ПЕКИНСКАЯ УТКА

Не пробуждай, не пробуждай,

Моих безумств и исступлений,

И мимолётных сновидений,

Не воскрешай, не воскрешай,

Не повторяй мне имя той,

Которой память – мука жизни!

Как на чужбине песнь Отчизны,

Изгнаннику земли родной …

Д.В. Давыдов; «Романс»

ПРОЛОГ

Ну, куда же всё-таки эта хрень могла деться?? Зла не хватает!

Я ищу зарядное устройство к своему корейскому мобильнику Anycall. Хороший аппарат, в разы превосходит по своим возможностям всё то, что предлагается на нашем рынке. Геолокация – у нас эта опция появится потом, когда на российский рынок придут айфоны, а мой Anycall делал это уже тогда, в 2008-ом. Два телевизионных канала – корейские, конечно же. Ну и возможность мобильного банкинга. Всеволновой аппарат, как сказал бы радист, в том смысле, что поддерживает любой GSM1, помимо, собственно, стандарта CDMA2, на котором говорит, и не только говорит, вся Южная Корея.

Мало того, в память этого телефона зашит англо-корейский переводчик с возможностью голосового распознавания. Это значит, что произнеся фразу по-английски, он выдает моим (!) голосом сказанное по-корейски. С корейского на английский он может переводить столь же успешно, в отличие, правда, от меня. Я этот язык так и не смог освоить, к сожалению. Весь мой словарный запас состоит не более чем из трех-пяти десятков слов и выражений. И это за почти десяток лет плотного с ними общения! Позор джунглям!

Да, есть универсальный способ изучить любой язык за две-три недели, если ты проживешь это время с носительницей языка, да кто же виноват, что в Корее почти все свободно говорят по-английски! Так что если и случались интрижки с кореянками, делу изучения языка это не помогало. Просто всё время «почему-то» было как-то не до языковых штудий.

В столе ни в одном из ящиков зарядное не обнаружилось, в командировочном чемодане тоже его нет, в коробке со всякой приблудой, типа запасных батареек, переходников для кабелей и флэшек, этой чертовой зарядки тоже нет. Это уже начинает напрягать! Конечно, можно заряжать его и через обычный самсунговский адаптер, но тут совсем другое дело! Аппарат был вручен мне торжественно, в день моего рождения, причем в подарочной версии.

Господин Мен сказал мне тогда, что все расходы по связи с этого номера фирма берёт на себя.

Это было очень кстати, потому что мобильная связь в Корее достаточно недешевая.

Въезжая в страну, вы можете прямо в аэропорту взять аппарат в аренду, и при этом у вас на карточке заблокируют деньги из расчета минимум тысячу долларов в неделю в пользу компании мобильной связи. Либо попросят оставить в залог эту сумму в наличном виде.

А просто купить аппарат с симкой в Корее у вас не получится – его надо непременно официально зарегистрировать, без этого он работать не будет.

Именно поэтому в Корее мобильники никто не ворует – нет смысла!

Если заменить симку, он работать всё равно не будет. Дело в том, что ID – номер аппарата «пришит» к телефонному номеру, а звонить с «родной» симкой с краденного или найденного телефона никому просто не придёт в голову, потому что стоит вам включить такой аппарат, как к вам через десять минут подойдут полицейские со всеми вытекающими.

Почему у нас нельзя так сделать – потому что аппараты, продающиеся у нас, имеют по несколько «братьев-двойников» с такими же ID – номерами, «рождающимися» благодаря серой растаможке этого товара. Ну, а кто за этим стоит, тоже всем понятно.

Штука в том, что зарядное это белого цвета, как и сам телефон-раскладушка.

Сэнди, как сказали мне по секрету корейцы, приложила немало усилий к тому, чтобы сначала выведать у меня, какой именно аппарат мне больше всего нравится, прежде чем приобретать мне подарок, и в итоге я получил тогда именно этот вариант.

Насчет цвета это была исключительно её импровизация, но меня это на тот момент ни разу не напрягало, как говорится, дареному коню … хотя если бы я сам выбирал, то, конечно же, взял бы, не задумываясь, черный.

И вот если я сейчас приеду, и у меня не окажется «родной» зарядки, она и слова мне не скажет, но осадок останется.

Она меня явно выделяла из всех, при этом её карие глаза меня всегда волновали, надо признаться честно. И мне очень не хотелось выглядеть в её глазах растяпой. Не просто потому, что это ударило бы по моему имиджу, а ещё и потому, что мне очень не хотелось терять лицо именно в её глазах. Я не хочу признаваться в этом самому себе, и поэтому злюсь на эту зарядку всё больше и больше.

С этой Сэнди вообще всё не так уж и просто и безоблачно. Эта стройная изящная тридцативосьмилетняя кореяночка с точёной фигуркой двадцатилетней девушки была невероятно красива, и единственное, что подсказывало её возраст, это глаза. Когда вы встречались с ней взглядом, сразу было понятно, как умна эта женщина. Да, глаза у Сэнди просто необыкновенные, большие и бездонные! Колдовские глаза!

Сэнди замужем за Вэйном (корейское имя Ву-Юн Пак), и его семья там не из последних!

Детей у них нет. Поженились они в достаточно зрелом возрасте, а некоторое время тому назад, по слухам стали жили отдельно, и вроде по её инициативе, что вообще-то для корейцев нехарактерно, женщины у них традиционно на вторых ролях в семье. Конечно же, не как у муслимов, и тем не менее!

В Южной Корее замужняя женщина, уличенная в супружеской измене, например, может совершенно спокойно получить за это до двух лет тюрьмы. Что характерно, уличенный в измене муж не рискует практически ничем, потому что в большинстве случаев жена воспримет это как свой собственный недостаток – значит, ему не так хорошо с ней, и т.д. Конечно, всё это общий среднестатистический фон, так сказать, и в каждой семье свои взаимоотношения и свои скелеты в шкафу.

Сэнди в этом плане являет собой как раз пример корейской женщины современной формации. Её родители тоже весьма состоятельные люди, только совокупный оборот бизнеса их семьи восходит к пятнадцатой сотне миллионов долларов. Вэйн такой же, не из плебеев, но если сам Вэйн человек очень мягкий и слабовольный, то вот про Сэнди этого не скажешь никак! Яркая, красивая, волевая, уверенная в себе, она привыкла, что всё вокруг должно вертеться так и только так, как она того желает. При этом она постоянно чему-то учится, старается узнать и освоить что-то новое, короче говоря, ведёт активный образ жизни, как сказали бы у нас в советское время.

Вэйн же, как раз, в этом плане является полной противоположностью своей «эксвайф»3, и единственное, что могло вызвать искорку в его глазах, это карточная игра. Иногда он пропадал на несколько дней, и тогда никто не знал, где он и что с ним. Просто пропадал, и всё! Уходит человек с работы, но домой не доезжает, дома не ночует сутки, вторые, пятые… Семья в истерике, секретарша ходит заплаканная, пишутся заявления в полицию о пропаже человека, и вдруг в какой-то момент человек появляется, как ни в чем ни бывало, и смущенно объясняет, что просто болел, но сейчас всё хорошо, не беспокойтесь, и спасибо, что так трогательно обо мне переживали, что не забыли, ну, в общем, нёс всяческую пургу, которую несут в подобного рода ситуациях такого рода люди. Это означало только одно – Вэйн завис в каком-нибудь закрытом загородном клубе и просто играл там до одурения, что называется.

1- GSM (от названия группы Groupe Spécial Mobile, позже переименован в Global System for Mobile Communications) (русифицированное название СПС-900) — глобальный стандарт цифровой мобильной сотовой связи, с разделением каналов по времени (Time Division Multiple Access) и частоте (Frequency Division Multiple Access).

2- CDMA- Code Division Multiple Access – Множественный доступ с кодовым разделением; стандарт мобильной связи, наиболее продвинутый на сегодняшний день.

3- Эксвайф – ex-wife (англ) – бывшая жена.

Когда я впервые появился в Корее, Вэйн и Сэнди еще были вместе, ну или, по крайней мере, сохраняли внешнюю видимость отношений.

Очень скоро Вэйн, который в отличие от Сэнди на ту пору, держался со мной не просто дружески, а на равных, что практически исключено в строго детерминированном по иерархическому принципу корейском обществе, предложил мне однажды съездить в Севенелевен4.

4 - Севенелевен – Seven Eleven – Сеть магазинов типа «1000 мелочей» по всему миру. В данном случае речь идет о престижном торгово-развлекательном комплексе в районе Кангнам; Сеул.

Я поначалу не испытал никакого восторга от этого предложения, просто потому, что играть в карты не люблю с детства. Мне было одиннадцать лет, когда отца перевели на Дальний Восток в связи с военной напряженностью с Китаем, и мы ехали семь суток на поезде от Москвы до

станции Манзовка (ныне – Лазо) Приморского края. Семь суток либо чтения, либо карты, чтобы убить время. Уже в зрелом возрасте мне довелось узнать изнанку организации дела в казино, так что карточная игра – это последнее в мире дело, которое могло меня заинтересовать.

Но Вэйн так умолял меня, что я поначалу даже заподозрил, что там будет что-то еще, помимо игры. Выяснилось следующее – мне корейцы объяснили, что в их стране азартные игры запрещены в принципе, а легально действующие казино рассчитаны исключительно на иностранцев. Кореец мог пройти в казино только в том случае, если его туда пригласит иностранец. Причем иностранец может пригласить не более одного корейца. Таким образом, Вэйн просто хотел, чтобы я был его «пропуском» в Севенелевен. Ну что же, чего не сделаешь ради укрепления «международного сотрудничества»!

После работы мы с Вэйном сразу поехали в Кангнам, в Севенелевен, где было самые роскошное в Сеуле казино. На входе я предъявил свой загранпаспорт, охрана записала в свой кондуит мои и Вэйна личные данные, и мы прошли внутрь. Я с интересом наблюдал за произошедшими с Вэйном изменениями. Добродушный малый, разговаривающий в обычной обстановке несколько лениво, с неизменной дежурной улыбкой на лице, в мгновение ока стал похож на охотничью собаку, взявшую след. Черты лица обострились, взгляд стал острым и пристальным, он весь подобрался, и вся фигура его выражала хищное нетерпение, ну прямо тигр перед прыжком!

Он развернулся ко мне всем корпусом, и, обведя рукой шикарный зал, спросил, нравится, мол? Я ответил в том духе, что девушки здесь выше всяких похвал! Вэйн посмотрел на девушек, на которых указал ему я, и похоже, впервые обратил на них внимание. В его глазах заплясали бесенята:

- Алекс, дружище, я понимаю, что вы сегодня по моей вине лишились возможности посетить караоке-клуб. Я бы хотел как-то скомпенсировать вам эту потерю, ну и отблагодарить за вашу доброту. Выбирайте любую! И пусть лучше она скрасит вам одиночество на всё время нашего пребывания тут, чем вы будете скучать, наблюдая мою игру. Я в курсе, что у вас к игре иммунитет столь же стойкий, как и к алкоголю!

- А сколько вы намерены здесь пробыть?

- Вообще-то до утра, если вы не возражаете…

Оба-на!! А я еще сомневался! Дело в том, что у моих корейцев было принято проводить вечер пятницы, конец рабочей недели или «день шофёра» по-нашему, в караоке – клубе. Происходит это следующим образом: в клубе выбирается небольшая комната, как раз под количество отдыхающих. Накрывается стол, приходит гитарист, ставится ударная установка, за которую садится кто-нибудь из гостей, когда компания уже «дозреет» до состояния готовности петь, в общем, веселье по полной!

Каждому гостю составляет компанию девушка из клуба. Как правило, это студентки, которые подрабатывают вечерами. У каждой из них свой контракт с клубом: кто-то оказывает только застольный сервис “no touch”5, кто-то соглашается на “close touch”6, а кто-то и на “full service”7.

Но даже если вам досталась девушка full service, это подразумевает, что она за отдельную плату проведет с вами только один час, неважно, в вашем гостиничном номере или там же в клубе, в отдельном номере. А Вэйн предлагал мне выбрать «собеседницу» на всю ночь!

5 - no touch – «неприкасаемая» - девушка развлекает вас беседой, подносит зажигалку, если вы собираетесь закурить, потанцует с вами, но её нельзя трогать за коленки, усаживать к себе на колени и проч.

6 - close touch – такая девушка не будет протестовать, если вы захотите её обнять или погладить.

7 - full service – с такой девушкой можно всё, в том числе пригласить её к себе в номер, но не более, чем на час.

Время тогда я провёл настолько замечательно, что Вэйн впредь мог быть уверен – я был готов сопроводить его в казино в любой день и час, как только ему это заблагорассудится! Тем более, что за мой досуг платил, разумеется, он! Помимо собственно досуга, эти походы дали мне возможность установить несколько очень ценных знакомств и контактов, которые впоследствии весьма и весьма пригодились.

Увы, очень скоро эти наши походы в Севенелевен закончились. Конец этому положила, разумеется, Сэнди.

В один прекрасный день, когда я сидел в офисе, у меня замигал скайп. Открываю – сообщение от Сэнди. Она просила о встрече. Я прекрасно понимал, о чем пойдет разговор, равно как и понимал, почему она предпочла именно такой способ связи. Уже все в компании знали о наших с Вэйном походах, так что любое её обращение ко мне тут же дало бы богатую почву для пересудов и сплетен. Мы договорились о встрече, через полчаса в кафе через дорогу от офиса, после чего она попросила меня стереть мои посты, и тут же стерла свои. В назначенное время мы с ней сидели напротив друг друга за кружкой капучино.

Я смотрел на эту удивительную женщину, и мне было даже как-то неловко оттого, что она всё не знала, как начать разговор. Она сидела, опустив ресницы, старательно размешивая ложечкой пену в своей кружке и внимательно изучая процесс перемешивания корицы и сливок. Наконец она решилась:

- М-р Алекс, я чрезвычайно благодарна вам за вашу знаменитую «молниеносную» поездку в Пекин месяц назад. Вы знаете, это ведь были проблемы именно моей компании? Мои сотрудники создали в своё время эту проблему, и только благодаря вам…

- Сэнди, Вы ведь не для того меня пригласили, чтобы поблагодарить еще раз за то, за что меня уже все поблагодарили. Для Вас, наверное, не секрет, что я отношусь к вам с искренним уважением и симпатией, так что давайте перейдем к делу. Тем более, Вы прибегли к такому способу связи, и вдруг нас кто-то здесь увидит!

- Вы что, опасаетесь, что нас увидят вместе??

- Сэнди, я НЕ опасаюсь. Главное, чтобы ВЫ не опасались. Еще раз – Вы ведь обычно поручаете своей секретарше вызвать или пригласить кого-то в Ваш кабинет, а тут прибегли к скайпу, что совершенно Вам не свойственно. Итак: Вэйн и Севенелевен, так?

Она подняла на меня, наконец, свои чудные глаза, тут же выпрямилась, откинулась в кресле, вытянув перед собой прямые руки, ладони на столе. С минуту она молча смотрела на меня, и наконец, произнесла:

- Вы знаете, Алекс, я, конечно, несколько раз проигрывала в голове этот наш разговор, но такой реакции, если честно, не ожидала! Вы всегда так … смущаетесь ...нет? … при встрече со мной, я была уверена, что я буду вести этот разговор, но Вы так резво взяли быка за рога! Я, наверное, никогда так до конца и не смогу Вас понять, Алекс!

И она деланно, как бы весело, рассмеялась.

Я тоже улыбнулся ей, дождался, когда она перестанет смеяться, и сказал, что я не столько смущался, хотя и это было, разумеется, я просто каждый раз восхищаюсь её красотой, тем более зная, насколько она умна, хотя молва твердит, что красивые женщины умом, как правило, не отличаются.

- Ну вот, Алекс, хотела сделать Вам комплимент, но вы по части комплиментов превзойдете кого угодно! – Она опять хмыкнула, но тут же опять стала серьезной. – Хорошо, спасибо за понимание, на самом деле, давайте перейдем к делу. Я хотела с Вами поговорить о Ваших с мужем походах в казино…

- Вы хотели бы, чтобы я прекратил эти походы с ним в Севенелевен, не так ли?

- Мистер Алекс, с Вами приятно иметь дело. Впрочем, об этом нетрудно было догадаться, зачем я Вас пригласила сюда.

- Скажите Сэнди, а чем вызвано Ваше желание прекратить эти походы в казино? Вэйн целиком погружен в эту страсть, это да, но тратит он там не особо много, ни на что другое не отвлекается…

- Да, Вы правы Алекс. Я даже знаю, что Вы пару раз предупредили его кое о чем, и поэтому благодаря Вам он пару раз избежал неприятной ситуации. Я также предполагаю, что знаю, чем именно Вы там предпочитаете заниматься, поскольку игра Вас не привлекает. Я Вас за это совершенно не осуждаю, Вы нормальный здоровый мужчина, и ханжество мне совершенно не свойственно.

Она помолчала немного, и было такое впечатление, что она еле сдерживается, чтобы не разрыдаться. Ей, по-видимому, никогда не понять мотивировку поступков человека, которого она когда-то выбрала себе в качестве спутника жизни.

- Но я Вам скажу – мы на семейном совете приняли решение, что нам надо входить в политику, наш бизнес уже достиг того уровня, когда политикой надо заниматься самим. И из всех членов семьи именно Вэйн подходит на эту роль лучше всего. В реальности для нашего бизнеса его уход не составит большой проблемы, Вы это понимаете. А в политике он вполне может состояться. Но политика такая штука, ведь достаточно малейшего компромата, чтобы создать действующему политику серьезные проблемы. Поэтому я хотела бы Вас просить помочь нам в этом.

- Считайте, что вопрос решен, и, по крайней мере, со мной он больше никогда не посетит Севенелевен.

- Спасибо Вам, Алекс. Могу я предложить это Вам в знак нашей дружбы и в благодарность за понимание?

И она пододвинула ко мне небольшой, но достаточно толстый конверт. Глаза у неё при этом были полны тревоги, она еле сдерживалась, чтобы не начать озираться по сторонам. Дело в том, что в Корее, как и в Западной Европе, наличность имеет ограниченное, точнее, регламентируемое хождение, и власти делают всё для того, чтобы безналичные расчеты охватывали как можно более широкие сферы жизни людей.

Гражданин страны не может иметь на руках наличности на сумму более тысячи долларов без достаточного на то обоснования. И если в Гонконге, например, вы можете запросто вносить на свой банковский счет до 300 тысяч долларов в день, либо снять эту сумму, то в Республике Корея гражданам нельзя вывозить из страны в наличном ли, в безналичном ли виде, более десяти тысяч в год, равно как и делать переводы за границу на сумму, превышающую ту же самую десятку.

Сэнди не могла перевести мне деньги на карточку, потому что я не штатный сотрудник её компании, у меня тривиально не было официального разрешения корейских властей на работу на территории Кореи, да и просто потому, что я иностранец, имея ввиду последующую политическую карьеру мужа.

Помню, как я положил салфетку от очков на конверт, посмотрел на свет, как бы проверяя чистоту стекла, затем убрал конверт и очки со стола.

Сэнди с удовольствием наблюдала за этими моими манипуляциями. Когда мы уже расходились, она взяла меня за руку и еще раз поблагодарила за понимание, не преминув еще раз упомянуть и ту мою «молниеносную» поездку в Пекин.

Когда в следующую пятницу Вэйн получил от меня отказ провести пятничный вечер «как в прошлый раз», он поначалу растерялся, потом надулся, как ребенок, и тут же куда-то свинтил.

Заинтригованные сотрудники лукаво спросили, не окажу ли я им честь посетить с ними караоке-клуб сегодня? Моя реплика в том духе, что мол, а почему бы и нет, сказанная совершенно будничным тоном, дала повод для перемигиваний и многозначительных покашливаний у меня за спиной, дескать, лишился наш русский такого покровителя!!

Вечер прошел вполне себе удачно во всех отношениях, по домам разошлись, когда уже светало.

Конец субботы и воскресенье прошли у меня как обычно – сон и ПХД.

Понедельник тоже прошел как всегда, а во вторник, едва я включил компьютер, придя в офис, у меня замигал скайп. Сэнди умоляла о встрече. Именно умоляла, потому что её сообщение выглядело так: «PLS!!! C/Sh – R. N!!!» Ну, с «PLS!!!» всё понятно, это «пожалуйста». Целых три восклицательных знака говорили о том, что дело срочное. Поэтому остальные буквы я для себя расшифровал как Coffee-Shop)8 – Right now)9!

8- Coffee-Shop – Кофейня

9– Right now – Прямо сейчас, немедленно.

Я подтвердил прочтение, и сообщение тут же исчезло из чата. Достал пачку сигарет, зажигалку и поплелся в коридор. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого из наших сотрудников в коридоре нет, быстро прошел в конец коридора, там поднялся на этаж и на лифте спустился на минус первый этаж, вышел из здания, и через пару минут уже был в том же самом кафе, где меня уже дожидалась Сэнди.

Свою кружку она держала обеими руками, но даже это не могло скрыть, как сильно она взволнована – кружка слишком сильно дрожала у неё в руках. Она молча кивнула мне на мою кружку – на этот раз кофе с карамелью. Как только я сел, и еще только открыл рот, чтобы поздороваться, Сэнди выдохнула:

- Вэйн пропал!!!

- Что, опять? – брякнул я первое, что пришло мне в голову – Этого следовало ожидать …

- Поймите Алекс, он должен был, точнее, мы должны были за эти выходные провести ряд очень важных встреч в приватном порядке, от которых зависит очень многое в его будущей политической карьере. С этими людьми нельзя так, это такое для них оскорбление!! Поэтому мы, семья, просто считаем, что с ним произошло что-то экстраординарное. Возможно, его даже похитили!

- Сэнди, дорогая….

- Алекс, последнее время он предпочитал быть с Вами, и не только потому, что Вы обладатель заветного иностранного паспорта. Он действительно был к Вам привязан, говорил о Вас только в превосходных степенях, поэтому я и подумала еще раз обратиться к Вам, возможно, он Вам что-то рассказывал, может хоть какая-то зацепка, какая-то подсказка, что могло бы с ним случиться…

- Сэнди, послушайте, во-первых, мне режет слух, что Вы говорите о нём в прошедшем времени, как будто его уже нет на этом свете…

- Спасибо Вам, Алекс, но у меня на самом деле такое чувство, что я его теряю!

Теряешь, теряешь, но не в этом смысле, я надеюсь! – пронеслось у меня в голове, а вслух я произнес: «Сэнди, насколько я знаю, по корейскому законодательству Вы, как его жена, можете заблокировать его кредитные карты, тем более, что он пропал, и во избежание…»

Она застыла, вглядываясь в меня своими удивительными глазами. Между нами произошел немой диалог:

- Ты что, на самом деле считаешь, что он настолько инфантилен, что предпочел оторваться в полуподпольном клубе, в то время, как надо провести эти встречи, ТАКИЕ встречи??

- А ты в этом сомневаешься??

- Очень не хочу в это верить, неужели мне достался в мужья всего лишь взрослый ребёнок??

- А ты проверь!! Заблокируешь кредитку, и он сам к тебе приползёт!!

А вслух она произнесла лишь очень коротко и довольно резко:

- Ну, хорошо, я попробую.

Вэйн появился в офисе ближе к концу рабочего дня, как всегда смущенный, и как всегда в подобных ситуациях, пронёс что-то насчет своей очередной мнимой болезни. Больше он в офисе не появлялся. Несколько раз я потом встречался с ним в неофициальной обстановке, например, когда сотрудники должны были являться на мероприятия со своими супругами. Но уже ходили слухи, что Сэнди и Вэйн больше не живут вместе, и лишь сохраняют видимость семейных отношений из «политических» соображений. Кто-то наоборот говорил, что Сэнди подала на развод, и сейчас адвокаты работают над разделом их неслабого имущества, бизнеса, прежде всего.

По Вэйну было заметно, что он очень сильно переживает разлад с Сэнди, и очень хотел бы, чтобы у них всё наладилось. Со мной он по-прежнему держался очень дружелюбно, так что у меня сложилась твёрдая уверенность, что он не в курсе, какую роль я сыграл в этом деле.

Внешне отношение ко мне со стороны Сэнди никак не изменилось. Она – совладелица и руководитель корпорации, я – всего лишь один из сотрудников, пусть и иностранец. Кое в чем, конечно, её особое отношение ко мне всё же проявлялось время от времени.

Во-первых, она всегда при встрече подавала мне руку, чего не делала никогда даже с совладельцами бизнеса. Впрочем, все они были миноритариями.

Во-вторых, она просто здоровалась со мной первой, если я, скажем, шел по коридору и, не увидев её, сам не поздоровался первым.

В-третьих, она очень часто стала приглашать меня на совещания, даже если рассматриваемый вопрос не касался напрямую моей непосредственной работы.

При этом держалась она всегда сугубо официально, никакого намека на панибратство или какое-то особое отношение – рабочий стиль отношений, и не более того. Просто надо знать внутренние нормы общения у корейцев, чтобы в полной мере оценить это её ко мне отношение.

Разумеется, это особое отношение ко мне было не только, и даже не столько потому, что я ей помогал разбираться с Вэйном. Начало было положено, конечно же, той самой «молниеносной» поездкой в Пекин незадолго до описываемых событий.

«Молниеносная поездка» в Пекин

Однажды придя поутру в офис, я заметил, что народ как-то слишком уж возбужден. Те, кто уже пришел на работу, с сосредоточенным видом перебирали какие-то бумажки, что-то шептали друг другу, вновь приходящие подходили к стоящим группками сотрудникам и о чем-то с ними шептались. При этом никто не подошел ни разу к кофе-машине, и даже – можете себе представить??!! – никто ни разу не обнажил сигарету!! С моими корейцами явно что-то произошло за прошедшую ночь, какая-то новость, причем явно малоприятная, выбила их из колеи.

Я выпил уже вторую чашку кофе, демонстративно выкурил пару сигарет за рабочим столом, но никто не то, что не сделал мне замечание (курить полагалось в специально отведенной для этого комнате), но на такое вопиющее нарушение правил вообще никто не обратил внимание!

Это было уже серьезно. Я попытался спросить одного, второго, что мол, случилось, почему все как в это самое ужаленные, но народ от меня просто отмахивался:

- Ах, мистер Алекс, не переживайте, это не связано с Вашей темой, так что к Вам тут претензий нет никаких, и быть не может.

Ясно, что ничего не ясно! Народ продолжал возбужденно о чем-то шептаться, куда-то звонить, но что на самом деле происходит, для меня было тайной, покрытой мраком.

Ближе к ланчу начальники направлений и руководители групп потянулись в конференц-холл. Минут через пятнадцать после того, как за ними закрылась дверь, из конференц-холла вышла секретарша г-жи Сэнди и объявила, что мистер Алекс тоже приглашается на это совещание.

Как только я вошел в конференц-холл, один из её замов обратился ко мне с вопросом, не мог бы я попросить своих русских друзей В СРОЧНОМ ПОРЯДКЕ отправить судно с 25 (двадцатью пятью) тысячами тонн мазута на условиях CIF-порт Тайцзин?10 Цена значения не имеет…

10 –CIF (Сargo- груз, Insurance- страховка, Freight – фрахт) – условие поставки по международным торговым контрактам, когда продавец поставляет товар до порта покупателя, а уже инспекция и разгрузка товара оплачивается покупателем.

Я спросил, какой мазут нужен, какая сера? Что значит, В СРОЧНОМ ПОРЯДКЕ, и что значит «Цена значения не имеет»?

- М-100 , топочный….

- Сера какая? – Тут же повторил я свой вопрос.

- Э-э, дайте же Алексу контракт, что он из вас по одному слову вытягивает?!

Как выяснилось, это был даже не контракт, а агентский договор. Корейцы обязались организовать поставку мазута на вышеуказанных условиях, а китайцы выплатить им комиссию. Так, ага, здесь имеются штрафные санкции, если корейцы не обеспечат поставку мазута до Тайнджина, то они платят, если китайцы не заберут мазут, поставку которого на оговоренных условиях подготовили корейцы, то платят китайцы.

И в чем же здесь косяк корейцев? Ага, драфт-контракт11 не был предоставлен в установленные сроки. Странно, но уж драфт-то можно было предоставить хоть какой-никакой…

11- драфт-контракт - проект контракта, рабочий вариант для обсуждения условий сделки между сторонами.

12 - ICPO – Irrevocable Confirmed Purchase Order – Безотзывный Подтвержденный Заказ (БПЗ) на Покупку ; BCL – Bank Сonfirming Letter – Банковское Подтверждающее (платежеспособность Покупателя) Письмо; в России это называют «Банковская референция».

Ещё раз прохожу по процедуре: Протокол о намерениях - Агентское соглашение - ICPOзаявителя +BCL)12 – Драфт – Подписание Контракта купли –продажи.

Протокол о намерениях – есть;

Агентское соглашение – есть;

ICPOзаявителя - есть;

BCL – нету!

А эти документы должна как раз предоставить китайская сторона. Спрашиваю, а где BCL?

- Китайцы заявили, что они – всемирно известная компания, и поэтому давать эти документы они считают излишним.

- Но в согласованной с ними процедуре они обязались это предоставить!

- И тем не менее…

- Послушайте, но ведь формально они не выполнили свои обязательства, так что если кто и должен платить, так это они! А откуда они вообще взялись, эти китайцы?! Вы что, не знаете, как с ними бизнес вести? Неужели впервые с ними имеете дело?

- Наш тайванский филиал подписал с ними эти документы. Этот филиал – юридически самостоятельная структура, хотя понятно, что это наш филиал. И вот, когда запахло жареным, они взмолились о помощи. Поэтому мы и подумали, что, может быть, Вы сможете найти нам эти злополучные 25 тыс. тонн мазута?

- Так, а почему вы всё-таки не хотите просто разорвать с ними отношения раз и навсегда? Если люди ведут так себя, что называется, «на берегу», то о каком с ними бизнесе вообще может идти речь?!

- Да?? И заплатить двенадцать миллионов долларов неустойки?

- Какая неустойка, о чем вы?? Они не выполнили свои обязательства по согласованной процедуре, им и платить, если уж речь идет о неустойках!

Вот тогда-то Сэнди впервые заговорила со мной, до этого мы только здоровались друг с другом.

- Понимаете, Алекс, для того, чтобы заставить китайцев заплатить эту неустойку, надо, по крайней мере, чтобы нашу правоту признал суд в Гонконге или на Тайване.

Уверяю Вас, и там, и там, в суде будут сидеть судьи-китайцы, а это гарантированный проигрыш. У них очень сильна этническая солидарность, так что правы вы или нет, судья примет сторону китайцев. Тем более, что наверняка будут вовлечены Триады – слышали о Триадах? Триады будут «сопровождать» дело, так что, если даже судья попробует быть беспристрастным, они ему «объяснят», как надо судить это дело.

Поэтому мы и попросили Вас найти нам этот мазут. Мы понимаем, насколько это сложная задача, тем более, что это не Ваш косяк, так что, если это проблема, мы не будем иметь к Вам претензий.

- А почему не попробовать подписать с ними какую-нибудь бумагу, в которой они пусть и косвенно, но признают свой косяк в этом деле? Наличие такой бумаги сделало бы неправомочное решение суда технически невозможным.

Сидящие за столом корейцы горько рассмеялись, а Пак, который всегда относился ко мне с плохо скрываемой неприязнью, по причине того, что я невольно пару раз показал его низкий профессионализм в ведении дел, а попросту говоря, тупость, злорадно бросил:

- Если Вы такое предлагаете, то почему бы Вам самому не слетать в Пекин и не подписать такую бумагу!

Сам не знаю, почему я тогда поддался эмоциям – часто потом размышлял над этим, но в тот момент я ответил не без доли бахвальства:

- Да запросто!

- Ну, вот и прекрасно! – довольным тоном подхватил Пак – Пусть мистер Алекс летит в Пекин и решает эту проблему, как он это умеет!

Знал бы он тогда, как именно сложится эта поездка, наверное, не предложил бы это ни за что на свете, тем более, что он не был акционером, а всего лишь наемным сотрудником, пусть и высокого ранга!

Помню, Сэнди тогда развела руками и с тоской в голосе подытожила:

- Ну что же, раз мистер Алекс согласен…

Поскольку отступать мне было некуда, я только кивнул, дескать, ну да, согласен я, согласен!

Сразу после этого совещания мы приступили к подготовке этой командировки. Первым делом надо было получить китайскую визу. Гонконгская мультивиза у меня на тот момент была, но она не давала права на въезд на территорию материкового Китая. Но визу я мог получить только в Москве, поскольку выдача виз иностранцам посольством КНР в Сеуле не предполагалась. Впрочем, это общее правило.

Я попросил корейцев выяснить, когда генконсул Китая будет отсутствовать в Сеуле.

- Вы, наверное, хотели сказать, когда он БУДЕТ в Сеуле, мистер Алекс?

- Да нет, именно когда его не будет, я не оговорился.

Корейцы пожали плечами и стали обзванивать свои контакты то ли в корейском МИДе, то ли в самом посольстве Китая. Примерно через час они мне объявили, что именно сейчас г-н такой-то отдыхает на Джеджу-до, и гарантированно пробудет там еще несколько дней.

Ну что же, то, что надо!

Джеджу-до это остров южнее корейского полуострова, южно-корейская здравница, корейский Крым, так сказать! Мне доводилось там отдыхать, и могу сказать определенно – это просто рай!!

Я быстренько скачал и распечатал анкету с сайта китайского посольства и заполнил заявление на двукратную визу.

- Всё готово, завтра с утра вы можете везти меня в посольство! – объявил я своим корейцам. Те пожали плечами, дескать, чудак этот русский, кто его там ждёт?? Но, если нарывается, то пусть себе, пусть нарывается!

Рано утром мы нарисовались у дверей китайского консульства. В длинном зале, разделенном на две половины массивными высокими стеклами, отделявшими посетителей консульства от его сотрудников, восседавших за стойками приёма, стояли несколько не особо длинных очередей, человек по три-пять. Я занял очередь в одно из окошек, а мой сопровождающий, Сонг, встал в соседнюю очередь.

Моя очередь подошла первой, и когда я протянул девушке за стойкой свои документы, он переместился ко мне. Девица мельком взглянула на мою анкету, и тут же стала объяснять, что мне, как иностранцу, следуют подавать прошение о визе в Москве, по месту постоянного проживания.

В ответ я её прервал, не дав закончить заученный монолог:

- Мэм, ваш генконсул г-н имярек был предупрежден обо мне из китайского МИДа, так что, пожалуйста, известите его, что я здесь, и он вам даст указание выдать мне визу.

Девица вежливо улыбнулась, отложила мои бумаги и занялась следующим посетителем. Как только с ним было покончено, я поинтересовался, готова ли моя виза. Та опять попыталась объяснить мне общий порядок, но я, уже повышенным тоном, потребовал немедленно известить г-на Генерального консула г-на имярек о моем визите.

Простодушный Сонг попытался было присоединиться к ней, и объяснить мне, глупому, о чем эта курица поёт, за что немедленно получил короткий тычок в печень, после чего сразу же заткнулся.

На этот раз девица несколько озадачилась такой настырностью, взяла мои бумаги и пошла с ними вдоль стоек. Подойдя к прохаживающемуся с важным видом туда-сюда сотруднику консульства, она стала что-то нашептывать ему на ухо, показывая глазами то на меня, то на мои бумаги.

Поначалу «болсой нацалника» пытался ей что-то растолковать с высокомерным видом, но по мере её объяснений спесь с его лица спадала, а на круглом лице стали проявляться капельки пота. Наконец, он взял бумаги у неё из рук и направился ко мне. Мой юный друг Сонг при этом совсем растерялся и смотрел на приближающегося китайца, как кролик смотрит на удава.

Китаец тоже начал было с того, что иностранцы должны подавать заявления о выдаче им въездных виз на территорию Китайской Народной Республики…, но я прервал его словоизвержение коротким вопросом, сказала ли ему эта очаровательная леди, что обо мне предупрежден уважаемый г-н (имя генконсула)?

- Э-э, да, но не могли бы Вы сказать, кто именно звонил г-ну…

- Досточтимый сэр, Вы шутите?? Вы на самом деле настаиваете, чтобы я позвонил в Пекин?? Мне не трудно, конечно, но Вы уверены, что после этого Ваше усердие будет оценено именно так, как Вы того ждёте? Боюсь, в следующий раз на Вашем месте на эти вопросы будет кто-то другой. Вы пренебрегаете моей просьбой связаться с Вашим непосредственным начальником, которому даны прямые указания из вашего МИДа, что это – Вы хотите поставить его в неловкое положение??

- Сэр, одну секунду, я проверю, что мы сможем для Вас сделать. – И он чуть ли не вприпрыжку удалился во внутренние помещения консульства вместе с моими бумагами.

Появился он буквально через десять-пятнадцать минут, улыбаясь натужно во все лицо. Протягивая мне мой паспорт, он извиняющимся тоном сообщил, что поставил мне визу «в порядке исключения», но всего лишь однократную визу, просто потому, что это мой первый визит в Китайскую Народную Республику.

«Проверил всё-таки по базе, хитрован узкоглазенький!» - подумалось мне тогда.

Я взял паспорт, просмотрел визу, вздохнул тяжело, дескать, ну что же, однократная, так однократная, поблагодарил его, и мы с Сонгом направились к выходу. Уже выходя их здания консульства, я краем глаза взглянул в их сторону – он так и стоял, склонившись над той самой девушкой, и оба они провожали нас тяжелыми угрюмыми взглядами.

Когда мы вернулись в офис, Сонг выскочил из машины и побежал докладывать о результатах поездки, а я закурил сигарету и уселся на лавочку перед входом в наше здание. Потом не спеша поплелся на рабочее место, но, когда вошел в наш офис, сразу почувствовал, что Сонг уже всё рассказал в цветах и красках. Сотрудники смотрели на меня во все глаза, на лицах были улыбки. Тут же ко мне подошла секретарша г-жи Сэнди и пригласила к ней в кабинет.

- Я слышала, г-н Алекс, что Вы решили проблему с визой? – спросила меня Сэнди, едва я переступил порог её кабинета.

- Да, виза есть, я готов лететь.

- А что там за интрига была с Генеральным консулом, можете рассказать?

- Конечно, мэм. Тут простой расчет на китайский менталитет. Я заявил им, что обо мне – якобы!- предупрежден их Генконсул, который, как я знал, находится в данный момент на Джеджу-до. Я на сто десять процентов был уверен, что никто из его подчиненных просто не посмеет беспокоить начальника, который в данный момент наслаждается пребыванием на Джеджу-до. А чтобы дать им отступной, или фору, я написал заявление на двукратную визу, а не на однократную, так чтобы китаец мог «проявить осторожность» и выписать мне всего лишь однократную визу. Ну, а мне ведь больше-то и не надо!

Сэнди с удовольствием слушала мои объяснения, и я видел, как её глаза наполняются какой-то особой теплотой с каждым моим словом.

- Похоже, мы приобрели в Вашем лице … хорошего друга!

Я поклонился ей и вышел из кабинета.

В Пекин мы прилетели втроём: я, Сонг и представитель того самого тайванского филиала м-р Ким.

Погода ужасная – сорок семь градусов жары, в воздухе пыль и смог, в общем, «не айс»!

Разместились в гостинице Люфтганза-Кемпински, достаточно современная гостиница, всё вроде отлично, но проверку на вороватость её сотрудники не прошли! Я обычно оставляю на столе или на прикроватной тумбочке неполную пачку сигарет, кладу зажигалку рядом, потом, когда назад возвращаешься – сразу всё понятно становится. В тот раз из пачки взяли с десяток сигарет, зажигалку тоже подобрали, точнее, заменили на какое-то уродство местного производства.

Сигарет-то не жалко, просто сразу видишь, что здесь расслабляться не стоит, смотреть надо во все глаза.

Но всё это было потом, а тогда я только-только успел принять душ, как тут же мои спутники завалились ко мне в номер и стали агитировать ехать смотреть город. Я не хотел никуда выходить из-за этой сумасшедшей жары, но эти двое уверяли, что я ни разу не пожалею. В конце концов, когда стало ясно, что они не отстанут от меня со своими бредовыми идеями, я решил, что может и стоит поехать. В самом деле, это был мой первый приезд в Пекин, должно здесь быть что-то интересное! Настроение портили два момента – жара и недосып. Я нехотя оделся и в препаршивейшем настроении последовал за моими спутниками. Едва мы вышли из номера, в коридоре уже дыхнуло теплом, а ведь еще предстояло спуститься на первый этаж, а потом и выйти на улицу, под прямое палящее солнце! Я невольно чертыхнулся сквозь зубы, а мои спутники на это только многозначительно переглянулись, тихо посмеиваясь над «этим русским».

Да, надо признать, повеселились они, наблюдая мои страдания, от души! Долго потом они рассказывали всем, как мы в Пекине тогда садились в такси: я стоял в холле до последней секунды, и когда такси уже подошло к крыльцу, они открывают дверь машины, я почти бегом выскакиваю на крыльцо, сразу же прыгаю в машину, и тут же кричу, чтобы включали поскорей кондиционер. Моих корейцев это забавляло весьма и весьма, они-то были в черных шерстяных тройках, в массивных черных ботинках, но при этом чувствовали себя вполне комфортно. Я же, в белых бумажных брюках и безрукавке, был на грани теплового удара!

По дороге мои спутники спросили меня, что бы я хотел посмотреть в столице Китая? И тут я осознал для себя, что единственное место, о котором я слышал, это площадь Тяньаньмэнь. Я честно признался, что ничего, кроме площади Тяньаньмэнь, не знаю и не слышал. Может быть, и есть какие знаменитые музеи здесь, но я о таковых не слыхал. Об объектах культуры я предусмотрительно промолчал, опасаясь, как бы они не притащили меня в какой-нибудь театр китайской оперы, если таковая существует. Потому что на тот момент, будучи без сна уже третьи сутки, да по такой жаре еще сидеть в каком-нибудь кабуки китайского образца, вместо того, чтобы рухнуть спать под кондиционером – это было бы слишком!!

Оказывается, опасался я совершенно напрасно, потому что ни на площадь Тяньаньмэнь, ни в театр мои друзья и не думали ехать. А приехали мы в какой-то тихий благопристойный дворик, и как только вышли из машины, к нам навстречу выбежали молоденькие девушки в национальных костюмах. Поначалу я даже пожалел, что всё это происходит именно сейчас, потому как на тот момент я ни о чем, кроме сна, думать не мог.

Девушки с улыбками подошли к нашей группе, и как-то так спонтанно произошло, что у каждого из нас появилась своя сопровождающая. Как потом уже выяснилось, каждому из нас досталась именно та девушка, которая ему и приглянулась больше всего. Ну, и, слава Богу!

Моя подруга взяла меня за руку, каждого из моих друзей также взяла за руку его «избранница», и повели они нас внутрь дома. Мы поднялись на второй этаж, потом нас повели по каким-то коридорам и переходам то вверх, то вниз, и наконец, определили в маленькой комнатке, в которой кроме четырех кресел, никакой мебели больше не было. Всё происходило при полном молчании наших хозяек. Я попытался было спросить свою девушку, как её зовут, но то ли она не знала английского, то ли разговаривать с клиентами здесь вообще было против правил, но в ответ на мой вопрос она только улыбнулась и молча погладила мою руку. Ну ладно, посмотрим, что будет дальше!

Нас рассадили в кресла, и тут же откуда ни возьмись, появились невысокие, но широкие, почти как тазики, деревянные ведерки с водой, в которой плавали большие яркие цветы и лепестки цветов, преимущественно роз. Наши «подруги» склонились над нами и стали снимать с нас обувь, носки, закатали штанины брюк и поставили наши ноги в эти тазики. Вода была теплая, приятная, в комнате было прохладно, царил полумрак.

В какой-то момент вся комната наполнилась ароматом цветов и трав. Странно, обычно южные цветы практически не пахнут, а тут такой аромат! Я помню, еще в детстве обратил на это внимание, когда жил на Дальнем Востоке. Там я впервые увидел растущие в дикой природе пионы, тюльпаны, лилии, которые местные называли странным словом «саранки». Эти цветы были огромными, в сравнении с подмосковными цветами, но они либо не пахли вовсе, либо запах у некоторых был сродни прелой траве. Любая былинка в подмосковном лесу пахнет, в Приморье же цветы не пахнут в упор! Пионы, растущие у меня на даче, пахнут очень нежно. А вот приморские пионы не пахли!

Да и не только цветы, но и ягоды и плоды, к примеру. Разве можно сравнивать нашу лесную землянику или даже подмосковную садовую, с южными ягодами, с той же израильской клубникой?? Ведь эта самая израильская клубника по вкусу трава - травой!!

Причем, чем севернее, тем вкус и запах интенсивнее. Морошка, например. Казалось бы, в этой ягоде одни косточки, есть там почти нечего, но если даже просто настаивать на ней воду, как на бруснике, то этот напиток просто чудо! Освежает, придаёт силу, а уж вкус-то какой сладкий и приятный!

Я невольно стал осматриваться – откуда же этот нежный запах разносится? Ага, в углах комнаты на маленьких симпатичных столиках стояли малюсенькие лампадки, над лампадкой – искусно сплетенный проволочный каркас в виде стоящей на коленях обнаженной женской фигурки, которая держала над огнем маленькую посудинку с маслом, по всей видимости, ароматическим. Всё понятно – это не травы в наших бадейках пахнут, это специальное масло или смесь таковых!!

Моя девушка между тем начала колдовать над моими ногами. Она как-то по-особому их поглаживала, отдельные места разминала, какие-то точки находила на них и как-то по-хитрому их массировала. По-хитрому, потому что от этого её колдовства на меня накатила такая волна покоя и умиротворения, такое внутреннее спокойствие! Куда-то ушла усталость от зноя и недосыпа, прошла головная боль, душа настраивалась на спокойные мирные нотки.

Тут только я обратил внимание, что моя девушка уже не в национальном балахоне, а маленькой короткой юбочке и коротенькой блузке. Скосил глаза налево, где расположились мои друзья – там такая же картина: те девушки, что колдовали над их ногами, тоже были в «рабочем» одеянии, а остальные, которые оставались у «наших» девушек на подхвате, были всё в тех же балахонах, стилизованных под национальное одеяние.

Наблюдая за тем, как работают наши девушки, я также обратил внимание, что между ними имеет место некоторое соперничество. Те, которых мы выбрали, по-видимому, имели какое-то преимущество по сравнению с теми, кто остался на подхвате. Возможно, это выражалось в оплате, возможно, просто статус повышался, но по поведению вторых номеров было видно, что они раздосадованы тем, что выбрали не их.

Мы еще во дворе, как только выгрузились из машины, практически машинально сделали каждый свой выбор, но только сейчас я припомнил, что да, девушки подходили к нам парами, и та «моя», что сейчас на подхвате, тоже тянула ко мне свою руку. Почему я выбрал не её, а эту, маленькую?

Глаза и зубы! У «второго номера», хоть и славная фигурка, но были очень мелкие зубы, а такие женщины обычно злобные и скандальные. Да и глаза у неё отнюдь не светились добром. Фигурка у неё да, была весьма и весьма, а вот лицо, хоть и красивое по-своему, но теплом отнюдь не светилось, а вот у маленькой взгляд был доверчиво-добрый, пусть и слегка грустный, и это определило мой выбор на подсознательном уровне. Хочешь – не хочешь, а с жизненным опытом приходит и переоценка приоритетов!

Вторую явно бесило то, что её не выбрали; когда мы еще шли по коридорам, она всё время старалась обратить на себя внимание, «случайно» прижималась ко мне, а теперь, уже в этой комнате, стреляла в мою сторону глазами. Поначалу я ничего этого не замечал из-за усталости, но теперь, когда маленькая окончательно вернула мне жизненные силы, происходящее вокруг меня стало интересовать меня все больше и больше.

Подали фрукты и сладости – большой поднос с дольками дыни, арбуза, каких-то местных плодов, вроде папайи или маракуйи, клубника и еще что-то, какая-то местная выпечка. Поднос поставили по правую руку от меня, моим друзьям, разумеется, тоже поставили такие же. Девушки сделали приглашающий жест, мол, угощайтесь! Я кивнул, а сам сквозь полуприкрытые веки продолжал наблюдать за маленькой, как она заботливо и усердно колдует над моими ногами. Смотреть на неё было одно удовольствие, с каким старанием она холила мои ноги, да и сама она была очень даже привлекательной девчушкой. Смуглее обычного, тоненькая, стройная, с очень и очень выразительными и добрыми глазами.

Вторая же, хоть и держала на лице оскал, который, по её мнению, видимо, означал улыбку, явно кипела от злости.

В какой-то момент она дернулась в мою сторону и начала, было, поправлять складки на подвернутой части брючины. На лице у неё было при этом изображена крайняя озабоченность, дескать, неаккуратно подвернула эта дура, теперь помнётся ткань! Маленькая испуганно взглянула на меня, на неё, но исправить ошибку она не могла – руки-то мокрые! Лицо у не стало таким несчастным, что, похоже, еще чуть-чуть, и она заплачет!

Я улыбнулся из вежливости, сказал it’s OK!13 и небрежно махнул на вторую рукой, дескать, отстань, не выёживайся! Маленькая подняла на меня свои глаза, и столько в них было благодарности и теплоты, что я был растроган!

13 - it’s OK! – всё нормально, не стоит беспокоиться!

Вторая надула губы и отошла в сторону, маленькая старательно трудилась, а я решил попробовать фрукты. Съел один ломтик арбуза, второй. Потом взял клубнику, и тут перехватил взгляд маленькой – она, хоть и украдкой, но явно заинтересовано, если не сказать больше, поглядывала на поднос. Девочка явно была голодна! Я протянул руку и поднес ягоду к её рту.

Сказать, что она опешила, значит, ничего не сказать! Как потом мне рассказывали мои более опытные коллеги, это был, наверное, первый в жизни случай, когда клиент кормит девушку просто так! Для меня это было удивительно – продукты на подносе оплачены, в смысле, входят в стоимость услуг, такую уйму я всё равно бы не осилил, в чем тогда проблема??

-Ну-у, мистер Алекс, понимаете, чем жестче вы обходитесь с женщиной, тем она податливее и послушней.

- А любовью и лаской никогда не пробовали?

- Х-ха, Алекс, да Вы сами понимаете, что Вы сейчас говорите?? МЫ что, не знаем, что эта ваша «любовь и ласка» сделали с когда-то мужественной и сильной Европой?? Ваши женщины – это же, как правило, просто исчадие ада какое-то!! Не дай Бог взять европейку в жены!!

- Заткнись Сонг, и не мели чушь,- встрял в разговор более старший и более мудрый Ким, - Ты же не предлагаешь Алексу взять теперь эту девочку в жены, тогда к чему эти нападки на Европу? Тем более, что в данном случае Алекс прав на все сто – ты же сам все видел! Или это ты от зависти?

Сонг тогда сконфуженно заткнулся, но это было уже на обратном пути, в машине.

В общем, первые несколько мгновений на лице маленькой боролись два чувства, осторожность и желание съесть эту ягоду, но, в конце концов, она не удержалась и откусила кусочек. Ягоды были большие, с детский кулак, и она их съедала в два-три приёма.

Вторая, видя это, по-моему, просто рехнулась – её лицо исказилось такой гримасой негодования, что можно было подумать, что она готова кинуться на маленькую, на меня, да на кого угодно, и порвать, покусать, порезать - немедленно и на смерть в этом своем сиюминутном порыве!

Даром мне это не прошло – через пару минут, когда маленькая отчерпнула ковшиком остывшую воду и стала доливать в шайку кипяток, вторая, прохаживаясь у неё за спиной, толкнула ту в спину. Кипяток плеснул мне на ногу. Я вскрикнул от боли и выругался, потом стал орать на вторую, обзывая её по-русски соответствующими словами.

Почти сразу же в комнату ввалились два бугая, охранники, по всей видимости, и с ними женщина в возрасте, типа администратор, или что-то в этом роде. Маленькая была испугана до смерти, она подняла руки, как бы защищаясь от меня, потому что вторая встала у неё за спиной, и я орал в её сторону, а маленькая, не понимая, что именно я говорю и к кому я обращаюсь, приняла это на свой счет.

Когда старшая, спросила, что здесь происходит, вторая быстро-быстро затарахтела что-то, указывая на маленькую, на ковшик, и на мою ногу. Я заговорил со старшей по-английски, одновременно попросив Кима перевести мои слова на китайский, чтобы смысл слов были точно поняты уважаемой госпожой.

- Мэм, эта сука, – я указал на вторую, - специально толкнула вот эту девушку, и та пролила кипяток мне на ногу. Повторяю – она толкнула её нарочно!!

Ким говорил очень долго, по его жестам было ясно, что он рассказал всё, даже про то, что я кормил маленькую клубникой. Чем больше говорил Ким, тем больше бледнела вторая. Наконец, старшая обратилась ко мне на довольно сносном английском:

- Сэр, э-э-э, не могли бы Вы объяснить мне, зачем Вы кормили эту девушку ягодами?

- Это разве противозаконно?? Она замечательно делает свою работу, я её очень благодарен за то, с каким умением и тактом она это делает. Вот и угостил её в порыве благодарности.

А вот эта сука только мешается здесь, мешает работе этой девушки и маячит здесь перед глазами, а теперь еще и ногу мне обожгла!! Ваше дело, конечно, но я бы ей не доверил даже уборку в туалете!

Умничка Ким старательно переводил все мои слова на китайский, и с каждой фразой маленькая успокаивалась всё больше и больше, и даже начала робко и смущенно улыбаться.

Старшая что-то сказала второй, та попыталась оправдываться, но один из охранников так швырнул её в дверь, что та вылетела, как теннисный мячик.

Старшая бросила пару фраз по радиотелефону, и через минуту принесли лёд и какое-то снадобье, старшая дала это всё маленькой. Та сразу же наложила мне ледяной компресс, и боль почти ушла. Потом она стала осторожно втирать снадобье, и всё прошло удивительно быстро, даже пятна не осталось на коже.

Убедившись, что со мной все в порядке, старшая спросила, есть ли у меня какие пожелания, может ли она чем-то еще мне помочь?

- У вас еще два часа, господа, надеюсь, вы не будете держать на нас обиду за это досадное недоразумение…

- Мадам, это юное создание уже всё устранила, так что спасибо Вам большое за вашу доброту. Единственная просьба – пусть эта девушка работает без помощниц, если, конечно, это возможно. Она так замечательно всё это делает, что они, похоже, ей просто завидуют!

Старшая улыбнулась, изобразила поклон в мою сторону, что-то шепнула маленькой, погладила её по щеке и удалилась.

Маленькая опять приступила к работе, но было видно, что недавние перенесенные волнения еще не покинули её полностью. В какой-то момент мы встретились с ней глазами, и я увидел, что она готова расплакаться. С одной стороны, её еще не покинул этот ужас, который она испытала в момент инцидента, с другой, в её глазах светилась благодарность за то, что я её защищал.

Я невольно взял в руки её лицо и улыбнулся, глядя глаза в глаза, дескать, не переживай, солнышко, всё уже позади! Она вздрогнула, потом положила свои ладошки на мои руки. А потом вдруг быстро занялась моими ногами, но уже не ступнями и голенями, а выше, и теми элементами одежды, что стояли у неё на пути. Через пару секунд она уже сидела на мне. Поначалу она еще как-то пыталась изображать, что якобы делает мне массаж кожи головы, но потом просто обняла меня и мы с ней провалились в эту сладкую томную волну.

Апогея мы достигли одновременно, она еще какое-то мгновение прижималась ко мне, спрятав лицо у меня на груди, а потом соскользнула обратно вниз. Я тоже некоторое время еще млел, потом потихоньку поерзал в кресле, возвращая брюки в исходное, так сказать, состояние. Она сидела и молча глядела на меня, счастливо улыбаясь.

Я ей шепнул, что мол, всё, заканчивай с ногами, показывая руками, что мол, достаточно. Она несколько недоуменно вытерла мне ноги, одела обратно носки и туфли, расправила брючины и отставила шайку в сторону, решив, по-видимому, что это всё.

Я привстал, подхватил её на руки и усадил к себе на колени, но на этот раз, естественно, просто усадил. Обнял левой рукой, а правой стал кормить её той выпечкой, клубникой и прочими вкусностями, из тех, что были на подносе.

Так мы и провели всё оставшееся положенное нам время: она у меня на коленях, и мы, прижимаясь друг к другу, поочередно друг друга кормили, она меня фруктами, я её – фруктами и выпечкой.

Когда пришла пора нам уходить, ко мне опять подошла их старшая, и у нас с ней произошел такой разговор:

- Вы знаете, сэр, Вы преподали мне урок. Эту девушку, Ли её зовут, меня попросили взять на работу её односельчане. Она из глухой деревушки, где и так все живут впроголодь, а она к тому же еще и сирота.

Я видела, что она старается, но всё как-то не везло ей с клиентами. Было даже такое, что клиенты её били за неловкость. Теперь я понимаю, что, скорее всего, и тогда её просто подставляли напарницы. Женский коллектив, знаете … Мне надо было разобраться еще тогда с этим, но разве за всем уследишь?

А сейчас смотрю – девочка просто расцвела! Все считали её несуразной деревенщиной, серой мышкой, обзывали. А она была просто забитым зверьком, ей просто не хватало тепла и любви.

Я знаю, что произошло между вами, она мне рассказала. Слышали бы, КАК она об этом рассказывала! Что Вы – чуть ли не Бог, который снизошел до неё, увидев, наконец, её страдания и невзгоды. А я слушала, и мне было очень стыдно за то, что позволила довести её до такого состояния. Спасибо Вам еще раз!

И еще. У нас не принято оказывать сексуальные услуги, в Китае вообще за этим строго следят; у нас – чисто массаж, но я рада, что так получилось.

Поначалу я даже не нашелся, что и сказать. Потом спросил, не дать ли мне ей денег?

- Нет, Вы знаете, она в город не выходит, боится, да и мы боимся её отпускать одну – она же на самом деле ничего не видела и не знает, может попасть в беду. Мы ей сами покупаем всё необходимое.

- Так может, дать деньги для неё Вам?

- Да нет, что Вы, - она рассмеялась, - с этим у нас всё нормально.

- Но она же голодная!

- Да нет же!! Я повторюсь – это мой недосмотр. Она не голодная, просто никто никогда не давал ей ничего чисто из добрых побуждений, как это сделали Вы. Вы, наверное, не верите мне, но для неё это был настоящий шок! Совершенно незнакомый человек вдруг даёт ей вкусную вещь просто потому, что увидел, что ей эта еда нравится! Для неё такое обращение – впервые в жизни.

А когда Вы не то, что не ударили её за неловкость, а еще и похвалили за работу, она готова была расплакаться, готова была бы прыгнуть в огонь ради Вас! Наверное, это любовь, не знаю. А эту, её напарницу, я верну обратно.

Мы с ней посмотрели в глаза друг другу. Я понял, что вторая, скорее всего, бывшая проститутка, или что-то вроде того. А тут и работа менее опасная, и чистая, и никакого риска. Теперь же ей предстоит путь назад, ну и поделом ей!

Когда мы ехали в машине обратно, я осторожно спросил у Кима, что это за заведение?

- Это, мистер Алекс, массажный салон, где делают особый массаж. Почти научное заведение, девушки там годами обучаются мастерству, чтобы они могли по внешнему виду клиента определить его проблемы и их устранить. Вы же не спали двое суток, дать вам сейчас уснуть – к вечеру вы будете разбитый совсем, а нам предстоит ответственная встреча, ради которой мы сюда прилетели. Вот мы и решили, что вас надо отдать в руки восточных мастериц, которые ненавязчиво вернут вам жизненные силы. Надеюсь, вы не в обиде? – И он лукаво взглянул на меня поверх своих очков. Я только хмыкнул в ответ. А он продолжал:

- Это на самом деле очень серьезное заведение, а не какой-то там публичный дом под вывеской «массаж». Вы же видите, на нем, кстати, и вывески нет. Поверьте, никому и в голову не придет предлагать этим девушкам секс, тем более за деньги. Даже для лиц первого эшелона попасть сюда не всегда просто, а уж простым смертным, вроде нас, сюда вообще попасть целая проблема, это спасибо скажите господину Лю! – И он кивнул нашему сопровождающему.

- Ну, т.е. это своего рода Шаолиньский монастырь, но специализирующийся на восточном оздоровительном массаже, я правильно понял?

Мои спутники рассмеялись, так их позабавило это образное сравнение.

- Да, мистер Алекс, почти так. И вообще это именно научное учреждение, здесь изучают старинные манускрипты из тех, что не погибли во время культурной революции, здесь работают многие видные китайские ученые. Так что вам просто чудесным образом повезло, и это, наверное, первый и единственный случай, я так думаю.

«Первый не первый, но что повезло, это факт!» - подумал я.

Добравшись, наконец, до гостиницы, мы первым делом направились в ресторан перекусить.

В какой-то момент я вдруг перехватил взгляды моих спутников – Они молча смотрели на меня и улыбались.

- Что?

- Вы с таким аппетитом кушаете, мистер Алекс, совсем не так, как вы давились утром в аэропорту. Чувствуете себя лучше?

- Да, друзья мои, вы на самом деле сотворили чудо, и я как будто бы заново родился.

- Ну, это не только наша заслуга!

- Ваша, ваша, это же вы настояли на том, чтобы я поехал с вами «осматривать город».

