны! Или отметить время на той самой записке или повестке, если еще и понадобится на ней расписаться. Во всяком случае так было у нас, может у кого-то по-другому, если что, поделитесь своими воспоминаниями.
У каждого посыльного был один или несколько адресов, в зависимости от расстояния. Кому-то достались адреса для оповещения в другом конце города. Нужно было сначала ехать на троллейбусе, потом на автобусе, потом бежать несколько переулков, искать, где эта улица, где этот дом, где этот прапорщик, чтобы он сдох…
Мы шутили, что пока найдешь некоего адресата, война должна закончиться.
Некоторым повезло. Им достались улицы неподалеку от части. Они быстренько оповещали своих адресатов и спокойно шли обратно, покуривая в кулак или со стаканчиком мороженого. Мне и моему другу Коляну Донцу достались две далекие улицы на окраине Черновцов. Мы вместе доезжали на автобусе до конечной остановки, там быстренько оповещали своих подопечных и вместе добирались обратно в часть. Забыл сказать: Никаких удостоверений или отличительных знаков у посыльных не было. Просто давали обычную увольнительную записку с лимитом времени, например с 7:30 до 9:00. Ну и, конечно, то, что посыльный должен двигаться максимально быстро, читай — бегом!
Рассказывали забавную историю, как за одним посыльным погнался патруль. Не разобрались сдуру, что за солдатик бежит и рванули как сайгаки следом. Думали он от них бежит. А он КМС по легкой атлетике. Просайгачили они таким стилем улицы четыре, потом сдохли. Стоят кашляют. Солдатик вышел из подъезда и спокойно идет обратно им навстречу. Те:
— Стоять! Куда идешь?
— Я посыльный.
— Документы?
— Вот и вот!
— Чего бежал-то?
— Так я ж — посыльный!
Плюнул прапорщик смачно себе на ботинок и отвернулся. Плечи дрожат, не поймешь — то-ли плачет, то-ли смеется…
Я был в карауле, Колян — по роте дневалил, а тут учебную тревогу объявили. Ну нас, понятно — «в ружьё» подняли всех. На посты — усиление ушло, остальные на окна «реснички» (жалюзи) опустили и оборону заняли в караулке по периметру. А Колька добежал до троллейбуса, запрыгнул, едет. Хоть какой-то передых!
Рассказывал Коля потом: «Выскочил я из автобуса и легкой рысью к пятиэтажкам, что на самой околице. Бежал, бежал, уставать начал, дыхание сбилось. Некстати в боку закололо. Иду пока пешком, дышу как мерин исполкомовский. Вдруг с балкона крайней пятиэтажки: — Товарищ солдат! Посыльный должен перемещаться только бегом! Какого ты ползешь как черепаха? Смотрю стоит чмо в штанах офицерских и майке. Курит дрищ...Рожа молоденькая, видать недавно из училища. Гоняли, наверное там все, кому не лень, а тут он тузом козырным себя почуял. Козел! Я ему вежливо объясняю — Запыхался, товарищ, (кто ты там, по майке не видно), бочина болит, сейчас вот сдохну у тебя под балконом, тебе на радость. — Шибко разговорчивый ты, товарищ солдат! Фамилия! Номер части! — Да пошел ты, дурачок в маечке! — И бегом дальше. Оповестил своего офицера, кстати по времени вполне уложился, даже с запасом. Вернулся обратно, доложился как положено. А через полчаса или час, как отбой тревоги объявили, вызывает меня «Папа» в канцелярию. (Так мы своего ротного, майора Корецкого, между собой называли) А в канцелярии у майора тот самый дрищ стоит. Только в форме. Погончики лейтенантские, мордашка детская, мелкий с.ка (показал рукой по моё плечо) и лыбится: Нашел я тебя, ты думал не найду?
Ротный меня строго спрашивает, рассказывай как дело было! Я, мол, так и так. Ну было дело, сбавил малость ход, печёнка в боку заболела. Меня товарищ лейтенант оскорблять начал, дескать не так бежишь, кто такой, назови номер части! — Послушал меня майор и спрашивает: По времени уложился? Во сколь оповестил? — Так точно! По времени успел! — А товарищ лейтенант в форме был или в белье? — В майке, говорю, курил на балконе третьего этажа. Брюки, вроде форменные, но снизу не разобрать…. — Свободен, командует «Папа», брысь отсюда. — Есть!
Вышел я из канцелярии, сапогами потопал от дверей, а сам назад на цыпочках и ухо к двери. Слышу там ротный:
— Ну и что ты хочешь от меня? Ты в майке командуешь моим курсантом! На балкон он выполз, фельдмаршал, мля, в майке наизнанку! Номер части он и не обязан тебе сообщать, если у тебя связи в дивизии, так и скажи, что самолюбие заело! Боец по времени уложился? Уложился! В открытую тебя на хрен не послал? Не послал, хотя мог бы! Ты в майке в своей ему — никто? Так, лейтенант?
— Я этого так не оставлю, товарищ майор, я сообщу….
— Пошел на…! («Папа» употребил нецензурное слово)
Ну я и бегом от дверей, так же на цыпочках, а потом галопом. Еле успел в спальном спрятаться, когда дверь канцелярии хлопнула».
Не знаю как у «Папы», а у нашего комбата точно были какие-то связи в Штабе Дивизии, а они с ротным кенты были закадычные. Думаю ротный знал, что, коснись дело жалоб или кляуз, его бы в обиду не дали. Но это мы так думали, а как на самом деле были обстоятельства — не наших умов!
Такие вот истории про посыльных. Вот были бы в те годы телефоны-мобильники, и не услышали бы мы этих рассказов. Всем добра и хорошего настроения!
Берегите себя! Мойте руки! И подписывайтесь на мой канал.