- Мы потому так сказали, что если усталому и разбитому среднестатистическому европейцу сказать, что поедем на массаж, его и танком не сдвинешь. А вот осмотр достопримечательностей для вас — это какой-то фетиш, честное слово! Или религия, что ли … Спроси его через 10 минут, в каком году было построено здание – наверняка не ответит. Но слушает всегда так внимательно, фотографирует и т.д.

- А что, корейцы на экскурсии разве не ходят, когда посещают другие страны?

- Не в корейцах дело, мистер Алекс, а в вас! Все помнят, как пару лет тому на предложение посетить музей истории Кореи вы сказали, что не хотите идти, так как ничего об истории Кореи не знаете, а значит, это будет чисто протокольное мероприятие. Вы тогда сказали буквально следующее: «Это очень интересно, будет время, почитаю о вашей истории, а тогда пойдем и посмотрим». Мы тогда сразу решили, что вы человек прямой и правильный, с открытой душой.

- Т.е. вы хотите сказать, что на этот раз я изменил своему правилу?

- Да нет же, мы же помним, что взяли вас измором. Просто если бы мы заговорили о массаже, мы бы точно вас не заставили бы выйти из номера! А так смотрите, вы спокойно стояли на улице, когда разговаривали с мадам, и в гостиницу входили без излишней суеты, а значит, мы вам здоровье поправили всё-таки! Да вы ешьте, ешьте, а то остынет.

Встреча с китайской делегацией, ради которой мы сюда приехали, была назначена на 10 вечера в кафе, которое располагалось на крыше высокой ультрамодной гостиницы. На встречу приехал сам глава компании, который и подписывал в своё время тот самый пресловутый договор, с ним маленькая девчушка – секретарь и переводчик на английский и корейский языки, ещё его жена и сестра жены.

Глава фирмы был под метр девяносто ростом, что говорило о том, что он провел несколько лет в Штатах или Европе как минимум. Китайцы, как и корейцы, традиционно едят мало мяса, и поэтому обычно мелкие и тщедушные на вид. Но те, кто провел несколько лет за границей, привыкают к мясному меню и быстро набирают в весе и росте. Английский язык у него был отменный, с рыкающими характерными штрихами в произношении, что говорило о том, что скорее всего он был в Штатах, на восточном побережье, вероятнее всего, в Техасе.

Его жена, со всеми данными фотомодели, отличалась абсолютно пустым взглядом, иными словами, когда Господь её создавал, то видимо решил, что внешних данных будет вполне достаточно, и над содержимым черепной коробки ни разу себя не утруждал.

Сестра жены была постарше, взгляд более осмысленный, но голос она так ни разу и не подала, ну, да и не очень-то хотелось. По крайней мере, никаких разочарований!

Глава компании приехал уже изрядно поддатый, за что извинился с кривой ухмылкой.

Он уселся во главе стола, икнул, с плохо скрываемым сарказмом поблагодарил нас за оказанную ему высокую честь, приехав сюда, в Пекин, для встречи с ним. Было видно, что он абсолютно уверен если не в своей правоте, то, по крайней мере, в неизбежной своей победе.

По левую руку от него села его жена, далее – сестра жены.

Справа, почему-то на углу стола, по правую руку, уселась его секретарь, я, напротив жены, следом мистер Ким, последним – Сонг.

Сначала он вкратце рассказал о себе, и я с удовольствием для себя отметил, что все мои предположения относительно того, где он учился, оказались абсолютно верными. В его рассказе звучали такие нотки, что, мол, как ему повезло, что довелось пожить в Штатах, что именно там он приобрёл необходимые знания и понимание мира, узнал и впитал всё многообразие американо-европейской культуры. Причем именно так и сказал: «американо-европейская культура», приобщился к цивилизации, одним словом. И разве смог бы он добиться чего-то большего, получи он образование «в этом Китае» ?? В общем, перед нами сидел эдакий либерастик китайского разлива, для которого всё, что не китайское – хорошо, а всё своё родное априори второго сорта.

Затем представились ему по очереди мы.

Он долго старался выговорить мою фамилию: «Код..ин…цефф … Кодин..тсефф… эти ваши русские имена…сорри…»

- Зовите меня просто Алекс!

- ОК; а вы меня можете звать просто Георг!»

Я несколько удивился, почему Георг, а не Джордж, а впрочем, какая разница, из него всё равно, что Георг, что Джордж, как из меня Джордж Буш!!

Следом мне протянула свою визитку его секретарша. Взглянув на неё, я чуть со стула не упал, потому как на карточке значилось: Chey Huy; secretary and assistant14

14 – secretary and assistant – секретарь и помощник.

Девушка внимательно смотрела на меня, и, увидев мою реакцию, скрыть которую было не так-то просто, да и не возможно было скрыть, спросила, мы что, разве встречались раньше? Набрав в грудь побольше воздуха, я как можно более спокойно и насколько возможно серьезно сказал, что нет, мы, безусловно, не встречались, всё нормально, извините, если что, и не обращайте внимания. Просто я случайно прикусил губу! И это было правдой чистой воды, за исключением слова «случайно», потому что я прикусил губу, чтобы не заржать как конь! Прикусил до крови!

- Простите, мэм, вашего шефа зовут Георг, меня, как вы слышали, Алекс, а как удобнее обращаться к вам? – Я искренне надеялся, что она назовет какое-нибудь европейское имя, как это зачастую принято у жителей Юго-Восточной Азии в общении с европейцами, но она ответила на полном серьезе:

- Зовите меня просто Huy! - Причём, произносила она это своё имя совершенно четко и внятно, совсем по-нашему, по-русски!

Час от часу не легче!

- Очень приятно, мадам Huy! – сказал я, и моей губе опять «досталось».

Как я уже отметил тут, Георг был уже изрядно пьян, когда приехал к нам. Он явно чувствовал себя на коне, разговаривал с нами подчеркнуто вежливо, не без ноток менторства, в общем, чувствовал себя хозяином положения.

- Я правильно понял, мои корейские друзья привезли какую-то часть суммы штрафа? – Эти слова он произнес с явным сарказмом.

Корейцы повернулись ко мне, и я вынужден был принять удар на себя:

- Да нет, насколько я понимаю, нет.

- Так, а когда же нам ждать перевода? – спросил с явной издёвкой в голосе, Георг.

- А вот об этом мы и собираемся поговорить.

- Ага, а Вы, судя по имени, значит, и есть та русская компания, которая обещала им поставить мазут, так?

- Мы собираемся поставить им мазут, да, а вы, надо полагать, и есть те самые несостоятельные эндюзеры?15

15- end-user - конечный покупатель

- Х-ха, «несостоятельные эндюзеры», конечно!! Вы хоть понимаете, что такое наша компания?? Эти корейцы спрашивают с нас, вы только подумайте – С НАС!! – подтверждение платежеспособности!! Да любой дурак может зайти в интернет на сайт нашей компании и убедиться, что мы не просто платежеспособны, а мы одна из первых компаний в мире вообще!

- Любой дурак, говорите? Возможно… Но в наименовании вашей компании есть одно лишнее слово –“Chemical”(химическая), хотя в качестве вебсайта указан сайт головной конторы, если она на самом деле для вас головная. А сайт головной компании в списках своих дочерних предприятий не содержит упоминания об однозвучной компании со словом “Chemical” в названии. А это наводит на мысль, что вы не являетесь даже подразделением известной компании (…), а являетесь всего лишь их вендором16.

16 – vendor – торговец. В данном контексте – компания-перепродавец, трейдер, создаваемая менеджментом крупных компаний для сокрытия получения своих дополнительных комиссионных. В России это обычно именуется «компания-прокладка».

- Нет, никакие мы не вендоры, мы – новое химическое предприятие.

- Работающее?

- Гм, завод вот-вот пустят, и нам нужно сырьё, именно мазут.

- Да, если химическое предприятие, тогда понятно, почему вам нужен мазут именно второго вида, т.е. с серой до одного процента.

- Как приятно иметь дело со знающими людьми! – Обрадовался Георг.- Я думаю, нам надо работать напрямую, а корейцам мы заплатим комиссию. Всё равно они в этом мало смыслят.

- Погодите Георг, надо закончить с этим вопросом. Раз ваше предприятие находится пока на стадии пуско-наладки, то денег на счету вашей компании для закупки сырья пока нет.

- Ну да, у нас кредитная линия открыта.

- Да не открыта она, Георг, не открыта. Она есть в банке, но деньги лежат на счету Головного отделения, они инвестиционные, т.е. с индексом “i“ (Investment)пусть и блокированные в пользу вашего завода, верно?

- Верно.

- Т.е. Вы подтверждаете, что денег c индексом “t” (turnover – оборотные)у вас на счетах нет, и именно поэтому вы не смогли дать корейцам полноценные ICPO и BCL, а не потому, что вы такие «великие», верно?

Георг с минуту смотрел на меня, набычившись, икнул пару-тройку раз, потом как-то сразу поскучнел и стал озираться вокруг.

Буквально через пару минут он перевел разговор на тему выпивки вообще и национальных традиций в этом деле в частности.

- Я даже не буду ни о чем спрашивать наших корейцев, они, как и мои соплеменники, китайцы17, по части выпивки – дети. А вот мистер Алекс наверняка знает толк в этом деле!

17 – Вынужден тут заступиться за китайских мужчин. На самом деле по части выпить они отнюдь не дураки, причем с учетом того, что китайскую водку слабее 500 вы вряд ли найдёте, пьют они её в количествах, нам русским, отнюдь не уступающим. При этом «потеря лица» им не грозит, потому как упасть мертвецки пьяным у них не считается зазорным.

Так что Георг насмехался над соотечественниками совершенно напрасно – а что вы хотите, либераст он и есть либераст, что русский, что китайский!

Что до милых моему сердцу корейцев, тут он прав. Для двух корейских мужчин выпить три бутылки тамошней водки «соджу» (330грамм в бутылке; крепость 240) это уже весомая причина уснуть за столом.

- Я думаю, что тот, кто придумал процесс дистилляции спирта, был великим человеком! Ему надо было дать Нобелевскую премию! - Продолжал Георг.

- Пастор Шлагг! - вставил я.

- Кто?

- Его звали пастор Шлагг - На самом деле впервые в Западной Европе получил спирт методом дистилляции какой-то монах-доминиканец, а про пастора Шлагга это я так вставил тогда, из-за куража, ну и из уважения к замечательным «Семнадцати Мгновениям». Но это в Европе, а на Руси водку производили задолго до того, как до этого додумался славный монах-доминиканец.

- Спасибо ему! Да! … Я много слышал о том, как могут пить русские, что лучше их нет мастеров по обхождению с алкоголем. У вас самый любимый напиток - это водка, да?

- Да, традиционно водка самый продаваемый алкогольный напиток в России.

- Я пробовал однажды русскую водку, неплохая вещь. А вы, Алекс, как к водке относитесь? Тоже любите?

- Если честно, я люблю больше коньяк, чем водку.

- А какой именно? Карвуазье? Хеннеси?

- Нет, вы знаете, больше всего я люблю напитки из линейки советских коньяков, а лучшие из них – армянские. Есть еще молдавские, российские, но армянские коньяки – лучшие в мире.

- А вы патриот своей страны, как я погляжу.

- Патриотизм здесь совершенно не при чём, тем более что Армения сейчас – независимая страна. Что до меня, то да, я – патриот России. Но я никогда не соглашусь приобрести, скажем, автомобиль, только потому, что он российский, если есть возможность взять хорошую иномарку. А вот с напитками – лучше наших в мире нет.

- Ну, хорошо. А как вы, русские, относитесь к виски? Я просто уверен, что нам здесь водки не найти, если только китайскую, но поскольку она китайская, я Вам её даже пробовать не советую! Да, а вот виски есть наверняка! Так как насчет виски?

- Если говорить о русских вообще, то у нас есть такая пословица, что пьют всё, что горит. Виски у нас пьют, но если на мой вкус, то виски – это плохо очищенная водка.

- Неочищенная водка!! – Георг хохотал громко и от души, так развеселило его это моё сравнение.

Хорошо, мой дорогой Алекс, а как вы смотрите на то, чтобы мы с вами выпили по доброй порции виски за наше знакомство? Я, как вы могли заметить, уже пил сегодня, и мне – ик! – надо поправить своё здоровье, потому что – ик! Я начинаю грустнеть, а это не есть хорошо. Давайте-ка мы сначала выпьем за знакомство и за нашу встречу, а уже потом основательно поговорим о деле.

«О, да мы усердно тренируемся по части вступления в общество запойных алконавтов!» - подумал я, а вслух сказал коротко:

- С радостью и удовольствием! Жара спала, почему бы и нет…

Жара на самом деле спала, вместо сорока с лишних дневной температуры сейчас было «всего» тридцать два, но воспринимались эти тридцать два как вечерняя прохлада. Кафе представляло собой площадку на крыше отеля, как я уже говорил. По периметру она имела высокую стенку, и поскольку здание возвышалось над всей округой, то вид открывался отсюда просто замечательный!

Оформлено кафе под старинный деревенский интерьер, с непременными для китайцев красными круглыми фонарями и с бамбуковой мебелью. Метрах в десяти от нас была стойка, за которой колдовали два бармена. Погода была тихая, и только благодаря тому, что мы сидели так высоко над городом, нас постоянно обдувал легкий ветерок, а с неба нам улыбались яркие южные звезды. До полной идиллии нам не хватало только звона цикад, ну или шума морского прибоя, что ли. Впрочем, это было сугубо моё личное впечатление.

Кроме нас в кафе была еще молодая парочка, которая сидела в дальнем от нас углу, взявшись через стол за руки, и не обращавшая на нас никакого внимания. Как, впрочем, и мы на них.

В общем, Георг направился неуверенной походкой к стойке, чтобы проверить содержимое бара.

Я обернулся к секретарше и спросил её, не может ли она дать мне номер своего банковского счета? Девушка удивилась, потом переспросила, что именно я сказал.

- Мадам Huy, дайте мне реквизиты вашего банковского счета, пожалуйста!

- Зачем??

-Чтобы мы могли перечислять Вам деньги за Вашу работу.

- Какие деньги?? Какую работу?? Я что, уже работаю у вас?? – очаровательное создание прямо пылало от праведного гнева!!

- Мадам Huy, успокойтесь. Я вот что имею ввиду. Вот придет наше судно с мазутом, по договору ваша компания должна дать разрешение на раскрытие аккредитива в течение пяти банковских дней, так?

- Ну, так.

- Но мы же с Вами оба понимаем, что в реальности, пока документы пройдут все этапы внутреннего согласования, аккредитив раскроется минимум дней через десять-пятнадцать, так?

Она молча кивнула в ответ, хотя и несколько неуверенно.

- Ну так вот, мы бы хотели, чтобы Вы лично, как только произошла отгрузка, взяли эти документы и прошли с ними по всем кабинетам, собрали все подписи, чтобы платеж прошел вовремя. Как видите, ничего криминального, все в рамках и все по правилам. Но для нас важно, что платеж придет вовремя. Это понятно?

С минуту она молчала, а потом неуверенно произнесла:

- Но у меня нет счета за границей, а на мой зарплатный счет эти деньги принимать нельзя…

- Это всё понятно. Раз у Вас нет счета за границей, Вы, пожалуйста, перебросьте мне на электронную почту Ваш паспорт, мы зарезервируем Вам счет в гонконгском или сингапурском, по Вашему выбору, отделении HSBC или RBС18, а вы, когда сможете, приедете туда и примите счет на себя.

18 - HSBC , RBС – Hong Kong and Shanghai Banking Corporation, Royal Bank of Canada – наименования банков.

Георг, который тем временем, похоже, определился с барным ассортиментом, крикнул мне, что русской водки точно нет, но есть Чивас и Балантайн, он же сам предпочитает Чивас, чего и мне советует.

- Я могу заказать скотч для вас, Алекс, или может, по-вашему, по-русски, в рюмках пусть подадут?

- Знаете Георг, если уж по-русски, то в стаканах.

- Как это?

- Да так: надо взять двухсот- или трехсот миллилитровые стаканы, например те, в которых подают сок, и в них налить виски. До краев.

- И?..

- И это пьется залпом.

- Но это же ... на самом деле выстрел, и выстрел наповал!!19

19 – Игра слов. По-английски «залпом», в смысле выпить без перерыва, будет «one shot» - «один выстрел»

- Вы же просили по-русски, я и говорю, что по-русски это будет именно так.

- И что, Вы тоже будете пить залпом?

- А у нас, у русских, считается, что тот, кто пьет меньше, проявляет неуважение к окружающим. Я вас искренне уважаю, поэтому буду пить залпом.

И я помахал ему рукой, улыбаясь от всей души. Георг, похоже, не был готов к столь мощному проявлению дружественных чувств, хотя и хорохорился еще пару минут назад, утверждая, что он настоящий мастер литрбола! С другой стороны, пьяный он или нет, а вроде пока соображает, что значит для него такая доза! Георг между тем развернулся лицом к бармену и что-то ему втолковывал.

В это время подала голос его секретарша:

- Мистер Алекс, а могу я узнать, о какой сумме идет речь?

- Что, простите? Ах, да, - я старательно делал вид, что говорю о совершенно обыденных вещах, поэтому поднял глаза, пошевелил губами, как бы подсчитывая что-то в уме, и наконец, сообщил ей извиняющимся тоном, что максимум, на что она может рассчитывать на сегодня, это «двадцать четыре».

Сказав это, я опять повернулся в сторону бара, где всё еще что-то решал Георг, вроде как мне это сейчас важнее! Краем глаза я видел, что секретарша наживку взяла, и сейчас заглатывает её всё глубже и глубже.

Через минуту она легонько коснулась рукой моего колена, и когда я повернулся к ней, она, ни жива, ни мертва, произнесла, едва шевеля губами:

- Двадцать четыре чего?

Я опять выдержал паузу в несколько долгих секунд, как бы размышляя и показывая всем своим видом, что уже потерял нить разговора, а потом «Ба! Вспомнил!», ответил ей, бедной:

- Двадцать четыре тысячи американских долларов в месяц, разумеется! Платить такие деньги сейчас еженедельно мы просто не готовы, простите! Вот если всё пойдет нормально, и мы увеличим объем поставок хотя бы вдвое, то тогда да, Ваше вознаграждение, дорогая Huy, также будет увеличиваться пропорционально.

Всё!! Мадам Huy завербована! Последняя фраза насчет «увеличиваться пропорционально» окончательно добила её и без того нетвёрдое сопротивление. Было ясно видно, какие страсти обуревают сейчас эту маленькую девчушку. Она уже прикидывала, как будет тратить эти деньги, что купит в первую очередь, что во вторую, а что отложит на потом … Спина у неё выпрямилась, в глазах горел бесовский огонь, маленькие кулачки плотно сжаты и лежат на коленях! «Люди гибнут за металл!» - вспомнилось мне.

Георг, наконец, определился с заказом и теперь важно, стараясь сохранить твердость походки, шествовал за официантом, который нес к нам поднос со стаканами. На подносе были два стакана с виски, наполненные до краёв, два скотча для корейцев и три стакана с каким-то коктейлем, очевидно, для женщин.

Когда, наконец, стаканы были расставлены, Георг встал, оперся левой рукой о стол, – всё-таки выпитое до нас давало о себе знать! В правую руку он осторожно взял стакан с виски, и, глядя на меня в упор, предложил сказать тост. Ну что же, нам это не впервой!

Я широко, по-нашему, по-русски, улыбнулся Георгу, изобразил поклон в сторону каждой из присутствующих дам, затем своим корейцам, и заговорил о том, что, мол, жизнь есть штука причудливая, что приходится бывать в разных местах по всему свету, и как приятно, когда встречаешь настоящего человека, который непременно станет твоим другом, а друзья — это главная ценность в жизни, ну и т.д. и т.п.

Женщины Георга никак на мой тост не реагировали, это ведь дело мужчин вести бизнес, а у них и так есть о чем поговорить, о своём, о женском. Ну и славненько!

Мадам Huy смотрела на меня во все глаза, пока я произносил эту тираду, но мысли её были далеко-далеко, где-то в районе Causeway Bay, Гонконг, в здании-башне, на фасаде и на крыше которой красовались огромные буквы H S B C …

Корейцы слушали вежливо, когда я закончил, поблагодарили за теплые слова, но чувств особых не проявляли.

Чего не скажешь о Георге – того пробило на пьяную сентиментальность, он расчувствовался, даже глаза повлажнели. И когда я закончил свою речь, он протянул ко мне руку со стаканом и нетерпеливо сказал, что мол, давай, наконец, сделаем это! (let’s we do it now!).

Надо сказать, что пока я готовился к поездке еще в Сеуле, потом во время перелета я внимательно выслушал рассказы мистера Кима о том, кто что из себя представляет у китайцев, так что едва нам сообщили, что будет только Георг, стало понятно, к чему мне надо быть готовым. Поскольку во время встречи могла быть предложена какая-нибудь еда или закуска, да те же орешки, например, процедура номер один заведомо не годилась. Пришлось прибегнуть к процедуре номер два. Что и было сделано: во время обеда я попросил официанта принести мне пятьдесят грамм сливочного масла. Масло я забрал с собой в номер и съел его перед самым выходом, а за час до этого спустился в бар и принял, не закусывая, четыре дринка20 виски подряд.

20 – drink – «пить, напиток» по-английски. В данном случае – одна порция алкогольного напитка.

Обычно по двадцать пять грамм, а если «порция», то грамм 50…75, например, для скотча или для «виски со льдом».

Конечно, моя маленькая массажисточка здорово добавила мне жизненной энергии, как выражаются восточные люди, но данная встреча была особой, на уровне серьезного оперативного мероприятия, мелочей в таких случаях не бывает, так что я решил обезопасить себя по полной программе, как учили. Поэтому в данной ситуации я был в куда более выигрышном положении, чем этот Георг, тем более, что он еще и основательно нагрузился перед встречей! Так что следующие слова я произносил весело и беззаботно:

- ОК, Георг, делай как я! – И немедленно махнул стакан. Георг стал пить немедленно, как только я осушил свой. Пить залпом он не умел, не задерживал дыхание, пил виски, как пьют воду. Но всё же выпил. Икнул громко, обвёл нас взглядом, и вдруг предложил что-нибудь спеть!

«Вот ведь какой, хоть и китаец, а защита имеет место быть, и работает, работает!» - подумалось мне тогда. Дело в том, что пьяные люди поют именно потому, что включается защитная система организма, и алкоголь с дыханием выводится достаточно эффективно.

- Нет проблем, дружище! - и я затянул «My Way» Фрэнка Синатры. Он поначалу пробовал подпевать, потом сбился и раздраженно буркнул, что, мол, надо бы чего повеселее. Ладно, тогда я запел:

«In the town, where I was born,

Lived the man, who sailed the see…» - Yellow Submarine; The Beatles.

Это пошло лучше, поскольку Yellow Submarineсама по себе достаточно ритмичная, то и фальшь или непопадание в такт пьяного ора не так заметно.

Женщины уже стали посматривать на нас двоих настороженно, и я начал опасаться, что они могут заподозрить неладное – зачем этот трезвый русский подыгрывает Георгу в его пьяном непотребстве??

Официант и бармен тоже смотрели на нас с изумлением, сладкая парочка тихо улизнула от греха подальше, едва мы подали голос, даже у моих невозмутимых корейцев, наконец, вытянулись лица, и только секретарше было не до нас, она всё еще пребывала в мире своих грёз.

Как только мы допели Yellow Submarine, Георг требовательно махнул рукой и крикнул «One more!»21 Подошел официант, у которого на груди висел бейджик с именем – Wan Moо !

21 - One more – Ещё по одной ; звучит как «ван мо» англ. Комизм момента состоит в том, что имя официанта звучит как «Ван Му».

Очевидно, официант плохо знал английский, потому что не нашел ничего лучше, как попробовать поправить незадачливого, по его мнению, клиента: «Простите, сэр, ВАН МУ».

- Что?? – Георг развернулся к нему всем корпусом, и недобро вперился в официанта, раскачиваясь на стуле и периодически икая.

- Ван Му, сэр. – повторил официант.

- Где?

- Что где? Я – здесь.

- А виски где?!!

Только тут до официанта стало доходить, что что-то тут не то. Спас ситуацию, как всегда, мистер Ким. Он быстро заговорил по-китайски, и как только до официанта дошло, чего же от него хотят, он пулей метнулся к бару и почти сразу же принес нам еще по стакану.

Я, наблюдая за всем этим, сидел и удивлялся, что же это за день такой, что ни имя, так анекдот!

Георг, у которого уже начал заплетаться язык, спросил что-то по-китайски у Кима, тот отрицательно покачал головой, приподняв свой стакан, в котором еще было больше половины недопитого скотча.

Георг довольно хмыкнул, дескать, какой слабак! Потом собрался с силами и, взяв в руки новый стакан, кивнул мне – пей!

Я поднял стакан, выпил, выдохнул, точнее, изобразил питиё как оно есть, а потом наклонился к его секретарше:

- Мадам Huy, мне кажется, нам надо уже расходиться, по-моему, Ваш шеф несколько устал.

Она, наконец, отвлеклась от своих мыслей, посмотрела на своего шефа обычным взглядом и просто пришла в ужас!

-Да, мистер Алекс, конечно, конечно!

- Тогда спросите его, может быть, мы подпишем какой-нибудь меморандум по итогам встречи, ведь нам же надо что-то показать в Сеуле, мы же в командировке…

- Да, надо, конечно … а кто-нибудь вел протокол? Простите, сэр, я несколько отвлеклась…

- Конечно, мадам Huy, вот он! – И я тут же извлёк из своей компьютерной сумки файл с заранее заготовленным вариантом протокола.

Девушка протянула его Георгу: «Сэр, вот Протокол».

Георг посмотрел на протокол, на неё, на меня, икнул, и наконец, изрёк, что да, он его подпишет, если подпишет мадам Huy. Мадам Huy уставилась на меня, дескать, что делать-то?

- Подписывайте, мадам Huy, Вы же видите, он сейчас уснет, что вы с ним тогда будете делать??

И мадам Huy тут же протокол подписала. После чего повертела его в руках, протянула мне.

- Зачем Вы его мне даете, мадам Huy, пусть мистер Георг его теперь подпишет.

И она опять протянула протокол Георгу, тот увидел подпись своей секретарши, и тоже подписал, где положено, оба экземпляра. Затем достал из кармана печать, раскрутил её и приложил к документу. Всё!! Миссия выполнима и выполнена!!

Я уложил свой экземпляр в файл, файл упаковал в сумку, и стал нарочито неспешно помогать женщинам в деле отгрузки Георга на базу; Георг к этому времени уже стал засыпать. А нарочито неспешно – просто чтобы не выдать себя, как мне охота поскорее отсюда смыться!! В какой-то момент Георг встрепенулся, спросил, где твой стакан, Алекс??? Я показал ему пустой стакан. Своим вторым стаканом виски я перед тем незаметно «угостил» стоявшую позади меня какую-то пальму в кадке. Георг повернулся к мадам Huy:

- Он выпил?? Выпил второй стакан??

-Да, сэр!

-А я??

- Георг, ты выпил раньше меня! – Я взял его стакан левой рукой и переставил его за подсвечник, и тем самым, не дав мадам Huyсделать роковую ошибку, тем более, что его нетронутый стакан стоял как раз у Георга под носом.

Георг, довольный собой, едва держась на ногах, поплелся в сопровождении своего женского эскадрона к выходу. Мы тоже потихоньку ретировались, и через пару минут уже садились в машину старины Лю. Всю дорогу мы молчали, а когда, наконец, уже прибыли в Люфтганзу, первым не выдержал мистер Ким:

- Мистер Алекс, а что там за бумагу Вы подписали с Георгом, можно посмотреть?

Я молча протянул ему подписанный Протокол. Ким взял в руки файл, стал его читать, и у него полезли глаза на лоб; в протоколе было сказано, что:

А) Китайцы полностью признают свою вину в срыве сделки;

Б) Китайцы просят корейскую сторону не обращаться в арбитраж, а полагающиеся согласно договора штрафы обязуются выплатить по мере возможности;

В) Корейская сторона в свою очередь не настаивает на немедленной выплате указанных штрафов китайской стороной и готова согласовать график выплат в рабочем порядке.

Дочитав Протокол, Мистер Ким бросился меня обнимать, Сонг смущенно топтался рядом и только приговаривал «Мистер Алекс! Мистер Алекс!» Лю, как только я высвободился из объятий Кима, торжественно пожал мне руку.

Ким воскликнул:

- Так, это дело надо отметить! Сейчас едем в одно славненькое место, выпьем, потом возьмем девочек, там такие девочки!! У меня осталось кое-что от командировочных, я думаю, мадам Сэнди не будет строго спрашивать с нас по поводу отчетности по этой командировке.

- Какие девочки?? – Возмутился я - Когти надо рвать отсюда как можно скорее! Вы что, не понимаете, если сейчас кто-нибудь трезвый у этих китайцев прочтет эту бумагу, нас на куски порежут!

Молчавший до этого Сонг съязвил:

- Мистеру Алексу девочки не нужны, он сегодня уже получил сладенькое!

Но Ким и Лю так на него зыркнули, что бедный Сонг невольно попятился назад.

Возникла неловкая пауза.

Через несколько минут наш мудрый г-н Лю взял слово:

- Послушайте, что я вам всем скажу. Сейчас второй час ночи, самолёты не летают, первый рейс на Сеул в восемь утра. Мы сейчас выписываемся и уезжаем. Уезжаем в то самое место, о котором говорил мистер Ким. Гуляем до утра, утром я оставляю свою машину в подземном паркинге под этим клубом, берем такси, и я везу вас в аэропорт. Даже если вас сейчас хватятся, то сидеть в Люфтганзе не самый лучший вариант. Про клуб они не знают, а в аэропорту вас просто не посмеют тронуть. Во всяком случае, вряд ли посмеют, не то место.

Мы все согласились, что это наилучший вариант, и именно так мы и поступили, при чём ни разу об этом не пожалели!

Сразу по прилету в Сеул нас потребовали в офис. За столом сидели все те же, что и накануне поездки. Первым взял слово Пак:

- Мистер Алекс, мы хотели бы знать, кто Вам дал право распоряжаться деньгами компании?

-Не понял, вы, о чем?

- Вы предложили этой китаянке, секретарше президента, зарплату в 24 тыс долларов?

- Предложил.

- Т.е. у нас теперь есть сотрудник, иностранка, которая будет получать больше, чем некоторые высококлассные специалисты? А Вы в курсе, что приём на работу специалистов такого ранга есть исключительно прерогатива Правления?

- В курсе, а в чем-вопрос-то?

- А вопрос в том, многоуважаемый мистер Алекс, кто будет эти деньги платить, из каких фондов??? – Голос Пака уже начал срываться на истеричный крик, на фальцет.

Я лениво пожал плечами:

- Да никто платить не будет, не из каких фондов. С чего вы взяли?

- То есть Вы хотите сказать, что сделали из этой китаянки врага нашей компании? Ведь если мы ей пообещали, но не платим, то секретарь президента компании мирового класса становится нам врагом, или я не прав?

- Конечно же, не правы.

Сэнди, которая молчала всё это время, подняла руку, останавливая готового взорваться от негодования Пака и обратилась ко мне:

- Алекс, объясните, пожалуйста, своё видение этой ситуации. А то у некоторых здесь сейчас нервный срыв случится. – И она так улыбнулась Паку своей обезоруживающей улыбкой, что тот сразу обмяк и затих.

- Мадам, я пообещал этой женщине деньги, было такое.

Не вижу в этом ничего плохого, и вот по какой причине. Вполне может случиться так, что наша компания будет иметь совместный бизнес с этими китайцами. Это сейчас у всех живы воспоминания и впечатления от той проблемы, которую мы в Пекине решили. А кто знает, что будет через год? И тогда такой человек нам будет нужен позарез.

Далее, по нашей с ней устной договоренности мы ей платим за то, что она обеспечивает зеленую улицу нашим платежным документам, так? Вы в ближайшее время собираетесь отгружать им мазут? Нет? Ну, так и платежей нет! Я же не просто так сказал ей, что платежи будут пропорциональны поставкам! А значит, нет товара – нет денег

А вот если пойдут серьезные дела, такой человек – просто находка.

И потом, я же видел эту девушку, мы сидели рядом. Она – трусиха. И скорее всего, она просто побоится прислать мне свой паспорт, по которому мы ей должны резервировать счет.

Так или иначе, не вижу здесь никакой проблемы.

- Но она Вам явно понравилась, и именно поэтому Вы предложили ей деньги, наши люди видели, как Вы на неё смотрели!!- Не унимался Пак,- И у нас есть все основания считать, что Вы, как тривиальный бабник, всего-навсего хотели таким образом добиться расположения этой женщины!

Лицо у Пака перекосилось, покрылось пятнами. Нижняя губа тряслась, вены на шее взбухли. Все понимали, что он сейчас надеется отыграться за мои над ним насмешки. Тем более, что насмешки эти были с точки зрения этики безупречны, не придерёшься, хоть и на грани. Он верещал так, что в этот момент мне вспомнилась сцена из «Покровских ворот», когда персонаж Броневого рычал в лицо Костика: «Вы …. Вы… ВЫ ЕЁ ВОЖДЕЛЕЛИ!!»

- Добиться расположения? Да нет, просто у неё очень забавное имя, если читать по-русски. Господин Канг, Вы ведь учились в Варшаве около пяти лет, а польский и русский языки очень схожи. Возьмите, пожалуйста, визитку этой мадам и расскажите всем, как бы прочел это имя обычный поляк.

Канг взял в руки визитку, одел очки, пошевелил губами, и вдруг зашелся в хохоте. Потом вскочил, тут же затарахтел по-корейски, периодически делая поклоны с извинениями в сторону присутствующих женщин. Тут уж заулыбались все присутствующие, даже Пак.

- У кого еще есть вопросы к мистеру Алексу? - спросила Сэнди, когда все успокоились.

Больше никто из присутствующих в конференц-холле не проронил ни слова. А когда уже все вышли, Сэнди остановила меня, взяв за руку, и, глядя внимательно в глаза, тихо спросила:

-Мистер Алекс, Вы в России были … э-э-э… «бандидо» ??

-С чего Вы взяли, Сэнди???

- Китайская виза, этот Протокол… Но где же Вы всему этому научились??

- Дорогая Сэнди, я в России в девяностые годы занимался бизнесом, а эта школа покруче всяких Чикаго будет!

- Да, да, конечно, если так, то тогда да. Спасибо Вам огромное, Вы нас так выручили!!

- Сэнди, для Вас – готов в огонь и в воду!!

В тот момент она так на меня смотрела, что если бы не раздавшиеся не к месту (или к месту?) шаги секретарши у дверей конференц-холла, то не уверен, что знаю, чем бы этот разговор закончился и к чему бы он нас с ней тогда привел.

А вот никаких грозных или не очень посланий от Георга и его компании наше отделение на Тайване больше не получало.

Вся эта история запомнилась и мне, моим корейским друзьям, конечно же, надолго.

И Сэнди, разумеется, тоже.

ВЫЗОВ И ПОЛЁТ В СЕУЛ.

Все эти события происходили в прошлом году, и вот сейчас, в 2008-м, когда уже начиналась эта сумасшедшая жара, я вдруг получаю на свой московский номер СМС-ку : «Skype, pls»

Номер отправителя начинался с цифр 82 – значит из Южной Кореи.

Войдя в Скайп, я сразу же увидел мигающий ник Сэнди. Она спрашивала, как у меня со свободным временем.

- Относительно свободен, - Написал ей я.

- Если относительно, то сколько будет стоить отвлечь Вас примерно на месяц от Ваших московских дел? Я была бы Вам весьма признательна, если бы Вы сейчас приехали сюда, в Сеул.

- Что случилось?

- FTF22

22 - Face-To-Face – «Лицом к лицу» - здесь: «не телефонный разговор»

Мы с ней обсудили организационные вопросы, к вечеру следующего дня ко мне на счет уже поступили от неё деньги, а на почту – электронный билет. Так что я сейчас собираю свой чемодан, но зарядка для Anycall’а как назло куда-то запропастилась. Сэнди, конечно, ничего бы не сказала, да и виду бы не подала, но лучше бы её найти!

Как всегда это бывает, зарядка нашлась совершенно не в том месте, где должна была бы по идее быть, но, слава Богу, всё-таки нашлась!

Чемодан, наконец, собран, лэптоп тоже упакован, можно выдвигаться.

Посадка на сеульский рейс, как обычно, была с тринадцатого терминала, а меня всегда раздражали манеры служащих, стоящих на спецконтроле. Как можно держать на этой работе людей, орущих по-русски на иностранцев «ремень снять надо, бестолочь!» Это же ворота страны!

Всё-таки коррупционная составляющая в имидже России делает своё чёрное дело даже здесь. Ведь понятно, что при нормальной кадровой работе таких хабалок сюда бы на пушечный выстрел не подпустили! А за деньги возможно всё!

За Державу обидно!

Ладно, спецконтроль наконец-то пройден, до вылета двадцать минут. Осматриваюсь: публика вполне пристойная, кроме корейцев, коих большинство, в зале, из русских, две молодых девушки, судя по всему, студентки.

Одна пожилая женщина, она переживает, летит за границу впервые, волнуется, всё интересуется, как ей пересесть в Сеуле на рейс в Осаку, у неё там дочь должна родить, замужем за японцем. Подробно объясняю ей, как в Инчхоне23 пройти на терминал на Осаку

23 – Инчхон – международный аэропорт Сеула.

Два солидных пассажира средних лет, по всей видимости, учёные, держаться степенно, разговаривают между собой тихо. Ученых отличить, скажем, от дипломатов, достаточно просто, у ученых глаза светлее. Не сказать, что у дипломатов глаза какие-то «темные», но всё же, всё же.

Ладно, это моё сугубо личное мнение.

А впрочем, стоит проверить! Достаю пачку с сигаретами, на ходу извлекаю зажигалку и направляюсь к стойке для курения, прохожу мимо этих двоих – так и есть! Разговор сугубо специфический, технический узкоспециальный.

После перекура усаживаюсь на свободное место.

Через пять минут рядом со мной садится одна известная дрянь. В советское время это белковое соединение всё клеймило «некоторую часть нашей молодёжи» за увлечение западными шмотками и западной музыкой, взахлёб прославляло мудрую внутреннюю и внешнюю политику Партии. Ну а сейчас периодически светится на НТВ и Дожде, имеет своё издание, в котором извращается, проклиная все «ужасы советского строя» и ёрничает по поводу «совков».

Смотрит с интересом по сторонам, потом на меня– узнАю ли я его. Делаю вид, что не узнаЮ.

Объявляют, наконец, посадку.

Встаю и направляюсь, минуя длинную очередь пассажиров эконом класса, к правой стойке, потому что у меня билет бизнес класса, да еще в руке карточка Скайпас категории «Элит»; всё же худо-бедно налетал уже больше полумиллиона миль!

Журналист меня обгоняет и подходит к стойке первым.

И тут начинается! Стюардесса видит у меня золотую карту Скайпас и жестом предлагает этому господину отодвинуться, берет мой посадочный, и только потом пропускает его.

Этот кадр что-то там бурчит, потом догоняет меня уже в коридоре на пути к лайнеру.

- Э-э, простите, а Вы кто?

- В каком смысле?

- Я что-то не припоминаю Вас … Просто я обратил внимание, что Вас пропустили мимо меня, но я не знаю, кто Вы.

- А Вы что, знаете в лицо всех, кто рангом выше Вас? – Хмыкнул я.

- Нет, конечно, но могу сказать, - Тут его глазки хитро сощурились, - Что меня люди обычно узнаЮт, я ведь …

- Да, знаю, журнашлюх (фамилия) – Прервал его я, не дав договорить свою похвальбу.

Он отпрянул, потом засеменил, пытаясь меня обогнать. Но коридор-то достаточно узкий, да и я ненароком прибавил шагу. В общем, в самолёт я зашел раньше него.

Место у меня было 1-А, т.е. у иллюминатора, у него – 3-C, т.е. у прохода. Как только он уселся, достал фотокамеру, привстал и попытался меня сфотографировать. Я отвернулся и стал смотреть в иллюминатор, ну а потом уже, при взлёте, камеру ему пришлось убрать.

Как только погасли индикаторы «пристегните ремни», ко мне подошла стюардесса и сказала, что вон тот господин просит назвать ему Ваше имя, сказал, что он с Вами где-то встречался, Вы не против, если я Вас ему назову?

Я улыбнулся и сказал, что да, встречались, дайте, пожалуйста, листок бумаги, я ему напишу записку, где мы встречались, и он пусть сам вспомнит. Кореянка улыбнулась и дала мне ручку и блокнот. Я написал в блокноте: «Пошёл на…й, сука!!» - И отдал блокнот девушке. Та оторвала листок и отнесла ему. Гада перекосило!

Когда уже притушили свет, и пассажиры стали готовиться ко сну, я встал и пошел по проходам. Прогулялся в хвост салона, потрепался со стюардессами, вернулся назад, народ уже вроде спал.

Я заглянул в кабинку стюардесс, они там пристроились на откидных стульчиках и тоже дремали. Двигаюсь обратно; он, как меня увидел, сразу же сделал вид, что тоже спит.

Подойдя к его креслу, я незаметно сделал ему саечку, как в детстве – хлесткий шлепок согнутым указательным пальцем по подбородку снизу вверх. Пришлось тому «проснуться»! Он машинально попытался встать, но я «дружески» так хлопнул его по лбу ладонью, что он провалился обратно в кресло, только зубы лязгнули. Я оперся локтем на кресло, слегка склонился над ним, на лице изобразил радостно-доброжелательную улыбку, типа, вот два закадычных друга случайно встретились и разговаривают!

- Ещё раз камеру на меня наведешь – покалечу, причем сделаю это незаметно, так, что никто ничего со стороны не увидит и не поймёт. Веришь?

Он ничего мне не ответил, но глаза светились злостью и ненавистью.

Поскольку моя правая рука «дружески» лежала у него на плече, я убрал большой палец с его горла, ослабил хватку, и хоть и без размаха, но от души, влепил ему оплеуху.

- А это тебе, хорёк, за «совков». Я – совок, в твоём понимании.

Подождал с секунду – дёрнется? Нет, сидит смирно, вжавшись в кресло. Развернулся, сделал шаг, и тут услышал за спиной:

- Все такие смелые, когда без свидетелей нападаете на журналистов!

И тут же сзади слева раздался низкий мужской голос:

-Ну почему же без свидетелей? Я – свидетель.

Настроение у меня «почему-то» резко упало!

- Да, я – свидетель. И если бы Вы, добрый человек, - Обратился он ко мне, - Были бы столь любезны, да зашли бы к стюардессам, поговорили бы с ними о том, о сём, чтобы сюда не зашли случайно, я был бы Вам признателен. Вы ведь , как я понял уже, по-английски бегло разговариваете, так вот я этому козлу тоже хочу «засвидетельствовать» так сказать, промеж глаз, гниде этой.

Не успел я вздохнуть с облегчением, дескать, фу, пронесло, как с разных мест стали доноситься возгласы: «И я!», «И я!», «И я тоже!» …

Но когда сидевшая рядом с журнашлюхом типичная на вид кореянка вдруг подняла руку, и на чистом русском языке заявила: «Товарищи дорогие, а можно я к вам присоединюсь? Набрыдло уже это всё, когда наше прошлое так обливают грязью, как этот подлец!» - В салоне раздались, что называется, бурные и продолжительные аплодисменты и гомерический хохот.

Трое корейцев из нашего салона проснулись, и теперь хлопали глазами, не понимая, что же так могло развеселить этих странных русских среди ночи.

Гадёныш сидел, ни жив, ни мёртв, втянув голову в плечи.

Тут же в салон забежали обе стюардессы и стали осматриваться, пытаясь понять, что тут происходит. Я шагнул в их сторону и заговорил:

- Простите, что так получилось, леди, но у нас тут маленькая проблема. Вот этот господин – видите, какой у него несчастный вид? Он страдает одной специфической болезнью, видите ли. Периодически он совершенно немотивированно издаёт такие звуки, от которых идёт, как бы это сказать, дурной запах … А как можно нормально отдыхать в присутствии такого господина?

Девушка невольно сделала шаг назад, брезгливо наморщив носик, а публика в салоне захохотала ещё сильнее, потому что кто-то и так понял, что я сказал, да и Алексей Степанович, тот самый «свидетель», добросовестно с улыбкой всё переводил на русский язык.

Народ давился со смеху над двойным подтекстом, а стюардесса спросила меня:

- А, это же тот самый господин, который Вас узнал?

- Он самый!

- Ему надо было сразу же обратиться к нам, у нас на борту есть медикаменты на все случаи жизни, сейчас я ему таблетку принесу, и всё пройдёт.

-Эх, милочка, если бы всё было так просто! Нет, таблеткой дело не поправить – говно не тонет! – задумчиво проговорил по-русски, глядя куда-то вверх, Алексей Степанович.

Новый приступ веселья!

- Скажи, добрый человек, а с чего у тебя-то с ним началось? – обратился ко мне «свидетель».

Я вкратце рассказал, как всё получилось.

- А-а, так он у нас, значит, ещё и фотограф?? Нет проблем, мы ему сейчас фотографию-то живо поправим! Я, кстати, вторым отозвался, так что прошу без меня его не мочить! – Это к нам подошёл крепкий русский парень лет сорока, Валера, как он потом представился.

- Нет, нет, что вы, никаких фотографий! – Возразила русская кореянка Ольга Николаевна,- В сеульском аэропорту первым делом проходишь санитарный контроль, так что синяки и побои сразу зафиксируют, и проблемы начнутся тут же!

-Так что же теперь делать? – деланно удивился Валера,- Может, почки ему отбить? Или селезенку? И свистящим шепотом: «Уснёт, когда, одеял много, сделаем ему темную, и всё будет чики-пуки!»

На самом деле никто никого бить уже не собирался, потому что журнашлюх был настолько раздавлен таким проявлением своей «популярности», что уже находился, похоже, на грани обморока, а мы просто хохмили от души, разыгрывая из себя эдаких непримиримых ужасных мстителей.

Вернулась стюардесса с подносом: стакан воды и какие-то таблетки на блюдечке. Жертва попыталась было отказаться, но Валера тут же, самым что ни на есть ласковым и заботливым голосом, совершенно не вязавшимся с произносимыми им словами, «убедил» его таблетку принять:

- Ты чё тут кривляисся, в натуре?? Жри давай, а то ты у меня сейчас пачку пургена всосешь за милую душу!!

Таблетка тут же была употреблена вовнутрь. Девушка взяла поднос и направилась в свою кабинку. Но как только она дошла до последнего кресла, этот негодяй вдруг вскочил и, расталкивая всех, метнулся за ней, добежал до туалета, вскочил внутрь и закрылся там.

Секундная пауза, и опять гомерический хохот!

Ольга Николаевна предложила всем пройти в рубку стюардесс, как она выразилась, пусть корейцы поспят. И мы все ввалились к девушкам, извинились, что нарушили их покой, и стали полушепотом знакомиться, рассказывать друг другу о себе, кто по какому поводу летит – всё как обычно. Сон всё равно был безвозвратно загублен, так что мы проговорили до самого утра.

Мы с Ольгой рассказывали тем, кто летит в Корею впервые, всякие маленькие тонкости и особенности этой страны, где что купить, как себя вести в тех или иных ситуациях, что кушать, а чего и пробовать не стОит. Потом пошли в ход, как водится, анекдоты, в общем, мы прекрасно провели время.

Кстати, Ольга похвасталась, что специально заказала себе ужин в корейском стиле, чтобы досадить соседу, потому что прекрасно знала, что с непривычки эти запахи, да и некоторые моменты поведения корейцев за столом производят на неподготовленного человека достаточно сильное впечатление.

Стоявший рядом с ней Юрий Федорович схватил её в объятия, приподнял, поставил на ноги, чмокнул в щечку, и наконец, признался, давясь со смеху:

- Да знаете ли Вы, я из-за Вас есть вообще не стал! Чмокает, хлюпает, чавкает, урчит – я готов был Вас удавить! ! А ЗАПАХ !!! Я сзади Вас сижу – и то впечатление не для слабонервных!

- А хорёк-то жрал? – поинтересовался Валера.

- Могу с гордостью доложить вам, товарищи, что поначалу он всё поглядывал выразительно в мою сторону, а потом с кислой миной еду отставил. А кстати, он что, так и не вышел из туалета?

Валера подошел к туалету, в котором сидел журнашлюх, постучал в дверь, и таким заботливо-ласковым, обеспокоенным тоном поинтересовался:

- Ну, ты там чё, штанцы отстирываешь? Выходи, подлый трус, бить буим!!

В ответ ни звука.

Валера еще несколько раз на протяжении ночи то предлагал страдальцу пурген, то, воздев вверх руки, интересовался низким трагическим голосом: «Ну что, Данило - мастер, не выходит каменный цветок?», - И сам же за него отвечал, скорчив уморительно- страдающую рожицу: «Н-не вых-хооодит!!!»

Мы уже позавтракали, потом опять вышли все на наш пятачок, и только перед самой посадкой терпила выполз из своего укрытия и уселся на своё место. Вид у него был ужасный: жалкий, весь помятый какой-то, глаза красные, веки опухшие, нижняя губа трясется. Да оно и понятно – тут в кресле-то весь извертишься за девять часов полета, а сидеть в туалетном «карцере» всю ночь, да еще пребывая в такой параноидальной депрессии, это, конечно, что-то!

Последнюю «каплю» в его страдания внёс тоже Валера. Когда мы уже собирались покинуть самолет, и все с сумками и пакетами двинулись к выходу, журнашлюх тоже было попытался встать с кресла и встроиться в общую очередь, как Валера, окликнул его:

- А ты-то куда прёсся?? Сначала ЛЮДИ выходят, а уж потом петухи.

И тот сразу же вновь сел на своё место.

Когда мы вышли из самолёта, он встал в другую очередь на паспортный контроль, хотя та, в которой стояли мы, была короче, и пока получали багаж, тоже всё время смотрел в другую сторону.

Я получил свой чемодан одним из первых, поэтому распрощался с моими новыми друзьями и покатил тележку на выход. Выйдя из здания аэропорта, я направился к автобусному терминалу В4, мне нужен автобус №6006.

Мельком посмотрел, куда двигается эта мразь – очень хорошо, он шёл со своими встречающими в противоположную сторону, к шаттлам24. Больше я его вживую никогда не видел.

24 - Шаттл, или шаттл бас - автобус, курсирующий между городом и аэропортом

Мой автобус подошел почти тут же, я по привычке «обнажил» десятитысячную25 купюру, войдя в салон, бросил её в специальный приемный автомат, но водитель меня остановил, показывая на объявление, что с такого-то числа стоимость проезда составляет уже одиннадцать тысяч.

25 – курс корейской воны (KW) составляет примерно тысячу вон за один американский доллар.

Ну и ладно, добавил еще две монеты по пятьсот вон, и уселся сзади водителя, у окна. Автобус проехал еще пару сотен метров, подобрал пассажиров с терминала В10, и мы, наконец, полетели в Сеул. Полетели, потому что дорога превосходная, для общественного транспорта есть выделенная полоса, так что мы именно летели, плавно и без остановок. Время в пути – один час сорок минут.

Моя остановка – «Перекресток Гильдон-Гандон».

Гильдон и Гандон – районы Сеула. Понятно, что второе наименование звучит для русского уха по-особому, но видит Бог, не я его так назвал!

МОТЕЛЬ АРГО

Выйдя из автобуса, мне надо пройти пятьдесят метров в противоположную от направления движения автобуса сторону, до перекрестка, здесь на светофоре пересечь дорогу, и идти в направлении мотеля Argo. Его видно издалека, здание высокое, стекло и бетон, полтора десятка этажей. Наконец, подхожу к мотелю и захожу внутрь, подхожу к стойке администратора. На ресепшене сидит молоденькая улыбчивая кореянка. Она, слегка откинувшись в кресле, насмешливо смотрит на приближающегося к ней иностранца.

- А-нИИ асе-йОО ,- поздоровался я с ней по-корейски.

- Ани а сейоо!, - ответила они и весело что-то защебетала на своём языке.

- Извините, леди, но на этом мои познания в корейском закончились, и я, к сожалению, совершенно не понимаю, что Вы говорите. На моё имя тут должен быть забронирован номер.

- Не понимаете?? А поздоровались совсем без акцента! Точно не знаете нашего языка? Ладно, номер, говорите, забронирован? Дайте я угадаю – Вас зовут Алекс, Александреа26 полное имя, а первое имя, – она взяла в руку бумажку, - Код-ин-тесевваа, так?

26 – корейский язык устроен так, что практически нет слов, заканчивающихся на согласный звук, так что имеющему дело с корейцами надо быть готовым к тому, что их имена вполне могут приобрести «женский» вид: , Александреа а не Александр, Томеа а не Том, и т.д.

- Ну да, это я.

Девушка вышла из-за стойки и принялась придирчиво в упор меня разглядывать в упор, с головы до ног.

- Что-то не так, мэм? Вот мой паспорт,- И я полез в сумку за паспортом.

- Нет, нет, всё так, я Вам верю, что Вы и есть тот самый Алекс. Просто очень было интересно, что Вы из себя представляете?

- Что Вы имеете ввиду?

- Ну как же, приезжает такая …- Девушка надула щеки, подняла кверху руки,- Мадам, которая тут всех поставила на уши: «Мистер Алекс будет жить у вас!!»

Вообще, эта кореяночка чем-то в своей манере держаться напоминала дочь-японку главного героя фильма «Васаби», которого играл Жан Рено. Такая же вертлявая, те же жесты и непосредственность, только японка имела узкие глаза и волосы у неё были окрашены в какой-то медно-серый цвет, а эта девушка была и симпатичнее, и женственней в целом, но манеры и экспрессия те же.

Вообще, корейцев, по моему мнению, трудно отнести к желтой расе. Кожа у них в большинстве случаев такая же белая, как у нас, разрез глаз европейский, и только иссиня-черный цвет волос да карие глаза указывали, что человек родом из Азии. Вот возьми среднестатистического корейца, привези его куда-нибудь в Орловскую или Белгородскую область, и он вполне за местного сойдёт.

- А кто приезжал-то к вам? Что за мадам? Меня, вообще-то пригласила сюда одна ваша компания, я многих знаю из руководства, но не могу сообразить, кто именно мог приехать, – Я решил сыграть под дурачка.

- Да что Вы?? Не знаете, кто приезжал, конечно!! Женщина в него влюблена, а он не знает, кто!! Вы что, меня за дурочку держите?? - Она стояла передо мной, пылая праведным гневом, руки в боки, голова слегка наклонена вперед, брови грозно сдвинуты в одну линию.

- Девушка, Вы такими словами бросаетесь, «влюблена» …

- ДА?? Да я сижу здесь из-за Вас, Вы знаете об этом?? Я - дочь владельца этого мотеля, а поскольку ВАША Мадам настояла, чтобы Вас встречал человек, свободно говорящий по-английски, мне пришлось сегодня исполнять обязанности на ресепшене. А вообще я – студентка Сеульского университета, второй курс. Она здесь всех на уши поставила!

Начнем с того, что подъезжает на ТАКОМ автомобиле эта особа, достаточно яркая особа, надо сказать.

Но если бы я потратила на себя столько же денег, сколько тратит она, я бы может, и еще красивее была, вот!!!

Так она, значит, подъезжает на этом своём автомобиле сюда, и толкует нам о том, что всё должно быть конфиденциально!! Х-ха, она бы еще на вертолете приземлилась, а потом толковала бы о конфиденциальности!

Пришла в номер, всё осмотрела, всё велела поменять! Как будто у нас тут что-то не так … Полотенца, шампунь, даже мыло привезла с собой и велела всё это расположить в вашем номере. Потом принесла кофе-машину, набор фильтров к ней, кофе с ванильным ароматом; «Мистер Алекс очень любит этот кофе!»,

Всё это она тараторила с сарказмом, всё время вертясь, размахивая руками, и кривлялась, изображая столь ненавистную ей «Мадам».

- Да она даже заставила нас переустановить на телевизоре каналы, чтобы первыми подряд шли каналы англоязычные! Лампу привезла настольную: «Мистер Алекс не должен работать в такой темноте!». А цветы?? Что, мистер Алекс не может жить без цветов?? И Вы мне будете говорить, что не понимаете, о ком речь??!

- Послушайте, мэм, мне очень жаль, что Вам пришлось встать из-за меня так рано. Я понимаю, ведь сейчас только одиннадцать по вашему времени, суббота, и Вы, наверное, еще бы спали, если бы не я. Но поверьте, мне тоже не лучше, я всё-таки не спал восемь часов лёта, а по московскому времени сейчас вообще ночь, три часа, я валюсь от усталости. Так что давайте, я внесу задаток за номер, да и пойду отдыхать, хорошо?

Девушка как-то сразу успокоилась, а мне опять вспомнился «Васаби»: «Подростки, они такие переменчивые».

- Вы простите меня, что я тут столько Вам наговорила. Мы здесь в нашем районе все Вас знаем и любим, даже те, кто не видел Вас в лицо.

Сначала тот случай, когда Вас хотели ограбить те дураки, и что из этого у них вышло. А когда Вы выхватили из-под колес машины ту маленькую девочку, и даже отказались не то, чтобы деньги за это взять, а даже не захотели, чтобы Ваше имя появилось в прессе, все были в восторге от Вас!! Все потом долго обсуждали, как Вы ответили на вопрос, зачем? Ведь Вы не знаете ни этих людей, ни этого ребенка, а Вы: «А что, если бы мой ребенок так выскочил на проезжую часть, никто бы из вас не попытался его спасти?» И когда опять спросили, но почему всё-таки, и кто Вы такой?? Вы сказали, что просто русский. А русские всегда оберегают детей, своих или чужих, не важно, это же дети!

Ваши коллеги тогда по секрету раскрыли Ваше имя, и все тогда повторяли «Алекс, русский»! Ведь все понимают, что американец, например, никогда не бросился бы спасать корейского ребенка, если это хоть немного угрожало его благополучию, а уж тем более жизни. Это они только в своих фильмах такие все благородные. А мы, молодежь, даже придумали такую кричалку: «Алекс, русский; Янки, Саурон»27

А когда Вы сказали, что не понимаете, кто такая эта мадам, мне просто стало стыдно и обидно, я о Вас, даже не зная Вас в лицо, думала, как о настоящем герое, а Вы, получается, с таким пренебрежением говорите о чувствах женщины, которая Вас так любит! А на самом деле Вы правы, она же говорила про конфиденциальность, а я тут со своими упреками, как дура… простите меня, я не хотела Вас обидеть! А аванса за номер не надо, номер оплачен на семь дней вперед.

27 – Игра слов. В подлиннике на корейском слова «русский» и «американец» звучат соответственно «Росшийа сарам» и «Амига сарам». Сарам - дословно «персона». Соответственно кричалка звучит так: «Алекс, Росшийа сарам; Янки, амига Саурон».

Саурон – персонаж «Властелина Колец» Дж. Толкиена, владыка тьмы, «нехороший человек».

А почему такая реакция именно на американцев – трое американцев собирались снять на видео, как эту девочку размажет по асфальту, когда услышали истошный крик матери. Да тут «этот русский» всё им испортил.

Она, наконец, взяла ключи от номера и указала рукой на лифт, дескать, поехали! Меня уже начала брать досада: если уж она решила меня довести до номера, так хоть бы помолчала с минуту, так нет же, тарахтит, как заведенная! Теперь, уже в лифте, она еще раз перечисляла, как «Мадам» заботливо готовила номер и весь персонал к моему приезду.

Номер и впрямь был оформлен от души. В ванной на столике стоял тюбик самой дорогой в Корее зубной пасты, две зубные электрощетки, какой-то необычный станок для бритья, а не одноразовый, как обычно в мотелях, лосьоны Нивеа для и после бритья, шампунь, мыло тоже не простое, а Baradon в изящной коробке, которая сама по себе могла быть неплохим подарком. Полотенца – просто супер, мягкие, пушистые. Ну и всё такое прочее.

В комнате стояла, помимо стандартного набора оборудования, еще и кофе-машина, дополнительный столик и два стула, точнее, табурета, а на столике – та самая лампа, о которой девушка мне рассказывала внизу, на тумбочке в вазе – ромашки! Так же имел место миксер, в холодильнике – свежевыжатые соки в высоких графинах, а не обычные пакетированные фруктовые напитки, ананас и несколько манго, коробка клубники. Несколько пакетиков с йогуртами и сливками. Сэнди знает, получается, мои вкусовые пристрастия, вот только откуда?

У телевизора я отметил блок моих любимых сигарет Данхилл корейского производства, на нём – изящная зажигалка, ну и так далее. Просто домашняя обстановка!

Я вопросительно взглянул на девушку, та, наконец, сразу всё поняла, остановила своё словоизвержение, скороговоркой пожелала мне приятного отдыха, и ретировалась. В комнате наконец-то повисла звенящая тишина!

Быстренько распаковал чемодан, развесил в шкафу костюмы, достал и положил обратно свой походный несессер – зачем он мне сейчас, когда тут такое роскошество? Затем побрился, принял душ, включил свой Anycall, и рухнул спать.

ВСТРЕЧА

Встретились мы с Сэнди в кофейне неподалеку от моего отеля. Когда я пришел, она уже сидела за столиком с кружкой кофе. Собственно, она мне позвонила уже из кофейни, так что хорошо, что я к этому времени уже проснулся и приготовился к выходу в город.

Как всегда, она была неотразима: бежевый облегающий фигуру брючный костюм, изящные туфельки, модельная прическа, на руке какой-то вроде бы и незатейливый, но очень изящный браслетик. Удивлял только необычно массивный кейс, стоящий на стуле рядом с ней.

Я поставил рядом с её кейсом пакет, который принёс с собой.

- Это Вам,- Сказал я вместо приветствия. Тем более, что по телефону мы уже здоровались. Хотя это всё равно не совсем вежливо с точки зрения корейцев. Мы здороваемся раз в день, а они сколько раз встретятся за день, столько раз и будут здороваться.

- Что это? – Удивилась она.

- Посмотрите.

Она открыла пакет, заглянула в него.

- Но что это??

Я улыбнулся и взял пакет у неё из рук, стал доставать одно за другим:

-Сэнди, это – Золотой корень, это – мумиё, а это – чага. Вы что, их никогда не видели?

- Не-ет … Но как Вы … Кто тебе сказал??

- Вы.

- Когда? Я не говорила!!

- Вспомните: когда ездили в тот буддийский храм, тебя монах, в ответ на вопрос, сколько ты должна, попросил привезти ему именно это. «Надо что-то, что будет стоить Вам усилий, а деньги для Вас мало стоят. А нам здесь это очень нужно для приготовления средства и для вашего отца, в том числе». Ты тогда еще посетовала, что придется или посылать кого-нибудь в Россию, или ехать самой. Твоя секретарша тогда еще предложила спросить у меня, а ты сказала, что неудобно как-то.

- А мы что, разве говорили с ней по-английски??

- Нет, по-корейски. Монах, когда говорил, показывал тебе картинки, да и слова «чага» и «мумиё» в переводе не нуждаются. А золотой корень я по картинке узнал, он у нас на Алтае произрастает. Поэтому смысл сказанного был понятен и так, тем более упоминание моего имени при таких обстоятельствах, в таком контексте и с такими интонациями в голосе.

- Так это же было за два месяца до твоего отъезда! И Вы помните?!

- Я не был уверен, когда уезжал, решили ли Вы уже эту проблему. Поэтому, однажды дня за три-четыре перед отъездом завёл в ресторане во время обеда разговор о том, что вот есть у нас в России такие растения чудесные, стал перечислять всё, что в голову взбредет, но среди них назвал и эти три вещи. И каждый раз Вы на них реагировали. Значит, проблема всё еще имеет место быть, решил я, и когда поеду в Корею очередной раз, непременно надо будет это ей привезти.

Растроганная Сэнди положила мне на руку свою ладонь и пристально смотрела в глаза. Пауза несколько затянулась, поэтому я начал благодарить её за то, как она оборудовала мой номер в мотеле.

- Ах, Алекс, я долго думала, в каком отеле Вас поселить, но потом всё же пришла к мысли, что всё-таки Вам бы лучше поселиться в мотеле, в целях конспирации и конфиденциальности Вашего здесь присутствия, так требуют интересы того дела, о котором я бы хотела с Вами поговорить.

При слове «конфиденциальность» я невольно хмыкнул, тут же вспомнив, как отзывалась маленькая хозяйка об этой самой конфиденциальности.

- Не пугайте меня, Алекс, Вы что, уже даже знаете, ради чего я Вас пригласила??

- Да нет, конечно. – И я рассказал, как эта девушка прошлась на предмет «конфиденциальности».

- Я вижу, Вас эта девушка заинтересовала, нет?

Я рассказал ей, какое впечатление она на меня произвела, какие ассоциации с персонажем из «Васаби» вызвала. Сэнди смотрела с улыбкой, но в глазах было недоверие. Конечно, женщины иногда ревнуют и тех, кто им на самом деле не особенно и нужен, но то, что у неё в глазах светилась ревность, это факт.

Я постоянно размышлял о том, что за отношения у нас с Сэнди? Взаимная влюбленность или взаимная увлеченность друг другом? Максимум, что можно было утверждать со стопроцентной вероятностью, так это то, что взаимная увлеченность, безусловно, имела место. С моей стороны так уж совершенно точно! Да и невозможно было ею не увлечься! Я бы даже назвал это влюбленностью, что уж греха таить!

Что до Сэнди, то она держалась настолько безукоризненно, что даже малейшие проявления чувств, если их рассматривать именно как проявления чувств, всегда можно было списать на вышколенное умение этой Дамы вести себя – именно Дамы с большой буквы, каковой она, безусловно, была.

Это была своего рода игра – я чувствовал, что я ей интересен, и она видела, что она интересна мне, но никто не делал первого шага. Она, потому что женщина, да еще и воспитана не без влияния корейских домостроевских традиций, которые в ней прекрасно уживались с современными западными веяниями, ну а я – просто потому, хотя бы, что меньше всего хотел оказаться в дурацкой ситуации.

Одна только мысль о том, что она могла бы отреагировать на форсирование событий с моей стороны насмешливой фразой «Вы что, Алекс, с ума сошли? Что тут себе возомнили?», приводила меня в ужас. И на самом деле не оттого, что мой статус здесь мог в мгновение ока измениться, мне было безумно жаль потерять эти свои иллюзии, если это на самом деле иллюзии, ведь и такое вполне может быть.

Как говаривал старина Эйнштейн, любовь — это помешательство в рамках здравого смысла. Совершенно верное замечание, ведь у влюбленного человека шкала оценок смещается, картина мира искажается в пользу объекта обожания.

- Алекс, Вы здесь? Всё-таки эта девушка сильно Вас заинтересовала, раз Вы так глубоко о ней задумались.

- Нет, не заинтересовала, и думал я не о ней.

- А о чем же Вы думали, если не секрет?

- О Вас, Сэнди. Я думал о Вас. Вы так трогательно позаботились о моём комфорте, спасибо Вам за это большое.

-Ну, не стоит благодарности, обычное дело, гостеприимство прежде всего!

-Ну как же, чтобы проявить такое гостеприимство, надо было, как минимум, знать мои вкусы, я имею ввиду, кофе, сигареты, фрукты.

Она помолчала несколько секунд, пристально глядя мне в глаза, а потом медленно произнесла:

- Но ведь ты же запомнил, что мне нужны эти … вещи, вот и я запомнила, что любишь ты!

В английском языке нет такой явно выраженной формы вежливости, как «Вы», там всегда говорится «ты» - you – и к старшим, и младшим. Даже форма you are не столь категорична, что ли, как наше ВЫ. Но всегда интонационно и по контексту чётко чувствуется, имеется ли ввиду в данный момент именно «ты» или «Вы».

У меня от того, как она произнесла эту фразу, сердце забилось чаще, и я невольно взял её руку в свою и легонько стиснул. Так мы сидели минуту или две, молча с улыбками на лицах глядя друг другу в глаза. Потом зазвенели колокольчики на двери, вошла шумная компания молодёжи. Я отпустил её руку и вздохнул.

- Да, ну так что же это за дело, ради которого Вы меня сюда пригласили?

И в ту же секунду она опять стала той деловитой Сэнди, которую все знали по работе.

- Алекс, дело очень и очень важное. Вот, посмотрите. – И она протянула мне свой миниатюрный лэптоп, открыв предварительно нужный файл.

-Это pdf, там всё самое необходимое идёт страница за страницей, листайте и читайте.

Я принялся читать документы, и невольно присвистнул от изумления:

- Сэнди, а Вы уверены, что эти документы подлинные?

- Разумеется. И они у меня с собой, в этом кейсе.

- ЗДЕСЬ?? Вы с ума сошли, разве можно такие документы носить с собой?? Их и дома-то в бронированном сейфе хранить небезопасно, а Вы их с собой носите вот просто так??!!

- Я бы хотела, чтобы Вы, после того, как прочтёте сканкопии, потом ещё посмотрели на оригиналы своими глазами. Но сначала просмотрите этот файл.

И я снова погрузился в чтение этих совершенно фантастических бумаг. Собственно, бумаги были самые обычные, расписки, купчие, доверенности, завещания, исковые требования и судебные решения по ним, если бы не одно «но»: цена вопроса, которая представляла собой совершенно невообразимую сумму, как минимум втрое, если не вдесятеро превышающую нынешнее состояние её семьи.

- Сэнди, так не пойдёт. Я пока всю историю этого дела осилю, много времени пройдёт, чтобы все детали впечатались в мозг. Давайте лучше я с конца начну, а Вы мне будете комментировать, что непонятно, хорошо?

- Как Вам удобнее, - Улыбнулась она.

Тема была мне знакома, в своё время мы работали по активам Золотой Лили, так что форматы и реквизиты содержания документов я знаю прекрасно. В какой-то момент мне понадобилось удостовериться, что у Сэнди именно оригиналы, а не искусные подделки. Дело в том, что такого рода документы исполняются с соответствующими защитами, в том числе с защитой от сканирования. И если кто-то, имея на руках только скан, каким бы хорошим он не был, попробует сделать зеркалку, браслеты на руках при обращении в банковские или финансовые учреждения с такой подделкой обеспечены.

Я поднял глаза на Сэнди:

- Сэнди, мне надо посмотреть оригиналы.

- Вы что, мне не верите? – Кокетливо удивилась она.

- Да Вам-то я верю, просто дело очень серьезное, и мало ли что Вам могли подсунуть. С такими вещами лучше не шутить.

- А ты что, сможешь на взгляд определить, подделка или нет?

- Если подделка делалась теми же людьми, что делали оригинал, в то же время и на том же оборудовании, то нет. Но даже если и так, то можно проверить аутентичность содержания документа с таким номером и датой.

- Вы что, работали уже в этом поле?

- Да, довелось. Пожалуйста, подумайте, где именно мы могли бы без лишних глаз открыть этот Ваш кейс.

-Да, я поняла. Вы пока попейте еще кофе, можете покурить, а я сделаю пару–тройку звонков.

Я уже выкурил две сигареты, выпил не одну чашку экспрессо (чтобы побороть недосып), а она всё звонила куда-то. В конце концов, она объявила, что сейчас сесть и просмотреть спокойно и безопасно документы просто негде.

- Я могла бы открыть наш офис, один или другой, но скажу Вам по секрету, там нельзя.

- Да, там же ведется почти круглосуточная видео- и аудиозапись всего происходящего, как же там работать с такими документами! – Хмыкнул я.

- А Вы что, знаете о том, что там всё пишется??! Но откуда? Кто мог проговориться?

- Да никто и не проговаривался. Я и так всё понял.

- Насколько мне известно, Вы никаких детекторов в офис не приносили, и никогда их в Сеуле не приобретали, даже не интересовались таким оборудованием.

Честное слово, меня иногда такая наивность забавляет, особенно со стороны красивых женщин!

- Сэнди, солнышко, а когда в самом начале моей работы с вами, все вдруг куда-то резко вспорхнули и меня оставляют одного в офисе. При этом сейф одного из сотрудников как бы «случайно» забыли закрыть, и из него торчат пачки банкнот, какие еще детекторы нужны?? – И я рассмеялся, - Тем более, что это был сейф г-на Ли, того самого, который за копейку удавится! Так, ладно, есть еще варианты?

- Дома у меня нельзя, там всегда лишние глаза вокруг – Она поморщилась – Какова цель всех этих странных людей, я не понимаю, но всем есть до меня дело … Загородный дом – там сейчас родители, в охотничьем домике ремонт, рабочие работают круглые сутки. Даже не знаю, что делать.

Может, заказать номер в каком-нибудь мотеле и там поработать?

- Зачем заказывать, когда есть мой?

Она смутилась: «А можно?»

-А почему нет??

- Ну, Ваше частное пространство («privacy») нарушается…

- Сэнди, ну о чём Вы говорите??

- Тогда пошли!

Я взял её кейс, тяжелый как будто он чугунный цельнолитой без полостей внутри.

- У Вас что там – золотые слитки?

- Ага! – Она весело рассмеялась – Именно так!

Уже выходя из кофейни, она взяла меня за плечо и прошептала на ухо:

- Вы не поверите, но впервые в жизни иду в жилище постороннего мужчины без сопровождения!

Я хотел было сказать, что всё всегда происходит впервые, но вовремя прикусил язык.

Она поначалу направилась к своей машине, но я притормозил и посмотрел на неё укоризненно.

- Ах да, тот переполох, который моя бедная машина там устроила на днях! Хорошо, пошли пешком. У меня же есть сопровождающий, который донесет эту легкую дамскую сумочку! – И она рассмеялась, взяла меня под руку, и мы весело зашагали вперед.

Когда подошли к мотелю, она заговорщицки зашептала:

- Как ты считаешь, может мне зайти отдельно от тебя, чтобы не привлекать внимания?

- Сэнди, не валяй дурака! Тебя там и так все знают, так что, если мы будем так темниться, это скорее даст повод для сплетен. А вот если мы зайдём в мотель не таясь, да ещё с таким объемом документов, значит, собрались работать.

- Ты как всегда прав!

Когда мы вошли в мотель, я взял ключ на ресепшене, но в этот раз никто вообще не обратил на нас абсолютно никакого внимания. Мы поднялись наверх и вошли в мой номер. Я пододвинул столик к кровати, включил лампу, зарядил и включил кофе- машину. Оба компьютера подключили к адаптерам на подзарядку и стали шаг за шагом проходить всю историю хитросплетений с этими активами.

ЗНАКОМСТВО С АКТИВАМИ, И НЕ ТОЛЬКО

Она доставала из кейса документ за документом, когда до них доходила очередь, я их смотрел, и пока всё шло нормально, всё укладывалось в рабочее русло, пока мы не дошли до одного момента, когда доверенными распорядителями одного из активов оказались сразу два человека, живущие в разных странах. Точнее даже их было больше, чем два. Мне показался знакомым очередной номер металлического счета, и я стал искать в своих старых файлах, не всплывёт ли он в моих архивах? Так и есть – некто Тоттенбаум имел ровно такую же доверенность, выписанную тем же управляющим.

Причем, для Сэнди это было таким открытием, что она расплакалась, и я впервые увидел её такой – растерянной, всю в слезах.

- Алекс, мне семья поручила решить это дело, я не могла отказаться, потому что это на самом деле жизненно важный вопрос для нас! Да и дело чести семьи тоже! Вы же всего еще не знаете, тут столько всего завязано! А теперь, оказывается, нам предстоят бесконечные судебные тяжбы со всеми этими доверенными, что мне теперь делать??

-Так, что-то я не узнаю нашу славную сильную Сэнди. Никогда не видел, чтобы ты теряла силу духа и в куда более сложных ситуациях!

- Да куда уж сложнее!!

- Может, ты дослушаешь меня до конца сначала?

- Хорошо, говори! – Она вытерла тыльной стороной ладони и повернулась ко мне.

- Слушай: мадам Лили разместила все эти активы в двенадцати банках, так? Теперь смотри, видишь этот договор с банком (…) и ФРС? Здесь сказано, как и для каких целей могут быть использованы эти активы. И самое главное: «Полномочия доверенных управляющих». Читай: вести переговоры по привлечению средств в целях развития …, улучшения, … и т.д. С ОДОБРЕНИЯ И РАЗРЕШЕНИЯ ВЛАДЕЛЬЦЕВ и под контролем банка и ФРС. Есть такое? Есть! Где сказано, что они имеют право пользования счетами, и тем более их кому бы то ни было передоверять? Нет здесь такого, и быть не может!

А теперь смотри, эти доверенные управляющие тоже люди. И этот Антонио Гомес тоже. Ему надо кушать, вот он и штамповал эти передоверия всем, кому не лень, лишь бы ему деньги платили. И они платили! Обычно это стоило от двадцати пяти до двухсот пятидесяти тысяч долларов. Вот он и понаподписывал доверенностей и этому Тоттенбауму, и этому Хуану Мендесу, и черт его знает кому ещё! На свете всегда найдутся идиоты, всерьез верящие в то, что, заплатив двадцать пять тысяч, или пусть даже четверть миллиона, они получат в руки миллиард! Этим и пользуется Антонио Гомес .

Но ты-то девочка умная, и должна понимать, что даже не будь этого договора, который я тебе показал, ни один банк не примет всерьёз доверенность, заверенную кем бы то ни было. Счета передаются только при личном присутствии в банке владельца счета, т.е. доверителя, и нового доверенного управляющего. При этом четко оговариваются рамки пользования счетом, чтобы он не был использован для финансирования терроризма, наркотиков, отмывки денег и проч. Не говоря уже о налогах и сборах, и тем более, чтобы этот самый управляющих деньги просто не разворовал. Так что все эти «доверенности» - ни о чём!

- Т.е. эти Доверенности недействительны??

- Нет, они действительны, поскольку оформлены строго в соответствии с действующей процедурой. Просто правильнее говорить, что они юридически ничтожны.

- Это правда? – Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза, - Я-то думала, что надо тебя вызвать и попросить как-то договориться с этим Хуаном Мендесом, как ты это умеешь. Я не могла себе представить, как уговорить человека отказаться от таких прав на эти активы, а когда ты показал, что есть еще один управляющий, я…, я… - Мне показалось, что она снова готова была расплакаться, но она рассмеялась сквозь слёзы, а потом вдруг в неожиданном порыве обняла меня и поцеловала.

Вот тут-то ни я, ни она, сдерживаться не стали, и всё у нас произошло, всё то, что уже давно должно было произойти. Видимо, мы оба так долго ждали этого, что никак не могли надышаться друг другом. Лежали, говорили, потом опять были одним целым, потом рассказывали друг другу о себе, потом опять, потом со смехом разбирали некоторые эпизоды из наших прошлый встреч, кто как и о чем думал в этот момент, смеялись, и опять, опять…

Угомонились уже поздно вечером, приняли душ, оделись, заправили постель, выпили кофе, и только вновь уселись за бумаги, как в дверь к нам постучали. Я как раз с её разрешения закурил – она сама не курила.

Я встал и открыл дверь.

В дверях стоял кореец лет тридцати пяти, лощёный такой, а сзади него ещё один, солидный, пожилой, лет семидесяти – семидесяти пяти.

Лощеный попытался отодвинуть меня рукой и войти в номер, ни слова не говоря, короче говоря, пёр напролом. В обычных обстоятельствах я бы просто спросил, чего им от меня надо, но со мной была ОНА. Я машинально перехватил его пальцы и взял кисть на излом, заставив присесть, и тут же взял его шею на удушающий.

- Алекс, это мой брат! – вскрикнула Сэнди.

Я его осторожно отпустил. Эти мажоры бывают порой столь самоуверенны в своём превосходстве над окружающими! Однако он довольно спокойно воспринял то, что его скрутили. Всё его внимание было направлено на сестру:

- С тобой всё в порядке, сестричка? – спросил он её по-корейски. Это единственное, что я понял, а они потом долго еще что-то обсуждали, выясняли, спорили. Их отец всё это время придирчиво меня изучал, разглядывая откровенно, с головы до ног, что-то там думал про себя, шевеля губами время от времени.

Я взял табурет, молчаливым жестом пригласил его сесть, себе взял второй, уселся и стал внимательно наблюдать за разговором Сэнди с братом. Если настроиться на спокойствие и покой в душе, на так называемую «пустоту», то языковой барьер уходит, и ты начинаешь понимать, о чем люди говорят, неважно, какой язык. Если к тому же отзеркаливаешь кого-то из них, всё идет вообще как по маслу.

Увы, покой не приходил, я очень волновался, насколько сильно я подставил Сэнди, и как вообще они здесь оказались, и почему.

Наконец, оба повернулись ко мне, первая заговорила Сэнди.

- Алекс, извини, что так бесцеремонно поступил мой брат – Брат в это время поклонился, подтверждая слова сестры,- они сильно за меня переживали, потому что я пропала со связи на несколько часов. У нас происходит много всяких не очень хороших вещей вокруг нашей семьи, вот они и встревожились. В конце концов, брат связался со своими друзьями, и они через компанию мобильной связи выяснили, что последний раз мой телефон был зарегистрирован в этом районе, ну а дальше дело техники. Сначала обнаружили мой автомобиль – Глаза её при этом слегка прищурились, дескать, вот видишь, и тут ты был прав! - А потом уже и вышли на этот мотель, а тут подсказали, где я могу быть.

Я уже сказала брату, как сильно ты уже помог мне…нам …в решении этой задачи, а он тоже сказал, что слышал уже о тебе, и только хорошее, так что всё в порядке.

Я молча кивнул головой, улыбнулся, мол, всё в порядке, извинения приняты.

Их отец в это время встал, прошелся по комнате, вроде бы без интереса рассматривая интерьер, но его глаза внимательно, с придирчивым прищуром очень цепко всё время пристреливались к кровати.

Ну, во-первых, кровать в моем номере стояла круглая. А над кроватью – занавеска несколько игривого фасона, создающая впечатление алькова.

Во-вторых, он, похоже, едва удержался, чтобы не потрогать одеяло и покрывало, насколько ровно они заправлены. «Эх, дедуля, кто в армии служил, тот в цирке не смеётся! Неужели ты думаешь, что я заправлю кровать хуже, чем ваш местный румсервис??» - мелькнуло у меня в голове. Проверяешь? Не дождётесь! Ну что же, похоже, он остался доволен осмотром помещения.

Сэнди попросила меня рассказать её брату, что и как с этими доверенностями. Я добросовестно всё повторил, изредка отвечая на некоторые уточняющие вопросы. Голос у брата был очень похож на голос Сэнди, и в принципе он оказался славным парнем. Спросил, извинившись, как его зовут.

Тот, взглянув на Сэнди, ответил, что лучше его звать Ником. Я протянул ему руку, еще раз назвав своё имя, и мы, улыбнувшись, пожали друг другу руки. Сэнди в этот момент облегченно вздохнула, хоть и незаметно почти.

Потом мы уже втроём еще раз вкратце прошлись по этому архиву, для того, чтобы выработать какую-то внятную стратегию дальнейшей работы. Теперь уточняющие вопросы больше задавал я, а они вдвоём отвечали мне, показывали документы.

Мы так увлеклись, что в какой-то момент я машинально взял пачку и стал доставать сигарету, как тут же мне на плечо сзади легла рука их отца. Он что-то резко сказал, и Сэнди перевела:

- Извини Алекс, но папа говорит, что курить в присутствии других, особенно старших и женщин, в Корее считается верхом дурного тона.

Что есть, то есть, на самом деле в Корее при старших вообще никогда не курят. Я засуетился, впихнул сигарету обратно в пачку и извинился, сказав, что просто машинально достал сигарету.

Да, это – косяк!!

- Так значит, раз есть все решения судов, мы можем просто вступить в права владения этими активами? – спросил меня Ник.

- Если решения судов есть, то теоретически да, можете. Но опять же, надо ещё просмотреть все эти решения, затем, если там всё ровно, учесть Трехстороннее Соглашение Россия-США-Китай. Есть такое соглашение, потому что России, например, принадлежит около сорока процентов этих активов, которые формально были записаны на Лили. Китайская и американская доли примерно равные, ваша – доли процента, как я понимаю из того, что Сэнди мне показала.

-Если быть точным, то несколько сотых процента, - сказал Ник.

- Сэнди, именно это было причиной того, что вы тогда говорили о решении войти в политические круги Республики Корея?

- Да. – Кивнула Сэнди.

- Это было правильное решение. Вот, смотрите, это письмо Лили г-ну Бернандке, она спрашивает, как вступить в права собственности на эти активы. И вот что ей отвечает Бен Бернандке: «Мадам, только проценты по этим активам составляют 1,3 зилиона долларов в год. К сожалению, вся экономика Земного Шара не производит за год продукции в таком денежном исчислении, поэтому давайте вместе искать взаимоприемлемое решение». Зилион – это тысяча триллионов, так что…

Такие вопросы, разговор о таких суммах, я имею ввиду, в любом случае есть сфера политики, и решать её надо не столько в правовом поле, сколько в политическом.

В Штатах надо искать контакты с Бостонским Золотым Клубом, ФРС и Министерством финансов, чтобы потом, когда будете обращаться к Президенту, вашу просьбу не «утопили».

Если решите искать пути через Китай, то там есть Комиссия по Историческим Активам, они рассматривают любые иски и претензии наследников по суммам от четырёх миллиардов долларов, и без её положительной резолюции ни Ху-Цзиньтао, ни Вин-Цзябао даже читать вашу записку не станут.

Ну а в России есть только один человек, кто принимает решения по такого рода вопросам, и я думаю, вы все знаете, о ком идёт речь.

Но это если вы собрались вступить в права владения «как есть», так сказать. Я думаю, вы прекрасно понимаете, скольким влиятельным и могущественным группировкам по всему миру вы в этом случае наступите на хвост. Я бы вам посоветовал начать с малого, например, обратиться с решением суда в один из этих банков и просто спросить: «Господа, что Вы нам посоветуете, и что бы мы с Вами могли сделать такого, чтобы было и интересно и необременительно ни для Вас, ни для нас?» При себе надо иметь какой-то Проект, который вы собираетесь реализовать на эти деньги, скажем, какая-нибудь сверхсовременная клиника, или какое-то предприятие по производству современной продукции на основе продвинутой технологии, ну и т.д. Вот такое предложение их заинтересует, и они с радостью пойдут вам навстречу.

- Они дадут нам деньги на реализацию проекта?

- Да, но не напрямую. Они дадут вам, скорее всего, банковскую гарантию, и порекомендуют, в какой инвестиционный банк или банк развития обратиться, а уж он-то будет инвестировать в ваш проект. Поймите, ваши активы уже работают в банке, и они сделают всё, чтобы вы его не вывели из программы, в которой он работает. А по схеме гарантия - инвестиции, они на этом активе, во-первых, работают, так сказать, «дважды», а во-вторых, на инвестиционном цикле намоют себе ещё как минимум столько же. А в вас они будут видеть в этом случае вменяемых партнёров, а не противников, понятно, что я имею ввиду?

С минуту они молчали, обдумывая сказанное, и только изредка обмениваясь короткими фразами на корейском. Потом отец что-то сказал, как отрезал, и они вдвоём с Ником встали. Мы с Сэнди тоже поднялись со своих мест. Ещё реплика на корейском, и Ник сказал, обращаясь ко мне:

- Сэнди была права, обратившись к Вам. Нам надо всё это переварить, взвесить. Вы тут с Сэнди подготовьте, пожалуйста, подробную справку обо всём, о чем Вы здесь нам рассказали, и когда будет готово, - он повернулся к Сэнди, - Ты мне позвони, я за тобой заеду. Ещё раз Вам огромное спасибо, я искренне рад знакомству с Вами, - Он протянул мне руку, - До встречи.

Они направились к двери, вышли в коридор. Уже в дверях отец вдруг поманил меня пальцем, дескать, выйди сюда. Я тоже направился к дверям, пожав плечами, как бы говоря Сэнди: «Извини, я сейчас».

Отец, когда мы все трое вышли в коридор, махнул Нику рукой, мол, ты иди пока. Ник посмотрел на меня, на него, и двинулся в сторону лифта. Отец молча смотрел на меня в течение нескольких секунд достаточно пристально и напряженно, потом вдруг заговорил по-английски. Было видно, что языковой практики у него давно не было, хотя словарный запас был достаточно приличный.

- Она моя дочь.

- У Вас хорошая дочь, Вы можете ею гордиться – ответил я. Хотел еще что-то добавить про её профессионализм, и т.д., но он меня прервал.

- Ты её любишь? – И опять уставился на меня, пристально глядя в самые зрачки, такое было впечатление. Я, честно говоря, растерялся. Он сердито поджал губы и повторил вопрос, дескать, отвечай!

- Да!

- Готов на ней жениться?

- А вы что, готовы принять в свою семью иностранца, не говорящего по-корейски, не знающего корейских обычаев, да к тому же в сравнении с вами, почти нищего?

Он смотрел на меня уже с явным интересом, прежней напряженности не было и в помине. Немного подумал, и спросил:

- А если бы не это – женился бы?

- Да хоть сейчас! Но мы живем в реальном мире. У нее обязательства перед семьей, и не только перед Вашей семьей, ведь ей как минимум надо ещё расторгнуть брак с Вэйном Паком, прежде чем я смогу сделать ей предложение, не так ли? Да и у меня свои обязательства накопились за полста лет жизни. Время покажет! У нас говорят, что если хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах.

Он смотрел мне в глаза где-то с минуту, потом вздохнул тяжело и заговорил:

- У меня сын и дочь. Жена умерла, когда она была маленькой. Я был ей и за отца, и за мать.

Она была за сестру и за мать сыну.

Она очень сильная, лидер, так получилось.

Но очень чувствительная и нежная в душе. Правильная.

Поэтому долго замуж не шла.

Потом я уговорил – уже пора. Возраст. А он, который её муж, есть «нереальный». Ну, ты знаешь.

Потом появился ты. «Курчавые волосы, забавно, а глаза, папа, у него голубые!!» Всё время плакала. Придёт ко мне и плачет. «Почему он так, этот иностранец?? Вижу – нравлюсь, знает, что нравится, но как каменный. Почему не смотрит на меня?? A Вэйна опекает, и у него там в этом клубе наверняка бывают женщины – это он мне назло??»

Как маме мне всё рассказывает. Мамы нет. Некому сказать. Все про тебя знаю.

Потом это дело активов. Это я ей сказал, что Алекс пусть поможет!!

Вижу ведь, о чем думает, но попросить стесняется.

Засияла вся!

Пропала сегодня. Я понимал, что к тебе пошла. Но кто знает точно, может что случилось, никогда не выключала связь!

Страшно за неё, и сказать чужим нельзя, что пропала, и про тебя нельзя. Искать надо! Нашли!

Я думал всё, хотел верить ей про тебя. Я рад, что она права! Ты – реальный мужчина!

И сегодня - так всё рассказал!! Профессионально.

Правда, любишь её? У вас всё сегодня наконец случилось, впервые и счастливо, да?

Я опешил – во-первых, как он догадался, если догадался на самом деле, и потом, ну как можно ожидать такого вопроса даже не от тестя, а просто от отца любимой женщины, да ещё в первый день знакомства?? Кашлянул, чтобы скрыть растерянность, и осторожно произнёс:

- А … что Вы имеете ввиду, простите?

- Гм, ты думаешь, я совсем простой?? Да мы с тобой одной крови! В профессиональном смысле!! Я же всё про тебя знаю. Она страдает – хочу знать, по кому. Одной крови – это ясно? Ты любишь Киплинга, не делай вид, что не понимаешь.

Я скажу, но только тебе: в комнате безупречно кровать заправлена, вы оба такие официальные! Безупречно!!! Но вы забыли про сауну.

- Про что??

Отец нетерпеливо стал делать круговые движения кистью правой руки:

- Ну, сауна … где вода … мыть тело…

- Ванная? – Догадался я.

- Ну да, да, ванная!! Простите мой английский … два полотенца – пользованные; две зубные щётки тоже. И два халата мокрые – в шкафу! Счастливы?

Я выдохнул: «ДА!!»

- Я знаю. У неё глаза … спокойствие в них … любит! Прошу: пусть она будет счастлива! Ты – можешь! Кое-что ещё: сегодня пусть будет с тобой. Сын сказал – заберет. Не надо. Вы оба хотите – пусть эту ночь вы будете вместе.

И потом, после секундной паузы: «Жаль, что вы встретились так поздно! И что ты – не кореец!».

- Вы полагаете, русский хуже корейца??

Он в ответ полушутливо, полусердито ткнул меня кулаком в левое плечо: «Ты же знаешь, что я имею ввиду!!»

- Да, простите!

- Ну, возвращайся к ней, она же ждёт.

Я не сдержался и низко, как принято у корейцев в подобных случаях, поклонился ему.

Если честно, то по корейскому обычаю я должен был бы лечь на землю ниц перед ним, но сделать это в коридоре мотеля я не был морально готов! Но его пронял и этот мой поклон – он шагнул ко мне и обнял, а потом похлопал по спине и тихо прошептал:

- Мой русский … «почти зять 28. …!

28 – “My Russian almost son-in-law, besides not in law indeed”. son-in-law – «зять»; буквально – «сын-по-закону». beside - «несмотря на то, что»; not in law indeed – «на самом деле не по закону»;

-Ладно, ты иди к ней, она тебя ждёт! – Повторил он, хлопнул меня по плечу, пожал руку, и, не оборачиваясь, быстро зашагал к лифту.

Когда я пересказал Сэнди разговор с отцом, она замерла, а потом разрыдалась. Я обнял её, и она рассказала, что отец всегда был настолько строг в этих делах, что она даже представить себе такое не могла! «Он тебя принял, он тебя принял, какое счастье!!»

- Да не во мне даже дело, он увидел, что ты счастлива, а ведь он так тебя любит! Он у тебя такой замечательный, твой отец! И вся ваша семья очень славная!

- Расскажи мне про свою семью, пожалуйста, я ведь о тебе ничего не знаю, про то, как ты рос, кто семья, знаю только то, что в твоём файле.

- Да, конечно, но ты мне скажи, кто твой отец. Я до сих пор нахожусь под впечатлением от встречи с ним.

- Наш род очень старинный и уважаемый в Корее, правда, правда! Отец в молодости был на государственной службе, очень серьёзная и ответственная работа. Потом, когда не стало мамы, он ушёл со службы и занялся нами с Ником. Хотя люди с его службы периодически приходят к нам домой до сих пор, и тогда он с ними запирается в своём кабинете и работает.

Ты знаешь, мы с ним, с Ником, одно время очень боялись, что он рано или поздно приведёт в дом мачеху, и наш мир превратится в кошмар.

Мы так этого боялись, это просто идея-фикс какая-то была! Стоило появиться в доме другой женщине, Ник начинал плакать или капризничать, а я замыкалась в себе и не хотела выходить к гостям. Однажды после прихода очередных гостей, среди которых были женщины, отец потом зашёл ко мне и стал выспрашивать, как я себя чувствую, может, заболела, или кто-то обидел? Или, может, я с Ником опять сцепилась?

Он говорил это так тепло, с таким участием, что я не выдержала, расплакалась, и всё ему выпалила. Он ничего не сказал поначалу, а только смотрел на меня и гладил мою руку. И уже когда я совсем не надеялась получить хоть какой-то ответ, он вдруг заговорил. Он сказал, что до сих пор любит маму, что жениться второй раз не собирается, но даже если вдруг такая мысль его посетит, он сначала покажет её нам с Ником, и если мы будем не против, только тогда он сделает ей предложение.

Я была тогда совсем еще маленькая и глупая, маленькая эгоистка. Я ему сказала на это, что. если он кого-нибудь приведёт, мы с Ником сбежим из дому. Конечно, если бы вернуть всё назад, я бы многое отдала, чтобы те мои слова тогда не прозвучали. Но отец так и не устроил свою личную жизнь.

Наверное, у него были женщины вне дома, физиологически, так сказать. Но надо знать моего отца – он очень домашний человек, и конечно хотел бы иметь полную семью. А я не дала!

Но он никогда, ни разу не подал вида и вспомнил про этот разговор, а я, чем становилась старше, тем больше понимала, что я тогда наделала, и с каждым годом взросления чувство вины росло всё больше. И со мной, и с Ником он всегда был очень нежен, хотя и требователен. Всегда умел так подсказать, научить, что все его советы воспринимались как само собой разумеющиеся вещи.

И с каждым годом мы оба всё больше и больше нуждаемся в его советах и ценим их.

И ты теперь понимаешь, что значит для меня то, что он сам принял такое решение и разрешил нам быть вместе!! А ведь я когда-то поступила наоборот! Я так его люблю, и мне так горько, что из-за меня он не полностью счастлив!

Когда я еще училась в университете, отец понемногу стал привлекать меня к управлению семейным бизнесом. Постепенно, уже после университета, всё это легло на мои плечи. Конечно, в принципе это должно было быть уделом Ника, но так получилось.

Все мои школьные и университетские подруги повыходили замуж, а я вся была в работе. Конечно, парни вились вокруг меня, но одни были слишком примитивны, другие самовлюбленные эгоисты, а кто-то просто интересовался нашими деньгами больше, чем мной. У меня была очень высокая планка – мои мама и папа. Да и вообще, у нас, у корейцев ведь как – женщина традиционно на вторых ролях, а я никогда не соглашусь быть на вторых ролях, да и не смогу – весь бизнес на мне.

А если быть первым номером в семье, то не смогу уважать, а значит и любить своего мужа.

Как-то так получилось, что мне уже было далеко за тридцать, когда отец однажды пригласил меня к себе в кабинет и завёл такой разговор, что вот видишь, ты всё не замужем, я старею, но мы живем не в Европе и тем более не в Штатах. Здесь, в Корее, на женщину не смотрят, как на мужчину. Пока я жив, с тобой еще считаются, но уже были сигналы, и ты сама это видишь, что наш бизнес готовы разорвать, только ждут случая. Ник хороший парень, но не лидер. Тебе надо выйти замуж. Я хотела запротестовать, но он остановил меня жестом руки, дай, мол, договорить.

- Я прекрасно всё вижу и всё понимаю. Но! Я думаю, ты и сама все понимаешь. Поэтому подумай вот о чем. Наш бизнес очень тесно переплетен с бизнесом семейства Пак. Я знаю, что ты о них думаешь, и полностью разделяю твоё мнение на их счет. Старый лис Пак только и ждёт, как бы нас проглотить. Он моей смерти ждет, вот что я хочу тебе сказать.

Но у старого Пака есть сын от третьей жены, Вэйн. Он, как всякий поздний ребенок, самый любимый у старика Пака.

Но при этом, как ни странно, Вэйн очень добрый как человек, исключение какое-то из этого лисьего семейства. Да, он большой ребенок, но не злобивый. И на тебя смотрит всегда с интересом. Мне кажется, лучшей партии тебе не найти. Или у тебя кто-то есть на примете?

Я помню, восприняла тогда это предложение отца совершенно буднично, с совершенно рациональной точки зрения. Раз мне не попался в жизни такой человек, как мой папа, а время идет, и я на самом деле могу остаться один на один с этими Паками, так лучше уж я окажусь у них в тылу!! Я согласно кивнула, и как-то так всё быстро устроилось, что не прошло и месяца, как мы сыграли свадьбу.

- Скажи, а этот Пак, который сидит у нас в офисе, он из их клана? И что он вообще там делает? От него же проку никакого, дурак дураком.

- Он из какой-то бедной семьи этого клана, да. Старый Пак попросил взять его на работу по просьбе матери нашего коллеги. Ходили слухи, что старый Пак ему на самом деле отец, согрешил когда-то с двоюродной сестрой. Он же ему на самом деле и деньги платит, мне на счет компании ежемесячно переводит. А почему ко мне – если взять к себе на содержание, остальные бедные родственники тут же выстроятся в очередь.

- Понятно. Итак, ты вышла замуж за Вэйна…

Старый Пак купил нам домик неподалеку от центра, как раз на границе с Кангнамом29. Мы же с отцом оплатили ремонт и обстановку.

29 – Кангнам – центральный район Сеула. По ценам на недвижимость не уступает московским улицам Ордынка или Ильинка, к примеру.

Что я больше всего ценила и ценю в Вэйне, он никогда не мешал мне работать, не докучал претензиями на то, что он муж, а значит, глава семьи, и т.д. Я насмотрелась этого в семьях своих подруг. Это на самом деле очень добрый дружелюбный взрослый ребенок. В моё пространство он не лез абсолютно, у меня была полная свобода действий и абсолютно свободный график, хотя я-то как раз периодически наставляла его на путь истинный. На самом деле верила, что может быть смогу сделать из него ответственного взрослого человека. Он даже как-то раз сказал мне обиженным тоном: «Ты воспитываешь меня, как маленького мальчика. Вот дома мне всегда позволяли делать, что я хочу». Я ему тогда прямо сказала, что давно пора уже становиться мужчиной, взрослеть, в конце концов! Он согласно кивнул, что, мол, согласен, так и быть, но выражение на лице было – ты не поверишь! – как у маленького ребенка, которого только что лишили сладкого за какой-то проступок!

- Знаешь, у нас в таких случаях говорят: «У него было трудное детство – без сложностей и проблем».

- Тонкое замечание, надо запомнить.

Старый Пак был в восторге от меня, видя, что я так нянчусь с его чадом. Дома у них его на самом деле только баловали, вот и вырос такой взрослый ребенок. И самое главное, вышло так, что Вэйн, который никогда никого не слушал, беспрекословно выполнял всё, что я от него требовала.

Всё изменилось после очередного праздника Чусок30.

30 - Чусок – Праздник 19-ой Луны, наступает осенью. Во всех странах Юго-Восточной Азии это – нерабочие дни, празднуется с размахом. В последние дни праздника все навещают своих родственников, дети – родителей, и т.д.

Сначала мы с Вэйном приехали к моим, всё было нормально и благопристойно. Я строго-настрого приказала Вэйну не говорить об азартных играх, и он ни разу не заговорил об играх вообще и карточных, прежде всего. Конечно, и отец, и Ник, они оба прекрасно знали, что из себя представляет мой муж, он в разговоре на любую тему через пять минут скатывался на тему игр, и всё, можно было считать беседу испорченной. Но не в этот раз.

Потом мы поехали к Пакам. Все сидели чинно и благородно, вели благопристойные беседы. В какой-то момент мы все отметили, что Вэйн явно заскучал. Наконец, он не выдержал, встал и, извинившись перед присутствовавшими, что прерывает разговор, показал мне глазами, что хочет что-то сказать. Я тоже встала, подошла к нему, и он зашептал: «Дорогая, у меня что-то разболелась голова, можно я лучше пойду и посмотрю эту новую машину, которую купил себе Джин-Хонг?». Я ему разрешила, он опять извинился перед присутствующими и выскользнул за дверь. Едва его шаги стихли в коридоре, старый Пак с восторгом стал благодарить меня и отца за то, что я делаю с Вэйном. Ведь раньше, ещё совсем недавно, он вопреки всем традициям просто пошёл бы в гараж, и никто не смог бы уговорить его сесть со всеми за стол.

Растроганный такими переменами, что происходят с его сыном, старый Пак вдруг задумался на мгновение, а потом сказал нам, что у него есть для нас подарок, и пригласил к себе в комнату. Там он открыл сейф и выложил на стол целую кипу бумаг. Стал рассказывать, что вот есть такие старинные активы, на которые и их клан, и наш, имеют все права, и теперь эти права надо получить. А поскольку наши семьи породнились, он бы хотел, чтобы этими активами занялась именно я, его «новая дочка».

Мой отец держался совершенно безукоризненно, поблагодарил Пака за оказанную нам честь, но я-то его знаю, и я видела, что он внутри напряжен, как сжатая до отказа пружина! Бумаги были уложены в большую коробку, которую Пак сам лично донёс до нашей машины и уложил в багажник, когда мы уже прощались.

Вэйн с нами не возвращался в тот раз, когда мы стали собираться, я ему набрала, и он, извинившись, сказал, что она с Джин-Хонгом обкатывают его новую машину. Помню, отца тогда это почему-то обрадовало, хотя он постарался скрыть это от старого Пака.

Машину вёл Ник, а мы с папой сидели на задних сидениях. Отец всю дорогу молчал, а уже дома у нас, когда слуга занёс коробку Пака к нему в кабинет, он закрыл дверь на ключ, усадил нас с Ником на диван и стал рассказывать.

По его словам, Пак с женой появились в Сеуле то ли в ходе, то ли после войны Севера с Югом в пятидесятых. Тогда многие бежали от коммунистов, была суматоха и неразбериха. На Пака обратили внимание потому, то очень часто у людей возникало подозрение, что он не тот, за кого себя выдает. Путался, говорят, в простых вещах. Но проверить так ли это, было очень трудно, потому что шла война, а антигосударственной деятельностью он точно не занимался. Мадам Пак, его первая жена, с которой он бежал с Севера, наоборот, не вызывала подозрений в несоответствии своего социального статуса. Было отмечено, что она тяготилась присутствием своего мужа, и поэтому даже было принято решение поговорить с ней об этом Паке начистоту в присутствии уважаемых, пользующихся доверием людей. К сожалению, она скоропостижно скончалась. Было проведено тщательное расследование, но ничего подозрительного обнаружено не было. Пак, который очень горевал о смерти жены, записался в армию, и очень достойно воевал, имеет награды. После окончания боевых действий и разграничения территорий Севера и Юга он ушёл с военной службы, занялся бизнесом, и довольно успешно.

Мой папа, который моложе Пака на пять лет, не вёл тогда никакого бизнеса, для всех он был просто учёный и инженер, но это было просто как хобби. На самом деле работал он на государство.

«Не хобби, девушка, а легенда прикрытия!», - подумал я.

В шестидесятых папа встретил мою маму, и они поженились. Через три года родилась я, и еще через два – Ник.

Первое папино предприятие, организованное сразу после войны, работало в сфере электротехники, а уже потом и в области полупроводников, производство средств связи, затем и в области компьютерных технологий. Сам он непосредственно фирмой не руководил, там были управляющие. А он всего себя посвящал госслужбе.

Предприятия его развивались довольно успешно, разрастались, и вот тогда-то вновь в поле зрения отца всплыл Пак. Оказывается, он активно скупал акции папиных предприятий. В то время, впрочем, как и сейчас, Пак активно работал на только ещё зарождавшемся рынке ценных бумаг, занимался финансовыми спекуляциями.

Я помню, как на этом папа замолчал, потер лицо, встал, и стал молча ходить по кабинету туда-сюда. Он явно волновался, и не знал, как сказать нам то, что скажет сейчас. Наконец он решился и рассказал, что по тем документам, что он нам дал, выходит, что у Пака были все основания опасаться вашей мамы, дети. Она была прямой наследницей части этих активов по линии семейства Ким. Теперь наследница – я. А он, папа – по линии своей семьи.

Пак не знал, кто она. Но, по всей видимости, все равно организовал ту автокатастрофу, потому что мама однажды, незадолго до гибели, сказала при большом количестве свидетелей, что знала Пака еще тогда, до войны с Севером, потому что жила там же, но никогда с ним здесь еще не встречалась. И что папа только сейчас всё связал в одно целое – необходимый элемент мозаики появился.

Надо еще во всем этом разобраться как следует, но и то, об этом пока никому ни слова, дело очень сложное, опасное и деликатное. Он напомнил про странную смерть первой жены Пака.

Для меня это был просто шок, получается, что я, возможно - невестка убийцы моей мамы!

Отец достал свои документы, которые были у него, и мы стали сверять одни с другими, наши – с документами Пака. Очень скоро стало проясняться, что часть документов Пака можно опротестовать в нашу пользу, надо было только, как нам тогда казалось, всего лишь решить вопрос с этими Доверенными Управляющими. Конечно, мы понимали, что вообще в целом дело это очень специфическое и тонкое.

Я, на самом деле, подумывала о том, чтобы пригласить тебя в Корею и попросить помочь разобраться с этим делом, ты всегда находишь какие-то нестандартные методы решения самых запутанных проблем. Но я всё не знала, как сказать об этом отцу.

А он вдруг сам мне сказал после нескольких вечерних бдений над этими бумагами:

- Ну что, дочка, вызывай сюда Варана!

- Кого?? – Переспросил я.

Сэнди хихикнула, потом зарылась лицом мне подмышку, а пальцами левой руки стала постукивать меня по груди, затем слегка ущипнула и произнесла: «Тебя!»

- В смысле? С каких это пор мой ник «Варан»? И где?

Она подняла голову, переместилась ко мне и сложила руки на моей груди, оперлась на них подбородком, некоторое время смотрела на меня, улыбаясь и показывая мне язык, и только потом, наконец, заговорила:

- Ты теперь не сомневаешься, что эта корейская женщина, что лежит сейчас с тобой, тебя на самом деле любит? А ты знаешь, когда я обратила на тебя внимание? А я тебе всё расскажу, всё по порядку!

Когда только ты появился у меня в компании, я спросила, кто это и чего ему надо. Мне представили подробный отчет и обширное резюме на тебя, из которого следовало, что тебя целесообразно использовать для ведения переговоров с иностранцами. Я сказала ладно, хорошо.

Конечно, я много раз встречалась с иностранцами, и вела с ними бизнес. Но меня всегда удивляли твои глаза, мало того, что голубые, так ты всегда так интересно смотрел на людей, что в твоих глазах можно было прочесть, что ты о них думаешь, и даже могло показаться, что ты читаешь их мысли. А со мной – со мной это вообще что-то!! У тебя в глазах такое восхищение, столько тепла и любви, но при этом голос совершенно спокойный, официальный, и лицо такое же.

Я до сих пор не могу понять, как тебе это удавалось, разделить разговор глаз и разговор лица, я имею ввиду.

У меня было такое чувство, что этот твой «разговор глазами» со мной предназначен только мне, и вижу его только я. Меня это поначалу забавляло, но я решила это проверить.

Я заказала две цифровые мини видеокамеры – хорошие камеры, профессиональные! Пригласила специалистов, чтобы их мне вмонтировали в спинку кресла, в верхние углы, справа и слева. Затем вызвала тебя, чтобы ты мне рассказал своё видение по проекту, предложенному нам австралийцами, помнишь? Ну, так вот, я сидела и таяла, глядя в твои глаза, а голос и вся твоя манера держаться при этом жили отдельно от тебя, и были заняты только этим проектом. А когда я стала просматривать запись, передо мной – при любoм увеличении! – был только специалист, который спокойным будничным голосом докладывает шефу анализ проекта! Т.е. изменение угла зрения всего в несколько градусов скрывало всё! …

Да не смейся ты!!

Меня это стало интриговать. А потом случился этот эпизод, когда ты задержал этих троих, что хотели отобрать у тебя кошелек. Я узнала об этом самая первая на фирме. Еще вечером того же дня, мне позвонил отец и попросил приехать. Когда я вошла к нему, у него сидел Джек – папин коллега и ученик. Мы поздоровались, и когда я села, папа спросил, что за русский Алекс работает у тебя? Я вкратце рассказала, потом поинтересовалась, а что случилось?

Папа кивнул на Джека, и тот рассказал, что кто-то позвонил в полицию и сказал, что у станции метро Гильдон была попытка ограбления. Что значит «была», спросил офицер, им не удалось вас ограбить? Нет, не меня, сказала звонившая женщина, там трое парней хотели ограбить какого-то русского, но им не удалось, русский держит одного из них за руку, он ему выкрутил руку, двоих других заставил стать на колени, и твердит теперь только одно «police, call police, please».

Потом полицейские нам со смехом рассказали, что. когда подъехали, видим такую картину: стоит в шортах и безрукавке этот русский, держит одного, явно старшего, на излом кисти. Около него на тротуаре – несколько пакетов с фруктами и овощами, а чуть поодаль на коленях стоят еще два клиента, руки за головами, у одного из них рассечена губа. У русского вид самый что ни на есть несчастный. Рядом – небольшая толпа зевак.

Первым офицер обратился к русскому – вам нужна помощь, сэр? А он так лениво и медленно, что мол, зачем помощь, заберите это дерьмо, свидетелей тут хоть отбавляй, протокол составьте, и я с вашего разрешения пойду.

- Но может быть всё-таки Вам нужно оказать медицинскую помощь, где у вас болит?

- С чего вы взяли, что мне нужна медицинская помощь?

- Но на Вас же напали! И у Вас такой несчастный вид, куда они вас били?

- Они меня не били, я их тоже, ну разве вот этому рассек губу. Ну, вот ему и окажите. Хотя ничего серьезного я им не сделал. А вид несчастный – да, конечно, я иду из Лафуны (спортзал в р-не Гильдон), провёл там полтора часа, тренировался, а тут на улице почти сорок градусов, а из-за этих идиотов еще и стою здесь на солнцепёке, вас жду. Чего веселиться-то??

Мы, говорит, еле сдержались, чтобы не рассмеяться! Ладно, говорим, поехали в участок. А русский спрашивает, а у вас в машине кондиционер есть? Обрадовался, включите, пожалуйста, на полную мощность!

В участке опросили свидетелей, картина вырисовывается такая: русский на самом деле шел из спортивного оздоровительного комплекса, еле-еле плетется, говорят свидетели. Часто его видим!

Вот он остановился около грузовичка зеленщика и стал набирать себе фрукты, овощи. Тут эти появились откуда-то, смотрят, а у него бумажник такой толстый! Дай, говорят, и нам денег. А тот по-нашему не понимает, посмотрел на них, что-то сказал по-своему и опять себе выбирает.

Те пару раз сказали, потом старший подошел к русскому и стал бумажник вырывать. А русский тут же пакеты из рук выпустил и раз – и этот уже стоит, согнутый, а его рука выкручена, русский её левой рукой перехватил и держит. Эти двое потоптались, и вот этот недоумок ничего не нашел лучшего, как показать русскому нож, и говорит, ладно, отпусти его, и мы пойдем. А русский-то не понимает!

Он к русскому шагнул, да тот ему так врезал, что у того только пятки сверкнули. И второй уже лежит плашмя, а нож – вот он, мы его подобрали – в сторону отлетел.

Тут русский так зычно по-английски скомандовал третьему: «на колени, руки за голову!»

Тот тут же встал на колени, испугался.

Русский к этому второму подошёл, а старшего за собой тащит, тот пищит, но идёт за русским, а что ему делать-то еще остаётся?

Подошел ко второму, пнул его, и уже по-русски что-то тоже зычно и очень сердито сказал, показывая на того, что на коленях стоит. Но тот все сразу понял, подполз ко второму и тоже руки задрал за голову, тоже на коленях стоит.

Русский на свои пакеты посмотрел, а там несколько помидоров выкатилось, и это так разозлило, что он опять по-русски что-то стал очень сердито им говорить, и вроде в их сторону шагнул, ну а этот второй, когда русский стал ругаться, испугался и заплакал.

Потом русский на нас посмотрел, и совершенно спокойно, вежливо так уже нас попросил, чтобы мы вам позвонили. Вот тетушка Хе и позвонила. Ну, а дальше вы все уже сами знаете.

“Но и это еще не всё», - говорит дядя Джек, - Kогда стали этих допрашивать, те молчат, ни слова не говорят. Адвоката, говорят, требуем, и вообще, это он на нас напал. Ну, мы знаем уже эту публику, а лейтенант Ли, который больше всех хохотал над всем этим, решил над русским подшутить.

Он ему говорит по-английски, а почему Вы их там не отпустили, раз Вам ничего не угрожало? Вот видите, они теперь Вас во всем обвиняют. Но русский всё, видимо, принял за чистую монету.

Он вскочил, подошёл к этим троим, присел, наклонил в их сторону голову, вроде как плохо слышит, да как рыкнет им что-то по-русски! Ну, те сразу и заорали, что всё подпишут, только пусть этого сумасшедшего русского к ним больше близко не подпускают. И всё тут же подписали!

Полицейские потом пригласили этого русского, Алекса, к себе в комнату отдыха, напоили чаем, и всё выспрашивали, не страшно было одному против троих? А он говорит, да нет, я боялся, что меня тепловой удар хватит, ну и жара же у вас!!

Лейтенант Ли его потом сам до отеля отвёз, так он ему понравился!!

А я слушала, и вспоминала, как мы с Вэйном во время поездки в Гонконг тоже подверглись нападению, там было двое, без ножей, и Вэйн тут же им всё отдал. Мне тогда было не столько страшно, сколько обидно, что у нас так вульгарно отняли деньги. Вэйн всё пытался шутить, что вот мы как интересно проводим время – даже побывали «внутри» фильма из категории экшн, хотя и было видно, конечно, что ему самому было очень страшно.

А ты помнишь этот эпизод с нападением на тебя?

- Помню, конечно. Я на самом деле думал, что упаду от перегрева. А почему не отпустил их – я же в чужой стране, мало ли, как потом это всё повернут? Надо было всё довести до логического конца, вот и стоял там, жарился, пока эти ребята не приехали.

- Вот после этого рассказа я и влюбилась в тебя окончательно.

А в офисе я сначала хотела тебя поздравить с победой над уличными хулиганами, но смотрю, а никто ничего не говорит, и только через два дня по офису поползли слухи, что наш милый скромный и тихий Алекс, оказывается, задержал троих грабителей. Всех тогда больше поразило даже не это, не этот факт сам по себе, а то, что если бы информация об инциденте до офиса не дошла, ты бы сам ни за что не рассказал. Ведь первые два дня ты молчал, как рыба, а потом пожимал плечами, типа, ну и что тут такого?

Да, после этого я в тебя окончательно влюбилась.

И ты знаешь, я поначалу даже не могла понять, что со мной происходит, ты можешь себе это представить?? Я долго мучилась, что же это такое, потом не выдержала, и поехала как-то к отцу, посоветоваться.

Папа, говорю, я боюсь за свою психику. Он чуть не подпрыгнул, что случилось, дочка??

Я ему говорю, папа, я стала плохо спать, нервы ни к черту, всё время хочется плакать. Наверное, это рассказ Джека так меня повлиял, и, видимо, у меня развивается параноидальный психоз.

Ты знаешь, я всё время представляю, как Алекс меня защищает там, в Гонконге, ну, помнишь, мы рассказывали, как нас ограбили?

И как увижу его в офисе, у меня ноги подкашиваются, чувствую, что сердце начинает колотиться сильно-сильно, только мне почему-то очень обидно, что он, именно он этого не замечает!

Смотрю, а папа вдруг заулыбался, да так как-то хоть и хитро, но по-доброму.

Я обиделась, спрашиваю, чего тут смешного?

А он мне: «Дочка, да это никакой не психоз, ты ведь просто в него влюбилась!»

Я поначалу рассердилась, а потом поняла, да, я влюбилась!! Я никогда раньше не влюблялась, если не считать детских влюблённостей в киногероев или звезд шоубизнеса. Сверстники казались мне немного примитивными, а со старшими парнями мне просто не доводилось общаться до поры до времени – отец нас в строгости держал, я говорила уже. А потом, когда повзрослела, научилась немного разбираться в людях, и тоже ничего такого, чтобы увлечься.

Я стала приезжать к отцу почти каждый вечер и плакаться ему в жилетку, жаловаться на тебя. А кому еще? Ты знаешь, он ведь был для меня и за отца, и за мать.

Сейчас стыдно и смешно вспоминать об этом, но когда я стала … гмм … девушкой, ну т.е. когда у меня впервые начались … ну, ты знаешь, эти наши женские дела …

Я невольно рассмеялся: «Ты знаешь, Солнышко, русские женщины тоже называют этот период именно так, пришли эти дела! Только по-русски, ты понимаешь».

Ну вот, я так испугалась! Думала, что умираю. И можешь себе представить, что пережил мой отец, когда пытался меня успокоить и донести до меня, глупой, что на самом деле со мной.

Мамы ведь не было, вся прислуга – мужчины, после того случая ни одна женщина больше никогда не переступала порог нашего дома, к кому ему было обратиться?

Он мне, как мог, рассказал про особенности женской физиологии, а я плакала и говорила, что не хочу быть красивой девушкой, раз это так больно и страшно! Он потел, рассказывая мне о правилах женской гигиены, кое-как я поверила и успокоилась. Потом всё, что бы меня ни волновало, я всегда обсуждала с ним, и хорошее, и плохое, и он всегда старался вникнуть и помочь советом.

Ты только не смейся над нами, ладно?

Какой там смеяться – у меня ком к горлу подступил, когда я слушал её рассказ, такой доверчиво-откровенный! Я всего лишь на миг представил себе, что бы я чувствовал, если бы мне пришлось объяснять своей дочери, когда она была подростком, все эти детали женской гигиены!

А она продолжала:

И вот, когда я полюбила, он всё выслушивал, давал советы, но это же всего лишь советы, а ты всё держался так, как будто я для тебя – не женщина, которая тебе нравится, а так, официальное лицо, и не более того.

Однажды я в разговоре с папой я в сердцах сказала, что ты дракон. Хоть ты и курица по знаку нашего календаря, а всё равно дракон, пожирающий моё сердце.

А он слушал, и только гладил меня сочувствующе по голове и пытался сказать, донести до меня, что значит, он тебя сильно уважает и ценит, боится обидеть.

Я возмущалась, говорила, папа, зачем мне его уважение, если он сам себе не хочет признаться, что любит меня??? Он дракон, дракон!! А потом вдруг – не знаю, почему, я сказала, что ты – варан!

Варан, который сидит недвижимо, и только изредка выплёвывает свой язык, чтобы проглотить очередное сердце очередной глупой девушки!

Отец, помню, тогда насторожился – а что у него есть другие девушки-жертвы?

Да если бы они были, папа, я бы сказала себе, что он просто бабник, и убедила бы себя про него забыть! Но в том-то и дело, что глазами он меня любит, слухов про него никаких нет, но и внимания на меня он не обращает. Никаких знаков не подаёт!

Папа тогда сказал, что может быть стоит вспомнить, что ты – замужняя женщина?

Да ну какая я замужняя! Вот именно тогда я и призналась отцу, что после самого первого трехдневного «похода» Вэйна по подпольным казино, мы не просто уже спали в разных комнатах, а я даже и мыслить не могла о том, что когда-то стану с ним близка. А до этого просто не жили, ну ты понимаешь.

Знаешь, как прошла у нас брачная ночь? У меня ведь не было до этих мужчин, а Вэйна я никогда не любила. Но я надеялась, что со временем привыкну к нему, и всё у нас наладится, ведь многие так живут.

В нашу первую и последнюю ночь, когда мы остались одни, я думала, вот он меня сейчас обнимет, поцелует, приласкает, может быть, тогда у меня что-то и включится к нему, ну, в физиологическом смысле, ты понимаешь.

А он, ни слова не говоря, набросился на меня, как зверь, стал срывать бельё, до крови ободрал мне бедро, когда раздирал мои сжатые от ужаса ноги. Я пыталась ему сказать, чтобы он не спешил, так же нельзя, а он как с цепи сорвался, стал бить меня коленом по ногам и в пах, чтобы я не сопротивлялась, и тогда, я его тогда укусила.

Он вскрикнул, ослабил хватку, а я вырвалась и убежала. Всё тело потом было вся в синяках.

Мне было больно, страшно и обидно. Я отдавала себе отчёт в том, что близость с ним мне, скорее всего, не доставит удовольствия, но подвергнуться попытке изнасилования – это было невозможно себе даже представить!

Больше я его к себе не подпускала никогда, была с ним дружелюбна, добра, но попыток сделать это у нас больше не было. Он хотел несколько раз заговорить на эту тему, но я все эти разговоры сразу же переводила в другое русло.

Отец обо всём этом знал, и очень переживал, что у меня нет женского счастья.

А потом, когда я в тебя влюбилась, я очень хорошо помню, как я впервые захотела, чтобы это у нас было с тобой. Ты, наверное, не помнишь, как однажды принёс ко мне в приёмную какой-то отчёт, а я сидела и просматривала свежую корреспонденцию, там справа, на диванчике.

Ты меня не мог видеть, потому что, когда ты вошёл в приёмную, я замерла. Только смотрю на тебя сзади, ты подходишь к столу Рэйчел (секретарша), кладешь эту папку и просишь, чтобы Рэйчел показала её мадам Сэнди, когда та придёт. Та показывает тебе взглядом, что я уже здесь, а ты, видимо, не понял, что она имеет ввиду, и говоришь ей: «О, Рэйчел, у Вас новая прическа, она Вам чертовски идёт, теперь все мужчины будут у Ваших ног!»

Рэйчел захихикала, потому что я сидела там, и это она на меня пыталась обратить внимание, да и не меняла она тогда прическу, а ты и на этот раз ничего не понял, и ещё раз сказал: «Правда, Рэйчел, Вам очень идёт!»

Помнишь? … Не помнишь!

А я тогда вдруг чуть не задохнулась от ярости, и от обиды – что, если все, то и ты, Алекс, ты тоже будешь у её ног??

И в то же время я прекрасно понимала, что это всего лишь комплимент, но почему же ты мне никогда не делаешь ни одного комплимента??! Вот сейчас же пойду и сменю прическу, посмотрим, что ты тогда скажешь, и как себя поведешь!!!

И едва я только представила себе, что ты мне такое говоришь, меня вдруг как током ударило! Мне так захотелось, чтобы ты меня обнял, прижал к себе, а потом нежно… Я почему-то уже тогда знала, что ты сделаешь это очень нежно и сладко, а не так, как тогда попытался этот мой … муж.

И так мне этого захотелось, что я испугалась, что со стороны это моё желание будет заметно, и сразу же ушла в свой кабинет.

А вечером я всё рассказала папе, и как ты вошёл, и что говорил, как у меня забилось сердце, как что-то затрепетало внизу живота, и всё-всё!

В общем, с тех пор у нас с ним появился для тебя особый ник – ВАРАН !

- А я думал, что это было после той «молниеносной» поездки в Пекин!

- Нет, раньше, поездка была уже потом. После твоего Пекина я сказала папе, что единственное, чего я теперь хочу в жизни, так это чтобы Алекс стал моим мужем; я бы ему нарожала кучу детей, таких славных малышей с курчавыми волосами и голубыми глазами, и нянчилась бы с ними, а он пусть бы управлял нашим бизнесом.

А ты понял, что я тебе досталась девственницей?

- Конечно! Почему ты спрашиваешь? Это же было видно.

- Да, я потом всё думала, как поменять постель, чтобы в отеле не смеялись надо мной.

А ты и вправду сделал это так, что я уже очнулась когда, смотрю, я лежу голая у тебя на руке, а ты меня другой рукой гладишь, и так смотришь ласково! Я тогда чуть не задохнулась от счастья!

Ты, когда ещё стал меня целовать, я вдохнула запах этого твоего парфюма, тот, которым пользуешься только ты, потом к этому аромату добавился запах твоего тела, у меня голова закружилась, и я почти ничего уже не соображала, а потом куда-то летела, а потом, потом …

- Ты летела на моих руках, я тебя отнёс на кровать и аккуратно раздел. Ты что, правда не помнишь, ты же сама помогала мне себя раздевать!

- Да, я понимаю теперь, но не только это, а потом, когда уже … но ты знаешь, я не помню, как это произошло, просто вспышка, и я провалилась куда-то, так было хорошо, а потом уже я лежу с тобой, а ты смотришь на меня и гладишь так нежно, так ласково!

Я помолчал немного, вспоминая свои собственные переживания в тот момент – я и сам был счастлив, как телок!

Мы некоторое время молчали, обнявшись и прижавшись другу к другу, а потом я спросил, как звучит по-корейски «варан», не «вуниттА», случаем? Сэнди замерла, потом тихо спросила: «Ты же всегда говорил, что корейского не понимаешь, а это далеко не самое обиходное слово, откуда ты его знаешь??»

- Да нет, не знаю я корейского, это правда. Просто сегодня твой папа произнес фразу, в которой было это слово, и я почувствовал, что именно это слово – обо мне. Так вунитта – это и есть варан?

- Да, любимый, я поняла, о чём ты, он тогда сказал, что есть такая поговорка, что дракона надо рано или поздно хотя бы раз в жизни встретить, а если нет, то хотя бы варана, и он тоже давно к этому стремился, и ему это всё-таки удалось.

Он это сказал как раз после того, как я ему рассказала, какой ты мне привёз подарок из России, хотя я никогда тебя об этом не просила. Я видела – он был очень этим тронут. И сказал он всё это так специально, чтобы Ник ничего не заподозрил. Деликатный!

И Ник ничего на самом деле не заподозрил, но ты – кто ты такой на самом деле, раз уж, даже не зная языка, понимаешь, что люди говорят? Или ты действительно какой-то «варан»? Ты мне обещал рассказать о себе – рассказывай!

Я стал рассказывать ей о себе, о своих родителях.

Рассказал, как у папы на глазах немцы расстреляли его отца и мать, когда ему было одиннадцать лет, как он жил в партизанском отряде, и как потом партизаны переправили его на большую землю. Как он учился в школе, в техникуме, затем в военном училище, и как потом встретил мою маму.

И как я переживал его уход, что я чувствовал, когда мы его хоронили пять лет назад.

Рассказал о себе, как учился, что интересовало, обо всяких смешных и не очень эпизодах своей жизни, как поступил в институт, как потом работал и где работал.

Разумеется, не обо всех местах, точнее, умолчал только об одном месте своего приложения сил, чтобы, не дай Бог, и в самом деле не решила, что я «варан».

Рассказал о своей женитьбе, и, как и почему этот брак распался. О своих детях, кто они и чем занимаются.

Мы говорили долго, и обоим было очень интересно узнавать друг о друге всё больше и больше.

В какой-то момент она меня спросила, а как называла меня мама, когда я был маленький?

- Саша, Санечка, Саня.

- Саня, правда?! Вот здорово, а меня папа называет Санни31 в минуты нежности, говорит, что так меня называла мама, когда была с нами. А можно, я буду называть тебя тоже Санн’Я или Санни?

- Тогда уж Саня, а не Санн’Я. А Санни – пойдёт! А я тебя буду звать Сашенька. Моя Сашенька! Это уменьшительно-ласкательная форма русского имени Саша. Кстати, это имя у русских присваивают и мальчикам, и девочкам, так что с этой точки зрения тоже всё нормально.

- Здорово!! Са-шень-ка! Правда, здорово, особенно когда ты это произносишь! Но на людях мы будем по-прежнему называть друг друга Алекс и Сэнди, верно?

- Ну да, разумеется!

31 – Sunny – Солнечный(-ая), Солнышко – англ

На следующее утро

Уснули мы уже засветло, а проснулись после полудня.

После всех обычных утренних процедур, когда мы уже были одеты, Сашенька подошла ко мне и весело заявила:

- Саня, ты знаешь, я что-то голодна очень сильно, и ты, я полагаю, тоже. Мы же с тобой почти сутки оба ничего не ели, ни ты, ни я.

- Ну, ещё бы, столько событий произошло за эти сутки!

- И каких событий! – Она лукаво взглянула на меня, счастливо улыбаясь,- А куда мы пойдём? Дай я угадаю.

Она наморщила лобик, собрала в кучку брови, как бы решая очень сложную задачу.

- Саня, что-то мне подсказывает, что здесь где-то неподалеку есть ресторанчик, где подают самгеттан32!

32 – самгеттан – курица, наполненная рисом и разваренная в малом количестве воды. Очень вкусное, практически русское блюдо, одно из тех блюд в корейской кухне, которое я очень люблю.

- Да, тут есть таких два, ты который из них имеешь ввиду? И ещё; Сашенька, а ты что, любишь самгеттан?

- Ты любишь, дорогой!! А где эти рестораны, я понятия не имею. А ты, мой дорогой Саня-Алекс-Варан, еще любишь кальби, кальбичи и уоджи-кальбиттан! И ненавидишь сивИ!33

И, зная тебя, ты никогда не стал бы долго жить в районе, где не подают самгеттан! А здесь ты как обосновался однажды, так больше никуда не переезжал. Поэтому-то я тебя здесь и поселила! – И она показала мне язык.

33 – кальбИ–суп типа русской сборной солянки; кальбичИ – густой наваристый мясной суп из говяжьих ребер; уОджи-кальбиттАн – то, что у нас называют щами; Сиви’ – приправа, приготавливаемая корейцами из каких-то морских водорослей, добавляют они её практически в любое блюдо; у них считается, что это очень полезная штука. К сожалению, запах этой приправы мне противен до отвращения.

- А я вот, к сожалению, твоих вкусовых пристрастий не знаю. Всего лишь пару раз был с тобой за одним столом, но ты тогда не столько ела, сколько вела светские беседы.

- А, я всеядная! Могу есть всё – удивлён?

- Но ведь должны же быть у тебя любимые блюда!

- Со временем узнаешь! – Она чмокнула меня в щёку, и мы пошли завтракать, точнее, уже, наверное, обедать.

Когда выходили из мотеля, на нас опять никто не обратил внимания, и мы пошли, взявшись за руки, в сторону моего любимого ресторанчика, где готовили на самом деле замечательный самгеттан. Я еще в прошлые приезды сюда облюбовал себе это местечко. С хозяином установились приятельские отношения, он всегда улыбался и вставал с места, подходил ко мне, когда я вновь приезжал в Сеул после долгого отсутствия.

Я спросил его однажды, в чем секрет именно его самгеттана? Выяснилось, что у них целый семейный бизнес, есть ферма, где выращиваются овощи, и есть своя птицеферма. Они, вопреки новомодным технологиям, просто растят кур, давая им возможность попастись по полям и грядкам, где только что убран урожай. Куры от этого становятся более вкусными, хоть и немного мельче. Да, действительно, суп и мясо у него в ресторанчике – ну прямо как когда-то деревенский суп из курицы на Украине – вкус густой, приятный, ни с чем не сравнить!

Сашенька с улыбкой наблюдала, как я ем этот самгеттан. В корейском ресторане вам непременно поставят на стол миску, куда полагается кидать кости от птицы. У меня несколько иной протокол, если можно так выразиться. Я сразу же достаю курицу аккуратно, чтобы не вывалился из неё рис, из кипящего бульона, и кладу её в эту миску, пусть пока остывает. Затем высыпаю в бульон весь лук и чеснок, которые всегда подаются отдельно, и этот бульон выпиваю, потом съедаю лук и чеснок, а уж затем расправляюсь с курицей.

Сашенька была удивлена, как быстро я всё съел:

- Саня, я, кореянка, так быстро не управляюсь с курицей с помощью палочек, как ты, русский!

- Сашенька, - улыбнулся я, - поверь мне, с вилкой и ножом ли, с палочками, не важно, я вообще обычно ем очень быстро.

- Да, да, Саня, я однажды заметила, что мы, когда садимся в ресторане, то если не наблюдать за тобой, то получается, что мы все едим, а ты вроде как-то то ли стесняешься, то ли не хочешь, аппетита нет, может быть. И только потом я заметила, что просто вокруг твоего места за столом за 3-5 минут пустое поле – мяса нет, и зелени нет, а на вопрос, почему Вы не едите, ты всегда так удивленно отвечаешь, что не хочешь переедать, потому что жара.

Мы, корейцы, на самом деле едим медленно и много, а ты, я думала вначале, что мало и быстро, а потом позже подметила, что «мало» это не совсем верно будет сказано. Нормально ты ешь. Но зато как быстро!!

Я сидел и любовался, как она ест; а она ела, и улыбалась мне, а потом подняла на меня свои удивительные глаза, прищурилась хитро и спросила:

- Саня, а хочешь, я скажу, чего бы тебе хотелось сейчас больше всего?

- Скажи.

- Нет, ты скажи, а я скажу, угадала я, или нет.

- Тогда давай так, вот сейчас каждый пишет на салфетке свою версию, обмениваемся и читаем, идёт?

Она взяла салфетку и, прикрывая её рукой, как школьница за партой, стала что-то писать.

Я тоже взял салфетку и написал одно короткое слово: «Тебя!».

Обменялись салфетками, прочли – она мне написала, что я наверняка сейчас хочу выкурить сигарету, потому что я обычно всегда курю после еды, но сейчас не хочу портить ей аппетит.

И большими буквами КУРИ!!!.

Когда она прочла мою бумажку, слегка смутилась, но обрадовано смутилась, а потом кокетливо буркнула: «Ну, я же серьёзно спросила!»

- Куда уж серьёзнее, Сашенька!! А курение – это на самом деле не потребность, а всего лишь привычка. Все эти сутки, наши с тобой первые сутки, я только один раз попросил у тебя разрешения покурить, и то, потому, видимо, что мне надо было вспомнить, где именно находится тот или иной файл. А с тобой мне курить просто не хочется, это правда, так что, один - ноль в мою пользу!!

- И что же ты хочешь в качестве приза за свою победу?

- Я же там написал!

Она опять счастливо рассмеялась, и сказала:

-Давай так: если я проиграю какой-нибудь спор, или в чём–то провинюсь перед тобой, ты берешь такой приз, а если ты в проигрыше – я беру это же самое.

- Сашенька, клянусь, я тогда буду постоянно в чем-то перед тобою виноват!

- И я! – со смехом ответила мне она.

Мне захотелось вскочить и поцеловать её, я огляделся, и увидел, что все посетители поглядывают на нас, добродушно и тепло улыбаясь. Сашенька перехватила мой взгляд, тоже оглянулась и, увидев столько добрых глаз, смутилась.

- Ну, надо уже заканчивать, а то люди смотрят.

- Нет, ты уж, пожалуйста, поешь нормально – Запротестовал я. – Тебе надо покушать!

- Только ради Вас, сэр! – отрапортовала она шутливо, и вновь принялась за еду.

«Машина на стоянке в соседнем мотеле»

В номере мы опять несколько раз прошлись по документам, расписали стратегию, подготовили справку, которую вчера просил Ник, а также отдельный список вопросов, которые предстояло решить в самое ближайшее время. На всё про всё у нас ушло три с половиной часа, и вечером Сашенька позвонила домой и сообщила, что всё готово, надо обсудить наши дальнейшие планы.

Ник сказал, что будет через сорок минут, максимум в течение часа, так что у нас еще было немного времени, которое принадлежало только нам.

Мы с Сашенькой отчитались о проделанной работе, потом ответили и обсудили все возникшие вопросы и проблемы. В частности, днём я предложил Сашеньке начать с одного лицевого счета, куда зачислялись в течение нескольких десятилетий проценты с одного очень приличного металлического счета, который был в своё время передан банку в управление дедом Сашеньки по отцовской линии. Тем более, что было решение суда о признании деда умершим. Его следы затерялись после войны Севера с Югом, да и по возрасту ему уже должно было быть под сто лет. Мы сказали, что целесообразнее всего начать с малого. Отец и Ник согласно закивали, понимаем, мол, всё верно, согласны.

- Вы ведь единственный его наследник, так ведь? – спросил я его.

- Да, у него был еще один сын, но он погиб. Других родственников по линии отца у меня нет.

- Папа, у тебя какие есть судебные решения на этот счет, давай еще раз просмотрим! – спросила его Сашенька.

- Да вот же оно, я тебе говорил, оно вот в этой папке, в секции кейса под молнией – расстегни и достань.

Сашенька достала файл, извлекла гербовые бумаги на корейском языке и стала их читать по-английски. Вроде всё сходится!

- Твоё мнение? – Обратилась она ко мне.

- Если всё так, то твой отец просто должен приехать в банк и предъявить свои права на этот счёт. Но сначала ему надо оформить владение металлическим счётом, а потом уже этим, «вспомогательным». И только потом он сможет переоформить эти счета на тебя или Ника. При условии, конечно, что эти счета еще существуют. Насколько я знаю, в сороковых-пятидесятых годах ваша страна была обескровлена, и очень может статься, что этого золота просто нет физически. Но спрашивать об этом в лоб я бы не стал. Надо аккуратно проверить историю этого банка и историю его активов.

- Это я беру на себя! – Кратко бросил отец. Потом посмотрел на меня, и спросил, что, что-то ещё?

- Да, извините меня за бестактность, у меня такой несколько … некорректный, может быть, вопрос к Вам. А почему Вы раньше не оформили этот счет на себя?

Дети при этих словах смущенно потупили глаза, а отец стал мне рассказывать, причем совершенно будничным тоном, что после войны страна была разорена, не было ни сырья, ни денег, ни кредитов. И тогда руководство страны бросило клич – стране нужно золото! Люди сдавали свои обручальные кольца, часы, кто что мог. Всего люди сдали тогда девяносто восемь тонн золота. Он тоже сдал серебряный портсигар, свои золотые часы, которые ему когда-то подарил отец, еще какие-то золотые монеты, старинный меч, инкрустированный золотом и камнями. И что он до сих пор хранит расписку за те ценности.

- Наше поколение очень стремилось к тому, чтобы страна процветала. Постепенно жизнь налаживалась, и вот ты видишь, всё у нас уже хорошо. А счет я не оформлял до этого, потому что мы и так живем неплохо, неудобно как-то было. Просто сейчас эти активы могут попасть в руки недостойных людей, а это уже совсем другое дело.

Я слушал его, и меня саднило на душе: наши родители и деды тоже верили, и тоже строили великую страну, недоедали, подписывались на разные займы и облигации, потом воевали и трудились в тылу, потом опять всё восстанавливали!

А потом к власти пробралась эта свора упырей и прекрасную нашу страну разорвали на части, а затем разворовали!

Потом мы сидели и пили чай, говорили о том, о сём, как вдруг их отец совершенно обыденным тоном говорит, что они поставили Сашенькину машину стоянку в таком-то соседнем мотеле, вот жетон и ключи, так что завтра понедельник, и утром ты можешь прямо отсюда ехать в свой офис.

В Сеуле под мотелями или на первом уровне – закрытые автомобильные стоянки. Вы ставите машину вплотную к стенке, а перед носом вашей машины служитель тут же ставит такой рекламный билборд, главная задача которого – закрыть госномер вашего автомобиля.

За попытку заглянуть за чей-то билборд – штраф до пяти миллионов вон, что примерно равно пяти тысячам американских долларов. Проникновение в частную жизнь, а как же!

Мы с Сашенькой оба замерли, отец и Ник деликатно отвернулись сначала, а потом все радостно заулыбались - что тут говорить, и так всё ясно, да и двусмысленность наконец устранена!

«Добро пожаловать в семью!», - сказал Ник, и отец при этом согласно закивал головой. А у Сашеньки слёзы навернулись на глазах, она бросилась их обнимать, сначала отца, потом Ника.

Мы с Сашенькой были счастливы, как, наверное, никто другой, переживая наш медовый месяц.

Я никогда не думал, что можно так полюбить в зрелом возрасте, но то, что переживал я сейчас, было просто чудом! Наши чувства были более зрелыми, как и наш возраст, поэтому, наверное, наш с ней костёр горел так сильно и ярко!

В телефонном разговоре со своей мамой я дал ей понять, что и как у меня, она поняла и обрадовалась за нас, просила поцеловать за неё Сашеньку, и что с нетерпением ждёт с ней встречи. Также сказала, что очень хотела бы познакомиться с её отцом.

Я не стал по понятным причинам посвящать маму во все хитросплетения нашей ситуации, и потихоньку разговор пока свернул.

Сашенька по утрам уезжала на работу, а я корпел над документами, консультировался с Москвой, расписывал планы мероприятий, корректировал их, потом мы их обсуждали все вместе, и опять корректировали, иногда всё приходилось менять на корню.

С этим первым счетом всё прошло на удивление гладко, и теперь мы приступили к подготовке таких же мероприятий по более крупным счетам, но уже в Гонконге, поэтому работы было много.

Следом планировали приступить к семейным активам, размещенным в Европе.

Мне постоянно не давал покоя один вопрос: в этой кипе бумаг не было и намёка на имя Пак, тогда непонятно, каким образом Сашенькин отец пришел тогда к выводу, что в смерти его жены замешан этот человек? И что это вообще за Пак такой? То, что с ним еще придется схлестнуться рано или поздно, никаких сомнений не вызывало, хотя повторяю, в переданных тогда бумагах не было абсолютно ничего такого, что хоть как-то указывало на его хотя бы косвенное отношение к этим активам. Непонятно было, зачем тогда Пак эти бумаги хранил у себя? Надеялся продать их Сашенькиному отцу? Или просто использовать как объект торга? Вряд ли!

И что-то там Сашенька говорила про то, что Пак собирается прибрать к рукам их бизнес – тогда как это он намеревался сделать? Рейдерство – глупо. Что тогда? Может, спросить у Сашеньки или её отца? А зачем это тебе, скорее всего, ответят они, и будут правы.

Конечно, в такой ситуации следовало сказать себе, что надо на время выбросить эти вопросы из головы, придет время, само всё всплывёт и всё прояснится сама собой. Вот только проблема была в том, что моё чутьё меня никогда не подводило, и время от времени этот вопрос всё равно всплывал у меня в памяти, привнося в душу саднящую нотку беспокойства.

НАДО ЕХАТЬ В ГОНКОНГ

Однажды вечером, когда отец с Ником приехали к нам, они привезли с собой целую кипу документов. После моего очередного планового доклада они о чём-то переговорили с Сашенькой, которая в этот раз приехала грустная и встревоженная. Поговорить с ней, выяснить, что случилось и успокоить её мне пока не удавалось, они вошли почти одновременно.

Первым взял слово Ник. Он рассказал, что деньги, полученные по первым двум счетам, они, после уплаты всех налогов, вложили в уставные капиталы фирм, акции которых до того скупал Пак, так что у них теперь снова в руках контрольные пакеты акций этих компаний, а акции Пака, таким образом, размыты, по-русски говоря. Занимался этой работой Ник, и как раз сегодня он закончил все формальности по этой части.

Я поздравил их с этой победой, но особого восторга это сообщение Ника, как и мои поздравления, не вызвало. Явно что-то было не так!

Следом заговорил отец. Он спросил меня, каков у меня визовый режим в Корее? Я пожал плечами и сказал, что могу находиться в Корее до тридцати дней без визы, поскольку по правилам россиянин, въехавший в страну по визе четыре раза подряд в течение двух лет, имеет право на безвизовый въезд в страну сроком до месяца, а я в страну въезжал уже около сорока раз.

Отец хмыкнул: «Ну, я так и думал! А сколько ты здесь уже находишься?»

Я пожал плечами, дескать, надо посмотреть. И полез за паспортом.

А он мне и говорит, что смотреть нечего, ты в стране уже двадцать семь дней. Видя, как я опешил, а Сашенька испуганно выпрямилась, раскрыв испуганно глаза, он насмешливо сказал, что понятно, молодым не до того, «счастливые часов не наблюдают» - так, кажется, у вас в России говорят, Алекс? Ну, ничего, я купил Алексу билет в Гонконг, у него, тем более, накопились вопросы по Гонконгу, давай, парень, послезавтра с утра вылетай, номер тебе забронирован в твоём любимом отеле Island Pacific; Connaught road. Сам там сможешь разобраться без помощи наших людей?

Я кивнул, разумеется, смогу. А на душе уже кошки скребли. Обычно, когда я приезжал в Гонконг по делам компании, меня кто-нибудь обязательно встречал и сопровождал по городу.

Отец ведь не просто так дал понять, вроде бы мимолётом, что я должен сам там работать, не привлекая никого из сотрудников филиала, и даже не ставя их в известность о самом факте моего приезда.

Я сказал, что все вопросы, которые мне предстоит решать в Гонконге, систематизированы. Все документы, по которым предстояло там работать, распечатаны и разложены по файлам в рабочей папке, так что я готов хоть сейчас лететь!

Поездка в Гонконг нужна была уже давно, я хотел попросить Михсаныча прокачать этого Пака, чтобы мы потом спокойно и трезво могли дело Пака обсудить и прояснить все детали по максимуму.

Тут, правда, было одно «но». Когда я ему готовил перечень вопросов по Паку, то надеялся обосновать свой интерес к этой персоне тем, что всплывает новая информация по «филиппинской» теме. «Филиппинской», потому что Золотая Лили была филиппинкой.

Конечно, я понимал, что мне не пройдёт даром то, что я напрягаю Москву в личных, в сущности, интересах, но не использовать эту возможность просто не мог.

Информацию по Паку я собирал втайне от своих родственников, чтобы их не напугать и не смутить. Сашеньку, прежде всего, конечно. Итогом этих усилий была, прежде всего, копия его паспорта, несколько статей из местных газет разных лет, да одна любительская семейная видеозапись.

Хотя есть тут одна пикантная деталь: однажды отец, роясь в своём портфеле, вдруг вытащил солидную папку, буркнул, мол, всюду этот Пак, и отложил папку в сторону. Он потом, наконец, нашёл и достал то, что искал, и мы продолжили работу. А когда они с Ником уже стояли в дверях, я вдруг заметил, что папка эта так и лежит у телевизора.

На следующий день я потратил около полутора часов, сканируя и фотографируя её содержимое. Это было Досье Пака из соответствующего корейского государственного ведомства.

Папку я потом тщательно протёр снаружи, потому что внутри неё я рылся уже исключительно в нитяных перчатках, которые мы всегда одевали, прежде чем взять в руки какой-нибудь старинный документ, так что внутри моих следов быть не могло, и очень аккуратно уложил на то самое место, где она была им оставлена. Всё скопированное уложил в отдельную электронную папку, заархивировал её и перенёс на миниатюрную флешку.

Потом сделал, на всякий случай, еще две копии, уже вместе с теми данными на него, что нарыл самостоятельно, и попрятал их в самых разных местах, одна была на накопителе, другая ещё на одной флешке, которая была оформлена в виде сувенирного брелка к ключам.

Разумеется, на жестком диске всё было также тщательно снесено.

Пересылать такой массив данных отсюда в Москву я не мог; так получилось, что своего канала связи у меня в Сеуле не было. А вот в Гонконге был, и когда я в телефонном разговоре с Михсанычем спросил, можно ли его использовать, тот взял паузу на некоторое время, а потом сообщил, что да, «врач сказал, что использование этого местного средства аллергии не вызовет».

Я долго размышлял, случайно ли отец оставил эту папку у нас, или же подбросил её мне? Забегая вперед, хочу сказать, что я так потом и не решился его об этом спросить. На следующий день, точнее, вечер, он, едва вошёл в номер, огляделся, увидел папку, и первым делом схватил её и спрятал в портфель.

РАДОСТЬ

Когда отец и Ник ушли, я подошел к Сашеньке и обнял её.

- Что случилось, родная? Ты сегодня чем-то подавлена.

Она высвободилась из объятий, села на кровать и показала рукой, чтобы я сел рядом. Она сидела, вытянувшись в струну, долго молчала, потом, наконец, собралась с силами и наконец, выдавила:

- Я беременна!

Я вскочил, подхватил её на руки и стал кружить по комнате, вальсируя с ней на руках, и приговаривая: «Сашенька подарит мне маленького!!!» Потом опять опустил её аккуратно на кровать, присел перед ней на корточки, обнял за талию и, глядя снизу вверх в её волшебные глаза, уже спокойнее спросил: «Ну, это счастливая новость, а какая плохая?»

Я думал тогда, если честно, что она заговорит о том, как нам с ней с наименьшими потерями разбежаться с Паками, а она помолчала, а потом из глаз у неё потекли слёзы, и она прошептала:

- Ты на самом деле рад? Не сердишься на меня??

- За что сердиться-то??

- Многие из моих подруг говорили мне, как их мужчины злились, когда они беременели.

Я ещё вчера вдруг вспомнила, что у меня нет месячных, а должны были быть еще неделю назад. Долго не решалась, а сегодня купила этот тест – две полоски!! Я так испугалась! А вдруг ты тоже станешь … ну, не злиться, а просто скажешь, что не время, что надо подождать. А ты … а ты…

И она обняла меня, потом подняла и бросилась мне на шею.

Всё-таки мы, мужчины, более рациональные существа, чем женщины. Подумать только, ведь её на самом деле сейчас волновало только одно – как я приму это известие.

А ведь ей, по большому счёту, надо было опасаться совершенно другого. Ведь это Корея, а она формально замужем, и ей вполне может грозить до двух лет за сам факт измены её хоть и номинальному, но мужу. Конечно, можно было бы надеяться на русский авось, но авось-то он русский, а не корейский.

Совсем недавно вся страна горячо обсуждала уголовное дело против одной телезвезды, которую уличили в супружеской измене. Подписи собирали, чтобы в порядке исключения суд простил любимую актрису! А она – не актриса, к ней суд снисхождения не проявит!

Да, её семья достаточно влиятельная и известная в стране, но и Пак тоже не абы кто. Тем более, зная, ну даже, скажем, подозревая, как он обошелся с той своей женой, ожидать можно было чего угодно!

Я решил пока эту тему не затрагивать – она и так скоро всплывёт, тема эта. Да и волновать и пугать её сейчас мне хотелось меньше всего. Я опять поднял её на руки, осторожно положил на кровать, сам лёг рядом, положил её головку себе правую на руку, а левой стал перебирать её волосы

- Ну, и кто же у нас будет, мальчик или девочка? Можно, я посмотрю?

- Как ты посмотришь???

- Да не бойся, всё нормально и абсолютно не опасно ни для маленького, ни для тебя. Секунду!

Встал, взял очки, которые обычно одеваю, когда работаю с документами, включил настольную лампу и направил вверх, на потолок, чтобы световое пятно было прямо над ней. Потом опять лег рядом и принялся изучать радужную оболочку таких родных глаз.

- Ты что, знаешь иридодиагностику? – Она уже улыбалась, от переживаний не осталось и следа.

- Я на самом деле много чего знаю и умею.

- И что же мне скажет мой варан про нашего ребенка, это будет мальчик или девочка?

- Я думаю, это будет девочка.

- А …. – Она насторожилась, - Ты бы, наверное, хотел мальчика?

- Я хотел бы, чтобы у нас с тобой был маленький, а мальчик или девочка, это не важно!

- Правда?

- Правда, конечно, неужели ты всё ещё сомневаешься?!

- Да!! – Она тут же перевернулась, легла на живот, упёрлась подбородком в свои кулачки, - При мне как-то рассказывали, как ты однажды в караоке-клубе снял зубную боль кому-то из наших. Причем это была острая боль, а ты её снял, даже не прикасаясь к его лицу. И ещё сказал, что зуб болеть не будет как минимум 2-3 дня, а то и неделю, но лечить всё равно надо, ты снял боль, а не проблему. Это правда?

- Да, это правда, это был Мен, который сидит в комнате номер 1407.

-Да, точно! Мен … Удивительно, правда удивительно!.. А откуда ты всё это знаешь и умеешь?

- Ты меня когда-то назвала, пусть и за глаза, драконом и вараном. А драконы они такие, они много чего умеют такого, что не под силу простым смертным!

Она опустила глаза, потом пододвинулась ко мне и спрятала лицо у меня подмышкой, полежала так секунд десять, потом подняла голову и, глядя мне в глаза, медленно произнесла:

- Саня, мой любимый, мой хороший!! Я знаю, я помню, как тебе не понравилось тогда, что я назвала тебя вараном, пожалуйста, давай забудем это слово навсегда, и ты меня за это прости.
Я лежал и смотрел на неё, а на меня накатила такая волна нежности к ней, что я поначалу даже и знал, что сказать! Ну, при чем здесь слова «дракон» и «варан», сказанные в порыве чувств когда-то?? Это всего лишь слова, и не самые обидные в этой жизни! Моя нежданно-негаданно свалившаяся на меня любовь смотрела всегда с таким теплом, с такой нежностью, в самых малых мелочах всегда старалась сделать так, чтобы мне было хорошо, чтобы мне было приятно. Она прямо светилась оттого, что я рядом, а я млел оттого, что она со мной.

Моё чудное, родное, волшебной красоты сокровище, как ты вообще могла подумать, что я смогу обижаться на тебя за то, что ты меня любишь??!

Я вдруг подумал, что она, на самом деле, конечно же, прекрасно осознает, чего ей стоит ожидать от Паков, но то, как я приму известие о нашем с ней ребёнке, волновало её сейчас куда больше.

У меня подкатил ком к горлу, я глубоко вздохнул, чтобы справиться с волнением, осторожно повернул её и уложил на спину, склонился над её лицом и сказал:

- Солнышко моё, Сашенька моя любимая, я очень хочу, чтобы ты знала – я никого и никогда так не любил и не полюблю, как тебя. Самое большое моё желание в этой жизни, чтобы мы всегда были вместе. Ты можешь называть меня как угодно, потому что любое слово от тебя – как награда.

Я это говорю не просто так: ты молода и удивительно красива, а мне уже пошёл шестой десяток.

И даже если ты когда-то, когда эта разница в почти полтора десятка лет …

Она вырвалась, вскочила и зажала мне рот обеими руками.

- Замолчи!! Не смей так больше никогда не то, что говорить, даже думать так не смей! Я прожила тоже немало, мне уже скоро сорок, и только ты дал мне возможность почувствовать себя женщиной!! Счастливой и любимой женщиной! Ты подарил мне ребенка! И ты такой – как мой отец! А я уже и не надеялась встретить мужчину, который сможет с ним сравниться, а ты смог.

И я вижу, как он тебя принял, как он тепло к тебе относится и как он тебя уважает. И любит! Да, он полюбил тебя, как сына. Знаешь, как он мне однажды сказал о тебе: «Этот наш, - ты представляешь, НАШ! – Алекс, он зажег в тебе искорку, да. Потому что он сильный духом и открытый сердцем, и он по-настоящему любит тебя, я вижу это. Ты его достойна».

Ты понимаешь, что он даже не сказал, что ты достоин меня, а что я, его любимица, достойна тебя!!

Не смей так думать!! Не хочу даже думать, что в тебе нет той силы духа, которую увидел в тебе мой отец. И не смей больше так думать обо мне – я так долго тебя ждала, а ты мне сейчас говоришь такие мелкие слова!! Или ты на самом деле не так уж сильно меня любишь??

… Ну чего ты опять смеешься??

- Конечно, смеюсь, милая моя Сашенька! Ты же не дослушала, а уже нападаешь! Я только хотел сказать тебе, что даже если мы будем, гмм, немножко меньше, чем сейчас, физически любить друг друга, сила наших чувств всё равно останется прежней. А кроме того, у нас будет маленькая, а даст Бог, и еще кто-то, и это только усилит нашу любовь!

Вот что я хотел тебе сказать на самом деле, а не что-то такое, что ты там себе напридумывала.

И ещё – пусть это слово, «варан», или вунитта, как тебе нравится, пусть оно будет.

Дракон, конечно, несколько вычурно, но вот варан - это слово как символ истории нашей с тобой любви, так что мне оно совершенно не обидное, а даже наоборот.

И вообще, давай мы с тобой больше не будем придумывать проблем на пустом месте! Хорошо?

Она заулыбалась, хотела по инерции еще что-то сказать, но я закрыл ей рот поцелуем, и больше мы с ней в ту ночь, как будто по молчаливому соглашению, не произнесли ни единого слова, хотя и уснули опять только под утро.

ПРИЯТНЫЕ ХЛОПОТЫ

Весь следующий день прошёл в подготовительных хлопотах по моей предстоящей поездке в Гонконг.

Сашенька проснулась уже после того, как я проснулся, принял душ, приготовил салат и зарядил кофе-машину.

Собственно, шум кофейных струй её и разбудил. Она сначала потягивалась, улыбаясь мне, потом взяла в руки часы и подскочила, как ужаленная.

- Ты почему меня не разбудил?? Мне же надо было быть в офисе еще час назад!!

Я подошел, поставил кофе на прикроватную тумбочку, мягко уложил её опять, склонился над ней, обнял и зашептал ей на ушко: «Будущим мамам недосып крайне не полезен! Тем более, мамы на ранних сроках должны особенно внимательно относиться к своему здоровью! Вот твоя чашка, пей кофе и улыбайся мужу! И не переживай насчет своего офиса, у нас в России говорят, что начальство никогда не опаздывает, оно задерживается!».

Она улыбнулась, мягко вывернулась из моих объятий и махнула мне неопределённо рукой, дескать, всё верно, но мне надо … и заспешила к ванной комнате.

- Ты пошла звонить в офис, что задерживаешься? – пошутил я.

Она изогнулась в дверях ванны в мою сторону, рассмеялась: «Варан, варан, варан!», показала мне язык и скрылась в ванной.

Я поставил ей на столик порцию своего салата, от которого она была без ума, положил вилку, хлеб, и перенёс её кофе.

После завтрака она позвонила в офис, дала какие-то распоряжения, потом подошла, обняла и прижалась ко мне.

- Ну что, офис без тебя не сгорел, его не разрушило землетрясением, народ не разбежался?

- Я сказала Рэйчел, что я в банке! – хихикнула она, - Значит, как там у вас говорят, начальство задерживается? Какая интересная, какая хорошая страна Россия!!

Вечером мы все еще раз прошлись по тем вопросам, которые мне предстояло решить в Гонконге, мне была вручена Генеральная доверенность на право представлять интересы семьи, а также отдельные доверенности от каждой из компаний, интересы которых я должен был там отстаивать.

Ник протянул мне распечатанный электронный билет с открытой датой на обратный рейс, и две кредитные карты, одна в американских долларах, другая в гонконгских.

Мы еще раз просмотрели все вместе каждую бумагу, я разложил их все по файлам, уложил эту папку в сумку для компьютера, упаковал сам лэптоп и все причиндалы к нему. К этому времени батарея от камеры уже зарядилась, так что камера последовала туда же.

- У вас Октопус33 есть? – спросил Ник.

- Есть, конечно.

- А метро Гонконга пользоваться умеете?

- Нет, не совсем. Там есть несколько станций, которые по-английски звучат практически одинаково34, и потом, эти их пересадки, наименования линий. Нет, лучше я буду пользоваться муниципальным транспортом и такси35.

- Смотрите, дело Ваше.

33 – Октопус – так называется транспортная карта в Гонконге.

34 – Станции и линии метро в Гонконге имеют двойное обозначение, на китайском и на английском языках.

35 – Метро - наиболее удобный вид транспорта в Гонконге на предмет оторваться, если вас «пасут». Разумеется, если вами заинтересовался кто угодно, кроме представителей властей.

От них в метро прятаться бесполезно, они просто подключатся к системе видеонаблюдения метро и будут вас отслеживать. Тем более, что билеты в Гонконгском метро «целевые» - стоимость проезда зависит от дальности поездки. Билет пропускается на входе через турникет, а на выходе турникет его «глотает». Кстати, проезд на такси вам наверняка обойдется дешевле, чем на метро, как и в г. Сеуле, к слову сказать.

Рейс у меня был в семь утра, и Сашенька тут же заявила, что сама отвезёт меня в аэропорт. Ведь мне надо было выйти из отеля в четыре утра, чтобы не опоздать на регистрацию.

У меня опять заныло внутри, и я поспешил отказаться.

- Моё мнение такое! Я еду в аэропорт на 6006-ом. Ник утром приезжает сюда, загоняет машину в паркинг Argo, ты спускаешься на лифте прямо в паркинг, садишься к нему, и он отвозит тебя в офис. Потом он возвращается своим ходом сюда и перегоняет твою машину в Кангнам, ставит её на твоё место в подземном паркинге.

Договорились?

- Алекс абсолютно прав, именно так и надо поступить! – вставил отец.

На том и порешили.

Когда они ушли, Сашенька спросила, почему я не хочу, чтобы эти полтора-два часа мы были вместе. Я сказал, что будущие мамы должны вести правильный образ жизни, поэтому она со мной не поедет, а будет ждать Ника.

- А я ещё не говорила ни отцу, ни Нику, что жду ребёнка, неужели они так догадались??

- Ну, не знаю, не знаю, он ведь не первый день живёт на этом свете, твой отец, я имею ввиду!

- Все такие умные, все такие многозначительные! – хмыкнула она.

На самом деле, когда я сказал, что поеду своим ходом, отец незаметно надавил мне рукой колено, а потом, улучив момент, шепнул, что меня довезёт до аэропорта его хороший друг Джек.

Больше ни в тот вечер, ни в ту ночь мы с ней к этому вопросу не возвращались, просто были заняты другим.

Ближе к четырём утра я собрался, поцеловал Сашеньку, попрощался с ней, и вышел из номера.

На улице, едва я сделал пару шагов на выходе из мотеля, ко мне подошел высокий кореец примерно моих лет, улыбнулся и протянул мне руку:

- Я – Джек! Рад встрече с Вами.

- Я – Алекс! Рад встрече с Вами.

Мы сели в машину и помчались в аэропорт.

Пока ехали в аэропорт, вели ничего не значащие беседы ни о чём.

В аэропорту я поблагодарил его за помощь, и пошел на регистрацию. Поскольку багажа у меня с собой не было, я зарегистрировался у стойки для таких пассажиров, и пошел на спец- и паспортный контроль, который прошёл очень быстро – народу было мало.

ГОНКОНГ

Вылет, как всегда в Гонконг, был с какого-то сотого терминала, а это значит, что надо было пройти почти через весь наземный терминал и спустится по эскалатору вниз, а там - на специальном метро доехать до самих сотых терминалов.

Что меня всегда здесь приятно радовало, так это то, что при подходе метропоезда дикторша объявляет о посадке не только на корейском и английском, но и на русском языке. Мне-то по барабану, я и по-английски пойму, что куда, но особое отношение к русским радовало.

До вылета оставалось около сорока минут, и я пошёл в лонжу. Там, среди прочего всего, обнаружил початую бутылку мартеля. Налил себе приличную порцию, набрал сыру, орешков, и ветчины. Позавтракал плотно, а потому в самолёте повесил стикер «не беспокоить», и все четыре часа лёта проспал, как сурок.

Гонконг меня встретил как всегда – плотная духота, влажность под девяносто пять процентов при температуре далеко за тридцать.

После прохождения паспортного контроля иду по залу направо до конца, выхожу на улицу, на стоянку автобусов. Мой – А10, он летит через центр до North End, но моя остановка третья по счету, как раз напротив отеля Island Pacific.

Люблю этот отель! Обслуга на высшем уровне, номера оборудованы безукоризненно, всё чисто и опрятно. Если выйти из отеля и повернуть налево, то через дорогу будет отель Ramada, тоже неплохой, в нём я тоже останавливался, но Island Pacificмне почему-то нравится больше.

Но если дорогу, отделяющую нас от Ramada, не переходить, а повернуть по ней направо и пройти метров пятьдесят, то вы попадаете в так называемый «столетний ресторан».

Столетними называются те рестораны, где мясо варят непрерывно в течение многих лет. Круглые сутки, год за годом кипят котлы, в них опускается свежее мясо, а готовое вытаскивают для приготовления блюд клиентам. Периодически в эти котлы, по мере испарения влаги, доливается, конечно, свежий мясной бульон, но понемногу, так, что основной бульон остается очень насыщенным.

В результате при варке мясо не отдает в бульон своих соков, и становится особенно нежным и сочным. Такое мясо приготовить в иных условиях невозможно – даже в фольге в микроволновке сок всё равно уходит! А здесь получается такая вещь, что взяв кусочек в рот, остановиться потом просто невозможно!

Варить мясо в остывшем, а потом разогретом бульоне строжайше запрещено – такой способ готовки считается у них канцерогенно-опасным.

Клиенты стоят в очереди 24 часа в сутки, чтобы попасть в этот ресторан, так что круглосуточная работа ресторану обеспечена, блюда улетают на раз!

Непременно вечером зайду и доставлю себе удовольствие, а пока надо размещаться и браться за работу.

Очень удобно, что остановка такси как раз напротив выхода из отеля.36

36 - Такси в Гонконге могут высаживать пассажиров где угодно, а брать – только в специально отведённых местах.

Сажусь в машину и показываю водителю визитку компании, расположенной в двух шагах от той, куда я на самом деле направляюсь. Бережённого, как говорится…

Приехав на место, выхожу и начинаю прогуливаться, захожу в то здание, чей адрес на визитке, поднимаюсь на какой-то этаж, прохожу по коридору, захожу в другой лифт, спускаюсь на первый уровень, выхожу с другой стороны здания, перехожу дорогу и захожу в соседнюю башню.

Здесь расположена адвокатская контора, оказывающая, в том числе, и услуги специального,

по-русски говоря, «чёрного» аудита. Меня здесь помнят, улыбаются, мы проходим в комнату переговоров, г-н Ван сочувственно смотрит на меня, когда я старательно размещаю своё кресло под струю прохлады, льющуюся из кондиционера.

- Дорогой Алекс, Я непременно когда-нибудь решусь и приеду к Вам в Россию зимой, очень хочется посмотреть, чем же так хорош сухой морозный воздух, о котором Вы с такой ностальгией вспоминаете здесь у нас, в Гонконге!

- А, Вы всё обещаете, всё собираетесь, но всё никак не едете! – Со смехом парирую я.

- Я помню, Алекс, как Вы мне обещали, что пригласите на купание в ледяной проруби! Именно это меня и останавливает! Как гость, я не смогу отказаться, а как не русский, к утру умру от пневмонии! И даже ваша изумительная русская водка мне не поможет! А кто тогда будет здесь помогать таким, как Вы? Ну, хорошо, чем я смогу помочь Вам на этот раз?

- Смотрите, г-н Ван, вот уставные документы компании, зарегистрированной здесь, в Гонконге. Вот это – её банковские реквизиты. Вот это – штат руководства компании. А это – моя доверенность, выданная головной организацией этой компании, и её единственного учредителя, и интересы которой я на этот раз представляю.

Что мне нужно:

1. Нам надо знать, кто физически приносил в банк вот эти платежные документы.

2. Мне нужно, чтобы Вы изучили каждого из этого списка на предмет:

- были ли у кого из них крупные денежные поступления за последние полтора года,

- были ли ими сделаны крупные покупки за это же время, или, что то же самое, были ли им сделаны такого рода подарки, либо они выезжали на отдых за границу без существенного снижения остатка по своим счетам.

В равной мере это относится и к значительным снятиям денег, либо их переводам на чужие счета.

Кроме того …

Мистер Ван поднял руку, чтобы я замолчал, и широко улыбаясь, произнёс:

- Иными словами, Алекс, Вам нужно, чтобы мы провели комплексную позитивную проверку сотрудников этой компании на предмет мелфезанс37 , так? И, разумеется, абсолютно скрытно!

- С Вами так приятно иметь дело, г-н Ван!!

Мы тут же подписали все необходимые документы, он вручил мне мой экземпляр договора-поручения, его обязательство о неразглашении, расписку в получении исходных данных по компании и её персоналиям, а также, разумеется, расписку в получении задатка.

Ван сказал мне, что на всё про всё им понадобится три дня.

- Надеюсь, Вы достойно проведёте это время в Гонконге! - сказал он, хитро улыбаясь, намекая на наши прежние похождения.

Я понимающе подмигнул ему, пожал руку и вышел.

Примерно такие же встречи я провел в течение трёх часов ещё в двух аналогичных структурах, поручив каждой из них проверить по одной нашей фирме. Поручать все три кому-то одному я не хотел, зачем складывать все яйца в одну корзину?

37 – malfeasance – буквально «должностное преступление». Согласно английскому праву, человек, принимающий за взятку решения в ущерб компании, в которой он работает, подлежит в такой же степени уголовному преследованию, как и сотрудник госучреждения, совершающий аналогичные деяния. Они справедливо рассуждают, что если страдает частная фирма, то страдает и общество - снижаются налоги, а то и растёт безработица, в случае банкротства компании.

Выйдя из офиса третьей аудиторской компании, я немного прошелся, внимательно осматриваясь по сторонам, потом набрал номер одной неприметной местной компании и произнес условленную фразу. Меня там ждали.

В приёмной я подошёл к стенду и стал изучать рекламные материалы и прочую ерунду. Наконец, меня окликнула секретарша: «Ваша очередь, сэр, заходите».

После непродолжительного торга по ценам на якобы интересующие меня какие-то присадки к чему-то там, шеф взял меня под руку и повёл «на склад» показывать ассортимент, имеющийся в наличии на сегодня.

- Надеюсь, миксеры у Вас есть, нам не придётся принимать у себя ваше сырьё и смешивать с нашей продукцией здесь у себя? – Такие и подобного рода фразы он кидал периодически, едва кто-нибудь из его сотрудников обращал на меня внимание. Ну, разумеется, миксеры у меня были!!

Оказавшись, наконец, «на складе», я облегченно вздохнул, и мы с ним обнялись.

- Вот терминал, вот ПТРТС38 и таблица входа на сегодня, трудись! Я сейчас включу тебе кондей, а пока побегу. Через сколько за тобой зайти?

- Минут тридцать-сорок дашь?

- Да хоть бы и час! Да, договорились, через час я за тобой зайду.

- Голос разрешаешь?

- Говно вопрос! Но это тебе будет стоить, сам понимаешь! – Усмехнулся он и подмигнул мне.

- Говно вопрос! - Парировал я, и он ушёл к себе, закрыв помещение массивной стальной дверью, за которой снаружи была еще одна, совершенно с виду неприметная.

Я уселся за терминал, взял в руки таблицу входа, а ПТРТС отложил в сторону – зачем мне она, если у нас с Михсанычем и так за столько лет свой язык выработался! И вообще эта ПТРТС – дремучий анахронизм, существующий еще с советских времен, если не со времен войны!

Наконец, я дождался, пока не наступит положенное время и соединился с Москвой. Когда Москва ответила, я запросил Михсаныча. Назвал свой оперативный, затем Михсаныча.

Через несколько секунд услышал знакомый голос:

- Да, слушаю тебя.

- Мне надо прокачать одного кадра, если это возможно. В нашей базе должен быть. Не у нас, так у ВКР39-щиков наверняка! Сможете принять исходники на него, тут в пределах не больше трехсот мегабайт?

- А что там за исходники такие на три сотни?

- Паспорт, личное дело …

- Э-э, брат, это не исходники, и даже не объективка, это же целое досье у тебя! Кто таков?

- Да так, нехороший человек один!

- Да говори, как есть!

- Не знаю пока, и не знаю, как объяснить. Есть ощущение, что эта инфа – горячая. А говорить сейчас могу, - Я посмотрел на часы, - Пятьдесят три минуты, но полноты картины это всё равно не даст. Долго объяснять!

- Уговорил. Я пробью, когда ответ нужен?

- Когда он будет, но в принципе – вчера!

- Так, у нас сейчас … Давай так, завтра в это же время, идёт?

- Спасибо, Михаил Александрович!

- Что-нибудь еще?

- Да нет, всё пока.

- Тогда я скажу сейчас оперативному, чтобы данные принял и мне переадресовал. Давай, пока!

Оперативный дежурный спросил у меня объем данных, от кого, для кого, я еще раз назвал ему свой оперативный, и нажал на кнопку «отправить». Всё, что у меня было на Пака, полетело в Москву.

Оперативный подтвердил приём, спросил, что-нибудь еще, может, с домом поговорите, у Вас ещё время есть. Я сказал, что нет, спасибо, не стоит, поблагодарил его, и мы разъединились.

38 – ПТРТС - Переговорная Таблица Радио и Телефонной Связи

39 - ВКР – Военная Контрразведка

Всё, на сегодня всё сделал, можно пойти поесть и идти на базу! Больше всего сейчас хотелось поесть, принять душ, поговорить с Сашенькой, а потом рухнуть спать.

Я дождался, когда меня выпустят, наконец, «на волю», вышел, потянулся, сказал, что завтра в это же время приду опять, потом спросил будничным тоном:

- Встречу обмывать будем?

- Ага, прямо сейчас и пойдём. Как в анекдоте: «Штирлиц шёл пьяный, в галифе и будёновке по Александрплац и горланил советские песни!»

- Моё дело предложить!

- Да я что, не понимаю, что ты если и предлагаешь, то тогда, когда народ точно не может?!

- Вот же ты гад! Я к нему со всей душой, а он … Сам же намекал, что голос будет стоить!

- А ты у меня присадок купи!

- Да, да, да, да …

Выйдя наверх, мы уже опять держались официально и разговаривали, разумеется, по-английски.

Когда я увидел, наконец, родное лицо моей Сашеньки, у меня потеплело на душе! Какая всё-таки замечательная штука скайп!

- Саня, ну как ты, как долетел, рассказывай!

- Спасибо, Сашенька, всё в порядке.

- Папа и Ник тоже тут, мы все за тебя переживаем.

- Привет им передавай, и скажи, что пекинскую утку я в Гонконге уже заказал, в тех самых трёх разных ресторанах, о которых я говорил вам, помнишь? Все три будут готовы примерно через три-четыре дня.

- Замечательно! – И она заговорила по-корейски со своими родными.

- А что, разве меня не слышно, что ты им переводишь?

- Да просто на всякий случай повторяю, что ты обещал нам заказать это блюдо, да вот и папа говорит, что не надо ему разжёвывать, он прекрасно всё понял и так.

Я услышал голос её отца, он её о чём-то спросил, и тут Сашенька смутилась, потом повернулась к ним и что-то стала объяснять.

- Что-то не так?

- Да нет, Саня, всё так, просто папа услышал, как ты меня называешь, и спросил меня, он что, дал тебе русское имя, причем такое же, как у него? Я сказала, что да, и смутилась, а он мне и говорит, вот видишь, какой же он варан, он – Алекс, он - Саня!

- А твой папа что, понимает по-русски?

- При чём здесь по-русски, мы же с тобой по-английски разговариваем! Просто я вот понимаю уже, что вы у меня, что ты, что он, оба – ВАРАНЫ!!! … И не спорь со мной! – Добавила она со смехом.

«Да, но уменьшительные формы русского имени Александр он знает, и не просто знает, а распознал на слух! Инженер, говоришь? Ну, ну…»

И тут раздался голос Ника: «А кто и почему варан, я что-то потерял нить разговора!»

Тут уж мы все дружно расхохотались, а Сашенька сказала Нику, давясь со смеху, что когда-нибудь она обязательно ему всё объяснит, но только ради Бога, не сейчас!!

После завтрака я опять поднялся в свой номер, собрал лэптоп, уложил сумку, потом позвонил в банк, где мне предстояло провести предварительные переговоры о тех семейных активах, что хранились у них. С господином Чею, заместителем управляющего, мы знакомы уже давно, так что вопросов с моей аудиенцией не возникло.

Когда сажусь в Гонконге в такси, очень часто путаюсь, с какой стороны садиться – постоянно забываю, что движение здесь левосторонне! Вот и на этот раз тоже. Водитель улыбнулся, когда я, наконец, уселся на заднее сидение, и спросил, откуда я. Я сказал, что из России, он обрадовался и стал рыться в куче своих компакт-дисков. Ну, всё, сейчас Витаса поставит! Точно, так и есть!

- Good?

- Yes, very good! Central, please!40

И мы поехали в деловую часть города.

40 – Хорошо? Да, очень хорошо. В центр, пожалуйста.

Господин Чею принял меня сразу же, сказал секретарше, чтобы та принесла ему зелёный чай и одно двойное эспрессо и горячие сливки – мне.

- Я надеюсь, у Вас не изменились вкусы, Алекс, и я правильно Вам заказал?

- Да, в этом мире всё очень быстро меняется, и только наши вкусы в последнюю очередь! – Это была одна из его любимых присказок, и он это оценил, заулыбался еще больше, а главное, это уже была улыбка прежнего Чею – простая и открытая, а не дежурно-официальная.

- Что привело Вас ко мне на этот раз? Москва так далеко, а Гонконг такой жаркий и душный для Вас город!

- Дорогой Чею, я, прежде всего хотел бы извиниться, что пришёл с пустыми руками, и не привёз Вам ни русской водки, ни халвы. Так случилось, что из Москвы я летел сначала в Сеул, и не имел ни малейшего понятия, что мне выпадет счастливая возможность навестить Вас. Я Вам сейчас расскажу о существе дела, которое привело меня к Вам, и Вы увидите, что это именно так.

- Не стоит извиняться, дорогой Алекс, Вы же знаете, что я всегда рад Вас видеть, и разве подарки определяют ценность дружбы?

На самом деле он, конечно же, сожалел о том, что я приехал на этот раз пустой. В прошлые разы я всегда привозил ему водку и халву. Водку он пил сам, а от халвы тащились его внуки. Последние пару раз я напихивал полчемодана халвы разных сортов и русского шоколада, и уложил две бутылки тульской «Березки», да еще в дьюти фри прикупал парочку. Я намеревался сделать хороший шопинг в Гонконге, да и поездки была короткие, поэтому брал с собой вещей по минимуму, а освободившееся в чемодане пространство намеревался заполнить покупками. Так оно и получалось, просто однажды Чею вдруг пригласил меня к себе домой, что само по себе было свидетельством максимального доверия и расположения. И я видел, как рады его дети этой халве, и с каким восторгом они оценили её количество – это был огромный ашановский пакет, доверху набитый халвой, и детские глазки светились от счастья.

А самого господина Чею я в тот раз научил пить водку так, как её пьём мы – сначала положить бутылку в морозилку, и только потом мелкими рюмочками проглатывать, сразу же закусывая чем-нибудь остреньким или солёненьким. Ему это так понравилось, что мы в тот вечер бутылку ноль восемь употребили на двоих, несмотря на все мои предупреждения. Но надо сказать, поутру он всё равно держался молодцом, хотя ему явно было не очень хорошо.

- Посмотрите, господин Чею, с чем я приехал к Вам на этот раз.

Он просматривал бумаги, и я просто любовался тем, как он держится! Ни разу не дрогнули его руки, державшие мои документы, нисколько не изменилась осанка, только дыхание стало чуть более размеренным, а значит контролируемым, да глаза стали поблескивать немножко иначе.

Наконец он положил бумаги на стол, пролистал их еще раз, нашёл мою генеральную доверенность, и стал её внимательно перечитывать.

- Так Вы, Алекс, представляете интересы этой семьи, а не г-на Пака? – И он облегченно вздохнул.

- А при чём здесь какой-то Пак? Разве здесь где-нибудь упоминается кто бы то ни было, имеющий имя Пак?

Он довольно долго разглядывал меня в упор, и наконец, произнёс:

- Вы знаете что, оставьте мне эти бумаги, а вечером прошу Вас ко мне – жена готовит для Вас какой-то необыкновенный ужин. В семь вечера заходите сюда, поедем вместе, на моей машине, а то Вы, ещё чего доброго, заблудитесь! – И он улыбнулся.

- Мне неудобно будет перед Вашими детьми, г-н Чею, они ведь ждут, что я привезу им халву.

- Халву?? Да Вы знаете, что в прошлый раз у них случился диатез и желудочные колики из-за того, что мы недоглядели, и они СОЖРАЛИ (ate out!!) весь Ваш пакет за один день!! Я им сказал тогда, что из-за их невоспитанности мистер Алекс будет расстроен, и мы его просили, чтобы он не привозил это лакомство до тех пор, пока они не станут немножечко взрослее и ответственнее. Так что в этом плане всё в порядке, а пить будем Карвуазье, Вы ведь не против Карвуазье? … Что-то ещё?

- Мне крайне неловко Вас просить об этом, но не могли бы мы встретиться несколько позже, так получилось, что ….

- Узнаю Вас, Алекс, узнаю!! Она Хорошенькая?

- Разумеется! – Улыбнулся я. Не мог же я ему сказать, что на шесть тридцать у меня сеанс связи с Михсанычем, а это на другом конце города!

- Ну, это не проблема, у меня будет, чем заняться, - Он кивнул на мои бумаги, - Так что жду Вас в семь, в восемь, не торопитесь, любовные игры только разжигают аппетит.

Я улыбнулся, мы пожали друг другу руки, и я вышел из банка.

Так, время – полдень, надо на что-то убить время. Осматриваюсь по сторонам – ничего такого, что могло бы меня сейчас заинтересовать. Ладно, буду подтягиваться поближе к нашему королю чудесных присадок!

Выйдя из такси, я ещё раз взглянул на часы – половина первого!

Оглядываюсь по сторонам, и вдруг вижу кофехауз! Вот то, что мне нужно! Есть по такой духоте не хотелось совершенно, а вот от чашки-другой кофе, да тем более в зале с кондиционером, я ни разу не откажусь! Тем более, что здесь просто обязан быть Wi-Fi !!

Девушка принесла мне двойной экспрессо, спросила, может, я еще чего закажу? Я сказал, что здесь очень жарко, у них в городе, так что, если она включит кондиционер, я был бы ей чрезвычайно признателен.

- Так он и так включен!

- И на сколько же он у вас установлен?

- На двадцать семь градусов!

- А можно градусов на 18-20 его поставить?

У бедняжки округлились глаза: «На сколько?? Как зимой, что ли??» Я, если честно, даже и не нашелся, что сказать! Хороша зима!!

- Подождите, сэр, я, кажется, всё поняла и знаю, как Вам помочь! – И она убежала.

Через минуту она вернулась, и предложила мне сесть в отдельную кабинку на втором этаже. Там в этих кабинках стоят индивидуальные сплит-системы, которые не только охлаждают воздух, но и убирают сигаретный дым, так что я смогу и курить, и наслаждаться прохладой, сейчас как раз одна кабинка освободилась, кондиционер уже включен, прошу вас!

Я собрал лэптоп, который как раз собирался было включить, она взяла мой кофе и повела меня наверх.

Это был длинный коридор гостиничного типа длиной в несколько десятков метров, и вдоль обеих стен располагались дверцы кабинок. Мне открыли одну из них, и мы вошли внутрь. Вся комнатка была отделана в красный цвет. У противоположной от двери стены стоял широкий диван, чуть ближе – столик вроде журнального, справа тумбочка, слева, у самой двери, вовсю молотила напольная сплит-система.

- Располагайтесь, а я пока пойду. – Она поставила мой кофе на столик, улыбнулась и ушла.

Я отхлебнул кофе, и только начал расстёгивать свою сумку, как дверь открылась, и в кабинку зашли четыре девицы, а с ними парень лет двадцати-двадцати пяти.

- Выбирайте, сэр!

- Спасибо, но я этого не просил.

Парень подумал с секунду, потом что-то сказал по-китайски в переговорную трубку, и почти тут же сюда ввалились ещё двое, но это уже были конкретные быки. Секунд десять они меня рассматривали, а потом один из них спросил, кто я, что здесь делаю, как сюда попал и кто меня к ним подослал.

- Видите ли, в чём дело, господа, - Заговорил я как можно спокойно и дружелюбно, - Я иностранец, русский, нахожусь в Гонконге всего второй день, а к вам зашел попить кофе. Я попросил вашу официантку там, внизу, можно ли включить кондиционер посильнее, мне очень непривычна ваша жара. А она отвела меня сюда. Если не верите – вот мой паспорт и посадочный талон, проверьте сами. Так что никто меня к вам не подсылал!

Старший даже не стал брать в руки мой паспорт, а осмотрел его из моих рук. Посадочный тоже не стал смотреть, а попросил открыть страницу с отметкой гонконгской иммиграционной службы. Я ему это всё показал. Он с минуту таращился на меня, как на диво дивное, а потом вдруг захохотал каким-то истерическим смехом.

- Знаете, сэр, всякое у нас тут бывало, но чтобы так!! У нас только постоянные клиенты, сюда попадают люди по рекомендации, поэтому наш человек – он кивнул на сутенёра – просто испугался, когда Вы отказались выбрать себе девочку.

Он еще некоторое время смотрел на меня, а потом вдруг предложил:

- А хотите, мы Вам дадим девочку просто так, бесплатно? В знак уважения и гостеприимства? Просто Вы мне положительно нравитесь. На самом деле!

- Да нет, спасибо. Просто я на самом деле не могу никак отойти от этой жары, так что несколько не в форме.

- Заходите вечером!

- Не знаю, как сложится у меня вечер, а так непременно зайду, конечно. А вообще, знаете что, нет ли у вас специалисток по массажу ног? Мне когда-то делали такой в Пекине, очень понравилось.

- И что, только массаж, никакого продолжения??

- В Пекине было именно так.

Он опять как-то истерически захохотал, а потом так же резко смолк. Мне показалось, что он был под коксом.

- Массаж ног, говорите. И без продолжения! ОК, ловлю на слове.

И вся эта весёлая компания тут же ретировалась.

Не успел я допить кофе, как дверь открылась вновь, и в кабинку ко мне вошли две массажистки.

Но какие это были массажистки!! Две молоденькие китаянки, одетые в полупрозрачные, то ли нейлоновые, то ли еще из какого материала, но очень короткие накидки. Накидки были одеты на голое тело. А, нет, всё-таки на них были стринги.

В дверях хитро улыбался тот самый бык: «Это Вам массажистки ног, сэр!» - сказал он, подмигнул мне и прикрыл дверь.

Девушки поставили тазик с водой, приготовили несколько полотенец, достали и зажгли лампадку с ароматическим маслом, и принялись за свою работу.

Я с интересом наблюдал за ними, у меня это был уже второй массаж ног, и мне было интересно, что я почувствую на этот раз.

Девушки разули меня – именно разули, потому что на этот раз одна работала с одной моей ногой, другая – с другой. Они тщательно вымыли каждая «свою» ногу, и тут началось!

Было совершенно ясно, что в данном случае имеет место не массаж ног, а массаж эротический.

Та, что слева, поставила мою ногу себе на живот, и то гладила её медленно, то прижималась к ней своими грудями, чтобы я почувствовал их, вторая извивалась, демонстрируя мне свои прелести, потом подняла голову, и, глядя мне в глаза, стала делать зовущие движения своим языком.

Так продолжалось несколько минут, но у меня не было на них никакой реакции.

Левая отодвинула тазик, постелила на его место полотенце и показала мне, дескать, стань сюда.

Я встал на полотенце. Они тут же стали снимать с меня, левая рубашку, а правая попыталась снять брюки. Я отрицательно покачал головой и сказал: «Только массаж ног! Вы по-английски говорите?»

- Да, немножко.

Я повторил, что они должны делать только массаж ног.

В первые минуты, когда у меня не последовало никакой реакции на них, я поначалу уже, было, подумал, что ну вот, и старость подходит! И в тот же миг меня вдруг пробило – это не старость, это просто моя любовь к Сашеньке не позволяет мне опуститься до секса с этими, надо отдать им должное, очень привлекательными девушками!

Я никогда не был святым, и до, и во время брака, и после развода женщины «на стороне» у меня были всегда. Ну, вот так получилось!! И, тем не менее, я понимал, что вот именно сейчас эта неуловимая субстанция, именуемая совестью, а может быть, это была и ответственность перед самим собой, я не знаю, но именно она не позволяла мне «настроиться» на этих сексапильных очаровашек.

Да и при чём здесь возраст, если мы с Сашенькой … Вот!!! Именно так оно и есть! Просто я по-настоящему любил, и это определяло всё. И настолько это чувство определяло и влияло на меня, что я не просто не реагировал на двух восхитительных китаянок, а даже был этому рад!

Потом шевельнулась мыслишка: «А что, получается, ты никого из тех женщин, с кем ты был, по-настоящему и не любил, так что ли??» Не знаю. Нет у меня ответа на этот вопрос, честно могу сказать. Да и не хочу я сейчас вспоминать ни о ком из них, хотя среди них были и те, кто по-настоящему меня любил. Но вот то, что для меня другие женщины, кроме моей замечательной Сашеньки, перестали существовать, это факт. И факт этот чертовски приятен!

- Всё, леди, сеанс окончен, достаточно.

И тут я ещё раз мысленно порадовался, что ничего не было. Эти девочки, всего лишь несколько секунд назад так изящно и грациозно изображавшие безудержную страсть, мгновенно прекратили свою игру и совершенно спокойно стали собираться, взяли все свои причиндалы, кивнули мне, и вышли из кабинки.

Я взял свою сумку, и едва вышел за дверь, как нос к носу столкнулся с тем быком. Рядом с ним был еще один китаец. Он молча показал мне рукой, чтобы я шёл в противоположный от выхода конец коридора. Доходим до самого конца, старший постучал в дверь, тут же её открыл и знаком показал мне, чтобы я зашел. Они оба тоже вошли и встали чуть позади меня.

В комнате, обставленной под буддийский храм, сидел в массивном кресле старенький китаец, с длинной седой тоненькой бородкой и с длинными же седыми волосами. Вокруг алтаря курились ароматические палочки, горели свечи. Это мне понравилось очень, хоть на какое-то время запах прелости и плесени, который царит по всему Гонконгу, отступил.

Дедушка повернулся к нам, посмотрел мне в глаза, замер, потом примерно через десять-пятнадцать секунд, улыбнулся мне, и стал что-то быстро-быстро тараторить по-китайски моим сопровождающим. Речь явно шла обо мне, причем ничего плохого дедушка не говорил. Как только дедушка закончил свою речь, Эти двое поклонились, при этом первый бык слегка коснулся меня рукой, мол, кланяйся. Я тоже поклонился дедушке, и мы вышли в коридор.

Когда мы дошли до лестницы, ведущей на первый этаж, они остановили меня, и бык заговорил:

- Дедушка много прожил на свете, и умеет читать людей. Когда я посмотрел ваш паспорт, я понял, что Вы здесь на самом деле случайно. Но мой коллега, - Он кивнул на старшего, - Извините, он плохо говорит по-английски, так вот он настоял на том, чтобы мы Вас всё-таки показали дедушке. И дедушка сказал, что Вы никакой не шпион, на самом деле здесь случайно. И еще он сказал, что Вы – воин, в Вас есть сила духа и сила мужская тоже. Но Вы не взяли девочку, потому что у Вас в сердце есть большая любовь. И еще сказал, что Вы – Светлый, и чтобы мы Вас не трогали, а отпустили с миром.

- А можно вас попросить об одной мелочи? Я бы не хотел, чтобы была наказана та официантка, что привела меня наверх. Она ведь хотела как лучше!

Они переглянулись, и бык сказал: «Дедушка тоже велел нам её не наказывать, так что не переживайте, сэр, с ней всё будет нормально».

Я пожал им руки, поблагодарил за всё и вышел на улицу. Время – два пополудни. Ещё три с половиной часа надо на что-то убить.

На что убить – я знаю, мне очень нужно переговорить с Сашенькой, потому что вечером я буду в гостях у Чею, и оттуда говорить с ней по скайпу было бы невежливо, да и просто не с руки!

Итак, ищу подходящее заведение, где есть Wi-Fi.

Медленно плетусь по улице, разглядывая заведения, которые попадаются по пути. Тут вроде бы кафешка, да дверь настежь открыта, значит внутри еще более душно, чем снаружи. Здесь – парикмахерская, обувной магазин, тряпки, продукты, опять тряпки.

Наконец замечаю через дорогу KFC. Посмотрим, что такое KFC по-гонконгски. Если есть Wi-Fi – остаюсь. Если к тому же кондей работает, сижу до конца, до двадцати минут шестого. Ну а если ещё и кофе здесь приличный, а не та бурда, что разливают у нас в Москве в KFC, что на Пушкинской площади, то вообще красота!

Чуда не случилось – в заведении народу столько, что не протолкнешься, стоит гомон и ор, кондей если и есть, то его как бы и нет. Правда, на потолке с бешеной скоростью вертятся несколько вентиляторов, но они больше разгоняют по залу запахи из кухни, чем дают прохладу.

Выхожу опять на улицу, плетусь дальше.

Наконец, вижу небольшую кафешку, в которой сидят молодые люди с лэптопами, и в которой явно есть свободные места.

Как только вошёл, ко мне подходит паренёк и спрашивает, чем он мне может помочь. Я пока молчу, никак не могу прийти в себя: в заведении температура не выше двадцати градусов, вкусно пахнет хорошим кофе, а на столиках стоят пепельницы! Много ли надо странствующему путнику – интернет да чашка кофе в уютном месте!

Я не выдержал и рассмеялся от удовольствия:

- Мой Бог, как же у вас здесь хорошо!!

Усевшись за дальним столиком в углу, отметил про себя тут же, что опять машинально выбрал такое место, с которого просматривался весь зал, выкурил сигаретку и стал разворачивать компьютер. В этот момент ко мне подошла официантка, я заказал экспрессо с горячими сливками, спросил, нужен ли пароль для входа в интернет. Она сказала, что нет, и ушла за заказом.

Сашенька была в сети, но написала, что у неё совещание, так что общаться придётся только по чату. Хотя она была бы очень рада, если бы я показал ей себя.

Я нажал видео вызов, потом, как только установилась связь, кнопку mute. Она тоже. Около камеры загорелся зелёный огонёк, я помахал ей рукой, она мне, потом я изобразил губами поцелуй, и она застучала по клавишам: «Что, нравится издеваться над одинокой страдающей женщиной?»

- А разве ты одинока? Я что, уже не в счёт??

- ВАРАНВАРАНВАРАНВАРАНВАРАНВАРАНВАРАНВАРАН…

- Сашенька, я сегодня вечером приглашен домой на ужин к одному старому другу, так что вечером на связь не выйду.

- Который друг, тот, у кого так любят русские сладости?

-Да, халву.

- Как он тебя встретил?

- Супер!

- Как ты надеялся?

-Да!

- А что он сказал про …

-Ничего. Вечером будет откровенный разговор.

- Хорошо, я всё поняла. А что ты сейчас делаешь?

- Жду встречи с ещё одним своим другом.

- С каким?

- Ты не знаешь, я тебе о нём ещё не рассказывал.

- Почему?

- Потому что не успел еще. У меня много друзей накопилось за полста лет жизни.

-Надеюсь, это не женщина?

- ЖЕНАВАРАНАЖЕНАВАРАНАЖЕНАВАРАНАЖЕНАВАРАНАЖЕНАВАРАНА …

Она прыснула со смеху, потом тут же извинилась перед кем-то по-корейски, а мне написала:

- Ладно, тогда до завтра, а то ты мне всю работу срываешь.

И послала цепочку смайликов из сердечек, поцелуев и объятий.

Я тоже послал сердечки, цветок, поцелуй – и вышел из связи.

Тут же раздался вызов – звонила Сашенька.

- Ты почему выключился, я хочу тебя видеть!

- Ты же сама сказала, что до завтра.

- Нет, это я про чат, а видеть я тебя хочу, пей свой кофе, кури, и улыбайся мне, хорошо?

- Да. Ты тоже мне себя покажи.

- Конечно! – И она включила камеру.

Я надел наушники, включил свой любимый сборник песен и инструментальной музыки, и теперь сидел и слушал музыку, наслаждаясь душистым кофе в прохладном зале этого такого уютного заведения. На столе лежала пачка моего любимого Данхилла, и я с любовью смотрел, как моя Сашенька там далеко, за Восточно-китайским морем, руководит своей компанией. Жизнь прекрасна!

Незадолго до того, как мне уже уходить, у неё, наконец, выдалась свободная минутка, и она включила микрофон.

- А что ты слушаешь?

- Песню про нас с тобой.- И я ей включил Groovy kind of Love в исполнении Фила Коллинза. -

Это как бы за меня Фил поёт, а вот и за тебя, - И я поставил ту же вещь в исполнении Петулы Кларк.

- Саня, родной, точно про нас!! Перекинь мне оба варианта, я просто поражена, насколько всё точно передано, а музыка какая красивая!

- А это не просто музыка, Сашенька, это – Шопен!

- Пересылай скорее, тебе ведь скоро уходить!

Я отправил ей по скайпу обе песни, написав в чате, что если она тоже выключит на время пересылки свою камеру, то песни уйдут быстрее.

Когда песни были перекинуты ей, мы еще раз включили камеры, попрощались, она мне пожелала удачи, а я попросил ей быть аккуратнее и ответственней, «потому что вас уже двое!»

Она улыбнулась, закивала головой, потом помахала мне рукой, и на этом на сегодня сеанс связи был закончен.

«Король присадок» встретил меня в коридоре своего офиса, мы с ним столкнулись, когда он как раз выходил из своего кабинета.

- Рад Вас видеть, сэр! Вы, похоже, определились с ассортиментом заказа?

- Да, Вы знаете, почти, почти. Но если бы Вы были так любезны, и еще раз просветили меня насчёт …э-э… ну, того средства, на которое я обратил внимание вчера, когда Вы…

- Прекрасно, я как раз направляюсь на склад, прошу Вас!

Никто на меня внимания в офисе на этот раз не обратил.

Михсаныч поприветствовал меня фразой «Привет тебе, хиэдхантер!»41 Флешку имеешь?

- Четырёх гигов хватит?

- Да, должно хватить. Подключай, сейчас тебе перекинут книжку для чтения. Там я тоже её заархивировал, а то бы слишком тяжелые файлы и много их. Попробуй, твой лэптоп откроет, а то мало ли что, вдруг версии разные.

Я достал лэптоп, вставил флешку и нажал «Разархивировать в эту же папку». Тут же побежали коричневые полоски, начался процесс выгрузки. Я отменил раскрытие файла и сообщил Михсанычу, что всё в порядке, читаемый файл.

- А ты как на этого гуся вышел?

- Не сейчас, приеду – расскажу, можно?

- Он на твоей стороне, или против тебя?

- Против.

- Ну, тогда мочи эту суку!

- Что??

- Ты почитай сперва, потом там, на месте, сам определишься. ВКР-щики аж рты раскрыли, когда увидели, что ты прислал! Короче, есть решение, что если тебе нужна будет помощь, только мигни, к тебе там подойдут наши люди и всё сделают. Сможешь сам – ради Бога!

- Сколько времени с момента запроса до контакта с этими людьми, на что можно рассчитывать?

- Ну, дня два-три, не больше.

- Хорошо, спасибо.

- Тебе спасибо! Ребята сказали, что даже если сам не справится, и вмешаются они, с них всё равно поляна!

- Вместе квасить пойдём, Михаил Александрович!

- Хорошо, хорошо, ты главное, матерьялец изучи досконально.

- Слушаюсь!

- Давай, будь здоров, хиэдхантер! И поаккуратней там!

41 – Headhunter – дословно «охотник за головами». Сначала так в США называли тех, кто ловил сбежавших с плантаций рабов негров, сейчас частных сыщиков, которые ловят сбежавших преступников или просто разыскивают людей, скрывающихся по тем или иным причинам.

Распрощавшись с «Королём добавок», я вышел на улицу, дошёл до остановки такси и поехал в банк к г-ну Чею.

По дороге всё размышлял, что же я забыл, ведь еще какой-то момент я хотел уточнить в беседе с Михсанычем. И уже когда мы выезжали из тоннеля Виктория, я даже рассмеялся! Я ведь хотел прощупать ситуацию на предмет обоснования обращения к нему с просьбой прокачать Пака! А оно вон как вышло – мне ещё и поляну пообещали! Что же ты за грызун такой – Пак?? Очень хотелось раскрыть присланную мне папку с файлами, но не в такси же это делать! Ладно, еще не вечер!

Г-н Чею, как только меня увидел, демонстративно посмотрел на часы, и с нарочитым сожалением и сочувствием развёл руками.

- Я припозднился, г-н Чею, простите меня, что заставил вас ждать.

- Алекс, я Вас прямо не узнаю! Я искренне надеялся, что Ваша пассия сможет по-настоящему разжечь Вас, и Вы придёте ко мне сюда не раньше восьми, весь выжатый, как лимон, но с сияющим лицом. А Вы пришли, когда ещё нет и семи, полный сил, со спокойным и улыбающимся лицом. Она что, не пришла к Вам на свидание?

- Вовсе нет, их было даже две!

- Вы шутите??

- Вовсе нет!

- Слушайте, Алекс, Вы меня прямо заинтриговали! И что, ничего не получилось, потому что их было две, и они не хотели уступать Вас друг другу?

- Г-н Чею, Ваши коллеги на нас оглядываются, - Шепнул я ему, когда мы подошли к лифту, - Давайте я Вам всё расскажу в машине, идёт?

- Да, да, простите меня, я на самом деле удивлён тем, что Вы говорите такие вещи, что я даже поверить не могу!

- Во что Вы не можете поверить?

- Ну, вот Вы сказали, их было две – что Вы имели ввиду?

- Я попал в одно заведение, г-н Чею, в котором мне предложили сначала кофе …

- А что это было за заведение?

- Кофешоп.

- Ага, так, и кого Вы там встретили? Какую-то свою знакомую? Или познакомились с ней уже там?

Я так понимаю, Вы сели за стол, а они сидели за соседним, так?

Я знал эту характерную особенность Чею. В обычной повседневной обстановке он тараторил, как пулемёт, и имел обыкновение обрывать вашу фразу на полуслове, и тут же выплёскивал на вас множество самых разнообразных версий того, о чем Вы говорили. И это в обычном бытовом режиме, так сказать! Если же он выпивал с Вами, то можете быть уверены, что за весь вечер вы произнесете не более десятка слов, а всё остальное за вас скажет уважаемый г-н Чею.

Но это в быту, среди своих. Но ведь г-н Чею – банкир, и, зная за собой эту свою особенность, он специально тренировался и учился говорить «по-банкирски» - медленно, взвешивая каждое слово, прислушиваясь к собеседнику, и т.д.

Таким образом, то, что у него сейчас включилось это его словоизвержение, меня только порадовало, потому что во-первых, мне не терпелось услышать от него, как именно наследил здесь Пак, а во-вторых, послушать его советы и доводы по существу вопроса в целом.

В банковской сфере всё меняется постоянно, и не всегда в лучшую для нас сторону, а он крутится в этой среде, так что его советы дорогого стоят! Тем более, его советы! Худо-бедно, а в сотню банковских офицеров мира он входит!

Ехать от банка до дома г-на Чею час – полтора, в зависимости от ситуации на дороге.

Мы ехали полтора, и за это время я сумел–таки направить своего спутника таким образом, что он узнал историю моего захода в этот кофешоп от начала и до конца.

- Так Вы, значит, мой дорогой Алекс, влюблены, Вы счастливы, и до такой степени любите, что другие женщины Вам совсем неинтересны!! Кто бы мог подумать, кто бы мог подумать…

- А Вы что, г-н Чею, считаете, что я не способен полюбить?

- Да нет, ну что вы такое говорите!! Вы – и не способны!! Да если бы я Вас не знал, Алекс, я бы еще мог о таком подумать, но я-то Вас знаю, Вы любить способны, да.

Да вот хотя бы, когда мы были на Макао, Вы там так полюбили эту очаровательную Мелани, так трогательно за ней ухаживали! Она потом моей жене все уши прожужжала: «А когда приедет Ваш Алекс, а нет ли какой весточки от него, а не звонил ли Вам Алекс, может был какой мэйл, а не могли бы вы разузнать для меня скайп мистера Алекса?»

А мистер Алекс никуда и не уезжал, он уже на яхте с этой, как её … ну, подскажите же мне её имя!

- Не помню, г-н Чею.

- Ну как же Вы не помните, Вы же так ею восхищались потом!!

- Г-н Чею, я же сказал Вам – я люблю! Я по-настоящему люблю, и я просто не хочу вспоминать всех этих женщин, как будто это было не со мной. Верите? И сегодня с этими массажистками у меня правда ничего не было. Просто потому, что я никого не хочу, кроме своей жены!

- А-а, так Вы всё-таки женаты, Алекс, или нет???

- Юридически пока нет, но надеюсь, что скоро буду да, женат.

- О-о-о, вот оно как!! И что, были эти массажистки красивы?

- Ну, привлекательны вполне.

- А Вы их не захотели?

- Да, не захотел.

-И именно потому, что Вы любите свою будущую жену?

-Да.

Он вёл машину и обескуражено покачивал головой, дескать, да, тяжёлый случай, куда катится этот мир?!!

Когда мы уже подъезжали к дому г-ну Чею, он напомнил мне, что дети наказаны за несдержанность в употреблении русского лакомства, и попросил меня подыграть. Я сказал, что конечно помню об этом, пусть он не беспокоится.

Когда мы вошли, дети выстроились в шеренгу и чопорно мне поклонились, после чего средненькая, Яна, пяти лет, подбежала к деду, обняла его, чмокнула в щёку и подошла ко мне, протягивая ручки, дескать, возьми меня на руки поскорее!

Я взял её на руки, и она защебетала что-то по-китайски. Подошла её мама, и с улыбкой стала переводить, что вот Яна теперь совсем большая стала, и всегда слушается маму.

Вот совсем недавно они ходили в Диснейленд, и ей так захотелось мороженого, но мама сказала, что купит ей мороженое, если только она пообещает есть медленно, чтобы не заболело горло.

Мама мне мороженое купила, и я его ела долго-долго! А ты, дядя Алекс, любишь мороженое?

- Конечно, люблю, маленькая леди, мороженое все любят!

- А там, где ты живешь, тоже есть Диснейленд и мороженое?

- Да, там, где я живу, мороженое есть.

- А ты сам себе его покупаешь, или тебе кто-то покупает?

- Сам, я ведь уже взрослый!

- И ешь тоже очень медленно?

- Конечно!

Она подумала немножко, наморщив носик, потом что-то зашептала мне на ухо. Я взглянул на мать, та подошла и напомнила девочке, что дядя Алекс по-китайски понимает плохо, что ты ему хотела сказать?

Девочка насупилась, посмотрела на меня укоризненно, и потом сказала, что хотела бы, чтобы дядя Алекс сказал ей честно, он ест мороженое всегда медленно, или, если никто не видит, то так как хочется? Я улыбнулся ей и сказал, что просто уже привык есть мороженое медленно, поэтому всегда ем его правильно.

- А, ну если привык, то тогда всё понятно! – Проговорила она и вздохнула так тяжело, прямо как взрослый, столкнувшийся с непреодолимым жизненным препятствием.

Чею подал мне знак, показывая руками, что им надо поесть, почистить зубы и идти спать.

- Яна, а ты уже ужинала?

- Нет, еще нет.

- А тебе не пора ужинать?

- Пора!

- И что, вы все сейчас пойдёте кушать, все дети? Как положено?

- Да-а…

- А потом чистить зубки и спать?

- А ты мне опять расскажешь свои русские стихи?

- Но ты же по-русски всё равно не понимаешь!

- И тогда не понимала, но мне нравится!

Так получилось, что у Яны в прошлый раз то ли резались какие-то зубы, то ли просто болели, я так до конца и не понял. Она капризничала, а когда вечером её стали укладывать спать, это превратилось для мамы в целую эпопею на тему «Как уложить спать ребенка с больным зубом».

Малышка несколько раз требовала себе то одно, то другое, а потом стала звать деда.

Чею несколько раз извинялся и уходил успокаивать плачущую внучку.

Доктора к ней не вызывали в тот вечер, потому что в этом случае её пришлось бы потом успокаивать всю ночь!

Когда в очередной раз Яна стала звать деда, тот развернулся и, продолжая рассказывать мне своё видение вопроса, пошел в сторону детской, ну а я, опять же машинально, за ним.

Когда мы вошли, бедная Яночка сидела на кровати, в глазах – слёзы. Увидев, что дед что-то продолжает говорить мне, она заплакала и сказала, что вот ей здесь плохо так, а они между собой говорят, а про меня все забыли, и мне никто ничего не рассказывает!

- Яна, что тебе рассказать, ты же знаешь, у меня от тебя секретов нет! – вздохнул г-н Чею.

Та помолчала немного, и потом вдруг указала на меня пальчиком:

- Пусть он расскажет!

Я растерялся немного, а потом вдруг начал декламировать по-русски, всем своим видом, мимикой и жестами проигрывая сюжет «Флейтиста из Гаммельна»:

« Гаммельн, в герцогстве Брауншвейг,

С Ганновером славным в соседстве,

С юга его обмывает река Везер,

Полна, широка, глубока,

Но многие слышали в детстве,

Что пять веков тому назад,

Испытал этот город не бурю, ни град,

А худшее из бедствий!»

И так далее…

ФЛЕЙТИСТ ИЗ ГАММЕЛЬНА – Р.Браунинг; перевод С.Я. Маршака

Ко всеобщему изумлению, Яна слушала, как завороженная, как будто что-то понимала, и когда я уже дошёл до:

В пляске качались кудрей их колечки,

Глазки от счастья светились как свечки,

С криком и смехом, звонким и чистым,

Мчались ребята за пёстрым флейтистом!

В этот момент мама подала нам знак, что девочка, наконец, уснула.

Мы потихоньку вышли, мама закрыла дверь в её комнату, а мы с г-ном Чею вернулись на веранду, достали из холодильника предусмотрительно поставленную туда, во избежание перегрева, уже початую бутылку водки, ну и продолжили нашу беседу.

Поэтому сейчас, памятуя о своём опыте декламатора, а главное, о просьбе г-на Чею, я поступил абсолютно грамотно с педагогической точки зрения.

Я спросил Яну, не болит ли её зуб больше? Оказывается, она тоже помнит тот вечер, потому что совершенно твердо сказала, что нет, не болит.

- Но, тогда как должны поступать серьезные взрослые девочки вечером?

Она опять вздохнула, кивнула мне головой, и, не оборачиваясь, пошла спать.

Когда дети уснули, меня пригласили поужинать. Помня о том, как г-н Чею упомянул о стараниях своей жены, я приготовился к тому, что всё, что не предложат, надо будет съесть, и съесть с аппетитом, чтобы не расстраивать хозяйку.

Но ужин превзошёл все мыслимые и немыслимые ожидания!

Во-первых, когда мы уже шли в столовую, как-то так получилось, что все домочадцы оказались одеты довольно строго и официально, кроме меня, разумеется.

Я стал извиняться за свой легкомысленный внешний вид, на что г-н Чею только рассмеялся:

- Вы даже не представляете, г-н Алекс, как он Вам к лицу. Сейчас всё поймёте!

И когда мы вошли в комнату, где нам предстояло трапезничать, я только счастливо рассмеялся, потому что в комнате было не более восемнадцати градусов! А мои гостеприимные хозяева просто оделись потеплее, ведь это же для них «зима»!

На круглый диск поворотного стола, как это принято у китайцев, уже были выставлены разнообразные блюда .

Когда мы расселись, г-жа Чею заговорила, обращаясь ко мне, а г-н Чею переводил.

- Мистер Алекс, когда Вы позвонили из Сеула, и сообщили моему мужу, что уже почти месяц в Корее, и теперь собираетесь прилететь в Гонконг, я решила приготовить Вам что-то такое, что Вам наверняка понравится. И вот я решила приготовить Вам … - Она выдержала паузу, - лосо-суп!!41

41 - лосо-суп – В китайском языке нет звука «р», поэтому словосочетание «русский суп» звучит по-китайски именно так. Вообще в Гонконге «лосо-супом» называют солянку сборную, которую они готовят в своих ресторанах отменно!

Я долго искала в интернете рецепты ваших русских супов, и вот наконец у меня получилось это!

Ну что же, она крутанула стол, и посудина с лосо-супом оказалась напротив меня.

Я открыл крышку, взял половник – БОРЩ!!!! Самый настоящий русский борщ!

- Я прочитала в сети, что вы, русские, едите его со сметаной. А где же мне её взять, эту вашу сметану??42

42 – по-английски сметана – sour cream – «прокисшие сливки». В рацион англичан она стала входить сравнительно недавно, и благодаря, кстати, популярности именно русского борща.

Но до сих пор, ни в Сеуле, ни в Гонконге сметаны в продаже не сыскать. Когда, после долгого сидения там, вдруг накатывала ностальгия по русской кухне, хотелось, например, сделать салат со сметаной, приходилось покупать пакет сливок и сбраживать их куском черного хлеба.

- Я опять полезла в интернет, но докопалась-таки, что надо взять сливки и бросить туда кусок черного хлеба.

Теперь уже я искала, что русские называют черным хлебом?!

Я заказала ржаную муку, приказала поварихе испечь несколько вариантов хлеба из неё, потом мы экспериментировали со сливками.

Сам лосо-суп я тоже, прежде чем определиться с составом и технологией, изучила основательно, мы критически рассмотрели с моей поварихой не менее двух десятков рецептов, и вот что у нас в итоге получилось! Сразу хочу оговориться, один компонент там неправильный, не судите строго!

Я улыбнулся – меня на самом деле растрогали такие усилия госпожи! Взял половник, налил в мисочку порцию борща – а запах!! Натуральный русский борщ, сваренный на бульоне из свиных хрящиков и говядины, явно также ощущался аромат копченостей, из овощей, разумеется, была капуста, была свекла и морковь, сладкий перец и помидоры, да еще и поджаренные предварительно на свиных шкварках!!

Нет, это скорее уже украинский борщ!

Главное, чтобы они не переборщили с перцем – китайцы, конечно, не корейцы, но по части наперчить - горазды весьма и весьма!

- Сметана, сэр!

Мне поставили небольшую плошечку, в которой была сметана с растертым чесночком!

Мама дорогая!! Я черпнул сметаны, размешал её в борще, надкусил кусочек черного хлеба, потом взял в рот ложку борща.

На моей счастливой роже было, наверное, такое блаженство, что все просто зааплодировали!

Я встал, поклонился хозяйке, потом подошел к ней и поцеловал обе руки.

Ну а что – на самом деле угодила! Я как приехал в Гонконг, ел только один раз, сегодня утром в отеле. То были бутерброды разного вида.

Вчера вечером собирался пойти в столетний ресторан, да не утерпел и вышел на скайп с Сашенькой, а потом уже лень было. Так что я был, по сути, голодный как волк, да духота гонконгская давила аппетит.

А тут: восемнадцать градусов в помещении, русский борщ – красота!!

Да, в борще вместо фасоли была соя – её сразу видно, от фасоли отличишь на раз. Но разве я мог сказать об этом хозяйке?? Да и где бы она нашла фасоль?

Поэтому, конечно, на все расспросы, что здесь не так, я отвечал только одно: «Жаль, что в Корее мне такого никто не предложит!».

Межу нами говоря, в Сеуле на Дондемуне есть ресторанчик, называется «Родные просторы», который держат две кореянки из бывшего СССР. Там у них и борщ, и пельмени, и капустка квашенная есть, и биточки. Всё это они готовят своими руками.

Есть и на Итаевоне русский бар-ресторан Yelki-Palki; неплохо кормят в Русском доме, опять же.

В общем, есть, где поностальгировать!

Но в тот момент мне надо было как-то выразить своё восхищение и благодарность, так что пусть мои милые корейцы не обижаются на меня за эту маленькую ложь во благо.

Короче говоря, ужин удался на славу!

Сразу после ужина, когда я попрощался с отходящими ко сну домочадцами, г-н Чею пригласил меня осмотреть свой винный погреб, на предмет, чем будем скрашивать беседу.

Погреб у него был на уровне – стеллажи с винами, настойками и крепкими напитками со всего света. Он подвёл меня к итальянской, потом к французской секции, мы осмотрели также обе стойки-стеллажа с виски разных марок.

Русской водки не было, о чем он очень сокрушался.

Потом подошли к витрине с самыми разными коньяками. Красивые бутылки, красивые коробки.

И вдруг среди них я углядел Арарат!

- Г-н Чею, а это у Вас откуда?

- Да я и не помню, кто-то принёс в банк, написано коньяк, место, где произведено, никто не знает, посмотрели в интернете – где-то в горах, то ли Иранская провинция, то ли это Турция … Как можно доверять алкогольному напитку, который делали мусульмане??! Что они в этом понимают??

- Дорогой г-н Чею, это – лучший в мире коньяк, поверьте мне! Конечно, в Армении есть еще такие сорта, как Двин, например, но это редкость в наше время. А Армения – христианская страна, и когда еще был СССР, то лучшие в мире коньяки производились именно там.

Сейчас, правда, все заводы у них выкупили французы, и лучшие виноматериалы вывозят к себе, купажируют и выдают за свои сорта.

И тем не менее Арарат – весьма достойный напиток, поверьте мне!

- Так Вы предлагаете нам пить именно его?

- Поверьте, Вы не пожалеете.

- Я как всегда последую Вашему совету, Алекс, сколько раз убеждался, что Вы никогда дурного не посоветуете!

Мы взяли коробку с Араратом и пошли обратно. Пока мы поднимались наверх, я рассказывал г-ну Чею, как у нас пьют коньяк, что его, в отличии от водки, не охлаждают, чем закусывают, и т.д.

Надо сказать, что тут мой визави не преминул съязвить на тот предмет, что он уже стал подумывать о том, что в России вообще всё охлаждают, даже водку, а вот, поди ж ты, коньяк, оказывается, русские пьют всё-таки теплым!

Мы расположились, как и в прошлый раз, на веранде.

Веранда, а скорее даже не веранда, а балкон, располагалась таким образом, что её продувало со всех сторон, это во-первых, а во-вторых, она не просто продувалась, а продувалась она океанским бризом! Дело в том, что сам Гонконг по большей части расположен вокруг бухты Виктория, а плотность застройки такова, что между этими циклопического вида башнями воздух не продувается никогда!

Но дом г-на Чею стоит почти у самой вершины горы, соседней с пиком Виктория, и там воздух совершенно иной – свежий и морской. Одним из соседей г-на Чею является, например, звезда Голливуда Джеки Чан.

- Милейший малый, я Вас с ним непременно должен познакомить! Но сейчас он не здесь, а в Штатах. Так, давайте, располагайтесь, и давайте приступим к делу!

«Ну, наконец-то!! А то я за сегодня уже извёлся весь, что же ты мне собираешься поведать?!»

- Скажите Алекс, а эту Доверенность на право представлять здесь интересы семьи Ким, откуда она у Вас?

- Мне её вручил г-н Ким.

- Сам лично?

-Да, сам лично собственными руками.

- А откуда Вы знаете г-на Кима?

- Я когда-то работал с одной из его компаний, и они теперь специально пригласили меня, чтобы я помог им решить эту задачу.

- Ну, т.е. если соответствующие люди свяжутся с г-ном Кимом и спросят его про эту Доверенность, он подтвердит, что выдал её Вам?

- Разумеется. Посмотрите, там еще его есть S.A., 43 в котором он подтверждает, что эта Доверенность …

43 – S.A. – Sworn Affidavit – буквально – «клятвенное подтверждение». Такого формата документа в Российском ГК нет.

- Да я видел, видел … Понимаете, Алекс, сам г-н Ким на самом деле недееспособен, поэтому Вы можете попасть в весьма затруднительное положение, если этой Вашей Доверенности дать ход.

- Что?? Если он недееспособен, то кто тогда вообще дееспособен?

- У меня, точнее, в Банке, есть судебное решение на этот счёт.

- Откуда у Вас появилась эта филькина грамота?? … Так, я, кажется, начинаю догадываться! Вам её принёс этот самый Пак??

- Ну, вот видите, а Вы мне в банке пытались показать, что не знаете г-на Пака. Куда Вы вляпались, Алекс? Я всегда считал Вас честным и порядочным человеком, кто Вами манипулирует?

- Вы что, г-н Чею, считаете, что мною можно манипулировать?? Честное слово, за это надо выпить!

Я открыл коробку, вытащил бутылку, открыл, разлил по бокалам. Попросил г-на Чею оценить аромат напитка, сам поболтал коньяк в бокале и вдохнул его аромат.

Г-н Чею послушно следовал моим советам, а я подумал про себя: «А ведь он опять говорит со мной «банковским» языком! Он опять насторожился и мне не доверяет! Единственный способ заставить его поверить мне сейчас – быть с ним предельно откровенным. И если он мне не поверит сейчас – доверия между нами не будет уже никогда!

- Послушайте, г-н Чею, давайте я Вам всё расскажу по порядку, и Вы поймёте, что, во-первых, мною никто не манипулирует, а во-вторых, я подозреваю, что этот г-н Пак сам ведёт игру краплеными картами.

Что-то мне подсказывает, что если ваш Банк начнёт проверку этого самого судебного решения, по которому г-н Ким якобы был признан недееспособным, то окажется, что оно фальшивое!

Г-н Чею не выдержал, и проглотил весь коньяк, напиток явно пришелся ему по вкусу.

- А Вы знаете, мой дорогой Алекс, Вы, как всегда были правы, сказав, что этот коньяк лучший в мире! Как заходит мягко!

- Вы сомневались? - хмыкнул я.

- Да нет, конечно. Понимаете, Алекс, вот эта Ваша негативная настойчивость в отношении г-на Пака, я чувствую, что здесь есть что-то личное, но Вы пытаетесь меня уверить, что не знаете его лично, в чем тут дело, не могу понять.

- Так я же пытаюсь Вам рассказать, г-н Чею. Если Вы наберетесь терпения, и выслушаете меня до конца, Вам всё станет ясно и понятно. И скажу больше: когда Вы будете владеть информацией изнутри, так сказать, то ни Вы, ни Ваш банк не попадут в скандальную ситуацию, и Вы мне потом еще спасибо скажете.

- Валяйте, попробуйте!

И я рассказал ему об истории своих взаимоотношений с Сашенькой - Сэнди, про то, как мы полюбили друг друга, и как стали близки, и кто её отец на самом деле, и кто есть Пак, которого я в глаза не видел, но скоро буду знать о нём всё.

Чем больше я говорил, тем более внимательно смотрел на меня г-н Чею.

Разумеется, я опустил момент, как я получал китайскую визу для первой своей поездки в Пекин, просто сказал, что мы поехали туда, и всё.

Не стал и говорить о мадам Huy – зачем? Но в целом это был правдивый рассказ, хотя и не до конца полный.

Рассказал и о том, как складывались отношения Сэнди и Вэйна, и даже о том, что я у неё был первый. Я посчитал, что это непременно надо сказать, чтобы он четко для себя уяснил, что это за семья такая - Ким, и что за семья – Пак.

И особый упор сделал на то, кем на самом деле является старший Ким – о какой недееспособности вообще может идти речь??

Когда я закончил своё повествование словами: «Вот поэтому я решил обратиться к Вам - старому другу и профессионалу высокого класса», он встал, прошелся по веранде, потом сел опять, и знаком показал, мол, наливай!

Потом вздохнул, поднял глаза на меня и спросил:

- Алекс, Вы обронили такую фразу, что Пака не знаете, но скоро будете знать о нём всё. Вы можете назвать источник информации?

- Нет. Пока нет. Но когда я ею буду владеть, готов поделиться с Вами, если это Вам будет нужно.

- Спасибо, спасибо. Вот что я Вам хочу сказать. Откровенность за откровенность, и разумеется, ни я Вашу, ни Вы мою информацию никогда не передадите третьим лицам, идёт?

- Нет.

- Что??

- Я бы просто хотел уточнить понятия, г-н Чею. Информация она на то и информация, чтобы ею пользовались. Но вот от кого и как я получил ту информацию, которую Вы мне предлагаете, я разумеется, никогда никому не скажу. Это я могу Вам обещать совершенно определенно.

- Да не придирайтесь Вы к словам!

- А я и не придираюсь. Вы же сами как-то сказали, что точность слов определяет точность действий, так?

- Да, Вы меня поймали, просто я собираюсь с мыслями, дайте мне немного прийти в себя.

Он опять помолчал немного, и потом продолжил:

- Да, разумеется, мы пытались проверить и это пресловутое судебное решение, и много чего еще.

Но каждый раз наталкивались на какое-то сопротивление, – Он поморщился, - То человек, которому поручена рутинная проверка, вдруг приходит на следующий день и категорически отказывается её проводить, вплоть до увольнения, то вдруг непонятное давление оказывается даже на руководство Банка …

Вам знакомо понятие «мафия»? Так вот здесь мы столкнулись именно с этим.

Скажите, а как Вы пришли к выводу, что старый Ким – сотрудник спецслужб? Вы сами-то когда-нибудь работали на спецслужбы? Как Вы можете делать такие заключения?

- Конечно, я не работаю на спецслужбы, дорогой Чею, но судите сами, раз Сэнди сказала, что её отец работает на государство, а бизнес всего лишь хобби, причем это хобби для окружающих, то где он работает конкретно? Во всех странах госчиновникам строжайше запрещено заниматься бизнесом, так? А г-н Ким, работая на государство, занимается бизнесом, чтобы скрыть работу на государство! Вопросы есть?

- Да, с этой логикой не поспоришь! – Он опять пригубил бокал. Потом встал и зашагал по веранде, затем остановился, вглядываясь в огни бухты, и наконец, заговорил:

- Так значит, сам г-н Ким всё-таки на самом деле вполне дееспособный человек!

А эта его дочь, Сэнди, управляет всем семейным бизнесом! Значит, тоже не просто дееспособна, а ещё и умна! Лучшее тому свидетельство – то, что Вы, Алекс, влюблены в неё. Ха, я видел, как Вы реагируете на дурочек!

И они Вас вызвали, чтобы Вы им помогли с этим делом.

И Вы не знали о существе дела, пока не приехали!

А потом эта любовь с этой женщиной, и вот Вы здесь!

Скажите мне теперь Алекс, а в чём Ваш личный интерес в этом деле сейчас? Пока у Вас не было нынешних отношений с ней – понятно! Вы, фрилансер44, работающий по контракту, а что сейчас?

- Вы знаете, дорогой Чею, я, если честно, даже не знаю, что и ответить! Что на самом деле движет мною сейчас – чтобы у этой семьи всё получилось, и всё было хорошо.

Мой личный интерес – любовь этой женщины.

44 - free lancer – человек свободной профессии

- Да, я понимаю, понимаю. И если Вам на самом деле удастся развести её с сыном Пака, то Вы сможете на ней жениться, и тогда Вы становитесь мультимиллионером, так ведь?

- Э-э … - Я просто опешил!! Я ведь на самом деле ни разу не задумался о том, что моя Сашенька баснословно богата, и уж тем более, что меня на самом деле могут совершенно обоснованно заподозрить в корыстных побуждениях! Я растерялся, смотрел на Чею и молчал, не зная, что и сказать.

Он смотрел на меня с полминуты, потом вдруг хлопнул в ладоши, потёр руки и опять кивнул мне на бутылку. Я наполнил бокалы.

- Вы не против, если я залпом? На самом деле чудесный напиток! Кто бы знал?! И послевкусие такое во рту, и аромат! – И он не залпом, а медленно, смакуя, выпил до дна. – Так вот теперь я Вам могу сказать, что у меня, наконец, сложилась истинная картина происходящего.

Если бы Вы, Алекс, на мой последний вопрос ответили «правильно», я бы еще подумал.

Но Вы среагировали именно так, как должен был на Вашем месте среагировать искренне любящий человек с открытой душой. А я ведь Вас немного знаю, и представляю, что ввести Вас в замешательство … да, ну так вот! Постарайтесь теперь, пожалуйста, сформулировать, чего именно Вы ждёте от меня? Какой помощи ждёте?

- С чем я сюда ехал, так это просить Вас оказать содействие в подтверждении прав семейства Ким на эти активы в той или иной приемлемой в настоящее время форме. А уже на основании этого в получении инвестиционных кредитов на реализацию ряда проектов на территории как Южной Кореи, так и в Гонконге, ну или в материковом Китае, как скажете.

Но сейчас я бы также хотел просить Вас рассказать мне по возможности как можно больше об активности Пака в этом деле, поскольку, как я вижу, он тут прилично наследил.

Ну и, разумеется, чтобы Вы также обозначали свой интерес в этом деле.

- Знаете, Алекс, я начну со второго вопроса, и Вы сейчас поймёте, почему. Вы ведь на самом деле очень верно меня поправили насчет раскрытия источников информации, и я верю Вам, что Вы ни за что меня не подставите.

Если говорить кратко, несколько месяцев тому, да нет, почти год тому назад, Пак явился сюда с претензиями на управление активами семейства Ким.

Он представил все документы, подтверждающие права этого семейства на эти активы, а свои претензии обосновывал тем, что они породнились с семейством Ким, но ни сам Ким, ни его дочь, дееспособными не являются, и он, как отец мужа этой госпожи, дочери старшего Кима, считает своим долгом … ну и так далее!

В доказательство своих притязаний он представил решения корейских судов о признании их обоих недееспособными.

И вот тут началось! Мы столкнулись с тем, что любая наша попытка провести верификацию этих решений немедленно блокировалась. Причем атака на нас велась на всех направлениях. Вы представляете, какими надо обладать возможностями, чтобы блокировать такой банк, как наш??

Мы прибегли к проверенной тактике – «ни да ни нет не говори». А с его стороны всё шли к нам какие-то доверенные лица с адвокатами, он приезжал пару раз.

А потом как отрезало! Пропал! И я теперь понимаю, почему: по времени это случилось как раз на праздник Чусок, да!! Вяжется с Вашим рассказом!

Поскольку вся эта галиматья, принесённая им в качестве обоснований своих претензий, не стоит ни гроша, и есть явная чушь и подделка, я бы не хотел сейчас вдаваться в их разбор, скажу лишь, что Вам они сейчас явно ни к чему. Но если в результате Ваших усилий ему прижмут хвост, мы с удовольствием предоставим их корейским властям в установленном законом порядке.

Пусть эти его сфабрикованные бумаги пока лежат у нас в Банке. Если на самом деле дойдёт до суда над этим господином, мы предоставим всё, вплоть до заверенных должным образом записей камер видеонаблюдения и аудиозаписей переговоров – кто приходил, что говорил, что приносил.

Теперь по первому вопросу.

На самом деле, если г-н Ким именно так поставит вопрос на первой встрече в Банке, что он желает именно инвестировать эти деньги, а не депонировать их и ожидать проценты, то проблем здесь не будет никаких, мы с удовольствием всё оформим должным образом.

Да Вы всё это знаете прекрасно и так, и наверняка Вы же ему всё это и подсказали!

Вопрос не в этом. Вопрос в том, что г-ну Киму придётся для этого явиться к нам банк лично и вести все переговоры самому, но я опасаюсь, что он может до Банка не доехать.

Знаете, мы тоже на месте не сидели, и собрали кое-какую начальную информацию по этому Паку. Премерзкая личность, скажу я Вам! Я твердо уверен, что он пристально наблюдает за семейством Ким, и не смириться с тем, что его план не удался. Тем более, что эти так называемые «судебные решения» у нас. Пак в этом случае постарается убрать и г-на Кима, и его дочь, а иначе ему не выкарабкаться, если г-н Ким доедет до Гонконга.

Какое звание у г-на Кима?

- Понятия не имею, это же только мои предположения.

- Ну да, ну да … По возрасту он давно пенсионер, но там, я слышал, бывших не бывает, и если ранг достаточно весомый, то он мог бы подключить своих коллег к решению этой проблемы.

Так или иначе, я перехожу к третьему Вашему вопросу, Алекс, о моём интересе во всем этом.

Я человек обеспеченный, помимо работы в банке, у меня есть … ну, в общем, мой интерес не является имущественным. Мой интерес – моя личная безопасность и безопасность моей семьи.

- А что, на Вас тоже оказывается давление?

- Пока нет, но я на очереди. По логике развития событий.

Знаете, за время этого затишья, наступившего после праздника Чусок, мы ведь тоже не сидели сложа руки. Мы тщательнейшим образом проверили всеми возможными законными и не очень способами всех наших сотрудников на предмет их вольной или невольной зависимости от этого Пака.

Уволили в итоге полтора десятка человек. Под разными предлогами! Кого-то передвинули в филиалы с повышением – человек ведь не всегда бывает виновен в том, что его ставят в зависимость и принуждают к мелфезансу. Если он толковый работник и знает дело, то его можно поставить на такое место, где он не будет иметь информации по щекотливой теме, и эти люди от него отстанут.

Но нет гарантии, что мы вычислили всех, или, что не появятся другие кроты.

Короче говоря, Алекс, я бы хотел, чтобы Вы приложили все усилия к тому, чтобы нейтрализовать сперва этого Пака. Как – понятия не имею! Поговорите с будущим тестем, может он что-то сможет предпринять.

Но это уже и Ваше личное дело, мой дорогой Алекс! Вы слишком далеко зашли! Вы стали любовником невестки этого человека, и поверьте, он Вам этого не простит никогда!

Поэтому и говорю Вам всё это.

Вам надо очень опасаться одного человека из окружения Пака, его зовут Цюн, или Сюн, или как-то еще. Извините, но корейское произношение всё же сильно отличается от китайского, а он очень неприятный человек, и практически не скрывал в разговоре с нами, что сам лично терроризировал наших людей и их родных.

В коридоре он несколько раз назвал Пака «аппа». По-корейски это отец. Не знаю, то ли он ему и впрямь отец, то ли просто так в этом … в этом их сообществе принято, ничего не могу сказать.

Но Пак к нему относился не как начальник, а по-родственному тепло. И тот тоже к Паку относился очень тепло, это было заметно.

Опасайтесь этого человека!! Если Пак к Вам направит кого-нибудь, так это его, я нисколько в этом не сомневаюсь.

Надо будет сделать для Вас копии с камер видеонаблюдения, ну и копии его документов, по которым тот получал временный пропуск в Банк. Вы когда планируете возвращаться назад?

- Дня через три – четыре.

- Ну вот и хорошо. Подъезжайте завтра вечером к банку, я выйду из банка и сяду в машину, Вы ко мне подойдите, и я Вам дам флешку с этими данными.

- Спасибо, г-н Чею!

А скажите, Алекс, Вы упоминали о том, что скоро будете знать всё об этом Паке, помните? Насколько правдива будет информация о нём, и насколько безопасно, что Вы наводите о нём справки?

- Абсолютно правдива и абсолютно безопасно.

- Я очень на это надеюсь …

Послушайте, Алекс, а не бросить ли Вам это дело, не послать всё к чёрту, да не улететь отсюда прямо в Москву? Это на самом деле смертельный риск!

- Да??!! И бросить Сашеньку и моего ребёнка, которого она носит, на произвол судьбы??! – И невольно добавил по-русски, - Ты сам-то понял, что сказал??

- Простите, мой дорогой Алекс, я сказал это, совершенно не подумав! Но Вам надо быть на самом деле очень осторожным, потому что дело зашло слишком далеко!

Утром, когда вся семья позавтракала, и мы с г-ном Чею уже собирались выходить из дому, ко мне подбежала Яна и, усевшись ко мне на колени, требовательно что-то сказала. Мама перевела:

- Пусть дядя Алекс скажет что-нибудь как тогда!

- Что значит как тогда?

- По-русски!

Я улыбнулся и стал декламировать своего любимого Дениса Давыдова, обращаясь к ней, а думая о своей любимой Сашеньке:

О, пощади!

Зачем безумство ласк и слёз?

Зачем сей взгляд, зачем сей вздох глубокий?

Зачем скользит небережно покров,

С плеч белых, и с груди высокой?

О, пощади! Я гибну без того, Я замираю,

Я немею при лёгком шорохе прихода твоего,

При звуке слов твоих – я цепенею!

Но ты вошла – и вздох любви,

И счастья миг, и бешенство желанья,

Бегут, бегут, по вспыхнувшей крови,

И – прерывается дыханье!

С тобой бегут, бегут часы,

Язык безмолвствует, одни мечты и грёзы,

И мука сладкая, и восхищенья слёзы,

И взор впился в твои красы,

Как майская пчела в цветок весенней розы!!

Яночка на миг прижалась ко мне, а потом соскочила с колен и побежала к дверям, что-то весело крича остальным детям.

- Она говорит, что дядя Алекс больше на них не обижается, и будет приезжать чаще, и привозить всякие сладости оттуда, где он живёт! – Перевёл мне г-н Чею с улыбкой.

- Она правильно поняла мои русские слова! – Улыбнулся я.

Я попросил г-на Чею высадить меня у первой же остановке такси, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание его коллег, мы договорились, что я буду у банка в семь вечера.

Приехав в отель, я заказал себе кофейный чайник, быстренько принял душ, пока несут кофе, и уже когда разворачивал лэптоп, мне принесли кофе.

Пододвинул столик к кровати, поставил на нём лэптоп, справа – поднос с кофейником, налил себе кофе, достал очки, подключил лэптоп к сетевому адаптеру, а у него самого выключил модем Wi-Fi, подключил флешку с материалами Михсаныча, задал компьютеру команду на разархивирование, и пока шел процесс извлечение файлов, закурил сигарету.

Пока папки разархивировались, я уже покурил, выпил первую чашку кофе, и как только процесс закончился, плюхнулся поперек кровати и стал изучать, что же мне такого прислал Михсаныч на этого скота?

Первым я прочел сопроводительное письмо Михсаныча. Он написал, что шлёт мне три папки: первая это перевод на русский и комментарии к ним наших офицеров на то, что я скопировал у отца Сэнди, вторая – наше досье на этого человека.

Третья папка – «Можешь и не открывать!» - это заметки на полях на всё то, что я нарыл про Пака в прессе и интернете, ничего не стоящая инфа, короче говоря.

Я открыл корейскую папку и стал её изучать. Работать было удобно, потому что каждый файл представлял из себя такую табличку – слева скан корейской страницы, справа – русский перевод и комментарии.

«Это ж надо было всего за сутки проделать такую работу – всё перевести из jpeg и tif сначала в word, потом перевести, потом каждый перевод привести в удобочитаемый вид!» - думал я, листая страницу за страницей.

Это было полное добротное досье на г-на Пака, собранное на него корейцами. Тут был каждый его чих с момента побега на юг от северных коммунистов.

За полтора часа до назначенного времени я выключил компьютер, сложил всё, оделся и пошёл сначала в столетний ресторан. Там съел порцию густого супчика и порцию свинины в кисло-сладком соусе, понаслаждался замечательным душистым чёрным чаем, ну и выдвинулся к банку г-на Чею.

Когда я подошёл к банку, г-н Чею как раз вышел на улицу. Я поклонился ему и пошёл навстречу.

- Рад Вас видеть, г-н Чею.

- Я также рад Вас видеть,- Сказал он с улыбкой и протянул мне руку для рукопожатия. В руке была флэшка. Я пожал его руку, принял незаметно флэшку, а он спросил, как бы продолжая разговор: « Ну что, вы получили необходимую информацию по организации Вашего проекта?»

- Да, г-н Чею, я теперь обладаю всей полнотой данных по этой теме.

- Ну что же, тогда желаю удачи Вам и Вашим друзьям. Надеюсь, мы скоро увидимся!

- Непременно, г-н Чею, и спасибо Вам за помощь и сотрудничество!

Мы кивнули друг другу и разошлись. Он пошёл к своей машине, стоящей не в подземном паркинге, как у обычных сотрудников банка, а под навесом у входа в банк, что было привилегией только нескольких руководителей высшего звена.

Я зашел на всякий случай в фойе, потаращился на всякие разные объявления на стендах, взял наугад несколько брошюр вроде «как открыть счет в нашем банке», вышел, и отправился на стоянку такси.

Вышел из машины напротив отеля Ramada, прошелся немного, купил Business Week, потом зашёл в китайский ресторанчик, попросил чашку кофе и стал просматривать газету.

Никто в ресторане никакого внимания на меня не обращал.

Я незаметно вложил взятые в банке буклеты между страниц газеты, допил кофе, сложил газету в трубочку и вышел на улицу. Шагая по дороге к Island Pacific, небрежно сунул газету в мусорный контейнер. Выбрасывать эти буклеты по дороге, а уж тем более у себя в номере, я не решился. Прежде всего, мне бы очень не хотелось, чтобы имя г-на Чею раньше времени связали с моим появлением в Гонконге.

Наконец-то мы с Сашенькой опять видим и слышим друг друга! У неё всё в порядке, она волнуется за меня и скучает. Я тоже скучаю, но еще пару дней нам с ней надо будет потерпеть.

- А что ты будешь делать завтра?

- Работать с документами.

- С какими?

- Ну, буду изучать традиции местной кухни, всякие истории про пекинскую утку, ну и не только.

- А что, тебе её уже приготовили хоть одну? И как?

- Да пока никак, но первые впечатления уже есть.

- Сейчас приедет Ник, и они с папой придут сюда, хочешь что-нибудь сказать такое, чего бы не стал говорить при них?

- А ты где, если отец где-то рядом, но не с тобой?

- У него дома. В Argo я не хочу жить без тебя.

- Понял. Тогда пока их нет, скажи, ты уже сообщила отцу, что ты ждешь ребенка?

- Ты знаешь, пока нет. И ты не говори, хорошо?

- Неужели ты полагаешь, что я ему что-то скажу до того, как об этом ему скажешь ты??

- Да нет, конечно. Просто он …

- Что?

- Да понимаешь, у него был какой-то очень неприятный разговор с Паком как раз накануне твоего вылета в Гонконг, и он до сих пор никак от него не отойдёт.

Нам ничего не говорит, но ходит темнее тучи. А ведь я формально пока замужем за Вэйном, и он наверняка будет переживать, что Пак подаст на меня в суд. Так что пока рано говорить.

- Я понял.

-Ну а ты там как? Как прошла встреча вчера?

- Лучше, чем я надеялся.

- Ой, правда? Как здорово! Может, хоть это папу как-то обрадует.

«Обрадует или нет, когда узнает фактуру, но ясность и определённость внесёт, да и сами «пекинские утки» тоже добавят ясности» - подумалось мне тогда.

- Сашенька, ты ему скажи на ухо или намекни, что когда я приеду, нам с ним надо будет переговорить с глазу на глаз.

- Хорошо, а что, у вас с ним уже от меня секреты появились? Когда же это вы успели? – Она говорила это, смеясь, и стараясь выглядеть беззаботно, но я видел, что она понимает, о чем будет этот разговор, и поэтому переживает.

- Сашенька, но ведь ты же позавчера сама сказала, что мы с ним оба вараны, ну так почему бы двум варанам иногда не поговорить о своём, о вараньем? – сказал я с улыбкой.

Она с минуту смотрела на меня с немым обожанием, а я таял, глядя на неё, на её глаза. Потом спросил: «А ты не думала, как мы назовём нашу девочку?»

- Ты же отец, а у нас девочкам имена дают отцы!

- Да, и у нас тоже.

- И?

- Давай назовём её Анна. Это имя есть и у русских, и у англосаксов - Энн.

По-русски ласкательные формы этого имени –Анюта, Аннушка, Анечка, по-английски – Энни.

- Да, а ты знаешь, что означает это слово по-корейски?

- Что?

- Оно, это имя, очень созвучно с корейским словом, означающим любовь!

- Так что, значит решили?

- Да, конечно решили!! – И она счастливо рассмеялась.

Когда в комнату вошли отец с Ником, я поприветствовал их по очереди – они склонялись к камере и с улыбкой махали мне рукой. Поговорили о погоде, о всякой ерунде, и на этом мы связь прекратили. О серьезном по общедоступным каналам связи не говорят.

После разговоров с Сеулом я достал, конечно же, флешку, и продолжил знакомиться с делом Пака.

Первая часть – официальная.

Бежал от северян с женой, потом пошёл в армию добровольцем, воевал … участвовал в боевых операциях … в том числе в тылу противника …

Ага, значит ты, Пак, в некотором смысле наш коллега, южно-корейская спецура, значит! Ладно, читаем дальше.

После окончания военных действий сначала преподавал в военном ВУЗе, читал лекции и проводил занятия по курсу диверсионно-подрывной работы, затем демобилизовался, во время экономического бума занялся бизнесом.

Владеет и контролирует компании … два надзорных и три уголовных дела о сокрытии доходов, все закончилось для него благополучно, суды выиграны.

Первая жена умерла в ….

Вторая в …

В настоящее время официально состоит с третьей женой в браке, имеет двоих сыновей, Ву-Юн Пак и Джин-Хонг Пак.

Ву-Юн Пак – год рождения …, окончил Сеульский университет в …, женат, жена …, детей нет, работает в … у Сашеньки, короче он работает, точнее, числится!

Джин-Хонг Пак – год рождения … окончил тот же ВУЗ, где преподавал его отец, ясно!

Не женат, а далее только прочерки.

Всё!

Ладно, хорошо, открываю следующую папку, там тоже досье на Пака, но не официальное досье полицейского ведомства, точнее, аналога нашего паспортного стола, а досье ДСП, поэтому это досье в разы толще.

Здесь всё уложено и систематизировано в хронологическом порядке, и поэтому первым идёт

рапорт службы инфильтрации и наблюдения о том, что они обратили внимание, что этот самый Пак выглядит минимум на пять семь лет моложе своей супруги, хотя по документам должен быть старше её на девять лет.

Во время бесед с ним об обстоятельствах бегства от коммунистов проведен негласный замер его роста – на полтора дюйма выше, чем должен быть по имеющимся данным.

«Так бежал, что шея вытянулась?» - хмыкнул я про себя, хотя, в общем-то, ясный перец, никакой он не Пак на самом деле, во всяком случае, не тот Пак, за кого себя выдаёт.

По всей видимости, старушка эта запала на молоденького самца, да и сбежала с ним на юг от опостылевшего мужа. Тогда понятно, почему все документы г-на Пака сохранились, кроме тех, которые с фотографиями. Странная избирательность, правда? Зато «сумели» вывезти все драгоценности мадам Пак, а также все ценные бумаги. Ну, ещё бы!

Так, а вот и бумаги с подписью моего будущего тестя, тогда ещё молодого опера.

Он докладывает, что обращает на себя внимание несоответствие манер и поведения г-на Пака с тем, как он по идее должен бы себя вести в тех или иных обстоятельствах.

Всего два выхода в свет, и на этом семья Пак прекратила посещать мероприятия такого рода с ним вдвоём; на последнем рауте Пак ведёт себя как слон в посудной лавке, жена одёргивает его постоянно, потом они уходят.

Ну а чего же вы ждали, мадам? Кто вам сказал, что молодецкая потенция и воспитанность это одно и то же?

А вот и тот самый доклад, о котором говорила Сашенька: это предложение об организации доверительного разговора с мадам Пак. Интересен мотив: явное несоответствие данных Пака его личности, это при том, что он активно налаживает знакомства с влиятельными людьми.

Следом – дело о гибели мадам Пак. Заключение – несчастный случай.

Так, это – потом, это тоже потом…

Так, а это уже о нашем Вэйне, интересно!

В школе поощрения за выступления на школьном вечере с программой фокусов.

Учёба – посредственно.

Так, уголовное дело по обвинению группы старшеклассников в групповом изнасиловании. Вот даже как! Трое приговорены, а Вэйн оправдан за недоказанностью! Очень интересно!

Университет: все оценки – посредственно, за исключением математики, в частности высший балл за теорию вероятности.

Ну, ясен пень, надеялся разработать методику выигрыша в рулетку!

Обвинение в организации подпольного игрового притона – естественно, что опять за недоказанностью!

Несколько протоколов о задержании в подпольных игровых притонов и казино в качестве игрока.

Ха, да я на месте полиции просто следил бы, куда по пятницам катается этот кадр, и всё, заведение накрыто! Хотя, возможно, так оно и было на самом деле.

Ладно, а кто такой этот Джин –Хонг? …

Тоже ничего выдающегося.

Так, а вот интересная справочка – внебрачные дети г-на Пака-старшего.

Пак, который сидит у Сашеньки – вот!! Негласный ДНК-анализ , и результат положительный!

Интересно, зачем же дался им этот Пак-старший, раз уж было одобрено проведение ДНК-анализа? Это же целое мероприятие!

Ищем … Ну вот, всё теперь ясно, как белый день! Он, оказывается, глава ОПГ, и не слабой-таки ОПГ, скажу я вам!!

Да, понимаю теперь волнения г-на Чею!

Ещё один бастард, потом ещё один…

Внебрачная дочь …

Да это же просто сексуальный террорист какой-то!

Ага, а вот, по всей видимости, и тот, о ком меня так настоятельно предупреждал старина Чею!

У него фамилия Щюн!

Читаем: школа – победитель чемпионата по тоэквандо, победитель ещё какого-то то ли зонального, то ли ещё что-то в этом роде; призёр турнира в военном этом ВУЗе.

Да, в этих материалах о нём было много чего интересного.

Этот Щюн – примерно так звучало его имя по-корейски, а точнее, наверное, всё-таки Щшн, как-то так, родился в бедной семье, обучался в военной академии на спецфакультете, что само по себе вообще говоря, удивительно, так как на вступительных ничего выдающегося он не показал.

Ответ, кто его туда протолкнул, напрашивался сам собой – в «корейском» досье однозначно указывалось, что Щюн – ещё один незаконнорожденный сын Пака.

Да, один придурок сидит у Сашеньки в офисе, другой – так где-то болтается, а что из себя представляет этот очередной бастард по жизни? Почему о нём так предупреждал старина Чею?

Отличные показатели по физподготовке, виртуозное владение искусством ножевого боя.

Научился одинаково работать как правой, так и левой рукой.

Рукопашный бой – первый по курсу, стрельба – второй по курсу, взрывотехника – так себе, остальные дисциплины – посредственно.

А вот еще: что имеет прыжки с парашютом, горная подготовка, акваланг.

Вот, что значит не заниматься с детьми!

Один придурок помешался на картах, другой всё в войнушку играет с самого детства!

Почему так пренебрежительно говорю, да потому что это только в дешевых фильмах от человека этой профессии требуется только физическая подготовка, а в жизни ещё и мозги надо иметь!

Логика, кругозор, способность к системному анализу даются систематическим образованием, а не набиванием кулаков!

Да и потом, рано или поздно с возрастом сила и ловкость теряется, а карьерного роста не будет, ибо «если туп как дерево, родишься баобабом, и будешь баобабом триста лет, пока помрешь!»

И будет такой горе-герой всю жизнь ходить в «самых первых» лейтенантах страны!45

45 – Армия Южной Кореи построена по американскому образцу, и наше звание «старший лейтенант» и них именуется «первый лейтенант».

Ну и что у нас с заслугами перед Отечеством и карьерным ростом, уважаемый боевой бастард?

Ищем …

Что и следовало ожидать: драка на последнем курсе с нанесением тяжких телесных; последующее отчисление.

Работа в фирме своего биологического отца в г. Пуссан (портовый город) в должности экспедитора, а фактически – силовое обеспечение. Бык, короче говоря.

Через год – убийство двух японских матросов в портовом кабаке. Дело закрыто.

Уезжает в Европу, опасаясь мести якудза, поступает в Иностранный Легион.

После истечения контракта переезжает в США, там устраивается тренером тоэквандо в клуб.

Через полтора года – убийство двух и тяжелое ранение третьего латиноса, которые пожелали «построить крышу» над бизнесом отца его девушки.

Все вместе спешно переезжают в другой штат; еще через полгода его случайно узнаёт по ориентировкам местный агент ФБР и пытается его задержать, позвав на помощь патрульного полицейского. Уходит, убив агента ФБР и ранив патрульного.

Да, батенька, это более чем серьёзно, это – не пожизненное, это – электрический стул!

Тем не менее, умудряется покинуть территорию США и проникнуть на территорию Ю. Кореи, где он уже в розыске.

Добирается до Сеула, связывается с Паком, и тот, по оперативным данным, обеспечивает своего сына документами. Щюн делает пластику и условно легализуется.

Постоянно меняет место жительства, и единственное, что о нём известно на сегодняшний день, так это то, что он - мастер перевоплощения, имеет несколько комплектов документов, умеет мимикрировать в зависимости от обстановки и окружения.

Всегда имеет при себе несколько боевых ножей.

Его подозревают в исполнении ряда нераскрытых убийств, которые были выгодны старому Паку.

Да уж, хороший мальчик!

Достаю флешку, которую мне дал Чею.

Пака я сразу узнал по предыдущим видеозаписям, а теперь мне надо идентифицировать для себя этого злодея, о котором меня так предупреждал Чею.

Собственно, что там идентифицировать – вот он, пожалуйста! Мне просто необходимо выцепить какую-нибудь его моторную фишку, чтобы узнавать его в любом месте в любом виде.

Ведь как утверждает корейская полиция, он мастер мимикрии!

Таких фишек было две: походка и движение рук.

Походка и её особенности: всегда на чуть согнутых в коленях ногах, из-за чего при движении он слегка подпружинивает, и все тело было как бы резиновое, что ли. Описать это довольно сложно, это надо просто видеть.

Чёртик на резинке!

Движения рук - всегда резкие и короткие, но это в статике. При ходьбе необычность движения его рук состояла в том, что его кисти слегка болтались, как будто прикреплены на запястья какими-то шнурками. По крайней мере, такое сложилось у меня впечатление.

Шнурок!

С лицом – было что-то такое в его лице, точнее, в его глазах и в том, как он менял направление взгляда. За это можно было бы зацепиться, но я никак не мог дать этому определение.

Почему надо было непременно дать какое-нибудь определение, потому что это помогает запомнить явление или признак – да что угодно запомнить!

Так устроена человеческая психика, и этому учили специально.

Очень доходчиво об этом сказал Дейл Карнеги, кстати. Он писал, что человек либо воспринимает с недоверием то, чему нет определения, либо просто не запоминает главного в существе явления или предмета.

Вот происходят какие-то странные вещи у людей в квартире, и все с недоверием слушают и не верят, дескать, быть такого не может! А скажи им «волшебное» слово полтергейст, и всё в порядке! Ну как же, это же полтергейст, как же, знаем. А что это такое, почему и откуда, уже вроде бы и не так важно.

Замечательной иллюстрацией к этому свойству человеческой психики может служить, на мой взгляд, сцена из фильма «Собачье сердце» в самом конце фильма, когда Швондер привёл следователя угрозыска, чтобы выяснить, куда же делся Шариков.

Профессор Преображенский достаточно долго объясняет тому, что произошла, якобы, обратная регрессия Шарикова в собаку, что наука пока бессильна, и т.д.

Следователь слушает, ни черта не понимает, а потому на его лице явное недоверие.

И тут профессор Преображенский просто-таки впечатывает в мозги следователя слово «атавизм»!

И хотя этот следак и слышит-то это слово наверняка впервые в жизни, но у него прямо катарсис случается: «А-а, атавизм!!».

Ну как же, теперь ясно и понятно, потому как прозвучало СЛОВО!

Вот и мне теперь надо найти слово, которое намертво запечатает в моей памяти все отличительные признаки этого сабжа, да так, чтобы я его всегда выделял и опознавал из толпы людей автоматически, т.е. даже если буду думать в этот момент о чём-то совершенно другом.

Ещё и ещё раз прокручиваю видео с этим чертом, но никак не могу ухватить то самое, за что смогу подвесить его в своём подсознании так, как это мне нужно.

Закрываю записи камер из лифта, коридоров и фойе, открываю папку с записями переговоров.

У меня в папке три видео из переговорной Чею – на них записана одна и та же встреча, но снятая тремя скрытыми видеокамерами с разных ракурсов.

Прокручиваем: так, что это у него за странная манера такая, когда меняет направление зрения, не просто направляет на новый объект глаза, а еще и голову как-то дергает в ту же сторону?

Смотрю на него сверху, переключаюсь и смотрю в профиль, затем снизу вверх … интересно, а эта камера у Чею где стоит, в письменном приборе, что ли?

Да, у него, такое впечатление, что глазные яблоки с трудом проворачиваются, тормозят, и он помогает им поворотом головы.

На что это похоже – на поведение птицы, часто птицы тоже так головой вертят.

Какая птица: курица … голубь … воробей.

Так, воробей, по-польски – «парш».

Нет, тоже не то!

Смотрим в профиль – ну-ка, ну-ка, а ведь он не просто голову-то поворачивает, он ещё и как бы кивает слегка в этот момент! Так ведет себя крыса! Крыса, когда осматривается, она тоже каждый раз двигает головой чуть вперед и принюхивается.

Всё!!! Есть!!! Крыса, причем не «крыса», а «щур». Щур – по-украински и есть крыса, и это словечко созвучно с его именем!!

Я вскочил, похлопал себя по груди, потянулся.

А вот теперь, Щур, я тебя узнаю и вычленю из любой толпы людей, ты хоть как переодевайся, меняй походку, извращайся, как тебе вздумается, и так будет через день, год, десятки лет – без разницы! Так что как ты себя не контролируй, это всё равно тебе не поможет! Никто и никогда все свои моторные особенности не «удержит» в сознании, потому что это индивидуально, как отпечатки пальцев.

А твои моторные «отпечатки» у меня на подкорку записаны.

Всё, на сегодня хватит, пора спать. А завтра возьмусь за материалы «русской папки» по самому старику Паку.

Да, весь следующий день я проведу в номере, изучая материалы на Пака и сводя всё что есть, в единую слитную картину, на чём так особо настаивал Михсаныч.

А послезавтра мне предстояло встать пораньше, пройтись по нескольким банкам и наснимать наличность.

Во-первых, в компаниях вроде тех, в которые я обратился по вопросу проверки компаний семьи на мелфезанс, платят только наличными.

Но даже если бы и принимали, ни один вменяемый человек никогда не оставит своих следов под таким заказом. Как только я приму работу и расплачусь, мы торжественно порвём оба экземпляра нашего договора! А вот оплата что своей, что корпоративной кредиткой - по-любому след!

Так что завтра будет отдых: сидим, читаем, изучаем, запоминаем и анализируем.

Еду и кофе можно заказать в номер, что еще нужно-то? Работай и наслаждайся!

Закрываю все папки и извлекаю обе флешки, ставлю музыкальный альбом и иду в душ.

Слушаю музыку, потом проветриваю номер перед сном, сам иду в ванную, там курю,

Раздеваюсь – и баиньки!

Проснулся рано утром, настроение неплохое, потому что всё пока идёт, как задумано.

С удовольствием сделал зарядку, ванная, оделся, взял свою сумку и спустился вниз, раздумывая, то ли пойти в ресторан при гостинице, и поесть там, то ли дойти до столетнего ресторана?

Каждый из этих вариантов имел свои преимущества: в гостиничном ресторане прохладнее, а в столетнем – вкуснее.

В конце концов решаю, что малодушничать не стОит, надо идти в столетний!

Выхожу из лифта в лобби, поворачиваю налево и иду к боковому выходу.

У выхода стоит охранник в униформе, на нём кожаная куртка с меховой оторочкой вдоль воротника. Бедолага! Я бы уже помер, наверное, будь я здесь так одет!

Боковым зрением отмечаю, что на меня недоуменно таращатся люди. Мысленно анализирую, что со мной не так. При выходе из номера взглянул в зеркало – вроде всё нормально было.

Так, я - в шортах, как всегда, в плетенках и носках, сверху безрукавка а-ля разгрузка, через плечо сумка с компьютером. Причесан, побрит, чего им надо?

Выхожу на улицу – Господи Боже мой! На улице – майская прохлада, какая бывает у нас в Москве, а в воздухе царит запах моря!

Невольно останавливаюсь, осматриваюсь вокруг – улицы полупустые, машин почти нет, редкие прохожие торопятся по своим делам.

Не понял, что это, Земля натолкнулась на земную ось, как выразился один из персонажей «Собачьего сердца» в исполнении ленинградского актера Кузнецова?

В это время на моё плечо опускается чья-то рука. Оборачиваюсь – тот самый охранник в кожанке.

- Сэр, я настоятельно рекомендую Вам зайти обратно, если Вы никуда не спешите.

- А могу я узнать, что, собственно, происходит?

- К нам пришёл тайфун! Вы что, не видите, как сразу похолодало?? Немедленно зайдите внутрь, вы же рискуете схватить воспаление легких!!

- С чего Вы взяли, почему воспаление лёгких??

- Так ведь сейчас собачий холод!

И тут до меня дошло, что явилось причиной всего этого! Я начинаю от души смеяться, отчего охранник смотрит на меня, широко раскрыв глаза.

- Офицер46, я – из России! У нас такая температура считается летней. Поэтому мне может сейчас грозить всё, что угодно в вашем замечательном городе, но только не простуда!!

46 – officer – в англоязычных странах принято такое обращение ко всем мужчинам-служащим, от полицейского, до пожарника или сотрудника аэропорта, если он при исполнении.

- Вы это серьезно??

- Абсолютно!

- А как же вы там живёте??

- По-разному. Но эта погода лично мне куда ближе и приятнее, чем, например, вчерашняя!

- О-о-о-о …

Он вошёл обратно в помещение, ПОЁЖИВАЯСЬ, а за стеклянной дверью уже собралась стайка зевак, показывающих на меня пальцем друг другу и неодобрительно покачивающих головами, дескать, ах какой легкомысленный джентльмен!!

Охранник стал им пересказывать наш разговор, и их лица вытянулись ещё больше. Я весело помахал им рукой и пошёл в столетний ресторан наискосок через проулок – машин всё равно на дороге нет, тайфун же!

В ресторане было непривычно пусто, и только за одним столиком сидела группка посетителей, поёживаясь и согревая себя чаем.

- Где я могу сесть? – по привычке спросил я у распорядителя.

- Да где хотите! Вы что, не видите, из-за этого тайфуна все посетители попрятались кто где! Что Вам подать?

Я показал ему бумажку, на которой были написаны несколько строчек иероглифами, а через тире по-русски напротив каждой китайской фразы: «утка по-пекински; мясо в горшочке и желе; суп желтый; суп белый» - и т.д., ткнул в нужные мне блюда.

Когда он принёс заказ, потоптался немного и спросил, не принести ли мне плед?

- Я вообще-то есть здесь собрался, а не спать.

- Сэр, но это для тепла, Вы же так легко одеты!!

Я чуть было опять не рассмеялся, но сдержался, и только отрицательно покачал головой.

Выйдя из ресторанчика, я решил прогуляться и подышать свежим морским воздухом. Улица была как вымершая, многочисленные лавки и лавочки были закрыты. Стояла непривычная для этого города тишина.

Не успел я пройти и двух десятков метров, как по улице на бешеной скорости пролетела полицейская машина, потом взвизгнула тормозами, развернулась прямо на проезжей части и рванула назад.

Оказывается, это они ко мне так устремились.

- Что Вы здесь делаете, сэр?

- Гуляю.

- Вы что, не видите, что на город напал тайфун?

Я принялся объяснять, что я русский, что холода не боюсь, но полицейский нетерпеливо поднял руку, останавливая меня.

- Вы откуда, сэр?

- Москва, Россия, вот мой паспорт …

- Не надо паспорта, не до того! Кто Вам сказал, что надо зайти в помещение, а то Вы простудитесь?

- Все так говорят, а что?

- Сэр, мы так и поняли, что Вы – не местный. Главная опасность тайфуна – не холод, а ветер. Сейчас над нами «глаз» тайфуна, поэтому так тихо. А теперь посмотрите туда!

Я повернул голову, и у меня всё внутри подобралось: в паре десятков метров от нас мирно покоилась легковая машина, она лежала себе на крыше, вверх колёсами, придавив под собой какой-то киоск, а чуть далее лежал на тротуаре двухэтажный трамвай.

Офицер посмотрел на часы: «Через четырнадцать минут начнётся! Где Вы остановились?»

Я оглянулся на свой отель и сказал, что конечно успею! Потом совершенно искренне поблагодарил их за ликбез, и рванул назад.

Ну, понятное дело, что, добежав до угла, я остановился, отдышался, у меня еще оставалось как минимум минут десять. Это значит, что я еще даже успею покурить!

Нет, не так! Я подойду ко входу с сигаретой! Пусть знают!!

Я потоптался немного, посмотрел еще раз на время - осталось четыре минуты. Закуриваю, делаю затяжку, и не спеша плетусь обратно, уже на виду публики за стеклянной дверью.

Иду медленно, покуриваю, а уже слева вижу краем глаза, как в нашу сторону величаво движется какая-то серая стена, медленно увеличиваясь в размерах. Еще чуть-чуть, и становится видно, что это стена горизонтально несущегося ветра, с силой поднимающего с земли всё, что встречается у него на пути.

«Да, если такой ветрище меня подымет, да о соседнюю стену жахнет!! И всё, груз двести!» - подумал я.

Медленно, на ватных ногах, но внешне не торопясь, подхожу к двери, делаю последнюю затяжку, бросаю сигарету в урну и поворачиваюсь к двери. Теперь тайфун сзади меня, а передо мной за стеклом несколько пар с ужасом глядящих на меня глаз.

Открываю дверь, захожу внутрь. Тут же подбегает охранник и молниеносно закрывает все запоры, и следом снаружи с грохотом опускаются стальные жалюзи.

«Ох, и позёр же Вы, Александр Николаевич!» - ехидно думаю я про себя!

Подхожу к лифту, поднимаюсь на свой этаж, захожу в номер, вставляю карточку-ключ в приемник, кладу на стол сумку и подхожу к окну. За окном – серая мгла, еле просматриваются силуэты даже ближайших к нам башен.

Присматриваюсь, и мне становится не по себе, потому что я четко вижу, что две ближайшие башни явно наклонены!

Да, я знаю, что расчетный изгиб у них при сильном ветре от полутора до трех метров по амплитуде для вершины строения. Но одно дело, цифры, и другое – видеть своими глазами, понимая, что если бы не те парни-полицейские, то неизвестно, что бы со мной было сейчас!!

Звукоизоляция в отеле просто идеальная, и снаружи слышится только неопределенный низкий гул, идущий, казалось, отовсюду, от стен, от пола, от потолка ...

Я положил руку на стекло, и почувствовал, как оно мелко гудит и вибрирует.

И тут уж мне стало конкретно не по себе!

Хорошо, эмоции в сторону! Набираю ресепшн и прошу, чтобы мне принесли кофейник с очень крепким кофе и горячие сливки.

Разворачиваю компьютер, достаю флешку с материалами, присланными мне Михсанычем.

Наверное, имело бы смысл сложить все данные на одну флешку, а с остальных, ну кроме накопителя, снести. Пожалуй, я так и сделаю!

Беру флешку «Атом», на четыре гига, которую приобрёл когда-то в Сеуле. Она хороша тем, что миниатюрная, сантиметр на сантиметр, с маленькой капроновой ниточкой-хвостиком. Спрятать можно где угодно! Загружаю на неё обе папки, Михсаныча и г-на Чею, остальное всё стираю.

Прячу освободившиеся флешки в сумку, а сам приступаю к изучению «русской папки».

Открыв «русскую папку» с данными, которыми снабдили Михсаныча ВКР-щики, первым делом стал читать файл, написанный явно самим Михсанычем, потому что файл назывался «Хидхантеру!» (For Headhunter!). Зачем было нужно именовать файл на английском, если все остальные файлы и по содержанию, и по наименованиям были исключительно русскими, я сначала не понял, а потом уже сообразил – чтобы я первым делом обратил внимание именно на этот файл. «Написал бы тогда уж READ ME!» - хмыкнул я про себя.

Но когда я открыл это письмо, у меня волосы встали дыбом!!

Я стал перечитывать все документы, имеющиеся в русской папке раз за разом, потом встал и закурил сигарету. Многажды дававшееся себе обещание курить только в туалете, было отставлено в сторону.

Докурив сигарету, я вспомнил о кофе – почему не несут??

Звоню на ресепшн, девушка обиженно сообщает, что приносили два раза, стучали, но я не открыл им дверь. Понятно, значит я так был погружен во всё это, что даже не слышал стук в дверь!

Приношу свои извинения, говорю, что, наверное, вздремнул, потому что плохо спал ночью.

- Да сэр, немудрено, ведь тайфун, все жалуются на самочувствие! Сейчас можно принести?

- Да, конечно, и спасибо Вам!

Наконец, принесли кофе, я еще раз извинился, поблагодарил, потом уселся напротив кофейника, рядом с которым поставил пепельницу, и так просидел неопределенно долго, запивая табачный дым крепким душистым напитком. Мне необходимо было наизусть выучить все детали и даты того, что было в русской папке, потому что открыть её в Сеуле у меня, возможно, не будет шанса.

В том смысле, разумеется, что открывать её надо в одиночестве, и в гарантированно свободном от внешнего контроля помещении.

Информация, которой меня снабдили московские товарищи, была убийственной для этого козла!

Но именно поэтому ею надо было воспользоваться ювелирно точно. Любой неверный шаг, и за жизнь моих близких, да и за мою, разумеется, тоже, никто бы не дал и ломаного гроша!

Поэтому я потратил весь оставшийся день на то, что выучил содержание этой самой «русской папки» назубок.

Ближе к вечеру спустился в ресторан, перекусил, потом рассеяно прослушал музыкальную программу в баре, и опять поднялся к себе. Сумку на этот раз с собой не брал, чтобы не привлекать к ней излишнего внимания, а то еще подумают, что она у меня деньгами набита, раз уж я её всюду за собой таскаю! Я только рассовал по карманам паспорт, деньги, кредитные карточки, ну и, разумеется, маленький заветный Атом на четыре гига.

Когда поднялся наверх, вошёл в интернет и включил Скайп.

Сашенька была в сети, и поначалу мы никак не могли установить связь – всё время шло столкновение вызовов.

Наконец, я перестал набирать её, и через несколько секунд от неё пришел вызов.

- Саня, ты жив!!! Господи благослови, какое счастье! Я уже чего только не передумала, плачу с самого утра …

- Так, стоп, а что случилось? Почему ты плачешь?

- Но ведь от тебя никаких известий, а я тут …

- Как никаких известий?? Мы же вчера разговаривали вечером, сейчас опять вечер, и мы опять разговариваем, что случилось, скажи!

- Ну как что случилось?? В Гонконге тайфун, передали, что погибло несколько человек, и среди них – мужчина-иностранец!!! Я стала звонить тебе на мобильный, телефон отключен, в сети тебя нет!

- Так, погоди! – Я встал и подбежал к Anycall’y, взял его в руки – ни одного вызова! – Сашенька, у меня входящих нет! Ты какой номер набирала?

- Твой!

- Но у меня нет входящих, странно. Дай-ка я тебе наберу.

- Звонит! … Саня, так ты звонишь с корпоративного номера? А я набирала твой личный.

- Это какой же?

- Ну, + 7,9, 1,6 …

-Так это же мой московский! А здесь-то у меня Anycall, а московский я как выключил перед вылетом в Сеул, так и не включал больше! Я же говорил тебе, что в Сеуле нет сети GSM, поэтому он там бесполезен. А корейский работает в любой точке мира, поэтому я его и взял как телефон связи. Сашенька, ты просто спутала телефонные номера.

Я опять сел к компьютеру, а она уже успокоилась, и молча мне улыбалась, положив подбородок на сложенные на столе крест накрест руки.

- Ты даже не представляешь, что я сегодня пережила! Сначала это сообщение про тайфун – Саня, тайфун на самом деле такой мощный?

- Да я, если честно, его и не было особо заметно, так, дождик идёт, и всё! А вообще я с документами работал, систематизировал всё, что мне рассказал мой друг…

- А я стала тебе звонить, а ты не отвечаешь, мне всякие мысли глупые в голову полезли, а вдруг ты в тайфун попал, а может, на тебя напали, а может, еще что?

А потом вдруг представила, что тебя нет, а меня Анни спрашивает, а где мой папа? И что я должна буду сказать, что твоя мама дура и эгоистка, послала папу, едва его нашла, в этот ужасный город, где он так мучается от жары, где грабители ходят по улицам вечерами, а днём тайфуны, и всё, он пропал из-за меня??

- Сашенька, давай так с тобой договоримся, что ты будешь всё-таки немножко больше в меня верить, хорошо? Я уже достаточно взрослый мальчик …

- Всё, всё, ты только не сердись на меня, ладно?

- Не на тебя, а на вас!

- Не поняла …

- На тебя и на Анну. Ты хоть бы о ней подумала! Я же тебе уже не раз говорил – никаких нервов, никаких переживаний, кроме радостных! А ты? Зачем сама себя накручиваешь на пустом месте? Скажи мне лучше, как отец, он хоть успокоился немного?

- Да, немного есть.

- А сама как? Что ела сегодня?

- Не поняла …

- Сашенька, я знаю, что приветствие при встрече по-корейски имеет смысл «Ели ли Вы сегодня?» А я тебя спрашиваю, ела ли ты сегодня, потому что ты не одна уже, и надо думать и об Анне!

- А почему ты спрашиваешь?

- Потому что ты можешь сутками сидеть на плошке риса в день и литре зеленого чая, или минеральной воды, или, что еще хуже, соков.

- А что, соки вредны разве?

- В таких количествах и особенно при таком рационе – да. Риск развития сахарного диабета. Тебе надо сейчас побольше есть рыбы, сыр, желательно козий, морковь.

- Саня, я так по тебе переживала, а ты меня ругаешь…

- Я не ругаю, я перечисляю твои неправильные действия на сегодняшний день.

Она как-то погрустнела, отвела взгляд в сторону.

- Ну не совсем я такая плохая, ну прости!!

- Что значит «прости»?? Вот видишь, я говорю тебе верные вещи, а ты со мной споришь! И это уже четвёртый твой косяк за день.

Ещё больше грусти в глазах, на меня не смотрит, похоже, опять готова заплакать.

- Сашенька, я вижу, ты всё-таки до конца не понимаешь. Мы как договаривались с тобой однажды, когда ели самгеттан: кто сколько косяков насчитает, тот столько потом…

- Ах же ты Варан мой Варан!!! – Она рассмеялась от души и всплеснула руками, - А я-то уж подумала, что ну вот и заканчивается наш медовый месяц, а он оказывается, очки считает! А у меня к тебе тогда тоже счет есть: телефон не работал раз, не догадался вовремя жену успокоить два …

- А еще тайфун вовремя не разогнал – три!

- Да, и тайфун тоже! Получил?!

- Нет, конечно, но приеду – получу!

Мы оба расхохотались, и потом ещё долго и весело болтали о всякой всячине, она, наконец, окончательно успокоилась, ну и у меня от этого тоже стало на душе легче и теплее.

Сняв в банке необходимую сумму, точнее, три суммы, которые были разложены потом в номере по отдельным конвертам, я выдвинулся за «пекинскими утками», как совершенно непроизвольно и спонтанно я назвал эти аудиторские отчёты в разговоре с Сашенькой.

Отчёты были объемистые и подробные, с приложением отдельного анализа по персоналиям.

Люди ведь тоже разные, и семьи у них разные, ну и доходы, следовательно, тоже.

Все эти моменты в отчетах были учтены и тщательно проработаны.

Я вернулся в отель, всё тщательно изучил, сверил с прилагаемыми к отчетам CD-дискам, точнее, к содержавшимися на них сканкопиями самих отчетов, затем скопировал электронные копии на свободную флешку, и как водится, на накопитель, всё собрал и опять вышел в город.

Нашел магазин канцтоваров, взял шесть больших конвертов, запечатал каждый отчет в отдельный конверт, надписал их номерами, ранее присвоенными каждой из проверяемых компаний, затем всё тут же заламинировал.

Ламинированные конверты вложил в три оставшихся, заклеил, поставил на месте склейки свою личную печать, а потом сверху прилепил прозрачные одноразовые стикеры. Уложил пакеты в сумку, рассчитался и пошёл искать, где бы снять банковскую ячейку.

Оказывается, это не такое уж и простое дело – арендовать банковскую ячейку в Гонконге! Считавшийся в то время вторым финансовым центром мира, этот город притягивал людей со всего света, всех тех, кто желал спрятать свои деньги как можно надёжнее от посторонних глаз.

И, несмотря на то, что через дом или два на этих тесных извилистых улочках вы на каждом шагу встречаете вывеску «банк» с названиями известных и не очень банков со всего света, и несмотря на то, что в каждом уважающем себя банке есть депозитарий, с ячейками была настоящая проблема!

Промаявшись несколько часов, я кое-как разложил эти папки в конвертах в трёх разных банках, и наконец, мог считать себя совершенно свободным, а задачу выполненной.

Вернувшись, наконец, домой, точнее, в номер своей гостиницы, первым делом залез в душ, потом попил чаю и, усевшись в халате на кресло, и стал анализировать результаты своей активности за эти несколько дней.

Ну, во-первых, задача номер ноль, о которой скорее всего, мои сеульские близкие даже не догадывались; если конечно, отец не подложил, а именно забыл тогда свою папку у нас в номере. Эта задача выполнена, что называется, с перевыполнением плана. Ну, или на пять с плюсом, если угодно.

Во-вторых, аудит выполнен с полным тщанием и профессионализмом, оценки даны исчерпывающие и полные, все кроты высвечены в цветах и красках, с фотокопиями документов и выписками со счетов.

В третьих – исторические активы семьи и методы решения этой проблемы тоже ясны.

Но тут есть два момента, которые всплыли уже здесь.

Первый момент состоял в том, что на пути реализации проблемы стоял этот пресловутый Пак.

И проблему по имени Пак надо решать, причем понятно, как именно, но это-то и напрягало! Потому что нерешение проблемы «Пак» ставило нас всех под угрозу физического устранения.

Второй момент, который, в общем-то, являлся производной от первой проблемы, но по факту становился уже реальной угрозой, что называется, на дистанции выстрела. Это вопрос о Сашеньке и её юридической завязанностью на это чертово семейство!

Ведь если я правильно считаю, имея ввиду продолжительность её женского цикла, то она уже на пятой неделе. Внешние проявления беременности могут начаться в любой момент.

Конечно, речь не идёт об увеличении талии, но вот такие вещи, как специфические изменения черт лица, ногтей – это может сказать знающему человеку очень многое!

Кроме того, как бы она прекрасно не выглядела в девичестве, не надо забывать, что ей уже под сороковник, так что быть готовыми к неожиданностям негативного плана – тьфу, тьфу, Господи, избави! – тоже надо.

А теперь если предположить, что простое обращение в женскую консультацию может стать известным Паку – всё, война началась!

По моему обещанию г-ну Чею поделиться с ним инфой по Паку я рассудил, что делиться не стоит, во всяком случае, пока. Ни к чему она ему!

Дать ему то, что знают корейцы и так – он только подставит отца Сашеньки, если запустит это в работу. Дать русскую инфу – ещё хуже, мне тогда жить не больше недели.

Ладно, будем посмотреть!!

Включил компьютер, нашел сайт Корейских авиалиний, зарегистрировался online, собрал сумку, спустился вниз, рассчитался.

Время есть, а не отведать ли мне сейчас пекинской утки перед отъездом? Настоящей, а не ламинированной в конверты с печатями…

Если честно, гонконгская «пекинская утка» мне больше нравится, чем пекинская «пекинская утка». Во-первых, соус вкуснее, а во-вторых в Гонконге умеют делать такие порционные микробукетики из острых и пряных трав, которые придают блюду особый шарм.

В Пекине вместо этого подают нарезанный репчатый лук.

После ужина, как только вышел из ресторана, увидел приближающийся автобус 10А, быстрым шагом иду до угла, поворачиваю налево и заскакиваю в автобус, который подошёл к остановке одновременно со мной.

Через сорок минут я в аэропорту.

Ещё через двадцать – в свободной зоне.

Ещё через час – на борту и через четыре часа двадцать минут – в Инчоне.

Местное время – пять утра. Едва вышел в зал прилёта, причем самым первым с нашего рейса, потому что бизнес класс, да и почти бежал к паспортному контролю, да и багажа у меня нет, сразу увидел переминавшегося с ноги на ногу Джека, того самого, что вёз меня из Argo в Инчон.

Он, увидев меня, и что я его тоже увидел, разворачивается, и не спеша прогуливается по залу, доходит до лифта и едет вверх, в зал вылета.

Я иду, озираясь по сторонам, дохожу до эскалатора и тоже поднимаюсь наверх.

Джек достаёт на ходу сигарету и двигается на выход.

Я, видя такой разворот, направляюсь к соседним дверям, прохожу на улицу, подхожу к какой-то будке и делаю вид, что изучаю какую-то таблицу, а на самом деле смотрю на отражение Джека.

Он закуривает, и всё так же не спеша двигается в сторону парковки, я – параллельно ему.

Вижу его машину, подхожу к ней с другой, противоположной стороны, чем он.

Он мне знаком показывает, чтобы я прыгал в машину; и тут же с брелка открывает двери.

Я подхожу к машине со стороны другого ряда и сажусь на заднее сиденье.

- Здравствуйте, Джек! Вы опять встали рано из-за меня?

- Пустяки, я привык.

- Что-то не так?

- Я Вас сейчас отвезу в дом г-на Кима, Ваши вещи там, все Вас ждут. В мотель Вам больше не стоит появляться.

- Вы можете сказать, что произошло за время моего отсутствия?

- Я полагаю, лучше пусть мадам Сэнди Вам всё расскажет.

- Я с ней вчера говорил по скайпу, вроде всё было нормально, что случилось-то за ночь?

- Произошли вполне предсказуемые и ожидаемые вещи, мистер Алекс. Но будет лучше, если Вы всё узнаете из первых уст, извините.

И ещё: если Вам не трудно, ложитесь на заднее сиденье и можете даже вздремнуть. И пожалуйста, не поднимайте головы, пока я Вам не скажу, хорошо?

- Хорошо, договорились.

Я улёгся на заднее сиденье и уснул. Ехать всё равно не менее двух часов, в самолёте я позабыл поставить стикер «не беспокоить», и меня дважды поднимали, сначала к ужину, а потом к завтраку, так что всего-то спал не более трёх часов, да ещё и с перерывами.

ВСТРЕЧА

Проснулся я от непривычной тишины, да и ноги затекли. Вокруг темно, ни звука. Памятуя о просьбе Джека не поднимать головы, пока он не скажет, лежу, не шевелюсь.

Наконец, попробовал тихонько перевернуться на другой бок, и как только зашевелился, дверь машины распахнулась, сзади меня кто-то схватил, стал целовать в голову, и я услышал родной Сашенькин голос:

- Проснулся! Проснулся!

Вышел из машины, обнял Сашеньку, спрашиваю, а почему раньше меня не разбудила?

- Ты так сладко спал, устал с дороги, вот я стояла и ждала, когда ты выспишься!

- Сладенькая, ну зачем же так? Ты же знаешь, что самый сладкий сон для меня – в твоих объятиях!

- Да?? А ты думаешь, я сейчас дала бы тебе поспать, окажись ты в моих руках? – Рассмеялась она, лукаво глядя на меня счастливыми глазами.

- Да, пожалуй, не спали бы мы с тобой сейчас долго!

- Это мы сейчас в гараже, Джек когда привёз тебя, сказал, что ты спишь, он просил тебя лечь, от посторонних глаз, а сейчас, говорит, он так спит, я не решаюсь его будить, пусть кто-нибудь из вас его и разбудит.

Все сразу посмотрели на меня такими хитрыми глазами, а мне только того и надо!

Прибежала сюда, а ты на самом деле так спишь сладко, что и я не стала тебя будить. Пусть мой Варан поспит, а я покараулю его сон.

- И давно ты так стоишь?

- А, не важно! Пошли в дом!

Я взял сумку в левую руку, правой обнял Сашеньку, она прижалась ко мне, обхватив меня руками, и мы двинулись в дом.

- Ты знаешь, тебя «почему-то» поселили в моей части дома, вот смотри, здесь наш с тобой кабинет, а вот здесь спальня.

Спать ты будешь рядом со мной, это чтобы я могла тебе что-нибудь подсказать, ты же впервые в этом доме, с интерьером и порядками не знаком ещё, а так ты будешь чувствовать себя более комфортно.

- Ну, то есть ты у меня будешь в роли гида по этому дому, так? – Поддержал я её игру.

- Разумеется, а что же еще?!

- А должок за набранные очки?? – Я схватил её на руки, закружил по комнате, положил на кровать и стал целовать.

Она в первую минуту вздрогнула, обвила меня своими руками, ответила на поцелуй, но потом прикрыла мои губы рукой, мягко отстраняя меня.

- Саня, любимый, ну что ты делаешь?? Нас же ждут, и папа с Ником, и дядя Джек, а мы сейчас если с тобой забудемся, то это же сам знаешь, на сколько! Вставай, давай!

Ты иди, умойся с дороги, это вот там, а я тебя здесь подожду, и вместе пойдём.

- Вместе, вместе … А, ну да, ты же гид по дому! – Подмигнул я ей.

- Варан, Варан, Варан!!

Этот дом, Сашенькино Родительское Гнездо, был настолько для меня необычен, что я шёл по нему, таращась во все стороны, удивляясь, как традиционная скромность корейского жилища гармонично сочеталась здесь с роскошью отдельных предметов чисто европейского интерьера и всеми этими хайтековскими наворотами, которыми этот дом был оборудован.

Особенно хотелось бы отметить, что главной сверхзадачей этой эклектики было создать максимально комфортные и уютные условия для обитателей этого дома, а не выпячивать их благосостояние, как это зачастую бывает.

Мы прошли через весь дом, и попали во внутренний дворик.

Можно было бы сказать, в эль патио, потому что в организации пространства этого дворика неуловимо присутствовали итальянские нотки, ну или средиземноморские, это уж точно.

Наверняка над ним поколдовал какой-то талантливый архитектор, или ландшафтный дизайнер, как сейчас стало модно называть такого рода специалистов.

Я до сих пор очень четко представляю себе каждую деталь этого небольшого, метров двадцать на двадцать пять, пространства, но боюсь, что словесное описание не даст всей полноты впечатлений, которые производила при первом знакомстве эта площадка для отдохновения от трудов праведных!

Каждый элемент этого интерьера, каждый цвет или оттенок здесь жил своей жизнью, и в то же время все они были единым целым, создавая удивительную волну настроя на покой и созерцание!

Да к тому же мягкие утренние лучи солнца, ласково играющие со всей этой красотой, ещё более усиливали этот настрой.

За небольшим столиком нас ожидали г-н Ким-старший, Ник и Джек. Они о чем-то весело между собой шутили, на столе стоял на небольшой подставке, в который снизу была установлена маленькая свечка или горелка, прозрачный чайник с зеленым чаем с какими-то цветами.

В центре стола была ваза с фруктами и три вазы поменьше с орешками и конфетами.

Чуть в стороне от стола на подставке стоял большой термос, очевидно, с кипятком для чая, а рядом с ним миниатюрный электрочайник.

Всё предельно просто и рационально: наливаете из термоса в электрочайничек горячую воду, и через секунду у вас уже есть порция кипятка!

Перед каждым на столе стояла чашка, два места с двумя чайными приборами были приготовлены для меня и Сашеньки.

Мы как шли с Сашенькой по дому, взявшись за руки, так и предстали перед ними, забыв принять подобающий официальный вид. Я спохватился, только когда поставил сумку на землю, чтобы поприветствовать присутствующих. В первый момент этого движения я перехватил добрые лукавые взгляды всех троих мужчин, и в следующий миг – смущение и краску на лице Сашеньки.

Она выхватила свою руку из моей, я шагнул вперёд, поклонился им в корейском стиле и сказал:

- А-нни А-се-йо!

Мужчины встали, и тут Сашенька подбежала к ним, встала рядом, и они все четверо поклонились мне в ответ и пропели:

- ЗДРА-ВСТ-ВУ-ИТЕ- ДО-БРО-ПО-ЗЗА-ЛО-ВА-ИТЕ !

Я аж рот открыл, и был очень растроган!

Я видел, что говорили только мои близкие, а Джек только раскрывал рот.

Я знал, что для корейцев произнести звук «ж» - такая же проблема, как для русского неофита разобраться в особенностях произношения всех четырёх их звуков «х»

И я знал, как труден для них слог вроде «-ить» - всегда будет звучать как «-ити» или «-ите»

И до чего же я был растроган!!

После того, как мы расселись вокруг стола, а чай был разлит по чашкам, нам с Сашенькой первый, а всем остальным по «-надцатому» разу, после всех шуток относительно того, насколько я неприхотлив, раз проспал полтора часа в закрытой машине, «а бедная наша девочка всё караулит его сон», мы наконец приступили к главной теме встречи.

Прежде всего, я попросил рассказать мне, что произошло между Паком и г-ном Кимом за последние несколько дней.

Отец стрельнул глазами в сторону Джека, но тот сидел с совершенно невинным выражением на лице. Я решил отвести от него подозрения, и сказал, что это было очевидно и так, поскольку его напряженность чувствовалась еще накануне отъезда.

- Вы намекнули, что я не должен обращаться ни к кому из наших, да и потом, меня повёз в аэропорт м-р Джек, хотя я всегда прекрасно добирался на 6006-м автобусе.

Кстати, и из аэропорта меня сегодня забрал тоже он. – И я кивнул Джеку, дескать, спасибо.

- Так что же всё-таки произошло?

Я совершенно четко представлял, насколько щекотливую, даже провокационную ситуацию я создавал, начиная весь разговор с того, что задавал этот вопрос.

Я не один год общаюсь с корейцами, и прекрасно понимаю, как сейчас всё кипит внутри г-на Кима. Дерзость, возмутительная дерзость, когда младший вместо того, чтобы отчитаться о проделанной работе, начинает спрашивать у старшего, что да как!

Но дело в том, что я-то не кореец, не в смысле национальной принадлежности, а в том смысле, что, как совершенно верно отметил г-н Чею, ситуация прошла точку возврата, и в том числе и для нас с Сашенькой, и тут уже не до расшаркиваний!

Иными словами, я специально провоцировал такую ситуацию для того, чтобы вызвать у отца накал ярости в мой адрес, чтобы он разогрел свою психику, и тогда то, что я сообщу ему сейчас, он воспримет более трезво, без взрыва эмоций, поскольку вся злость и негодование будут сейчас потрачены на меня.

Пауза затягивалась, и это хорошо, мне надо заставить его взорваться.

Да, он скорее всего, и даже наверняка, будет держаться с достоинством, и не перейдёт на базарный крик, но пусть он заговорит, пусть выговорится! Не важно, что именно он сейчас скажет в мой адрес, для меня сейчас важно, чтобы он именно заговорил.

Отец молчал.

Я взглянул на Сашеньку – та была сейчас самым несчастным человеком на свете! У неё горели уши, на лице пылал румянец. Два её самых близких человека сейчас могут стать врагами на всю жизнь! «Что же это такое случилось с её Алексом, - Наверняка думала она, - Он же всегда такой предусмотрительный, должен знать хотя бы элементарные основы этикета, ну зачем, почему всё так??!»

Мне её было безумно жаль, но дело надо было довести до логического конца, иначе я просто не был уверен, что смогу удержать ситуацию под контролем. Когда расскажу об активности Пака в Гонконге, ведь любой на его месте пришёл бы в ярость, а возраст у него уже такой, что как бы мне этим сообщением не наломать дров.

- Так я жду!

Отец, не поднимая на меня глаз, повернулся к Джеку и проговорил, чеканя каждое слово:

- Джек, может хоть ты научишь этого … джентльмена, как следует себя вести?! – и в сторону Сашеньки: «Я чрезмерно разочарован, очень разочарован!».

Я поочередно взглянул на присутствующих: у Сашеньки стояли слёзы в глазах, Ник смотрел куда-то в сторону, у Джека играли желваки на скулах, и он, как тигр перед прыжком, готов был броситься на меня в любую секунду.

Отец отхлебнул глоток чая, вздохнул глубоко, задержал дыхание, медленно выдохнул через нос.

Еще секунда, и холодный рассудок вернётся к нему, и тогда можно будет начинать доклад.

Я встал, кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание, и когда все подняли глаза на меня, поклонился сначала отцу, потом Сашеньке, потом всем остальным, и заговорил:

- Я приношу свои глубочайшие извинения за этот свой психологический экспромт, мне крайне не хотелось Вас оскорблять, - Я еще раз поклонился отцу, - И я, конечно же, не хотел делать тебе больно, любимая, - И я поклонился Сашеньке.

- Но я сделал это исключительно для того, чтобы Вы, - Я опять повернулся к отцу, - Выплеснули свою злость на меня, и, благодаря этому, восприняли моё сообщение с холодным рассудком.

Дело в том, что г-н Пак, пытаясь мошенническим путём добиться опеки над Вашими активами в … Банке, предоставил туда год назад поддельные судебные решения о том, что Вы и Ваша дочь якобы признаны по суду недееспособными.

Сказать, что моё сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы, значит ничего не сказать!

Все сидели, разинув рот!

Когда они немного пришли в себя, быстро-быстро заговорили между собой по-корейски, жестикулировали, о чём-то спорили. Потом опять наступила пауза, и снова споры, и так, наверное, не меньше двадцати минут. Несколько раз упоминалось моё имя, на меня кивали, ссылались в своих аргументах, но на английский пока не переходили.

Я терпеливо ждал.

Наконец, дошла очередь и до меня, и первым заговорил со мной Ник:

- Скажите Алекс, а не могли бы Вы нам показать эти так называемые судебные решения?

- Нет, не мог бы. У меня их нет, они в банке.

- Копии?

- И копий у меня нет.

Я подробно пересказал суть моего разговора с г-ном Чею в той части, которая касалась семейства Ким. Рассказал, что банк до сих пор не смог провести верификацию этих судебных решений, как оказывалось давление на сотрудников банка, и пересказал доводы г-на Чею на предмет передачи мне копий этих бумаг.

Про Щура я пока умолчал. Ник славный малый, но такого рода инфа его могла только напугать.

- А не может ли быть так, что он просто над Вами подшутил? – Спросил Ник.

- ???

- Да Вы понимаете, кто такой этот Пак? Как он может влиять на такой банк??

- Дорогой Ник, я разве сказал, что всё это организовал лично Пак? У Пака на это не хватит ни ума, ни возможностей. Кто-то стоит над ним.

Конечно, люди этой породы, к которой принадлежит Пак, всегда стараются выглядеть крутыми, хозяевами мира. Но по сути все они пешки, пехота для грязной работы, и не более того.

Те люди, что стоят над ним, и держат его на коротком поводке, просто решили, а не разыграть ли нам тот факт, что Пак породнился с семьей Ким? Вот и всё!

- А Вы давно знаете г-на Чею? – Спросил Джек.

- Алекс вхож в его семью, его любят его дети и внуки. – Ответила за меня Сашенька.

Джек понимающе кивнул.

- Дорогой, ну рассказывай, почему из тебя надо каждое слово вытягивать?

- Сашенька, да ради Бога, ты скажи, что именно надо рассказать, и я ничего от вас не скрою! – Ответил я ей по-русски.

- ЧТО??

- Ну, вы все между собой говорите по-корейски, а ты меня упрекаешь, что я молчу, ну вот я и решил поучаствовать в дискуссии. По-русски!

Это вызвало такую бурю смеха и дружеских похлопываний по плечу, что я понял: всё, вся напряженность снята, работаем!

- Спасибо Вам за то, что Вы вовремя принесли нам эту информацию, - Впервые после той напряженности обратился ко мне отец, - Мы к ней еще вернемся, разумеется. А сейчас расскажите, пожалуйста, о результатах проверки наших компаний Вашими друзьями.

ОТЧЁТ О ПОЕЗДКЕ

Я достал компьютер, включил, приготовил флешку.

- А что, они Вам никаких документов не дали разве??

- Простите, сейчас.

Я достал документы на банковские ячейки, разложенные по отдельным файлам, и протянул их ему, объясняя, что пакеты лежат в ячейках, и что я не хотел, чтобы они пересекали границу. На всякий случай! А сейчас я покажу, а потом передам ему фотокопии каждой страницы.

- Для предварительного изучения этого достаточно. В бизнес-центр я с такими вещами не стал идти, а своего сканера у меня с собой не было. Поэтому я воспользовался своей камерой, из-за чего половина страниц с желтоватым оттенком, а другая – с голубоватым. Это когда я включил еще и настольную лампу, как стемнело.

- И кто же у нас злодеи, а кто честные люди?

- Вы лучше сами сначала просмотрите, потому что я их даже не читал. Как получил – упаковал по конвертам, определил в банковские ячейки – и назад в Сеул.

В этот момент Сашенька почему-то дернулась, отец спросил её, по-видимому, что такое?

Она ему что-то ответила, он ей, потом кивнул на меня, и что-то ещё добавил.

Ник в это время был в доме, пошел за продуктами для барбекю, как потом выяснилось, Джек тоже куда-то отошёл, так что мы были втроём.

Я повернулся к Сашеньке и спросил, что, что-то не так? Она помолчала немного, а потом, поглядывая на отца, сказала, что ей режет слух, когда я говорю, что вылетел из Сеула, собрался в Сеул, вернулся в Сеул …

- Почему ты никогда не скажешь, что едешь домой?

- Да просто потому, что Argo это не дом, а мотель. Я же не знал, сидя в Гонконге, что Джек привезёт меня сюда!

Отец улыбнулся и показал мне оттопыренный вверх большой палец, что в любой точке Земного Шара означало бы: «Молодец! Хорошо сказал!».

Сашенька смущенно и радостно обняла меня, и прижалась щекой к предплечью.

По их коротким репликам я видел, что привезённые мною материалы вызвали у них обоих живейший интерес. Что-то они подозревали и ранее, а что-то вызывало у них удивление, но они читали эти бумаги именно с живейшим интересом.

Я шевельнулся, оба взглянули на меня одновременно.

- Гмм, вы меня только простите ради Бога, мне хотелось бы отойти на пару минут.

- Это там! – показал мне рукой отец.

- Нет, вы не поняли, я бы хотел…

- Что??

- Где-нибудь отойти и выкурить сигарету.

- Да кури здесь, куда ты пойдёшь?? – Совершенно искренне удивился отец, и снова нырнул в аудиторские файлы.

Мы с Сашенькой переглянулись, хмыкнули, он опять поднял голову, улыбнулся.

- Что, поймали старика, и радуетесь? Давайте, давайте …

Я встал, подошел к симпатичному стилизованному домику, который мысленно окрестил «объект мангал», заглянул внутрь – точно мангал! Закурил.

Сашенька смотрит на меня, на экран компьютера – и опять на меня.

Подошла ко мне, прижалась, и прошептала:

- Саня, спасибо тебе!

-За что?

- Папа постоянно получает какие-то известия о происках Пака против нас, и если бы ты просто прямо сказал об этих подделках, он бы я не знаю … А ты так мудро сделал! На себя удар принял, чтобы папу поберечь, подготовить.

Даже я сначала не поняла, что ты делаешь!

-Но это же твой папа! Как я мог не думать о нем, ведь возраст уже …

Она подняла голову, посмотрела мне в глаза, вздохнула, хотела ещё что-то сказать, но только чмокнула меня в щёку, улыбнулась, и опять усевшись рядом с отцом, углубилась в документы.

- Эту флешку ты нам отдаешь? – Спросил отец, когда первое ознакомление с данными аудита было закончено.

- Разумеется, я же Вам её привёз!

Он опять показал мне большой палец, дескать, отличная работа!

В это время Ник стал заносить во дворик пакеты и коробки.

- Барбекю! – Кратко пояснил мне отец и подмигнул.

Да я ж разве ж против жеж?? Какой русский откажется от столь приятного времяпровождения?

Через минут десять появился Джек, на нём, видимо, была возложена ответственность за обеспечение напитками.

- Алекс, сегодня Вы нам будете готовить мясо! – Торжественно объявил отец.

Я знал, что это почётная обязанность, так что воспринял это с благодарностью.

- А что Вы будете пить? Пиво? Или виски? Может быть, соджу?

- Пиво я вообще не пью, извините. И если не возражаете, я бы вообще сейчас ничего не пил.

- Алекс русский, и пить он умеет так, что вы просто не поверите!! – Заявила Сашенька. – Однажды, это ещё было, когда он только-только у нас появился, наши мужчины на него обиделись и решили напоить.

- А за что обиделись? – Спросил Ник.

- За то, что после караоке у него не болит голова, а они каждый раз … В общем, по офису поползла идея напоить Алекса так, чтобы он тоже мучился потом.

Мы специально пригласили мастера по питью (drink-master), чтобы он его напоил. И Вы знаете, он упоил этого мастера, всех упоил, а сам как ни в чём ни бывало, совершенно трезвый поехал к себе в отель!

Все тогда были просто в шоке от этого, он же выпил больше семи стаканов чистого виски!! Это почти полтора литра! А все мои сотрудники просто попадали к концу вечеринки!!

- А ты что, там тоже была? – Спросил Ник.

- Да, мне тоже было интересно, сможет ли Алекс выдержать такой натиск. Он мне потом рассказал, что у русских есть специальный ген, который помогает им выжить при большой дозе алкоголя.

Отец и Джек посмотрели на меня очень внимательно – понятно, что взрослые мужики про ген, может, и поверили, но и что такое полтора литра, уж они-то знали!

Когда мы уже сели за стол, Джек опять спросил, что и в какую посуду мне наливать.

Я сказал, что мне вообще ничего не хочется, извините. Я тем более с дороги!

На самом деле, конечно же, мне просто не хотелось дышать на Сашеньку парами алкоголя.

Мужчины стали настаивать, и мне пришлось всё рассказать, как было на самом деле.

А было вот что:

После нескольких походов в караоке корейцы на самом деле обиделись на меня за то, что на следующий день я начинал свой день как обычно, а вот они – с дикой головной болью, с жесточайшим похмельем, от которого они отходили потом всю субботу. Я же, если выпивал за вечер пять – шесть рюмок виски, наутро чувствовал себя как обычно, и вот это-то их и раздражало.

Когда я приходил с коллегами в караоке-клуб, мне в качестве собеседниц, или как правильно это назвать, попадались разные девушки, как умеющие говорить по-английски свободно, так и почти не говорящие совсем.

И я тогда еще не знал отличия в привычках по употреблению алкоголя у нас и у них.

В России, как правило, когда звучит тост, выпитая не до конца рюмка вызывает реакцию вроде «ты нас не уважаешь».

В Корее вы можете просто макнуть губу в рюмку и поставить её на стол, и это в порядке вещей.

А вот рюмка, в которой осталось меньше половины напитка, обязательно будет долита доверху кем-то из присутствующих. Тем самым он проявляет к вам уважение.

Получилось так, что звучит тост – я выпиваю рюмку, а девушка, которая ко мне приставлена, тут же наполняет её опять.

Я ей показываю, что мол, тогда ты тоже пей. Отказаться она не может, работа такая, и скрепя сердце пьет со мной. Таким образом, за вечер мне меняли до пяти девушек, потому что одну за другой их просто выносили.

В тот раз, когда они решили меня накачать, мне как раз попалась свободно говорящая по-английски девушка. Смотрю, она вся трясется, а её подруги, сидящие с моими коллегами, смотрят на неё сочувствующе.

- У Вас какие-то проблемы? Вы чем-то напуганы, или мне показалось?

- Да … Все девушки здесь Вас боятся, Вы их нарочно спаиваете …

Я был просто в шоке от такого заявления, и мы с ней стали выяснять, как и почему это происходит. И вот она-то и объяснила мне, что раз звучит тост, то пить до дна в Корее вовсе не обязательно.

- Здорово! – Обрадовался я, - Вы знаете, на самом деле, если Вы пить не хотите, я, разумеется, не буду Вас заставлять, что за глупости!! Вы просто не поднимайте рюмку, и всё, какие проблемы?! Просто если вы поднимаете рюмку и предлагаете выпить, то и сами должны пить, верно? А не хотите – не надо.

Она обрадовалась, и у неё как камень с души свалился! И вот тут-то она мне и сказала в благодарность за мою доброту, что сегодня меня будут поить до упора, она это поняла из откровенных разговоров моих коллег, они этого не скрывали, потому что я по-корейски не понимаю.

Я подумал немного, и спросил девушку, а не хочет ли она мне помочь?

- Как?

-Они будут наливать мне виски, а ты забирай у меня из рук стакан и тихонько подменяй виски на зеленый чай, идет? Они знают, что у меня ваш зеленый баночный чай вызывает отвращение, и никому ничего и в голову не придёт! Договорились?

- Договорились! – Обрадовалась та, ей всё это уже становилось интересно.

Вскоре появился тот самый мастер. Это был на самом деле Мастер – большой, тучный!

Работал он изумительно: выстроил пирамиду из стаканов, открыл две бутылки виски и дюжину пива, и стал жонглировать бутылками, наполняя на ходу стаканы, причем в каждый попало совершенно равные порции виски и пива, и ни капли не было пролито.

Все зааплодировали, стаканы раздали присутствующим.

Я заявил, что это пить не буду, потому что не пью пива в принципе.

- Тогда, Алекс, мы Вам дадим порцию виски, равную по объему нашим порциям с пивом!

- Да ради Бога!

Мне наливают и передают полный стакан виски.

Я откидываюсь слегка, опускаю руку со стаканом на колени, девушка мне тут же меняет его на такой же стакан с жидкостью того же цвета.

Кто-то произносит тост, мы все встаем, все отхлебывают по глотку, я тоже.

Звучит призыв – Алекс должен выпить по-русски, т.е. до дна.

Я говорю, а почему бы и нет, но уж если по-русски, то хотя бы кто-то хоть один должен выпить со мной тоже до дна!

Лёгкое замешательство, назначается жертва, и мы с ним выпиваем по стакану – я зеленый вонючий чай, а он – стакан виски с пивом.

Меня натурально корёжит, потому что вкус этого чая напоминает … ну ладно! Корейцы смотрят на меня сочувствующе, я сажусь и закусываю.

Через минуту жертва в ауте – спит сном младенца.

Следующий тост – и всё повторяется снова!

Когда остались только трое руководителей верхнего звена, девушка мне шепчет, что они что-то заподозрили, надо что-то делать. А что делать – ладно, говорю, сейчас тогда не меняй стакан, выпью на этот раз.

Очередной тост, и когда я протянул руку со стаканом, чтобы чокнуться с очередной жертвой, в мою руку впиваются пальцы нескольких человек, они берут мой стакан и по очереди нюхают, что же там всё-таки у него в этом стакане??

В И С К И !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Оставшиеся «в живых» корейцы смотрят на меня с суеверным ужасом, а я, как ни в чём ни бывало, напоминаю очередной жертве, глядя на неё чистыми доверчивыми глазами: «One shot!»

И с тех пор «почему-то» никто никогда не пытался посоревноваться со мной в литрболе – отстали!

Ну а мне того и надо, каждый пьет, если хочет, и не пьет, если нет.

А девушка эта была из категории no touch, и в конце вечера она меня робко спросила, а можно я к Вам буду проситься, с Вами безопасно, оказывается, и Вы не пристаёте …

- Да, пожалуйста, а как ты подругам объяснишь, почему тебе хочется со мной работать?

- Не думала даже …

- А ты скажи, что интересуешься поэзией, русской и английской, и этот русский тоже. Вряд ли среди них кто-то сможет поддержать разговор на эту тему!

Она рассмеялась: «Идёт, тем более что я студентка филологического!»

Потом ещё раза два, или три, она попадала ко мне, и мы с ней каждый раз тихонько хихикали, что мы - соавторы открытия таинственного русского гена!

А вот моими коллегами эта моя шутка про особый «русский» ген была воспринята как незыблемый факт, как истина в последней инстанции!

- Ах, вот значит, как!! – Сашенька смеялась от души, больше всех, - Так ты, значит, всех нас тогда тривиально обманул!

- Ну, извини, так получилось, дорогая!

А отец и Джек только переглянулись с улыбкой, при чём на их лицах, особенно у отца, читалось явное облегчение – слава Богу, этот русский не алкоголик!!

В КАБИНЕТЕ КИМА

После того, как с барбекю было покончено, Сашенька принялась всё убирать и наводить порядок.

- Мы дали отпуск прислуге, чтобы никто тебя здесь не увидел, - Пояснила она мне.

Я смотрел, как споро она всё это делала, и думал про себя, насколько всё-таки правильная эта семья! Несмотря на то, что они были богатыми, простая работа по дому не считалась ими чем-то зазорным. Обыкновенные простые люди, в общем, не то, что некоторые наши, вылезшие из грязи в князи!

Ник куда-то уехал по своим делам, а меня отец и Джек позвали наверх.

Когда уселись за столом, который сам по себе был чудом техники, к моему креслу подошёл Джек, что-то нажал, и из стола выдвинулась настольная лампа, как я поначалу подумал.

Оказывается, это была вытяжка!

- Если захотите покурить, включаете вот здесь, и она будет всасывать в себя дым. – С улыбкой пояснил он.

На столе появились чашки, и все необходимые приборы для чаепития.

Мне Джек поставил кофе-машину.

- Чтобы опять не уснул! – Пошутил отец.

Наконец с приготовлениями было покончено, и мы приступили к делу.

- Было ведь что-то еще, чего Вы не хотели говорить при всех? – Спросил Джек.

Я кивнул, и пересказал всё, что мне говорил про Щура г-н Чею. Когда я закончил, отец что-то сказал Джеку, и тот обернулся ко мне:

- Вы только извините, нам с г-ном Кимом проще объясняться по-корейски. Вы пока попейте кофе, покурите, если хотите, а мы это всё обсудим и потом все вместе еще раз поговорим, хорошо?

Я улыбнулся, кивнул им, мол, «нет проблем!», и занялся кофе-машиной.

Говорили они достаточно долго, и было видно, что это известие их не сильно озаботило. Из всего, что они говорили, я понял только, что пару раз были упомянуты Штаты, ну и разумеется, Пак и этот самый Щур. И ещё я обратил внимание, что Джек пару или тройку раз произнёс слово «аппа», обращаясь к г-ну Киму.

«У них это что, национальная традиция такая, размножаться на стороне?» - Подумал я, посмеиваясь в душе, а потом сам же себя и поправил мысленно: «Не суди, да не судим будешь! Сам-то…»

- Я буду говорить и за себя, и за г-на Кима, - Обратился ко мне Джек, когда они закончили совещаться. – Вы спрашивали в самом начале, что происходило между г-ном Кимом и г-ном Паком в последнее время. Скажите, а у Вас есть какие-то свои догадки на этот счёт?

- Разумеется. Я думаю, что когда Пак узнал, что его акции в компаниях г-на Кима размыты, ему это очень не понравилось, и он мог высказаться на сей счет в таком духе, что так между родственников не поступают, и т.д.

Ну и кроме того, Вэйн мог проговориться отцу, что ничего не слышал о Сэнди вот уже долгое время. В этом случае Пак мог намекнуть на возможность судебного иска против неё.

Я не знаю всех тонкостей корейского законодательства на этот счет, просто предполагаю, что что-то такое могло иметь место.

Они опять заговорили по-корейски, правда, не так долго, как в первый раз.

- Вы почти правы. Г-н Пак предложил г-ну Киму забрать назад ту часть уставного капитала, что была вложена недавно, после чего Пак намерен выкупить у г-на Кима контрольный пакет акций компании (…), но г-н Ким отказался.

Тогда Пак сказал, что он и его люди потратили много денег и сил на раскручивание компании, а теперь их просто выкидывают из лодки, даже не сочтя нужным об этом предупредить, и он это воспринимает как личное оскорбление, принял к сведению, и так это не оставит.

- Г-н Ким не смог бы этого сделать, даже если бы и хотел! – Сказал я,- Наверняка инвестирование этих денег в экономику Кореи было главным условием Бюджетного Комитета Генеральной Ассамблеи47. И даже если бы г-н Ким просто попытался бы продать компанию, не меняя размера её уставного капитала, он бы тем самым превращал эти деньги из инвестиционных в чистые и свободные. И это ему просто так с рук бы не сошло!

47 - Генеральная Ассамблея – Парламент Республики Корея

- Вы совершенно верно это отметили!!! Но мы не сочли нужным объяснять эти детали г-ну Паку.

Кроме того, когда он получил отказ, бросил со злостью, что он воспринял как личное оскорбление ещё и тот факт, что г-н Ким нашёл где-то ТАКИЕ деньги, и даже не счёл нужным поделиться этой новостью с ним, отцом мужа его дочери!

- А что, Пак всегда делиться подробностями и деталями своего бизнеса с Вами? – Удивился я, обращаясь к отцу.

- Ну конечно же нет!! Просто он, видимо, уже считал себя большим боссом, а его выкинули, как нашкодившего щенка!

- И он не знает, откуда Вы взяли эти деньги?

- Похоже, пока нет.

- Типичный менталитет мелкого бандита! – Хмыкнул я, наблюдая сквозь приспущенные веки за ними обоими, среагируют или нет на то, что я сказал? Ведь до этого никто из них не говорил мне, что Пак – глава ОПГ.

Они с улыбкой кивнули, но промолчали. Значит, среагировали! Отец что-то коротко спросил у Джека, тот помолчал и ответил отрицательно.

Неужели отец тогда на самом деле случайно оставил в нашем с Сашенькой номере в мотеле Argo это досье на Пака?? Да, похоже, он на самом деле тогда забыл его, и уверен, что я просто всё равно не смог его прочитать!!

И Сашенька тоже наверняка не читала, иначе бы уже давно стала задавать неприятные вопросы, по-видимому решил он.

Ладно, тогда и я промолчу!

- А разлад Вэйна с Сэнди он не упоминал? – Спросил я, чтобы поменять тему.

- Нет, об этом разговора не было.

«Пока не было, ребята, пока не было! Когда начнут проявляться симптомы беременности, вот тогда уже будет не до смеха!» - С тоской подумал я про себя.

- Ну хорошо, а что вы думаете по поводу этого Щура?

- Щуна.

Пришлось объяснить им, что это имя я произношу именно так, поскольку оно созвучно с украинским словом «щур», и что это слово означает.

И опять они заговорили по-корейски, и вновь никакой напряженности или тревоги в их голосах не чувствовалось.

Потом заговорил отец:

- Мы знаем про этого субъекта достаточно много. Американцы прислали нам официальный запрос на выдачу этого господина; они завели на него уголовное дело по факту нескольких убийств на территории Штатов. Один из убитых – агент ФБР, так что ему грозит электрический стул.

- Российская Федерация принципиально не выдаёт своих граждан другим странам, а как обстоит дело в этой части с законодательством вашей страны?

- Ну, во-первых, на основании вида на жительство во Франции, он получил сначала американский гринкард, а потом и гражданство. Так что американцы требуют выдачи своего гражданина, а не гражданина Южной Кореи.

О двойном гражданстве здесь речь не может идти, потому что, принимая гражданство США, он автоматически отказывается от гражданства той страны, откуда он родом. У американцев такое правило!

- А почему он так сложно шёл к американскому гражданству? Ведь граждане Южной Кореи достаточно свободно въезжают в США, и сейчас вроде бы даже рассматривается вопрос о безвизовом въезде южнокорейцев в эту страну. Да и гражданство вашим людям американцы дают без проблем. С ним что-то не так?

- Да, это долгая история. Здесь, в Корее, он тоже обвиняется в убийстве, поэтому и бежал из страны, служил в Иностранном Легионе, отсюда и вид на жительство во Франции.

А после принятия американского гражданства, как я уже говорил, он автоматически лишился корейского гражданства, и единственное, что его юридически связывает в настоящее время с Республикой Корея, это обвинение в убийстве.

«Хм, «правило такое у американцев», и «он автоматически лишился корейского гражданства»! Из каждого правила бывают исключения, уж мы то знаем! Вот бы и у нас всех тех, кто получает гражданство другой страны, автоматически лишали бы гражданства российского! А то развелось тут всяких…»

- Всё равно мне не понятно. Ладно бы это было лет пятьдесят-сто тому назад; сделал качественные левые документы, и нет проблем!

Но сейчас-то как он перемещается из Кореи в Гонконг и обратно, если его разыскивает Корея, разыскивают Штаты? Как он проходит паспортный контроль с левыми документами?

По своим его бы сразу задержали, а сделать себе левый паспорт он не может – компьютер всё равно вычислит его по биометрическим данным, ведь он в международном розыске! Что здесь не так? И где он сейчас находится, это известно?

- Вы знаете, мы им специально не занимались, но сейчас, конечно, всё ещё раз проверим, так что можете заверить своего друга-банкира, что этот назойливый господин в скором времени перестанет ему досаждать.

То, что они никак не среагировали на туфту, которую я тут прогнал насчет невозможности пересечения границ, было понятно. Кто же станет рассказывать, как это делается?! Дело было не в пунктах пересечения госграницах, а в том, как они отреагировали на Щура!

Я смотрел на них, и никак не мог понять, это они так шутят, или прикалываются?? Я же ясно сказал, что к чему! Ладно, я повторюсь, мне не трудно!

- Я прошу прощения, но мне бы хотелось ещё раз обратить ваше внимание вот на какой момент.

Поскольку в гонконгском банке лежат эти фиктивные судебные решения, то команда, стоящая за спиной Пака (давайте я их буду называть коротко «Пак»), так вот, Пак сделает всё, чтобы Вы, - я поклонился отцу, - Или Сэнди, ни при каких условиях не появились в этом банке.

И не надо забывать, что ещё совсем немного времени, и Пак узнает о происхождении денег, с помощью которых были размыты его акции, и тогда счет времени вообще уже пойдёт на дни!!

Раз Вы занялись старыми семейными активами, то и Гонконгские тоже не за горами, верно?

Вот это всё понятно?

Я переживаю сейчас куда больше о Вас, - Я опять поклонился отцу, - Чем о своём гонконгском друге, хотя бы просто потому, что сейчас на острие именно ВЫ!

«А ещё вы, ребята, не знаете, что Сашенька - Сэнди ждёт ребенка!» - С тоской подумалось мне опять.

Похоже, на этот раз до них дошло!

Они опять заговорили по-корейски, и проговорили даже дольше, чем в первый раз, причём иногда на повышенных тонах. Да, вот сейчас до них на самом деле дошло!!

Наконец Джек сказал:

- Да, Вы, безусловно, правы, и спасибо Вам за Ваш анализ ситуации и заботу о нашем отце.

Проговорился! Он так и сказал «о нашем отце», а не «об отце Сэнди»! Я сделал вид, что ничего не заметил, и поблагодарил их за такую высокую оценку. Мы все трое улыбались, а когда встали, отец пожал мне руку двумя руками, с улыбкой глядя в глаза.

Джек тоже пожал мне руку вслед за отцом, а потом любезно проводил меня к Сашеньке.

- Ну наконец-то Джек и два Варана закончили свои мужские разговоры! – Таким возгласом встретила меня моя Сашенька, и мы обнялись, стали целоваться, и тут она вдруг отпрянула от меня, как чёрт от ладана!

- Что не так, дорогая??

Она смущенно посмотрела на меня, лицо покрылось пунцовыми пятнами.

- Прости, но это, наверное, оттого, что у нас в семье никто никогда не курил. Только не обижайся, но вдруг стало так неприятно, что от тебя пахнет табаком. Наверное, я просто переволновалась и устала.

- Нет проблем, это ты меня извини, - Сказал я, и пошёл в ванную. Умылся, почистил зубы, обнюхал одежду – не пахнет.

«Ну вот и начался у моей Сашеньки токсикоз!» - Подумал я с тоской. Машинально достал пачку с Данхиллом, посмотрел на неё, посмотрел вокруг – куда бы её выкинуть?

Выкинуть-то не проблема, определим куда-нибудь! А вот как быть с Сашенькой? По идее, её надо куда-то прятать. Если на работе что-то такое произойдёт, слухи мгновенно поползут, а это, считай, пошёл отсчет на сутки, если не на часы. Особенно если брать во внимание, что Пак уже и так озлоблен. Надо срочно что-то предпринимать! И первым делом, Сашенька должна поставить отца в известность, что она в положении.

Отец сейчас заперся с Джеком; если бы Сашенька знала, что он её брат, это в какой-то степени облегчило ситуацию, но она этого не знает. Если, конечно, я не напридумывал с отцовством старого Кима по отношению к Джеку. Но Джек к ней относится как к сестре, с нежностью, но не как посторонней женщине, а именно как к родственнице. Хотя и это ещё не о чём не говорит.

Ладно, не о том надо думать, а о том, как, во-первых, убедить Сашеньку сказать об этом отцу, это раз. Во-вторых, надо думать, куда её спрятать.

Стоп! Она – глава корпорации, и если её сейчас, без соответствующей подготовки, устранить от руководства, то не уверен, что корпорация будет в порядке всё это время. А времени надо много: семь с половиной месяцев до родов, и потом ещё непонятно сколько – год???

Уфф … Что делать-то?? А понятно, что – сначала она говорит отцу, а потом мы все вместе решаем, что и как делать. Ну, это если он меня за это не пристрелит, как бешеную собаку!

Всё, пора идти к ней.

- Ты меня прости, пожалуйста, сама не знаю, что на меня нашло. Я просто устала, наверное, и испереживалась. То этот тайфун, то эта «недееспособность» …

- Сашенька, скажи честно, ты просто решила мне ещё одно очко в счёт поставить, признавайся! – Попробовал я перевести всё в шутку, - Я этот косяк за собой с удовольствием признаю!

Она задумалась на долю секунды, потом рассмеялась: «Да, давай мы тебе ещё на одно очко счёт выставим!»

ПЛАНЫ НА БУДУЩЕЕ

- Жара спадает, Саня, давай пойдём сейчас во внутренний дворик, я очень хочу тебе что-то показать необыкновенное! – Потянула меня за руку Сашенька, едва я вышел из душа.

Когда мы с ней вышли во дворик, она провела меня к задней стене ограды, выполненной в стиле крепостной стены, выложенной из крупного камня..

- Вот, смотри, поднимайся по этой лесенке, но спиной вперёд, хорошо?

Я аккуратно ступал, повернувшись спиной по направлению движения. Мы поднялись на стену, там была маленькая смотровая площадка, с ограждением в виде изящной кованной чугунной решетки. Она шагнула ко мне, и попросила закрыть глаза, и когда я закрыл, положила на мои глаза свои ладошки.

- А теперь медленно поворачивайся, но не подглядывай, я скажу, когда открыть глаза, хорошо?

Я медленно повернулся к ней спиной, а она старательно прикрывала мне глаза своими руками.

Она взяла мою руку и положила её на перила ограждения.

- Держись! Держишься? А теперь открывай глаза!

Я открыл глаза и обомлел! У меня из-под ног уходила почти вертикально вниз цельная скала, у подножия которой протекал ручей. Ручей начинался где-то справа, а как раз под нами поворачивал и тёк вниз, удаляясь где-то там, внизу.

Скала, на которой была выложена наша «крепостная стена», служила подошвой, ну или фундаментом для всего участка семьи Ким. Слева она слегка приподнималась, а потом круто обрывалась. Справа же она тянулась еще как минимум на три-четыре участка, по крайней мере, если судить по ширине участка Ким. А снизу, как я уже говорил, её «омывал» ручей, круто менявший своё направление как раз у нас под ногами!

Фотография, сделанная мобильным телефоном, к сожалению, не может передать всё очарование этого вида!

Вид со смотровой площадки внутреннего дворика

Я повернулся к Сашеньке и обнял её за талию, привлёк к себе, и мы так стояли некоторое время, любуясь этим видом в быстро таящем свете уходящего дня.

- Как твой папа принял известие о том, что у нас с тобой будет маленький? – Спросил я.

- Ты не представляешь, он сначала смутился, по-моему, а потом посмотрел на меня такими растроганными глазами! Обнял меня, стал гладить по голове, как в детстве, или как тогда, когда какой-то Варан проглотил моё бедное сердце, и всё не отдавал мне его. – Она лукаво взглянула на меня, а я сильней прижал её к себе, - И он всё шептал, что его Санни наконец-то нашла своё счастье!

А потом он встрепенулся, и спросил, а твой Варан знает??

Я призналась ему, что тебе сообщила первому.

Он тогда произнёс только: «И??»

И тогда я рассказала ему о том, как боялась тебе это сказать, и как ты это принял, а он вздохнул ещё раз, и прошептал, что моя мама радуется, видя, что ты наконец-то нашла свою любовь!

Вот так он узнал, что у нас будет маленький, а когда стал мечтать, как он будет играть с внуком, вот тут-то я ему и сказала, что ты уверен, что будет девочка.

Я еще гадала, поверит ли он, что ты на самом деле умеешь определять на таких сроках, а может, не поверит, и тогда просто промолчит или поменяет направление разговора, чтобы меня не расстраивать. А он знаешь что сказал?

Он пожал плечами, и только спросил, а как назовёте мою внучку? – Она улыбнулась – Не нашу дочь, а его внучку, представляешь?

Я сказала, что Анна. А он: «Отличное имя!»

А потом мы болтали о всяких милых вещах, он вспоминал, как они с мамой ждали меня…

А почему ты спросил?

- Хотел посмотреть, ты так же боялась ему сказать, как боялась обрадовать меня?

- Я не боялась сказать ему, ты знаешь … И не сказала даже, а просто пришла поделиться своей радостью, и чтобы он тоже порадовался. Я нисколько не сомневалась, что он примет это с радостью.

А почему я так боялась сказать тебе, это не то, что я говорила на самом деле. Я просто смалодушничала, когда стала ссылаться тебе на своих подруг, да это было малодушие с моей стороны!

На самом деле мне было неудобно и страшно, что я тебя поставила в такое положение, что ты не в своей стране будешь вынужден отстаивать нашу любовь, и это при том, что все наши законы против нас! А за законами сидит этот … Пак и всё его лисье семейство, как о нём всегда говорит мой папа! И именно это не даёт мне покоя. Я знаю, что ты не отступишь, но если они тебя убьют, как когда-то он убил мою маму, - Она сглотнула, - Я не смогу жить!

ВОТ ЭТО ДА!!! А я-то думал, у неё это из головы вылетело, и всё такое, а она меня жалела!!

Да, она же заплакала именно тогда, когда я обрадовался, и как-то всё отводила глаза, и эта фраза, что она думала, что я ей скажу «не время, позже» - тоже оттуда же!

Хотя по большому счёту, есть брак с Паком, не было бы этого формального брака – в её возрасте прерывать беременность – непозволительный риск и просто безумие!

- Сашенька, ты знаешь, нам с тобой всё-таки надо быть ещё более открытыми друг с другом!

- А ты ведь думал о том же тогда, в Argo.

- Да! Только я боялся напомнить тебе о Паках, чтобы не омрачать эту радость, а ты в это же самое время думала, получается, о том же самом, и жалела меня! Если честно, ты меня сейчас сразила наповал!

- Только сейчас?? – Кокетливо подняла брови Сашенька. – У жены, похоже, уже токсикоз начинается, а он всё её за простушку держит!

Вот тут я чуть не упал, и смотрел на неё, как дурак, выпученными глазами. Она обняла меня, поцеловала. Потом внимательно посмотрела в мои глаза, покачала головой.

- Так что, ты спросил меня, как папа принял новость, чтобы выяснить, сказала ли эта простушка ему, или всё еще стесняется сказать, в свои тридцать восемь-то лет! Она же в джунглях живет, что такое токсикоз – не знает.

Да нет у меня никакого токсикоза, я просто хотела, чтобы ты заранее поговорил с отцом на эту тему. Когда начнется – будет поздно!

Мне оставалось только воздеть руки к небу и заорать: «Я не понял, кто тут мысли людей читает, и кто тут вообще на самом деле варан??!!»

Она опустила мои руки, обняла меня, прижалась и прошептала, покрывая поцелуями моё лицо:

- Да ты, ты Варан! Ты, как мужчина, всё правильно делал – оберегал меня.

Это я – эгоистка, мне надо было вовремя всё тебе сказать, что я вижу, что понимаю, о чём ты думаешь. Поддержать тебя, а не мучить понапрасну, тебе ведь сейчас и так нелегко. И это же я должна была сказать про большую открытость, а ты меня и тут опередил. Прости меня!

- Да?? Вот так взять и простить??! Да одно это тянет на десять баллов, не меньше!

- Как скажешь, о, мой Повелитель! – И она ещё раз поцеловала меня в губы.

Мы опять сидели втроём в кабинете у отца, только на этот раз не было Джека, зато была Сашенька.

Когда мы вошли, он улыбнулся, жестом пригласил нас располагаться.

- Ты запомнил, как включать вытяжку? – Спросил он и подмигнул мне.

- Я постараюсь разобраться. – Нажал кнопку, вытяжка выползла из стола, коснулся её колпака, и она тихонько зашуршала, всасывая воздух.

- А у тебя сигареты ещё есть? Или надо довезти? Сколько ты куришь в день?

- Две пачки за три дня. В запасе есть ещё три пачки.

- Т.е. к концу недели надо тебе еще блок взять, тебе ведь выходить и светиться сейчас не стоит - Он посмотрел на Сашеньку, и та нетерпеливо махнула рукой, дескать, знаю, ну а как же! И подмигнула мне.

- Я правильно понял, у нас два вопроса: куда спрятать нашу девочку, когда станет заметно её интересное положение, и как нам себя вести с Паками в ближайшее время, имея ввиду и это, и вопрос с активами в Гонконге, так?

- Да, аппа, именно это мы и хотели с тобой обсудить.

- Есть еще третий вопрос, но тут я вам, к сожалению, не советчик. Я имею ввиду, кто заменит её на фирме во время её долгого отсутствия. – Вмешался я.

- Да, Алекс прав. У тебя есть какие-нибудь соображения на этот счёт? – Он посмотрел на Сашеньку.

- Придётся пока тебе, аппа. Я другого выхода просто не вижу.

Когда я буду носить второго ребёнка, Алекс к этому времени освоит корейский, и тогда пусть руководит он, да и с Паками мы разберемся уже к тому времени, а пока – только ты.

- Ты посмотри, Алекс, она уже всё решила! – Рассмеялся отец. – Ну что же, надо так надо. С этим вопросом покончено. Где ты планируешь дожидаться родов, и как мотивируешь своё отсутствие на столь долгий срок?

- Болезнью.

- Какой?

- Не знаю пока. Надо будет с кем-нибудь посоветоваться.

- С кем ты будешь советоваться на эту тему??

- Да, ты прав, советоваться не с кем. – Она посмотрела на меня.

Пусть Алекс придумает что-нибудь. Вот он сейчас рот раскрыл, скажет, что он не медик, а потом, как всегда, что-то такое придумает, что все будут удивляться, как это они сами не догадались??

Алекс, подожди, не спорь, я же знаю, что я говорю!

- В Корее лучшая в мире медицина, - Сказал я, - Нам надо осторожно выяснить, с какими заболеваниями корейцы обычно выезжают лечиться за границу. За границу – понятно зачем, чтобы коллеги не особенно рвались навестить нашу бедную девушку.

- Ну, я же говорила!! – Воскликнула Сашенька и захлопала в ладоши. – Я посмотрю в интернете, куда и зачем ездят корейские страждущие, а ты мне потом подберешь болезнь!

- «Подберешь болезнь!» - Ну и шутки же у Вас, мадам!

- Ладно, с этим тоже ясно. Где будешь дожидаться срока, и где будешь рожать? – Спросил Отец.

- Ты чего улыбаешься? – спросила меня Сашенька?

- У нас в России есть очень популярный советский фильм, его все пересмотрели по нескольку раз. Называется «Семнадцать мгновений весны», так там несколько серий подряд решалась схожая проблема, почти как у нас с тобой, - И я пересказал сюжет фильма Татьяны Лиозновой о злоключениях радистки Кэт, - Только там была языковая проблема, а у нас получается ещё сложнее, сам факт беременности и родов является проблемой!

- Да! Я же жена русского, вот поэтому и проблемы у нас с этой радисткой схожие! – Рассмеялась Сашенька.

- Всё верно, вот и мы переходим к ещё одному пункту – как решить этот вопрос с твоим формальным браком с Вэйном! – Вставил отец. – Думала над этим? И кстати, ты когда с ним общалась последний раз?

- Где-то за пару дней до того, как мой Саня ко мне приехал. Он сам позвонил мне и сказал, что оплатил счета за дом.

- И всё?

- Всё.

- Алекс, ты меня прости, но я думаю, ей надо было бы звонить ему иногда, они же не общались уже почти два месяца, а это могло насторожить Паков.

- Я ему СМС-ки несколько раз посылала, спрашивала, как он и что с ним! Я не совсем уж дура!

- А он не спрашивал, где ты и почему не приезжаешь в ваш дом? – Спросил я.

- Конечно, спрашивал! Я, как всегда, написала, что немножко неважно себя чувствую, и мне пока лучше пожить в доме у папы.

- Хорошо, а раньше такое случалось, что ты переезжала к папе?

- Конечно!! Он как пропадёт где-то, а потом появляется, я его отчитаю, а вечером еду сюда. Так было не раз и не два.

- А было такое, что ты задерживалась у папы, и для того, чтобы оправдать сроки проживания здесь, ты ссылалась на здоровье?

Они оба поняли, к чему я клоню; отец поднял вверх большой палец и показал мне.

- Да, конечно, я каждый раз именно так ему и говорила.

- А ты называла конкретное недомогание, или просто ссылалась на плохое самочувствие?

- Я же говорила, аппа, вот видишь, он мне уже и болезнь подбирает! – Расхохоталась Сашенька.

- Хорошо, а было такое, что он приезжал за тобой сюда, или приезжал проведать?

- Да, было пару раз.

Я тогда как будто знала, что это потом может пригодиться, и так его отчитала за этот приезд сюда!!! Я сказала, что не надо было доводить меня до полуобморочного состояния своим безответственным возмутительным поведением, а не приезжать сюда, изображая заботливого мужа! А папа меня тогда поддержал. Он в очень жесткой форме сказал тогда Вэйну, что я права, и что он не позволит издеваться над своей дочерью.

- Да, когда он так приехал во второй раз, я сказал ему в сердцах через домофон, что она лежит, ей плохо, и ему сейчас лучше уйти.

- А ты не знаешь, с момента моего приезда он отрывался в очередной загул?

- Знаю, отрывался. Где-то через неделю после твоего приезда я поехала в тот дом, мне по работе надо было взять кое-какие документы. Приехала, взяла всё, что мне надо, потом просмотрела записи камер видеонаблюдения – он выезжал из дому, а потом приезжал через день-два, иногда через три дня. Я тут же скопировала эти записи на свой диск на Навере47.

48 - www.naver.com

А потом ещё взяла да позвонила старому Паку и спросила, не у него ли Вэйн, сказала, что он пропадает где-то, и дома бывает редко. Пак пообещал, что поговорит с сыном. Но вряд ли такой разговор состоялся, я же говорю, что Вэйн вообще никого никогда не слушает, только меня.

Ну, ещё Алекса очень слушал, когда Алекс водил его в казино.

- Ну что же, почти всё решили, осталось выбрать клинику, где ты будешь рожать, и где тебе лежать на сохранении, если, не дай Бог, до этого дойдёт. Сейчас в Корее наверняка есть частные клиники, которые не раскрывают данные о своих пациентах, если им поставить такое условие. Или я не прав?

- Это тоже надо тщательно изучить, Алекс, раньше никто из нас с подобного рода вещами не сталкивался, я конечно же проработаю этот вопрос самым тщательным образом.

А все остальные вопросы мы потом еще не раз обсудим, ну с Джеком сегодня поговорим, он расскажет, что ему удалось накопать за сегодня.

И ещё – молодые люди, а вы есть вообще собираетесь сегодня, или перешли на одноразовое питание? Не знаю, как вы, а я голоден, всё жду, когда все соберутся, а они там себе на закаты любуются, что-то обсуждают, и никто обо мне не позаботится!!

- Да, Сашенька, пойдём приготовим ужин!

- Пошли, конечно! – Она взяла меня за руку, потом повернулась к отцу, - Извини, папа, я совсем упустила из виду, что мы в доме теперь одни, без помощников.

- Ты что будешь готовить?

- Откуда я знаю, надо сначала посмотреть, что здесь есть.

Я посмотрел – было всё, что моей душе угодно! Дело, конечно, не в стоимости продуктов, а в том, что это был ассортимент, соответствующий в том числе и русской кухне!

И не только русской, потому что я в итоге решил приготовить паста маринара, или как там её. Заодно поставил вариться бульон на завтра, чтобы сварить борщ на обед.

И так как-то потом получилось, что я стал шеф-поваром – вот уже который раз в моей жизни! – на весь тот период, пока мы жили с Сашенькой в этом доме.

Утром все разъезжались, так что я оставался с г-ном Кимом вдвоём. Он любил приходить на кухню и наблюдать, как я готовлю. Мы обсуждали различные варианты той или иной ситуации, говорили о политике, об истории, в общем, сдружились!

Ещё могу сказать, что моя стряпня пришлась всем по вкусу, если не считать того, что мужчины всегда начинали с того, что добавляли перцу или ещё каких специй, прежде чем начать есть.

Они на меня за то, что моих блюд столь «пресный» вкус, не обижались, потому что, если бы я делал всё, ориентируясь на них, ни я, ни Сашенька, просто не смогли бы есть.

В тот вечер после ужина мы опять уединились с Джеком и г-ном Комом в его кабинете.

Я ни разу за всё это время не спросил, где работает Джек, но он имел доступ ко всем базам данных государственных учреждений, в том числе и полиции. А иначе, откуда бы у него появилась свежая объективка на Щура?

Из представленной справки следовало, что:

- Да, Щур въехал в страну два года назад, и по настоящее время находится вероятнее всего на территории Республики Кореи.

- У него имеется как минимум три комплекта документов на разные имена.

- Он был замечен на территории двух провинций за последний месяц.

- В доме своего отца Пака он ни разу за всё это время не появлялся; по-видимому, контакты с ним осуществлялись с соблюдением всех правил конспирации. По известным адресам его юности также не появлялся.

- Было совершено несколько выездов из страны и обратных въездов, по времени примерно совпадающих со временем его появления в Гонконге. Выезд из страны осуществлялся, скорее всего, морским путем, на рыбацких, или каботажных судах, с последующей сменой судна.

В настоящее время изучаются все подозрительные за последние два года случаи, когда оформлялся новый паспорт моряка.

Проверяются все нестандартные и подозрительные ситуации, имевшие место в портах Кореи с иностранными моряками и судовыми манифестами.

В аэропортах страны тщательно проверяются все записи видеонаблюдения на предмет проникновения в свободную зону или на борт авиалайнера неучтенных лиц , перепроверяются все нестандартные ситуации и доклады о таковых.

- Дополнительно ещё раз изучаются все три уголовных дела по обстоятельствам убийств, которые были на руку Паку и его людям. В двух случаях из трёх жертвы погибли от ударов ножом, третье – удушение в автомобиле с помощью удавки.

- Соединенные Штаты постоянно настаивают на поимке и выдаче им Шура для последующего предания суду за убийства американских граждан, совершенные им на территории США.

В неофициальном порядке американцы дали понять, что не возражают, если он будет убит при задержании.

- Корейской полиции дано указание о применении оружия на поражение в случае оказания им малейшего сопротивления при аресте.

- Очень серьёзный противник, с которым нам придется иметь дело, и очень скоро. Скажите, - обратился я к отцу, Пак когда-нибудь упоминал, что у него есть такой боевик?

- Нет, он всегда изображал из себя только бизнесмена.

- А Ваше мнение о г-не Паке, что Вы можете о нём сказать?

- Человек с мелкой душой, очень осторожный. Изо всех сил тужится, пытается соответствовать, но производит, тем не менее, впечатление человека, не имеющего систематического образования и воспитания. Кроме того, злобный по натуре. Лисья порода!

- А почему именно лисья, а не крысиная, не шакалья?

- Это одно и то же, просто так привык характеризовать такого склада людей. Так получилось. Наверное, потому что он очень изворотлив, что ли.

- Скажите, Джек, а вот эти все мероприятия, которые Вы здесь перечисляли, инициировали Вы?

- Ну что Вы, Алекс! Это просто текущая ситуация с этим Щюном. Как я могу инициировать такие вещи, что Вы??

- Ну хорошо, как часто вы можете проверять ситуацию с ним? Это спорадическая подача информация, или Вы можете держать руку на пульсе?

- Я смогу держать руку на пульсе.

- Ещё вопрос к Вам, можно? – Я опять повернулся к отцу, - А что представляет из себя этот Щур по жизни? Ведь для того, чтобы стать наёмным киллером, мало иметь каменное сердце! Надо ещё и уметь это делать. Там указано, что троих он убил ножом, одного задушил, это здесь, а в Штатах он убивал ножом. Навыки откуда?

- А что, разве трудно убить человека, имея в руках нож?

- Даже имея в руках нож, трудно убить агента ФБР, у которого наверняка с собой был ствол. А у привлеченного им полицейского пистолет был на сто процентов.

- Повезло, наверное.

И тут, помню, меня что-то такая злость взяла!! Конспираторы хреновы! Вопрос реальной угрозы жизни его дочери и внучке решаем, если предположить, что самого себя ему не жалко, а он тут дурочку сидит, ломает!! Что, трудно сказать, что он учился в военном ВУЗе? Что Пак тоже профессиональный военный? Что за ерунда, вообще? Проверяешь меня, что ли, кто я такой? Прочитал ли я досье этого Пака и его ублюдка Щура? Так у тебя проверялка ещё не выросла меня проверять!!

Забыл ты его тогда или нет, досье это, но что упало, то пропало, всё, поезд ушёл!!

Ладно, хорошо, если так! Сами разберемся!!

Я достал сигарету, потом включил вытяжку, покурил. Они молча за мной наблюдали, ничего не говорили.

Докурив, я встал, поклонился им и безмятежным голосом начал прощаться, сказав, что надо приготовить кое-что, чтобы вовремя завтрак был готов.

Они рты раскрыли на какой-то миг, но потом сразу же взяли себя в руки.

- Алекс, Вам неинтересно, о чём мы говорим, или что-то не так?

- Да почему, вы себе говорите, а я пойду. У вас свои секреты, ну тогда я не буду вам мешать.

- Какие секреты, о чём Вы??

- Ваши секреты, ваши. Скажите, я похож на идиота? Надеюсь, пока такого «высокого» звания не заслужил. А если так, что же вы мне тут толкуете про «везение» крысёныша, который с ножичком против двух профессионалов с огнестрельным оружием выстоял?

- Но Вы же не собираетесь с ним схватится в рукопашной схватке? – хмыкнул Джек.

- Нет, конечно! Я пойду звонить в посольство и Организацию Объединенных Наций, если он вдруг появится завтра здесь со своими ножами!! – бросил я ему со злостью и направился к двери.

- Стоять! – Вдруг рыкнул командным голосов г-н Ким. – Сядьте!

Я вернулся на своё место.

- Что? Слушаю Вас.

- Давайте будем вести себя достойно и серьёзно, не разочаровывайте меня.

- Мне что, напомнить, каковы ставки в этой игре? Если кто здесь и должен вести себя серьезно, так это Вы и Джек. Не думаю, что моё поведение можно назвать несерьезным.

- Алекс, чего Вы конкретно добиваетесь? – вмешался Джек.

- Чтобы вы здесь не прятали от меня информацию, которая может быть, окажется жизненно необходимой в тот или иной момент. Вот и всё! Я понимаю, что эта информация, возможно, считается на вашей службе секретной, но я так же не заинтересован в её разглашении, как и вы оба. А уж о разглашении источника информации и говорить не приходится.

Да и кому мне её разглашать, если я сижу здесь и никуда не выхожу?

- А что Вы не знаете из того, что знаем мы?

- Джек, Вы сами-то поняли, что сказали? - Я невольно улыбнулся.

- Ну хорошо, давайте не будем цепляться к словам. Что именно Вас интересует и зачем? Каков Ваш план, что Вы собираетесь делать?

- Я пока не могу сказать, что я буду делать, потому что нет полноты картины. Но что хотелось бы знать, так это кто он, в какой семье родился, чем занимались родители, где и как учился, где работал или служил, как там всё протекало, проблемы и успехи, друзья и недруги, короче, что, почему и как.

В общем, я бы хотел составить его психологический портрет, знать его сильные и слабые стороны.

- Алекс, а какое у Вас звание? – спросил мистер Ким.

- Старший лейтенант. А у Вас?

- Что значит, старший лейтенант?

- Вы что, не знаете? Старший лейтенант, это по-вашему первый лейтенант.

- Я не о том. Вы рассуждаете не как старший лейтенант.

- Ну почему же, я когда учился в институте, обучался и на офицера тоже. Нас учили, что для подготовки наступления надо собрать о противнике как можно больше информации. Где артиллерия, где укреплённые и долговременные точки, ну и т.д. Так что любой толковый русский лейтенант скажет вам то же самое.

А то, что схлестнуться с этим Щуром нам предстоит, мы все сидящие здесь прекрасно понимаем.

А лучшая оборона – это наступление, не так ли? Ну так лучше мы ударим первыми, раз уж так вышло, что схватки не избежать. Но надо знать, куда и как бить, прежде чем рваться в бой.

А вы мне тут про везение толкуете, когда один с ножом против двоих со стволами. Что-то не так?

- Да, мы знаем, что в России во многих гражданских ВУЗах есть военные кафедры. Но я Вас не об этом звании спрашиваю.

- А о каком ещё?

- О Вашем звании в русской секретной службе.

Я рассмеялся ему в лицо: «А с чего Вы вдруг взяли, что я сотрудник или агент «русской секретной службы»? И потом, что Вы называете «русской секретной службой»? Если по аналогии с американцами – ведь у вас в стране всё копируется с американцев, и хорошее, и плохое – так то, что у американцев называется «секретной службой», у нас называется Федеральная Служба Охраны. С чего Вы взяли, что я – сотрудник ФСО?

- Нет, я имею ввиду то, что называют у вас КГБ.

- Эта служба прекратила своё существование с момента распада СССР.

- Ну да, я знаю, - Поморщился он, - Так скажите нам, раз у нас тут не должно быть секретов друг от друга, к какой из вновь образованных служб вы относитесь, к ФСБ? СВР?

- Вы знаете, тогда уж, может быть, Вы сначала представитесь и скажете, какое у Вас звание в корейском ЦРУ, какое у Джека …

- Вы разве не знаете, что я – инженер, и всю жизнь проработал в области электротехники? Вам разве Сэнди не говорила об этом? Или это Вам было просто не интересно?

- Ну от чего же, очень даже интересно! И я прошу Вас не сердиться на неё за это, но она обмолвилась, что Вы всю жизнь работали на государство, а бизнес это было Ваше хобби. Не подскажете, какая еще отрасль государственной службы допускает занятие бизнесом служащего, да ещё и для отвода глаз?

Г-н Ким стиснул зубы, лицо пошло пятнами, а Джек стал очень внимательно вчитываться в справку, которую он недавно зачитывал.

- Да, а у Вас какое звание, Джек?

- А я что, тоже госслужащий, и тоже веду какой-то бизнес? – Совершенно искренне рассмеялся Джек, раскачиваясь в кресле из стороны в сторону.

- Не знаю, как насчет бизнеса – по крайней мере, ни в одном из офисов компаний семьи Ким я Вас ни разу не видел. Но Сэнди назвала Вас учеником и помощником её отца. Так какое звание у вас, Джек? Ведь раз уж Вы не помогаете отцу Сэнди в бизнесе, то значит, где вы ему помогаете?

Джентльмены! Прошу вас, услышьте вы меня!!

Ещё раз: перед нами стоит задача по обеспечению личной безопасности Вас, м-р Ким, и вашей дочери, и времени на оргмероприятия почти совсем уже нет.

Либо мы совместно объединяем наши усилия и наши возможности, либо вы с Джеком сами по себе, а я сам по себе, в одиночку буду предпринимать меры по защите моей любимой женщины.

Надеюсь, что даже если вы не хотите действовать сообща, то, по крайней мере, не будете мне мешать. Хотя еще раз повторяю, объединение усилий еще никогда не мешало делу. Как правило, всегда было наоборот.

Все разговоры и подозрения, что я якобы работаю на ту или иную службу, считаю глупостью и бездарной тратой времени. Я работаю с компанией Сэнди уже ни один год, и ни разу не поинтересовался ни военными, ни технологическими, ни политическими секретами вашей страны.

И что интересно, наша сегодняшняя проблема также никоим образом не относится к кругу интересов или компетенции спецслужб.

Я опять закурил, молча разглядывая своих собеседников. Я же прекрасно понимал, что они имели ввиду! Человек, иностранец, не умеющий даже говорить на языке страны пребывания, напирает, настаивает на раскрытии ему всей полноты оперативной информации!

Да любой офицер на их месте покрутит пальцем у виска!

С другой стороны, этот иностранец каким-то образом умудряется решать сложные вопросы, в том числе в третьих странах, имеет такие знакомства и связи, которые сделали бы честь любому оперативнику.

А сейчас он вдруг к тому же заявляет, что в случае вынужденной необходимости будет решать эту проблему вообще в одиночку! Конечно, это сразу наводит на мысль, что у такого иностранца что-то есть здесь, в Корее, но он открывать это явно не торопится, а сам требует полную информацию, наглец такой!

Но у меня был один ответ на все эти вопросы и подозрения: я с вами одной крови! А всё, что у меня есть в Корее – это Сэнди и вы. Вы меня можете исключить из своего круга – я восприму это как данность. А вот за Сашеньку глотку перегрызу кому угодно.

Во всем этом был один нюанс, который всё равно оставлял у них почву для сомнений. Они спросили меня, каков мой план, т.е. что я собираюсь делать, и я специально пока не озвучил, в чём этот план состоит. А состоял он в физическом устранении Щура, а следом – Пака.

Почему именно так, да потому что Щур – это взведённый пистолет в руках Пака, который надо успеть выбить у него из рук.

Почему следом надо уничтожить Пака – потому что те, кто за ним стоят, не откажутся от этой схемы по захвату активов семьи, пока он есть на свете. И другого Щура они ему предоставят на раз! Хотя бы просто потому, что в случае устранения Сашеньки и её отца Паку уже не надо будет даже судебные решения фабриковать! Ник человек мягкий, не боец, подпишет всё, что скажут.

Кроме того, на устранении Пака настаивает Москва, но об этом Киму и Джеку знать не обязательно, у них мотивов и так вполне достаточно.

Другое дело, что наши настроены решительно, и могут сами начать операцию «Пак», и тогда нам тут будет не здорово. Вот чего-чего, а попросить их сперва найти и убрать Щура, а потом Пака, я точно не смогу! Не поймут!

Уничтожать Пака до устранения Щура – нельзя. Щур наверняка уже нацелен на эту семью, у него добавится мотив мести, и в этом случае вовремя его остановить будет еще сложнее. Мужик он не простой, вон как бегает по всему миру да людей на перо сажает!

Что до тех, кто стоит за Паком, у них вроде бы остается ещё Вэйн. Да, Вэйн остаётся, но он для этого дела не подходит в принципе, в силу своих морально-психологических качеств. Не зря же Пак ездил в Гонконг сам, а не послал туда Вэйна!

А почему я не сказал пока о необходимости устранения этих двоих – так это как раз по той самой причине, что я здесь иностранец. Мне хотелось бы, чтобы они сами это озвучили! Я нисколько не сомневаюсь, что они прекрасно понимают необходимость ликвидации этих двух скотов, но ведь они на своей земле, и молчат!

А я что – рыжий, что ли?!

Пауза затянулась, они что-то изредка обсуждали между собой, перекидываясь короткими резкими фразами. Наконец, отец сказал, обращаясь ко мне:

- Вы в чём-то, безусловно, правы. Давайте попросим Джека собрать об этом Щуне по возможности как можно больше информации, и тогда продолжим этот разговор. Надеюсь, Вы тогда не будете больше подозревать, что мы что-то скрываем от Вас. Просто на сегодня у нас на самом деле ничего больше на него нет.

Ну а Вы, если захотите в свою очередь тоже тогда поделиться с нами какой-то информацией, милости просим. Вы ведь верно подметили, что мы все – в одной лодке!

- Спасибо! И пусть Джек также соберет всё, что можно, и на Пака тоже. Он ведь следующий!

Я специально сказал, что Пак следующий, чтобы проверить, мыслим ли мы ними одинаково , или нет. Оба они, и отец, и Джек, согласно кивнули, так что мне оставалось только воскликнуть мысленно: «Слава тебе, Господи! Дошло, наконец!»

Понятное дело, эти ребята – чистые аналитики, контрики, и с такого рода мероприятиями, как силовые акции, скорее всего, никогда не имели дело. Ну, разве что, с хорошим прикрытием и усилением. И одно дело, когда ты делаешь это от лица государства, и совсем другое дело авторизованная инициатива, а попросту говоря, вроде бы как чистой воды криминал.

Конечно, отец в молодости вполне мог принимать участие в разных мероприятиях, ведь в то мутное время становления этого государства могло быть всё, что угодно; уж кто-кто, а мы-то это испытали на своей шкуре.

Но тогда он был молодым, а время идёт, спокойная благополучная жизнь меняет человека. И то, что было в порядке вещей тогда, видится совсем по-иному сейчас.

А что делать – Life is Life!!49

49 – Life is Life! – Жизнь это жизнь!; Такова жизнь!;

Прошло около трёх недель, прежде чем Джек, наконец, принёс собой флешку на десять гигов, почти полностью заполненную интересующей меня информацией.

А всё время до того мы проживали тихую счастливую пору, и как я вижу то время сейчас, самую счастливую и тихую пору в моей жизни.

Утром я готовил кофе и завтрак для отца, Сашеньки и Ника, если тот заглядывал к нам.

Сашенька уезжала в офис, а я ставил вариться борщ, щи или уху. Точнее, рыбный суп! Всё-таки уха в моём понимании, это УХА!! Это – на костре, это – соответственная обстановка!

Пару раз приготовил плов, один раз с мясом, второй раз – рыбный с морепродуктими, типа испанской паэльи, но я еще добавил черный изюм без косточек, дольки ананаса, баночную фасоль, ну и так по мелочи.

Оба раза это производило фурор – все ели с огромным удовольствием, съедали всё до последнего рисового зернышка! А я улыбался и думал про себя, что если бы у меня здесь еще была зира и барбарис, вот бы вы узнали тогда, что такое настоящий плов!

Единственное, что их сильно позабавило, что я так «издевался» над креветками, отрубив им кончики хвостов, которые были в панцире. Ну, не ем я панцирь! А про то, что мидии я тоже извлёк из раковин, промолчали.

Корейцы мидий бросают в свои супы прямо с раковинами, но уж пардон, повар у вас русский!

Конечно, при сервировке стола, помимо дежурных овощных маринадов и солений, непременно подавалась кимчи – своеобразно приготовленная капуста; они считают это блюдо национальной гордостью и достоянием, и даже судились с японцами за приоритет над этим блюдом. Как именно это готовится – не хочу даже вспоминать! Благо, её поставляли уже готовой - открыл, выложил на тарелку – ешьте на здоровье!

Нельзя было упустить и сиви’, меня бы просто не поняли, если бы на столе не оказалось этих густо-зелёного цвета пластинок со специфическим запахом!

Сашенька старалась тоже приезжать на обед домой, я настоял, чтобы она понемногу приучала себя к необходимости рационального полноценного питания.

Вообще говоря, корейская кухня очень правильная и сбалансированная, в ней практически нет жиров, белковая часть рациона практически на девяносто процентов состоит из морепродуктов, и как результат, например, для корейских женщин проблема целлюлита является такой же абстракцией, как для нас – письмена майя! Продолжительность жизни у корейцев на 15 лет дольше, чем у россиян.

Но если говорить о Сашеньке, то её рацион не превышал, по-моему, трёхсот грамм в сутки! Это были какие-то орешки, салаты, сухарики, кофе да чай.

Естественно, я просто менял её рацион, стараясь пока не увеличивать объем порций.

Ей это безумно нравилось, ела она с удовольствием и с аппетитом. Очень радовалась, когда я готовил свой фирменный салат, но я старался его часто не делать, чтобы не приедался.

Готовка много времени не занимала – продукты, которыми я пользовался, были уже разделаны, вычищены и промыты, кухонная техника в доме была самая навороченная, мощная, так что свободного времени у меня было море. Сразу после того, как все позавтракали и разъехались, я загружал посудомоечную машину, а потом садился у домашнего терминала и просматривал все записи с камер видеонаблюдения за ночь.

На ручей смотрели три камеры, все они имели ночной режим, так что если бы кто-то захотел подойти к нам хотя бы на пятьдесят метров, он бы незамеченным не остался. Кроме того, примерно раз в два-три часа я обязательно просматривал камеры, смотрящие на подъезды к дому, не было ли здесь подозрительной активности.

Но пока всё было тихо.

Пару раз мне звонил Михсаныч, интересовался, как идут дела. Я, как мог, вселял в него уверенность, что всё под контролем, пока в помощи наших не нуждаюсь.

А так весь день проходил в беседах с отцом Сашеньки, г-ном Кимом, да в тренировках.

В доме был небольшой тренажерный зал, но с железом мне работать было не с руки, я чувствовал, что понадобится, скорее всего, гибкость, выносливость и скорость в реакции и в движениях. Вот и тренировки были соответствующие – я приседал, подпрыгивал, делал растяжки, бегал, ну и всё такое.

И вот однажды вечером к нам приехал Джек. По победному выражению его лица я понял, что на этот раз он на коне, и ему есть, что мне предъявить. Мы все вместе поужинали, а потом сразу же удалились в кабинет отца, Сашенька без слов поняла, что происходит что-то важное, и предложила мне идти с ними, а на кухне она сама разберется.

Как только мы уселись, Джек подключил компьютер к проекту и начал свой доклад.

В нём было всё, вся жизнь Щура, начиная с истории возникновения отношений между Паком и его матерью. Доклад в тот вечер он не закончил – у нас у всех уже стала голова рухнуть! Договорились продолжить завтра. На следующий день опять, и так четыре дня – доклад Джека, и потом еще три дня, пока я всё не выучил назубок.

Слушая Джека, я поначалу путался в именах и названиях населенных пунктов, но потом взял лист бумаги, и стал делать пометки вроде:

«Су-о - овца-давалка;

И’пoрстр – тот самый городишко в глуши;

Цо(й)ю – придурок редкозубый;

Д(ц)зе(й) – умничка», - ну и так далее.

Шпаргалка эта была только моя, не секретная же тетрадь, в конце концов! Поэтому и награждал каждого прозвищем по первому своему впечатлению!

Итогом изучения всего этого, добротно подобранного, надо сказать, материала, был длиннющий список с дополнительными вопросами, которые я попросил Джека проработать. Он воспринял это, надо сказать, как должное, расспросил меня, что именно уточнить по каждому пункту, и на этом первый тур марлезонского балета был окончен.

Потом он ещё приезжал, мы с ним уже работали иногда вдвоём, как прозвучал первый звонок.

Отец рассказал мне в тот день где-то, через час после обеда, что ему звонил Пак.

Разговор был очень резкий, в том смысле, что сам Пак вёл разговор уж очень нахраписто.

Он сначала спросил, вывел ли г-н Ким деньги из уставного капитала интересующих его компаний, или будет продавать, как есть? Если «как есть», то Пак готов прямо сейчас отправить своих адвокатов к нему и всё оформить.

Отец ответил, что выводить деньги не собирается, продавать компании тоже не намерен.

Тогда Пак сказал, что дочь г-на Кима просто недостойна его сына, она дурачит голову Вэйну, но с ним не живёт, пользуется его добротой и любовью к ней.

Вэйн парень мягкий, добрый, всё ей прощает, но сам Пак не позволит так обращаться со своим сыном, и так просто этого не оставит.

- Вы принимаете решения за своего сына? Прекрасно, подавайте от его имени на развод, я не думаю, что моя дочь станет за него держаться.

- Да, мы подаём иск о разводе на основании того, что между ней и моим сыном фактически нет супружеских отношений, и потребуем раздела имущества. А в качестве своей половины имущества мы заберём в таком случае эти компании бесплатно!

- Вы, прежде чем такое говорить, всё-таки посоветовались бы со своими адвокатами, чтобы не выглядеть дураком, г-н Пак. Компании вы не заберёте, а единственное, что вы сможете отсудить, так это дом, купленный вами и обустроенный на наши деньги. Да и то, вы будете платить компенсацию за ремонт, оборудование и мебель.

Кроме того, мы с вас удержим компенсацию за моральный ущерб, причиненный нам тем, что мы из добрых к вам побуждений взяли на работу вашего внебрачного сына, которому ничего нельзя поручить в силу его полной несостоятельности. А если будете упорствовать, да и вообще себя так вести – история его появления на свет немедленно всплывёт наружу. Поэтому я вам предлагаю немедленно извиниться за нанесенные мне и моей дочери оскорбления, и больше сюда не звонить. Хотите подать на развод – мы будем только рады.

В ответ Пак процедил, что гонор и снобизм этой семейки давно ему не по нраву, вы слишком много на себя берёте, пользуетесь моей добротой, но даром вам это не сойдёт, и под конец сказал корейское обиходное выражение, эквивалентное русскому «как бы кровью не умыться».

- А Вы записали этот разговор, можно послушать? Мне хотелось бы знать его голос, а кроме того, послушать интонации.

- Пойдёмте, послушайте.

Я несколько раз прослушал этот разговор, впитывая в себя голос и интонации этого Пака.

- Его боссы теряют терпение, прошёл почти год с того самого праздника Чусок. Документы он отдал, но теперь у них нет ни денег, ни этих документов.

Он-то предполагал, что Вы ему в благодарность денег отвалите, да просчитался. А судя по модуляции голоса, прессинг там неслабый!

Ну а то, что он Сэнди упомянул, это так, чтобы себя побольше распалить, ему не до Вэйна сейчас с его семейными неурядицами.

Хотя, если бы он узнал о нас с Сэнди, то только обрадовался бы, несмотря на всю эту декларируемую заботу о сыне. В этом случае у него появился бы рычаг давления на вас.

- Алекс, Вы тоже чувствуете, что он загнан в угол?

- Конечно, именно это я и имею ввиду.

- Как Вы думаете, чего сейчас ждать?

- Гадостей, м-р Ким, гадостей и провокаций. Надо приставить охрану к Сэнди и Нику. И надо подумать, как именно это организовать, чтобы не бросалось в глаза.

К сожалению, «подсказка», как именно надо организовывать охрану, случилась уже через пару дней.

В тот день, всего через полтора часа после того, как она выехала из дому, Сашенька вернулась вместе с Ником; вся на нервах; оказывается, она попала в аварию.

Она стояла на перекрёстке, и когда уже загорелся зелёный, только начала движение, как слева выскочил на большой скорости небольшой грузовик и ударил её машину, протащив несколько метров. Удар пришёлся в двигатель, сработала подушка безопасности, так что Сашенька физически почти не пострадала, если не считать пары ссадин.

Водитель грузовика с места происшествия сбежал.

Пока суть да дело, формальности с дорожной полицией, подъехал Ник, забрал её и отвёз домой.

Изуродованную машину страховая компания забрала для оценки стоимости ущерба.

Сашеньку трясло, так что и отец и Ник дали мне знак, что мол, забирай её в вашу комнату, ты быстрее успокоишь.

Я просидел с ней более часа, она вроде бы успокоилась, потом уговорил принять снотворное, и она уснула.

Ещё через пару часов приехал Джек, я посмотрел на него вопросительно, он кивнул в ответ, и мы втроём прошли в кабинет отца. Ник уехал в офис сразу же, как я увёл Сашеньку.

- Я съездил в страховую компанию и скопировал запись с видео регистратора машины Сэнди, но там практически ничего нет. А вот дорожные камеры запечатлели этого парня. Кстати, машина была угнана незадолго до этого. Смотрите!

- Это Щур! – Сказал я, едва взглянув на экран. – Да, он в рабочей робе, но вот эта походка чуть в приседе, крысиные движения головы, как будто он всё время нюхает воздух … Щур!

Мы ещё раз просмотрели записи из Гонконга, потом ещё раз сегодняшние – никаких сомнений ни у кого не оставалось, это был Щур!

Джек куда-то тут же позвонил, несколько раз повторив по-корейски имя Щура.

- Вы кому звоните, Джек?

В ответ нетерпеливый жест рукой, дескать, погоди, надо сообщить!! Ладно, ждём-с!

- Итак, м-р Джек, кому Вы звонили?

- Вам назвать имена?

- Да зачем, Вы просто скажите, кому и зачем?

- Как?? Вы разве не хотите, чтобы Щюна задержали и отдали в руки правосудия??

- Конечно, хочу!! Мне только интересно, что Вы скажете, если Вас попросят назвать источник информации, ну, или по крайней мере, каким образом участник ДТП был идентифицирован как именно Щур.

-Не переживайте, Алекс, у Джека достаточно высокий ранг, чтобы он мог избежать детальных расспросов такого рода. – Вмешался в разговор отец, - Вы чему улыбаетесь?

- Мы когда тут однажды заговорили о званиях, ни Вы, ни Джек не стали называть свои, но теперь, по крайней мере, ясно, что у Джека звание достаточно высокое, и я спокоен.

Ну, это так, размышления о былом.

Есть ли какие-нибудь идеи насчет того, как приставить личную охрану к Сэнди и к Нику, при том, что со стороны это не должно быть заметно?

- Да, мы уже подобрали в одном детективно-охранном агентстве девушку, она многократный призёр Кореи по тоэквандо, прекрасно водит машину. Пусть она сопровождает Сэнди в роли подружки, которая вызвалась возить её, пока Сэнди не определилась с новой машиной.

- А эта девушка-охранник специализируется именно на личной охране? Опыт оперативной работы есть?

- Она закончила полицейскую академию в своё время; да, работала в полиции, но не долго.

- Почему ушла оттуда?

- Мы изучили её резюме, да. Она же боец по духу, надеялась, что служба будет не без элементов риска, задержания, захваты и всё такое. А оказалось, что в полиции всё много прозаичнее, поскандалила и ушла.

- «Трудный ребёнок»?

- И это тоже, в каком-то смысле.

- За время её работы в агентстве какие-нибудь ЧП были? Ну, там, «риск, задержания, захваты»?

- Нет, в агентстве тоже всё было чинно и спокойно, без происшествий.

- Я бы хотел с ней побеседовать, прежде чем будет принято окончательное решение, брать её или не брать. Это возможно?

- Мы как раз собирались завтра ехать в агентство, провести с ней собеседование, милости просим

с нами, тоже посмотрите, кому мы собираемся доверить нашу Сэнди.

ЮНИ

Агентство занимало этаж в одном из многочисленных офисных зданий неподалеку от Сеульского Олимпийского Городка.

Нас провели в комнату для переговоров, мы с Джеком уселись на стоящие у стены стулья, и через пару минут в комнату вошла улыбчивая молодая девушка лет двадцати- двадцати пяти, подтянутая, стройная, одетая в просторный молодёжный костюм в стиле унисекс.

Девушка представилась, её зовут Юни, она спортсменка, такие-то и такие спортивные титулы, опыт работы в личке такой-то, ну и т.д.

Когда она закончила свою речь, которую Джек переводил мне на английский, она добавила, что если господам так удобнее, мы можем перейти на английский, им она тоже владеет.

Прекрасно!

Джек перешёл на английский, и начал в общих чертах рассказывать ей о том, для какой работы её хотят нанять. Девушка слушала со всё возрастающим интересом, чувствовалось, в войнушку этот ребёнок ещё не наигрался!

Я встал, и начал неспешно прохаживаться по комнате, кивая Джеку, который продолжал рассказывать девушке о предстоящем задании. Пока он говорил, я вставил несколько уточняющих фраз, а потом, когда Джек произнёс слова о том, что вероятнее всего, на её клиентку будет совершено, если будет, покушение с применением холодного оружия, внимательно посмотрел на неё. Глаза у нашей собеседницы разгорелись, и она заговорила о том, что всегда прекрасно умела обезоруживать противников с ножами.

- Послушайте, Юни, вы наверняка нам подходите. – Заговорил я, - Давайте предположим, что Вы прямо сейчас приступили к работе, ну и охраняете, скажем, моего друга. Как Вы будете себя вести в этом случае?

- Если я охраняю его, я постараюсь занимать такую позицию, чтобы он всегда был между мною и Вами, например.

- Всё так, Юни, всё так. Но Ваша клиентка – бизнесмен, руководитель большой компании, и поэтому не всегда будет так, что около неё только один или два человека, кроме Вас.

- Да, безусловно, я это понимаю.

- Очень хорошо! Вам понадобиться умение читать людей, уметь почувствовать, кто именно может представлять опасность, иначе Вы не сможете защитить свою клиентку, понимаете?

- Я читать людей могу! Соперник еще не начал движение, а я уже понимаю, что он собирается делать и работаю на опережение!

- Это просто здорово, если так! Но скажите, Вы знаете различия между такими единоборствами, как например, самбо и дзюдо? Самбисты борются на коврах, а дзюдоисты на татами, верно?

-Да, конечно! – Снисходительным тоном ответила она мне, слегка улыбаясь.

- Но Вы же понимаете, что на улице или в офисе не будет ни татами, ни борцовского ковра, и не будет рефери, объявляющего начало схватки? – Я подошёл к ней почти вплотную, жестами как бы иллюстрируя свою мысль.

- Да, конечно же, я это понимаю! Я же говорила в самом начале, что работала и в полиции тоже, и знаю, что к чему, поверьте!

- Вот на это мы обратили особое внимание, потому что нам как раз, - Я, продолжая улыбаться, резко выбросил вперед правую руку, схватил её за горло и сжал изо всех сил. Девушка захрипела, поначалу пыталась освободиться, но достаточно скоро стала обмякать. Я отпустил её горло и тут же шагнул пару шагов назад, чтобы не получить от неё «в знак благодарности» какой-нибудь ответный удар. – Нам как раз нужен человек с такими данными, как у Вас.

Всё в порядке? Простите, Юни, но мы же с Вами договаривались, что Вы как бы прямо сейчас приступаете к работе по охране моего друга. А Вы мой выпад пропустили.

Поверьте, человек, которого мы опасаемся, владеет единоборствами ничуть не хуже нас с Вами, и уж он-то не будет стоять и ждать, пока Вы примете боевую стойку. Однажды он справился с двумя профессионалами, вооруженными пистолетами, имея только нож. Я же не просто так сказал Вам, что ситуации на улице и в зале коренным образом отличаются.

- Послушайте, Юни, мы предлагаем Вам ещё раз всё взвесить и обдумать, прежде чем браться за эту миссию, - Вмешался в мой монолог Джек, - Дело очень серьёзное, а Вы такая молодая! Просто у нас такая ситуация, что мы не можем сейчас приставить к ней явную охрану, вот и подыскиваем кандидатуру на роль «подружки» этой женщины. Подумайте, как следует, и если Вы откажитесь, мы отнесемся к этому с пониманием.

- Я согласна! – Без промедления сказала Юни, - Я остановлю этого мерзавца! А чтобы Вы во мне не сомневались, и не сомневались, что я всё-таки умею читать людей, я вам обоим вот что скажу: Вы, - Она посмотрела в мою сторону, - Вы любите эту женщину! А Вы, - Она повернулась к Джеку, - Вы её родственник, скорее всего брат! Но вы должны мне дать как можно больше сведений о том, кто может на неё покушаться, и поверьте, я справлюсь!

- Ну что же, - Ответил я с улыбкой, - Мне очень приятно, что мы нашли общий язык и понимание с Вашей стороны. Сейчас я Вам его покажу!

Я достал флэшку и свой лэптоп, включил и стал показывать девушке характерные особенности моторики Щура, объясняя, на что надо обращать внимание.

- Понимаете Юни, мы ведь не утверждаем, что нападать будет именно этот человек. – Вставил Джек, - Просто именно этот наиболее опасен. И кстати, если Вы его обнаружите, то если даже нападёте на него первой, и покалечите, да даже и лишите жизни, поверьте мне, Вас за это не будут преследовать, а даже наоборот, поощрят! Я Вам заявляю об этом со всей ответственностью.

- Вы меня прямо интригуете! А кто он такой вообще?

- Это пока не важно, - и Джек показал ей своё удостоверение, причём так, чтобы его не рассмотрел я.

Девушка внимательно прочла, что написано в удостоверении Джека, и у неё округлились глаза.

- Да, я всё поняла!!

Потом она обернулась ко мне

- А Вы, иностранец, и по-корейски не говорите, кто Вы такой? … Я правильно угадала про Вас и про неё, это так и есть?

- Да.

Она помолчала немного, потом опять принялась изучать моторику Щура.

- Это его в детстве кто-то напугал очень сильно, вот он и водит носом, как крыса! – Вдруг сказала она, и посмотрела на нас, дескать, чего это вы?

А мы с Джеком невольно рассмеялись оттого, что Юни определила Щура точно так же, как до этого – я, назвав его крысой.

- Хорошо, когда приступать?

- Сегодня приедете в дом, где она живёт, познакомитесь, а с завтрашнего утра приступайте, - ответил Джек. Разумеется, контракт вступает в силу с сегодняшнего дня.

Сашенька восприняла известие о том, что её теперь по городу всегда будет сопровождать «подруга», без особого энтузиазма, но и не сильно возражала.

- Саня, эта моя авария – дело рук Пака? Он объявил войну нашей семье, и теперь хочет расправиться со мной, как когда-то с моей мамой?

- Сашенька, это на всякий случай, понимаешь?

- Но ведь если он опять подстроит аварию, вот такой таран, что сможет сделать эта девушка?

- Много чего. Во-первых, она никогда не встанет в крайний ряд, ни в левый, ни в правый. Во-вторых, никого к тебе из незнакомых близко не подпустит, только проверенных людей. Справится, короче говоря!

- А ты её инструктировал, чего надо опасаться?

- Разумеется!

- А Джек?

- И Джек тоже.

- А вы с Джеком что-то знаете такое, чего не знаю я?

- Сашенька, ты веришь, что мы с Джеком немного понимаем в том, как надо тебя защитить? А раз понимаем, просто доверься нам! Если бы я не был уверен в этой девушке, сам бы ездил с тобой повсюду, и наплевать на конспирацию!!

- Саня, если ты уверен, то я спокойна! Джек хороший, я иногда думаю о нём, как о своём брате, честное слово! Но с тобой мне было бы спокойнее.

- Мне тоже было бы спокойнее, если бы я всё время был рядом с тобой, но этого пока нельзя делать, чтобы Пак не обвинил тебя, сама знаешь в чём. Джек – он на службе, он тоже не может. Поэтому мы и нашли эту девушку.

- Поскорей бы ты разобрался с этим лисьим семейством, чтобы мы могли просто жить с тобой счастливо, как обычные люди, ни на кого не оглядываясь!

«А как я этого хочу, ты даже не представляешь!!» - подумал я тогда.

СЧАСТЛИВЫЕ ЧАСОВ НЕ НАБЛЮДАЮТ!

Мы с Сашенькой были счастливы, а наши близкие тихо радовались, видя, как мы с ней любим друг друга, и как она в буквальном смысле расцветает и светится изнутри.

Время летело быстро, я еще несколько раз слетал в Гонконг, и мы с г-ном Чею согласовывали мельчайшие детали того, как наиболее легко и безболезненно семья Ким сможет получить инвестиционные средства на свои проекты в Корее и Гонконге.

Были согласованы и детализированы инвестиционные процедуры по каждому из проектов, определены приоритетные направления. Какую-то часть проектов предусматривалось осуществлять по схеме РЕПО, а какую-то часть предполагалось просто выкупать на первичном этапе, до начала инвестиционного цикла.

Г-на Чею я посвятил в деталях в свои планы по решению проблемы под названием «Пак», включая сюда, естественно, и Щура.

Особо предупредил его, что именно знают мои близкие в Сеуле, а что для них должно оставаться тайной за семью печатями, по крайней мере, до поры до времени.

Г-н Чею отнёсся к такой постановке с пониманием; единственное, он искренне за меня переживал, чтобы всё прошло так, как задумано. Не только потому, что от этого зависела и безопасность его и его семьи, он на самом деле воспринимал мои проблемы близко к сердцу.

Перед поездкой я заезжал в Русский Дом и скупал там, да и вообще по всему Сеулу, халву и наш русский шоколад.

Когда я приехал к ним в первый раз после «пустого» визита, Яна смотрела на меня очень внимательно, когда я только ещё заходил в дом, что же на этот раз привёз им дядя Алекс?

Помню, я присел на корточки прямо на пороге, раскрыл пакет и предложил Яночке заглянуть внутрь. Она подошла, как бы сомневаясь, на самом ли деле я привёз то, что обещал?!

Едва увидев, что в пакете, она бросилась мне на шею, обняла, что-то защебетала по-своему.

Мама перевела: «Вы только не думайте, что я вот так сижу и только и жду эти вкусные русские вещи, я просто хотела убедиться, что ты нас так же любишь, как мы тебя! Вот хочешь, я вообще есть не буду ничего из этого, ты только приезжай к нам почаще!»

- Яночка, если ты не будешь это есть, я так же буду расстроен, как если бы ты опять заболела из-за того, что съела много! Кушай, но чтобы тебе это доставило удовольствие, а не болезнь, хорошо?

- Дядя Алекс, я так тебя люблю!!

И стало уже традицией, что я читал ей стихи на русском, а она слушала, затаив дыхание, как будто на самом деле что-то понимала. Читал я ей всё, что угодно, и «Плот» Юрия Лозы, и «Землянку», и Пушкина, и сонеты Шекспира, и Высоцкого, и каждый раз она замирала и слушала, глядя на меня широко раскрытыми глазами, и только иногда вдруг тихонько гладила меня по руке или по щеке.

ПАК ДАВИТ

Пак ещё пару раз звонил м-ру Киму и интересовался, когда присылать адвокатов. Мы все понимали, что это всего лишь попытка психологического прессинга, но отца эти звонки нервировали.

После второго или третьего звонка произошёл один инцидент со стороны Пака, но мы тогда решили Сашеньке о нём не говорить вообще, чтобы не пугать её.

Однажды вечером Юни сделала мне знак, что надо бы поговорить наедине. Я повёл её наверх, и как раз подъехал Джек.

Когда мы сели вчетвером, я, Юни, Джек и отец, девушка рассказала, что сегодня днём она вдруг увидела в коридоре офиса Щура, тот шёл в элегантном костюме, весь из себя, с кейсом в руке.

Юни как шла ему навстречу, так и продолжила шагать неспешным шагом, но поравнявшись с ним, резко ударила по лицу своей сумочкой, в которой имела обыкновение носить утяжеление весом в два с половиной килограмма.

Щур хоть и стал уворачиваться в последний миг, но удар получился хороший. Тем не менее, он тут же вскочил и бросился наутёк, догнать она его не смогла, потому что он забежал в лифт и сразу же нажал кнопку закрывания дверей.

Джек на следующий день снял записи камер видео наблюдения – да, это на самом деле был Щур, и всё произошло именно так, как рассказала Юни.

- Судя по тому, как и куда ты его ударила, у него сейчас должен быть огромный синяк на пол лица, а значит, недели на две он заляжет где-нибудь, потому что полиция будет сейчас останавливать всех, у кого синяк под глазом. – Задумчиво проговорил Джек.

А ещё через пару дней Сашенька приехала с работы какая-то дёрганая.

Она промолчала, когда я стал расспрашивать её, что случилось, и за неё рассказала Юни, что поутру у входа в офис их встретили два огромных бандита, судя по внешнему виду.

Эти парни вроде бы ничего явного не предпринимали, зато громко шутили в адрес Сашеньки и Юни, что вот, мол, скоро они этими двумя «с удовольствием полакомятся».

Вмешиваться никто не решился, потому что уж очень здоровые были эти быки, да и попыток физического воздействия на женщин они не предпринимали.

Так повторилось и на второй день, и на третий.

Надо было срочно что-то предпринимать.

Я пошёл в хозяйственную пристройку и стал рыться там, разглядывая внимательно, что там есть.

Конкретного плана у меня не было, я пока просто изучал, что может пригодиться и как.

Наконец, мне в руки попала старая игрушка Ника – натуральный массово-габаритный макет беретты, да ещё и с глушителем! У неё даже затворная рама передёргивалась!

Всё, теперь я знаю, что делать!

Всё оставшееся время дня я готовил себе эдакий шутовской наряд: халат, штаны непонятного вида, детская дамская шапочка, накладные усы и борода, какие-то невероятные очки с зелёными стёклами. А ещё я старательно, с помощью утюга и старых полиэтиленовых пакетов, изготовил себе почти прозрачный пакет с ручками, который выглядел совершенно как обычный пакет, которые дают покупателям в магазинах, только почти прозрачный.

Вечером, когда к нам заехал Джек, я ему объяснил свой план, но Джек поначалу отнёсся к моей идее скептически, дескать, детский сад штаны на лямках!

Тем не менее, я настоял, и на следующий день мы с Джеком выехали из дому «по делам» примерно на полчаса раньше, чем Сашенька с Юни.

Примерно за десять минут до приезда Сашеньки почти напротив офиса остановилась машина, в которой сидели те самые быки. Опознавать их не было нужды – и так было ясно, кто они такие!

Они опустили стекло, закурили, и стали смотреть по сторонам, явно кого-то дожидаясь.

Напротив них сидел какой-то старик в грязном халате, с дурацкой шляпкой на голове. У деда всё время что-то дёргалось, то рука, то голова, то нога. Дед был старый, нелепый, весь сгорбленный, бомжеватого вида.

Тот, что сидел на пассажирском сидении, показал на деда рукой, и они вдвоём стали насмехаться над этим дедом, отпуская всяческие дурацкие шуточки, и сами же над ними громко смеялись.

Людям с примитивной организацией ума свойственно смеяться над невзгодами других!

Как только я увидел, что они обратили на меня внимание, начал своё шоу.

Дед поначалу совершенно не обращал никакого внимания на этих двух придурков, но потом вдруг замер, наклонил голову к левому плечу, как бы к чему-то прислушиваясь. Конвульсии и судороги у деда сразу прекратились.

Дед еще раз послушал своё плечо, потом что-то сказал в него, и стал оглядываться по сторонам, пока не встретился глазами с быками в машине. Он что-то спросил, не сводя с них глаз, опять что-то сказал в плечо, потом кивнул понимающе своему невидимому радио-собеседнику, и стал возиться со своим пакетом.

Пакет был прозрачный. Дед полез в пакет правой рукой, взял небольшой черный пакет, который в большом прозрачном пакете, и, не вынимая его наружу, извлёк пистолет с глушителем. Затем сунул в пакет ещё и левую руку, передернул затворную раму, выпрямился, левой рукой задвинул свои дурацкие очки на лоб, поправил шляпу и встал.

Левой рукой он держал пакет, прижимая его к правому боку, а правая рука так и оставалась в пакете, держа пистолет глушителем вниз. Борода деда была теперь «случайно» сдвинута набок, а сам дед в одно мгновение превратился в подтянутого мужчину средних лет, который, не сводя глаз с быков, быстрым шагом направился в их сторону.

Лица бандитов вытянулись, глаза вылезли из орбит. Тот, что сидел на пассажирском сидении, заверещал что-то по-корейски, инстинктивно вжимаясь в спинку кресла водителя.

Стекло на двери этого пассажира поплыло вверх, а сама машина с бандюгами тут же сорвалась с места и исчезла в потоке машин.

Я сделал еще пару шагов вслед, как бы намереваясь их догнать, потом резко развернулся на сто восемьдесят градусов и почти бегом зашагал вверх по улице, дошёл до машины Джека и плюхнулся на заднее сиденье, сдирая с себя халат, очки, и весь свой шутовской наряд.

Почти тут же в машину заскочил Джек и дал волю чувствам! Он хохотал навзрыд, качая головой и прихлопывая правой рукой себя по колену.

- Алекс, сукин ты сын, как жаль, что нельзя было снять это на видео!! Клоун- старикашка превращается в натурального киллера, а эти двое, похоже, испачкали свои штаны!!

Ты вчера, когда мне это предложил, честное слово, я подумал тогда, что ты впадаешь в детство, что за дурацкая затея пугать людей детской игрушкой, а оно смотри как вышло!!

Когда я уже переоделся и упаковал клоунский реквизит в пакет, подошла машина Юни. Девушки вышли из машины, озираясь по сторонам. В этот момент у Сашеньки зазвонил телефон.

Она остановилась и поднесла аппарат к уху, всё так же настороженно оглядываясь по сторонам.

- Сэнди, не волнуйся, дорогая, вас больше никто не обидит. Эти двое так перепугались от встречи с твоим вунитта, что сейчас им, скорее всего, потребуется еще одна смена белья! Не думаю, что они еще хоть раз решаться появиться в твоём поле зрения! ОК, леди, удачи вам! – И Джек отключил телефон. Потом обернулся ко мне, всё ещё покачивая головой.

- Алекс, сукин сын, как же я тебя люблю! – Сказал он с улыбкой.

Вечером, когда все собрались, Джек рассказал всем, как Алекс навёл страху на этих бандитов.

Он так красочно всё пересказывал несколько раз, что в итоге публика стала требовать повторить шоу на бис. Пришлось мне опять доставать это всё барахло и изображать в деталях деда-киллера.

И на протяжении всего этого представления Джек со смехом комментировал поведение бандитов, изображая их рожи в каждый момент действа.

Все хохотали от души, а я смотрел на свою Сашеньку и тихо таял, столько в её глазах было нежности и любви!

«НОВАЯ МАШИНА ДЛЯ САШЕНЬКИ»

И вот наступил момент, когда скрывать интересное положение Сашеньки уже было невозможно.

Токсикоза у ней до этой поры к счастью, так и не было, но животик уже становился заметен.

Надо было срочно что-то делать!

На ставшем уже традиционном вечернем «разводе» мы решили, что её стоит пока поместить в один из буддийских монастырей.

По легенде, которую мы придумали для офиса, мадам Сэнди ждёт, пока ей сделают новую машину, на этот раз Equus50, на заказ. Кроме того, после аварии у неё якобы начались периодические головные боли, так что внеплановый отпуск в заграничной частной клинике должен был выглядеть вполне логичным.

Руководство компанией временно взял на себя отец, как мы и договорились в самом начале. Всё это время Сашенька старательно вводила его в курс дела, так что на работе компании это не должно было сказаться.

50 – Equus – корейские автомобили представительского класса

На следующий же день мы все выехали за город, в монастырь, а отец поехал в офис.

Настоятельница, невысокая молодая женщина лет сорока, с бритой наголо головой, ясными добрыми глазами, встретила нас приветливо, провела во внутреннюю комнату.

Одета она была с серо-голубоватую национальную одежду, напоминающую робу; просторная куртка и широкие штаны. Издалека, наверное, трудно было бы определить, мужчина это или женщина, и только вблизи, глядя на её миловидное лицо, вы понимали, что это женщина, да ещё и хорошенькая.

Мы расселись на полу на подушечках, она угостила нас чаем, а Сашенька принялась выкладывать подарки, или подношения, не знаю, как правильно сказать, приличествующие случаю.

Монашка всё это приняла спокойно, с достоинством, но хотел бы отметить, что с самого начала, как мы только пришли, и всё последующее время, её глаза светились каким-то внутренним светом, спокойствием и любовью ко всему миру, поэтому наблюдать за ней, общаться с нею было одно удовольствие!

Говорили они с ней долго, часа полтора. О чём, я мог только догадываться, потому что мне никто ничего не переводил, да я и сам не особенно-то хотел, потому что наверняка это были какие-то буддийские условности или притчи.

Отдельно монашке были представлены те «вещи», что я привёз Сашеньке из России: чагу, мумиё и Золотой Корень.

Когда монашка увидела русские подарки, напомнила Сашеньке, что это она должна отдать не ей, а старцу из монастыря, расположенного по этой же дороге, но выше в горах, и предложила тут же его навестить. «Дедушка вас любит и будет рад вас видеть даже и без подарков, вы же знаете!»

Мы опять сели в машину и поехали по серпантину вверх в горы, пока не добрались до еще одного монастыря.

Когда вошли внутрь, нас встретил старенький дедушка-монах, мы поклонились ему, и он повёл нас во внутренние помещения.

Когда после продолжительных бесед Сашенька достала мои подарки и протянула их дедушке, тот оживился, внимательно всё осмотрел, понюхал, а потом стал с улыбкой рассматривать меня, потом Сашеньку, потом снова меня, и так несколько раз.

Наконец, он что-то сказал, сделав неопределённый жест рукой.

Он опять что-то сказал ей, не называя её корейское имя, а обращаясь к ней «Сэнди».

Та удивленно его о чем-то переспросила, пожала плечами, взяла свой лэптоп, что-то набрала на клавиатуре, затем протянула его дедушке. Тот взял, посмотрел на экран, хмыкнул довольно и показал мне рукой, дескать, пошли со мной. Обошел всех по кругу, уселся у самой моей подушки, показал мне молча на дисплей – там была открыта страница корейского чата www.naver.com c функцией перевода.

Мы все привыкли пользоваться для перевода google’oм, а они имеют чат с билингвой. Т.е. можно писать, скажем, на русском, а у абонента будет всплывать уже на корейском, и наоборот. На дисплее был русско-корейский чат. Дедушка что-то быстро настучал на клавиатуре, хоть и одним пальцем, но быстро, нажал ввод и протянул компьютер мне. Я прочитал:

- Здравствуй! Очень приятно, что ты опять здесь. Сэнди мне давно о тебе говорила.

Я взял гаджет и написал:

- Мне тоже очень приятно вновь Вас видеть.

- Спасибо за подарок!

- Рад, что смог помочь.

- Да, ты помог, потому что ты Светлый.

Чёрт побери, подумал я, мне уже второй раз говорят, что я Светлый! Хоть бы объяснили толком, что это значит? А то ведь я русский, вот так скажи кому, что светлый, ещё подумают, что я - чернобыльский сталкер какой!

- Светлый – значит Светлый!

Я уставился на деда; он что, тоже «читает людей» ??

- Читаю, да. Ты ведь тоже читаешь, но по-своему.

- Да, извините, иногда читаю.

- Вы приехали, чтобы спрятать Сэнди. Мы с радостью её спрячем, потому что она тоже Светлая, и жена Светлого.

Я вопросительно посмотрел на него, и он дописал:

- Твоя жена!

- Понял. Спасибо Вам!

- Спасибо не надо. Береги её. И ещё. Когда придёт время рожать вашу девочку, ты должен настоять, чтобы она рожала где угодно, но не в Сеуле.

- Почему?

- В городе у неё и у Вас много врагов. Я не вижу её в порядке, если рожает в Сеуле. Если где-то, пусть в провинции, всё будет хорошо. Если в Сеуле – много боли и потеря.

- Потеря чего?

- Я сказал. Посмотри сам, и увидишь! Понятно теперь?

- Если честно, то не совсем. Что надо сделать, чтобы всё было хорошо? В Сеуле хорошая медицина, там надёжнее.

- Сделать ничего нельзя. Медицина ей не нужна, у неё всё хорошо. Другая опасность.

- Как эту опасность устранить?

- Никак. Или я не вижу. как. Но я не вижу её в порядке, если рожает в Сеуле.

Мы договорились таким образом, что Сашенька будет жить в монастыре в будние дни, а в пятницу вечером я приезжаю и забираю её, и мы с ней живём три ночи и три дня в гостинице в маленьком городишку неподалеку от монастыря.

Просто на выходные могли приехать в монастырь в качестве паломников общие знакомые, и тогда её местонахождение перестаёт быть тайной.

Так и сделали!

В будние дни я жил в Сеуле, а на выходные мы с отцом приезжали к Сашеньке. Жить постоянно с ней там я не решился, потому что присутствие европейца слишком сильно бросалось бы в глаза.

Кроме того, мне необходимо было почти каждый день общаться с Джеком, который по крупицам собирал данные о возможном местонахождении Щура.

В середине октября Михсаныч намекнул, что мне надо бы приехать в Москву для консультаций.

Это сообщение встревожило Сашеньку, она опасалась, что меня могут не пустить потом в Корею. Я заверил её, что никто меня не удержит там, потому что у меня есть она!

К счастью, всё на самом деле оказалось всего лишь консультациями. Я рассказал в Москве как есть, почему до сих пор ничего не сделано по Паку, и меня поняли. Обещали не вмешиваться, пока мы не разберемся со Щуром.

Помочь мне в поисках Щура Москва никак не могла, это было понятно, но я был им благодарен, что хоть не мешают, в том смысле, что не ставят под удар моих корейских родственников, устраняя Пака до окончательного решения вопроса со Щуром.

ЯНОЧКА

Из Москвы я полетел в Сеул через Гонконг, заехал в гости к г-ну Чею, и, разумеется, привёз детям халву, шоколад, а также, на пробу, зефир в шоколаде, пастилу и овсяное печенье, которое сам очень люблю.

Восторг детей превзошёл все ожидания, они наслаждались зефиром, как райским угощением!

После моего последнего приезда Яночка захотела изучать русский язык, и к ней три раза в неделю приходила русская девушка Кристина, она трудилась в какой-то юридической консультации для русских. Поскольку Кристина по первому образованию педагог, она по дидактическим материалам очень легко обучала крошку нашей речи.

Когда я только вошёл, Яночка сначала бросилась ко мне, обняла, а потом отошла на пару шагов назад и стала декламировать:

«Насса Танья гломка плацит,

Уланила в лецку матсик…»

Я не выдержал, схватил её, закружил по комнате и расцеловал.

А самому г-ну Чею я привёз в тот раз целых шесть бутылок Арарата! Благо, в московском дьюти фри он был в наличии в день моего вылета; правда, всего-то шесть штук и было, вот я и забрал последние.

Было, конечно, опасение, что таможня Гонконга прицепится к тому, что я в разы превысил разрешенный к ввозу объем в два литра, но обошлось, не заметили.

Одну бутылку мы с ним уговорили в ту же ночь, сидя на его замечательной веранде, и он всё цокал языком, слушая мои рассказы, да хохотал от души над разными комичными ситуациями, и особенно над анекдотами!

ЧУСОК

Всё шло своим чередом; в будние дни я всё пережёвывал и просчитывал те крупицы информации, которые Джек и отец добывали о Паке и Щуре. К сожалению, конкретики пока не было. Да и не могла её быть, конкретики! Если бы было что-то серьёзное на Пака, начались бы официальные процедуры, а если бы было что-то на Щура, местные силовики уже давно бы сели ему на хвост и пристрелили бы, как бешеную собаку, едва он только попытался бы взяться за нож!

Кому охота рисковать, если «лицензия на убийство» выписана и доведена до личного состава!

Отец благополучно рулил бизнесом, не забывая включать старые связи для осторожного сбора сведений о «лисьем семействе», но, как я уже говорил, конкретики не было.

Особенно имея ввиду, что Пак, на самом деле, был фигурой мизерной, а кто за ним стоит, мы особо и не заморачивались, хотя бы просто потому, что даже если бы вся эта цепь была выявлена, мы бы с ней всё равно ничего бы не смогли сделать, слишком разные весовые категории! Да и не было в том нужды – убрать Щура и Пака было более чем достаточно. После такого шага семейство Ким было бы им интересно ничуть не более, чем любое другое в Корее или в мире вообще.

Ну а не убирать Пака мы не могли, потому что для той задачи, которую перед ним поставили его хозяева, мертвые отец и дочь Ким были удобнее, чем живые. Сам Пак был загнан в угол, так что мы иллюзиями не тешились. Да и противостояние уже было по факту обозначено, и пути назад не у него не было, а значит, не было и у нас!

Так прошло еще полтора месяца, приближался очередной праздник Чусок.

Я как-то раз завёл разговор о том, что этот праздник может быть использован Паком для зондирования ситуации в семействе Ким, и это очень серьёзно!

Дело в том, что этот праздник считается семейным, все родственники навещают друг друга, делают подарки.

Конечно, ни отец, ни тем более Сашенька, ни за что не поехали бы больше к Пакам, это очевидно и понятно, ну а вдруг Пак пошлёт Вэйна и Джин-Хонга в Ваш дом с подарками в руках, чтобы они по-родственному вас всех поздравили, что тогда? Отказаться принять Вы их не можете, и принимать тоже нельзя.

Скажите, а можно ли сделать таким образом: вы им направляете формальные поздравления по почте, или ещё как, и, сославшись на то, что выезжаете навестить на праздник Сэнди, извещаете их, что, к сожалению, у вас не будет такой возможности встретить этот праздник с ними, в узком семейном кругу?

Безусловно, это идея хорошая, и мы так и сделаем. Ну а вдруг они воспользуются этим, чтобы узнать, где именно находится моя дочь? Скажем, захотят присоединиться к нам и навестить её вместе с нами?

- Да просто оставьте эту просьбу без внимания, и всё!! А через недельку позвоните и скажите, что не успел получить \прочесть до отъезда, какая жалость! А так бы конечно, ну как же, само собой …

- А если он скажет, что съездит без нас, просто скажите, где это?

Я смотрел на него и всё думал, он что, прикалывается, что ли??? Неужели я ещё и такие ситуации должен ему разжевывать? Или он на самом деле никогда не работал «на земле»??

- Тогда скажите, что это – на Тайване. Или на Гавайях. Или еще где!! И что Вы прекрасно знаете это место, и когда приезжаете, просто берете машину и едете. А словами объяснить не можете!

А на вопрос, не сопроводите ли тогда Вы его туда, ответ простой – тяжело переносите перелёты, поэтому с удовольствием, только отойду от этой поездки. А потом, попозже, у Вас по бизнесу появятся напряги, так что всегда: «да, да, разумеется, но позже!»

Отец тогда остался доволен моим ответом, а может, просто проверял меня, не знаю.

В итоге отец, Ники я навестили Сашеньку во время праздника Чусок, забрали её и поехали к морю. Купался я один, для них вода +24 и воздух +22 – это уже осень.

Правда, я уговорил Сашеньку пройтись по колено в морской воде, и ей понравилось. Мы провели у моря около недели; подозреваю, что в основном больше из-за меня, потому что я был в восторге от моря и пустынного пляжа.

Тогда же договорились, что если всё будет хорошо, то на Новый Год мы с Сашенькой съездим ко мне домой, я бы её познакомил с мамой.

Отец ехать отказался на этот раз, потому что в Корее Новый Год не празднуют вовсе, в отличии, скажем, от того же Гонконга. Для них Новый Год – это Новый Год по восточному календарю.

А раз так, то и 31-е декабря, и первое января – рабочие дни, но отчётный год надо закрывать, так что потом, сказал он.

Сашенька сначала разволновалась, что предстанет перед моей мамой с животом, но мы в один голос убедили её, что проблема не в этом, а в том, как она, будучи на шестом месяце, перенесет девятичасовой перелёт! А беременность – дело естественное, значит, любишь её сына!

С этим она согласилась.

В итоге мы всё-таки решили, что лететь надо раньше, как можно раньше! И именно из-за длительности перелёта.

Когда вернулись в Сеул, я попросил Михсаныча организовать Сашеньке приглашение, чтобы визу оформили как можно быстрее. В принципе, её оформляют за три дня, но в любой консульской службе любого посольства всегда работают местные на приём и выдачу документов, и это напрягало. Всегда оставалась вероятность, что группа «Пак» имеет свои глаза и уши, в том числе и в нашем посольстве.

Михсаныч взял тайм-аут на два дня, а потом просто дал мне контакт на офицера посольства, которому я должен был передать Сашенькины документы.

Паспорт с визой он мне вернул уже через час, и мы стали собираться в дорогу.

Маршрут мы расписали следующим образом: я вылетаю в Гонконг из аэропорта Инчон семичасовым утренним рейсом, а Сашенька из аэропорта Гимпо двенадцатичасовым.

Я дожидаюсь её в аэропорту Гонконга, после чего мы с ней едем в Island Pacific, в котором и мне и ей забронировано по номеру.

Конечно, правильнее было бы, чтобы кто-нибудь из нас жил в Рамаде, а кто-то – в Island Pacific, но в этом случае риск привлечь к себе внимание был бы больше, потому что ночью мы бы всё равно оказались в одном номере.

К нашему счастью, оба наших номера были на одном этаже, так что всё было просто здорово!

В Гонконге мы провели четыре дня, даже встретились с г-ном Чею, правда, на нейтральной территории.

Когда он увидел мою Сашеньку, просто раскрыл рот от изумления! А когда Сашенька спросила его: «Ну, теперь Вы, надеюсь, не сомневаетесь в моей дееспособности?», он затряс головой, засмеялся, и произнёс длинную цветистую фразу, смысл которой сводился к тому, что мир был бы намного лучше и светлее, если бы большинство женщин в нём были бы столь же «недееспособны». Ну и, разумеется, столь же прекрасны!!

Мы вместе поужинали, а он, когда уже собрался уходить, что-то шепнул Сашеньке на ухо, и она спокойно ему ответила: «Да, спасибо, я знаю!».

Я тут же спросил, что за тайны уже успели появиться у них от меня?

Г-н Чею засмеялся, замахал руками, и объяснил мне с улыбкой, что он просто сказал Сашеньке, что из Алекса будет замечательный отец, его любят даже чужие дети, на что она совершенно спокойно сказала, что знает об этом.

- А ты откуда об этом знаешь?? – Спросил я, обнимая её и целуя в щеку.

- Что, теперь уже и ты начал сомневаться в моей дееспособности?! – Шутливо возмутилась она и тоже чмокнула меня в щеку.

Мы все трое рассмеялись, а г-н Чею взял в одну руку – руку Сашеньки, в другую – мою, и торжественным тоном сказал: «Ребята, как же я за вас рад!!».

Мы попрощались с ним и поехали в гостиницу.

Заходили мы в неё, понятное дело, с интервалом в десять минут, я следом за Сашенькой, внутри гостиницы мы друг друга «не узнавали», вот только в назначенное время я выходил из своего номера и заходил к ней.

На следующий день мы вылетели в Москву.

МОСКВА

Полёт моя Сашенька перенесла, к счастью, очень легко. Места у нас были рядом, и за время полёта мы с ней заново «познакомились». Потому «познакомились», что если бы в самолёте случайно оказался кто-то, кто знает семью Ким хотя бы из СМИ, то наше поведение не должно было привлечь его внимание так, как если бы мы вели себя как обычно, т.е. как новобрачные, переживающие медовый месяц.

Москва встретила нас приятным сюрпризом: когда мы только сошли с ней с трапа и вошли в здание аэропорта, я вдруг увидел девушку, которая держала табличку с моей фамилией.

Мы подошли к ней, и она провела нас в ВИП-зал. Там нас дожидался сам Михсаныч, и с ним еще двое сотрудников.

Когда мы только подходили к ним с Сашенькой, у Михсаныча в первый момент удивленно приподнялись брови, но он тут же взял себя в руки.

- Сашенька, позволь тебе представить старинного друга нашей семьи, его зовут дядя Майкл, а это его помощники.

- Михаил Александрович, это моя жена Сашенька, прошу любить и жаловать! – Представил я её по-русски.

- Саня, как я тронута, что ты меня назвал своей женой! – Шепнула она мне на ухо.

- А ты что, думала, что я тебя назову своей начальницей, что ли?? Нет уж милая, теперь я твой муж, и никаких команд в свой адрес не потерплю! – Прошептал я ей в ответ и чмокнул в щёку.

Сашенька не то, чтобы учила русский, но несколько обиходных слов и выражений постаралась запомнить, в том числе и «моя жена», «мой муж», «семья», «здравствуйте», «спасибо» и т.д.

Когда принесли наш багаж, и мы уже шли к машинам, я спросил Михсаныча, что это значит, такая встреча? Он мне пояснил, что на моей фамилии и номере паспорта они уже давно поставили флажок, и тут я всплыл в списках пассажиров рейса из Гонконга. Вот он и решил встретить, потому что коллеги очень хотели ещё раз со мной поговорить.

- И вот видишь, как всё к месту получилось! А так бы стоял, получал багаж в общей очереди, и потом ехал на такси, а жена уже в положении! Красивая!

Значит, слушай сюда! Мы вас сейчас отвезём в Фирсово, у тебя там всё нормально? А то я на всякий случай прикупил тебе снеди всякой, да и ребята приехали не пустые! Но раз такое дело, вы там обустраивайтесь, а завтра мы заедем за вами и отвезём к твоей матушке. Ты не против? Ну вот и славненько! Они пока пошепчутся часик - второй-третий, ты выйди, и мы все вместе ещё раз потолкуем.

Или, может, прямо сейчас за твоей мамой заедем, отвезём вас в Фирсово, а завтра ближе к обеду подъедем, устроим шашлыки, и всё будет выглядеть чинно-благородно, да и никаких лишних напрягов, верно?

На том и порешили!

Когда приехали к маме, и она увидела Сашеньку, у неё на глазах появились слёзы, она обняла её и расцеловала. Сашенька тоже всплакнула, смотрела на неё несколько секунд, а потом тихо произнесла «амма».

Я сказал маме, что «амма» по-корейски «мама», она опять стала целовать Сашеньку, и тут уж Сашенька разрыдалась, и, вспомнив, как это будет по-русски, назвала её мамой.

Они больше не отходили друг от друга, всё время держались за руки, что-то друг другу шептали.

Мама стала меня укорять, что не предупредил, она бы что-то приготовила …

Мы с Михсанычем объяснили, что всё есть, и что мы сейчас все едем в Фирсово.

Мама быстро собралась, взяла только наши семейные альбомы, да пару банок своих знаменитых фирменных грибов, отдельно дала банку и Михсанычу, он её за это горячо поблагодарил, и мы поехали к нам дачу.

Сашенька и мама в один голос изъявили желание ехать вместе, мы не возражали, и они сели на задние сиденья в одну из трёх машин. Меня, да и всех тоже, тронула эта их вмиг возникшая доверительная привязанность друг к другу, тем более, что мама языками не владеет, Сашенька по-русски знает всего несколько слов, но они всё что-то шептались, согласно кивали друг другу, даже посмеивались над чем-то!!

Я сел в машину с Михсанычем и ещё тремя офицерами, одним нашим, и двумя ВКР-цами, и мы всю дорогу обсуждали тему Пака. Точнее, я доложил текущее положение дел, а они сначала только задавали уточняющие вопросы, а потом уже рассказывали мне некоторые вещи в дополнение к тому, что я получил от них еще летом в Гонконге.

- А про Щура завтра за рюмкой чая поговорим, под шашлычок! – подытожил предварительную беседу Михсаныч, когда мы уже ехали по дачному посёлку - Кое-какие задумки есть и на этот счёт!

ВКР-овцы согласно закивали.

Когда мы, наконец, приехали, я первым делом усадил женщин на диван в зале перед камином, дал им пледы, и попросил пока посидеть, подождать.

Потом ребята занесли в дом привезённые с собой продукты, поставили на веранде два ведёрка с шашлыками, нанесли побольше дров, растопили камин.

Я пока включил отопление, проверил, как обстоят дела с водой – система функционировала в штатном режиме, слава Богу!

Пока мужики накрывали на скорую руку стол, я поднялся наверх, осмотрел комнату мамы и свою, включил и там, и там сплит-системы на обогрев, на всякий случай; всё-таки ноябрь в Подмосковье не совсем то же самое, что ноябрь в Сеуле!! В доме ведь наверняка никого не было до нашего приезда, и вдруг он не успеет прогреться за час или два!

Достал и расстелил постель, разложил полотенца, халаты и тапочки, шампуни, зубные щетки и всё такое прочее, ну и спустился вниз, где вовсю кипела работа.

Мы все расселись вокруг стола, перекусили, спиртное не открывали, оставили на завтра.

Первым взял слово Михсаныч, он поздравил нас с Сашенькой, потом сказал несколько теплых слов моей маме, ребята перекусили и попрощались с нами.

Когда мы остались одни, я спросил своих женщин, как же они понимают друг друга, и о чём вообще говорят?

- О тебе, конечно, Саня, о чём же нам ещё говорить в первый день! – Рассмеялась Сашенька.

А мама с улыбкой добавила по-русски, что два любящих человека понимают друг друга с полуслова, так что, ничего удивительного!

- Только один вопрос, Саня, вот эти фотографии из твоего детства: слово «пионеррлаггер» - это русский скаутский лагерь, да?

- Да, всё верно, в советское время были у нас такие детские лагеря отдыха, сродни скаутским.

- Ну вот, видишь, а ты говоришь, как мы понимаем друг друга, а мы всё понимаем!

Мы поднялись наверх, и Сашенька попросила меня поднять сюда её чемодан. Когда я принёс его, Сашенька достала оттуда огромную, литра на три, бутыль с корнем женьшеня.

- Это Вам, мама, чтобы Вы жили и не болели сто лет! – Первую фразу Сашенька сказала по-русски, а дальше уже говорила по-английски, кивнув мне, дескать, переводи! - Этому корню, он дикий, а не с плантации, а потому особенно ценный и полезный, около пятнадцати лет!

И я, и мама, мы оба немного понимаем в женьшене, не зря же прожили в Приморье несколько лет! Мама была опять растрогана до слёз, обняла её ещё раз, а потом спросила меня сквозь слёзы:

- Как жаль, что папа не дожил! … Ты помнишь, как он долго искал, где бы раздобыть женьшень, и когда ему, наконец, удалось купить, он так радовался!

Да, было такое, папа тогда, в конце шестидесятых, платил за него, если не ошибаюсь, пятьдесят рублей, потому что его корень был восьмилетний.

Когда уже собрались спать, мама зашла к нам в комнату, и спросила, не показывал ли я Сашеньке, что у меня в секретере? Я удивился, как бы я показал, если мы только зашли! Да и зачем ей это??

- Нет, ну ты покажи!

Я пожал плечами, и открыл секретер.

- Ой, что это?? - Удивилась Сашенька.

- Это – осциллограф, это – частотомер, это – два генератора, это - мультиметр, это – анализатор спектра, моя гордость! Ну а это – паяльник, инструменты, ну и всякое вспомогательное барахло. Твой муж как был в детстве радиолюбителем, так им и остался! Иногда для души что-нибудь делаю…

- А у нас в доме помнишь, рядом с нашей комнатой как раз, есть комната пустая, давай мы там тебе сделаем лабораторию, будешь там заниматься! Хорошо?

- Что она сказала?

- Сказала, что в Сеуле в доме надо мне тоже сделать лабораторию, чтобы я там мог играться.

- А ведь это первая твоя женщина, которая с таким пониманием отнеслась к твоему увлечению! Даже я когда-то, когда ещё ты был подростком, не всегда могла стерпеть эти завалы всякого радиостарья, а она у тебя видишь какая, береги её!

- Мам, да если бы только знала, как я её берегу…

- БЕРЕГИ ВСЕГДА!! Не понимаю, как корейские мужчины допустили, чтобы такое сокровище у них из-под носа увёл иностранец??

- А их что, кто-то спрашивал??

- Ну ладно, ладно! Спокойной вам ночи!

Когда мама ушла, Сашенька спросила, о чем мы говорили, и я ей пересказал этот диалог. Она подумала немного и спросила, а что, у тебя много было женщин, получается так?

- Да нет, но две точно были.

- Две или двадцать две? Ты обещал, что не будешь мне врать!

- Ну, пожалуй, три!

- Вот когда ты мне объявил недавно десять баллов, я не спорила! А как я хочу отыграться, он начинает торговаться, как рыночный торговец!!

- Да, да, точно, вспомнил! Ты права, не две, а сто двадцать две!

Мы посмеялись и стали готовиться ко сну.

Мои друзья приехали около полудня, когда мама уже промыла грибы, зарядила их репчатым лучком и разложила по вазочкам, а мы с Сашенькой нарезали салаты.

Я разжёг мангал, он прогрелся, и только оставалось положить туда березовых дров, чтобы они прогорели и получились настоящие березовые угли. Что я и сделал, как только у ворот остановились машины.

Михсаныч привёз огромный букет роз для женщин, остальные мужчины тоже были не без цветов, кто с хризантемами, кто ещё с какими-то букетами, а Игорь протянул Сашеньке букет флоксов и сказал по-английски: «Понюхайте, пожалуйста!» Сашенька была в неописуемом восторге!!

Началась обычная в таких случаях суета.

Кто-то принёс небольшие баклажаны, и теперь их заряжали вместе с кусочками мяса на шампуры, кто-то с ворчанием о том, что вот только он один подумал об этом, притащил из машины контейнер со льдом и теперь с торжествующим видом загружал этим льдом большую коробку, предварительно поставив туда бутылки с водкой.

Конечно, все прекрасно видели, что водка всю ночь пролежала в морозилке, но раз уж человек постарался, то пусть себе, пусть …

Женщинам поставили бутылку красного сухого Бастардо, ну а нам, понятное дело, наливалась прозрачная жидкость с температурой ниже или около нуля.

Мама всё время угощала Сашеньку разными закусками и разносолами, все смеялись, настроение было отличное. Я видел, что Сашеньке по душе это мероприятие, а поэтому и сам чувствовал себя замечательно.

Когда первый голод был утолён, кто-то взял гитару и стал петь всякие разные песни, а народ изображал в лицах сюжетные линии этих куплетов; все веселились, всё было замечательно!

Михсаныч поймал мой взгляд и кивнул, дескать, надо бы пошептаться!

Я встал, подошёл к женщинам и извинился, что отойду ненадолго перекурить. Они кивнули, дескать, ради Бога!

Я не спеша побрёл к беседке, где уже с утра под лавкой был положен мой лэптоп.

- Александр, ты курить? – Спросил меня ВКР-щик Олег. – Я с тобой!

- Да, пойду и я с Вами посижу! – Как бы нехотя присоединился к нам Михсаныч.

- Ну, рассказывай в цветах и красках, что там за проблемы с этим Щуром твоим! Дай-ка я тебе поподробнее представлю этого офицера! Олег известен как тонкий психолог и отличный аналитик, пошепчитесь с ним, должны найти какое-то решение, а я послушаю!

Я включил компьютер, подключил флэшку и стал рассказывать всё по порядку, показывая видеозаписи Щура. Олег взял у меня лэптоп и стал внимательно просматривать эти материалы.

- Этот кадр в детстве пережил страшный испуг! – Заговорил Олег, и я тут же вспомнил, что именно это же сказала про него Юни.

- Его слабое место – внезапное на него нападение. Скорее всего, в детстве его травили, и он именно поэтому стал фанатично заниматься боевыми искусствами, и стал таким жестоким. Но если его застать врасплох, он теряется и впадает в панику – включается застарелый комплекс.

Вот видите, когда девушка внезапно бьет его по лицу, он даже не пытается оказать сопротивление! И именно потому она не смогла его догнать, что он впал в истерику и бежал так быстро, как обычный человек не бегает.

Если тебе придётся с ним схватиться, то надо сделать так, чтобы он не узнал тебя или не вздумал по каким иным причинам нападать первым. В этом случае тебе с ним не справиться! А вот если использовать эффект внезапности, то можешь считать, что ты победил! Это – первое, что я могу тебе посоветовать.

Кстати, у него отличный физический тонус! Причём все группы мышц равно развиты! Это – не тоэквандо, нет. Если бы не читал его досье, сказал бы сейчас, что он занимается паркуром.

Поинтересуйся, какова была программа по физподготовке в той военной академии. Люди с возрастом обычно предпочитают те же упражнения, что делали в молодости.

Теперь, ты говоришь, что он скрывается, и его не могут никак найти и поймать.

Если знать его жизненный путь, так сказать, то наверняка можно выделить в его эго что-то такое, на чём он зациклен намертво. Для него это, скорее всего, пожизненное соревнование с кем-то, кому он хочет, пусть даже заочно, что-то доказать. Подумай над этим и ищи в этом направлении. Я чувствую, его выследить можно именно таким способом.

- Да, пожалуй, именно так его и надо искать! Я интуитивно это, видимо, чувствовал, поэтому и издёргал Джека, требуя всё больше и больше информации об этом подонке.

- Верно! Думай, старайся стать на его место, представить, что бы ты чувствовал на его месте, и рано или поздно ты поймёшь, как его найти! Хотя, вообще говоря, странно, что в этой корейской военной академии с ним не поработали психологи, и эти психологические травмы не купировали! У них же всё по американскому шаблону, а уж для янки психоаналитик — это вообще чуть ли не член семьи! С другой стороны, у нас есть пунктик, на котором можно красиво сработать!

- Спасибо, Олег!

- Да не за что! Обращайся! А лучше бы пригласил меня в Корею, я бы себе там тоже жену нашёл!

Смотри, все мужики рты как поразевали, так до сих пор в себя прийти не могут! Я бы на твоём месте уже предложил бы кое-кому губо-закаточную машинку! Ну, или завязочку какую, чтобы челюсть по полу не волочилась!

Мы ещё немного похохмили на эту тему, и затем неспешным шагом вернулись к столу.

За время нашей поездки в Москву я сводил Сашеньку в Оружейную Палату, в Третьяковку, гуляли в Царицыно, в Останкино. Однажды просто гуляли по центру, и начали, естественно, с Красной Площади, причём Сашенька даже захотела посетить мавзолей! Но туда мы так и не попали, потому что надо было стоять в очереди, а я опасался за её самочувствие, и поэтому её отговорил.

В Большой мы попасть не смогли по причине затяжного ремонта. Сашенька очень хотела посмотреть Щелкунчик, она призналась мне, что очень надеялась посмотреть в Москве именно этот балет.

А у здания на Лубянке приключился смешной конфуз – я сфотографировал её под мемориальной доской Ю.В. Андропова, и тут как тут нарисовался мент, и потребовал снимки стереть. Я спросил его, а что здесь такого-секретного-то?? Даты или сам барельеф?? Но что спорить с ментом – мент он и на Лубянке мент! С уважением отношусь к людям этой профессии, но в данном случае это был именно мент! Конечно, я пощелкал камерой, переключил её из режима фото в режим видео, и показал ему, что всё якобы стёр. И он, довольный собой, удалился.

Дважды просто возил Сашеньку по Москве, один раз днём в воскресенье, когда пробок нет, и один раз – по ночной Москве.

Жили мы в Фирсово, потому что там, в Фирсово, нам было лучше, чем в городе. Воздух, тишина, никаких лишних глаз … Мама всё время была с нами, при чём Сашенька с ней общалась иногда даже больше, чем со мной. Мама её сразу приняла, а Сашенька ведь росла без мамы, и как-то так сразу получилось, что она в моей маме увидела свою маму, которая погибла, когда Сашенька была ещё маленькая.

И что самое удивительное, что они продолжали прекрасно обходились без переводчика! Я несколько раз пытался понять, как же это у них получается?! Мама говорит по-русски, Сашенька – по-корейски, и они прекрасно понимают друг друга! Я пару раз спросил маму, о чём разговор, а потом выспрашивал Сашеньку, и каждый раз с изумлением убеждался, что они на самом деле говорят об одном и том же! Правда, и говорили они, разумеется, о таких вещах, о которых женщины могут говорить долго, и постоянно!

За это время Михсаныч навещал нас ещё пару раз, мы ходили в гости к моим друзьям, и на всех Сашенька производила самое благоприятное впечатление.

Месяц пролетел быстро, у Сашеньки заканчивалась виза. Я пытался уговорить её остаться здесь и рожать в Москве, но ни она, ни отец и слышать об этом не хотели! Их резоны мне были понятны – дома родные стены помогают, но здесь-то она была бы точно в безопасности!

Сашенька всегда внимательно это слушала, а потом однажды вздохнула и сказала, что у неё такое чувство, что, если она сейчас не приедет домой, с папой что-нибудь случится. Говорила она это будничным тоном, и я решил, что уговаривать больше не стоит, что всё-таки надо лететь обратно в Корею. И если уж ехать, то как можно скорее. Пока, слава Богу, она чувствовала себя прекрасно, но это первая беременность, и к тому же, не следовало легкомысленно относиться к её возрасту. Бережённого Бог бережёт!

Из России мы везли с собой всякие разные медикаменты, которые производятся только у нас, и которые были нужны отцу, бишофит, и, естественно, чагу! Корейцы убеждены в лечебных свойствах этой штуки, но у них она не водится. А тут как прошлись с ней по лесу, и вот оно, счастье!

Мумиё она сказала, пока есть, не надо, Золотого корня тоже пока хватает.

Я, пользуясь случаем, накупил зиры, барбариса и прочих пряностей, и когда показал их Сашеньке, она сказала, что зиру можно найти у китайцев, но вот некоторые специи она видела впервые.

Естественно, закупились халвой и шоколадом, зефиром Шармель и ещё какими-то сладостями – всё для внуков г-на Чею. Сашенька попробовала халву, подумала немного, пожала плечами и сказала, что вообще-то ничего, есть можно. Шоколад её тоже не впечатлил, а вот от зефира она была просто в восторге! И ещё ей очень понравился тульский медовый пряник! Их мы тоже набрали с полтора десятка! А самому г-ну Чею мы везли бутылку Двина, бутылку Арарата, и две литровые бутылки водки. Двин мне привёз Михсаныч, сказал, что после такого напитка г-н Чею просто-таки полюбит и Россию, и бывший СССР.

Прощание с мамой было очень трогательным – мои самые дорогие и любимые женщины смотрели в глаза друг на другу, грустно улыбаясь и вздыхая. И почти в один голос вдруг произнесли: «Моя доченька уже уезжает» и «Я уезжаю, а мама остаётся». Поехать с нами мама не могла – возраст, сердце. Такой перелёт был бы ей не под силу.

- Ты береги там нашу Сашеньку и Анечку! – Сказала мама мне на прощанье, после того как мы расцеловались - Чего ты улыбаешься?

- Доволен, что вы с ней так подружились. Ты же с ней прощалась дольше, чем со мной!

МЫ В ГОСТЯХ У ГОСПОДИНА ЧЕЮ

Когда я позвонил г-ну Чею и сказал, что мы снова в Гонконге, он обрадовался и сказал, что за нами сейчас приедет его сын Джей, так что у нас есть сорок пять минут на сборы.

На Джея моя Сашенька явно произвела сильное впечатление, уже потом он признался, что да, он был предупрежден, что жена у Алекса очень красивая, но что так!! ...

Все домочадцы г-на Чею приняли мою Сашеньку, что называется, на ура, радовались, глядя на нас, и видя, как мы любим друг друга.

После того, как мы, наконец, остались втроём, я, Сашенька и г-н Чею, он внимательно выслушал наш рассказ о том, что произошло и чего не произошло с момента получения первых инвестиционных денег семейством Ким под первый «пробный» исторический актив.

По характеру задаваемых им уточняющих вопросов было видно, что его очень тревожит эта пауза, которая возникла в его общении с семейством Пак. Наш рассказ пока всё больше только усиливал его опасение, что всё ещё впереди, и чего именно от этих людей, не было никакой ясности ни у него, ни у нас.

Я не мог ему сказать о разговорах в Москве, не мог дать и полную инфу на Пака, которую получил от своих. По ходу разговора стало прорисовываться, на кого и на чью помощь в Гонконге г-н Чею рассчитывает и может рассчитывать, а кто если и не на другой стороне, то, по крайней мере, не будет мешать.

Я попросил его попробовать очень аккуратно выяснить, как именно Щур попадал в Гонконг, может быть, ему удастся выяснить хоть какие-то моменты, какие-то догадки местных спецов – сейчас всё имеет значение! Г-н Чею обещал поговорить с соответствующими местными специалистами об этом, и мы договорились, как такого рода информацию скрытно перекинуть мне, если вдруг он узнает что-то, что поможет нам выйти на Щура.

Похоже, мне удалось тогда убедить г-на Чею, что пока на очереди, точнее, на прицеле у Пака семейство Ким, а не он и не его семья, так что пока ему опасаться нечего.

Назад в Сеул мы тоже возвращались порознь, Сашенька через Гимпо, а я через Инчон.

Сашенька вылетела раньше, так что, когда я только вышел из автобуса на нужной остановке, меня окликнул Ник. Я уселся в машину, где меня уже дожидалась Сашенька, и очень скоро мы уже были, наконец, дома.

Отец приветствовал нас очень тепло, он был очень взволнован, хотя и старался держать себя строго, точнее, сдержано. По его глазам я понял, что он боялся, что мы с Сашенькой останемся в России. Конечно, это было бы хорошо для Сашеньки и ребёнка, но было и то несказанное, о чем мы все молчали, и только раз Сашенька коснулась этого момента вскользь, когда мы обсуждали с ней возможность остаться в России. Если бы мы остались, Ким-старший остался бы с Паками один на один. Да, есть ещё Джек! И, тем не менее, если бы с отцом что-нибудь случилось, мы бы с Сашенькой никогда себе этого не простили бы. А Паку г-н Ким был как кость в горле!

И ещё одно: у меня было такое чувство, что Пак на самом деле в курсе, что его «невестка» в интересном положении, и просто сидит, и ждёт, когда же Сэнди выпадет из обоймы! Ведь даже до того момента, когда она родит, сам факт её беременности делает её, да и старшего Кима, заложником этой беременности.

В принципе, и Ким и Пак оказались в патовой ситуации. Как два самурая, стоящие друг напротив друга с катанами в руках. Проиграет тот, кто сделает первый шаг или первое движение!

Последние месяцы пролетели как один день!

Европейский Новый Год в Корее почти не празднуют, и только ради меня нарядили небольшую елочку во внутреннем дворике, посидели за столом, потом по скайпу пообщались с моей мамой и нашими русскими друзьями.

В качестве подарка мне на столе была русская буженина – Ник где-то раздобыл! А я сделал русский холодец и русские пельмени. Правда, холодец ели с васаби, а не с русским хреном, но всё равно он ушёл на ура!

Зато восточный Новый Год отпраздновали с размахом!

ВЕйН

Через несколько дней после Восточного Нового Года Нику вдруг позвонил Вэйн и попросил о встрече.

Мы обсуждали и спорили, что бы это значило, довольно долго, но в итоге решили, что встретиться надо. Было решено, что на встречу Ник поедет вместе со мной. Во-первых, Ник будет чувствовать себя увереннее, а во-вторых, если что, Вэйн должен был, по идее, считаться со мной.

Легенду мне придумали такую, что я в Корее по своим делам, а с Ником мы якобы знакомы давно, и я ему по ходу помогаю в каком-то деле; по бизнесу.

Ник несколько раз проговорил легенду о лечении Сэнди за границей, на всякий случай продумали некоторые детали. Я как бы посторонний человек (пока!), и в вопросе с Сэнди вся инициатива должна была исходить от Ника, как её брата, а я просто приятель Ника, и не более того. Ник меня как бы случайно пригласит на эту встречу, тем более что мы с Вэйном всегда были приятелями.

Встреча должна была состояться в небольшом кафе у КОЭКСа 51, точнее, у отеля Парк-Хаят.

51 – СOEX – Convention & Exhibition Center – Выставочный и торгово-развлекательный комплекс в Сеуле.

Я приехал на встречу несколько раньше назначенного времени. Во-первых, чтобы осмотреться, а во-вторых, чтобы не выпячивать так уж сильно мою тесную связь с семейством Ким.

Но на саму встречу я явлюсь с несколько минутной задержкой, как бы подъехал «с другой стороны». Я позвоню Нику, спрошу, как дела и проч., он поинтересуется, как у меня, где я сейчас, и «обрадуется», что я тоже в районе КОЭКСа. Главное, чтобы Ник сыграл свою роль естественно и правдоподобно.

Осмотревшись на месте, выбираю удобную точку наблюдения, откуда просматривается и кафе, и подходы к нему, заказываю кофе, включаю лэптоп, показываю себя в скайпе. Ник пишет мне приветствие в чате, и спрашивает, есть ли идеи, как обосновать, почему разговор с Вэйном должен вестись по-английски? Ну что же, наличие чувства юмора в стрессовой ситуации – гарантия успеха!

А вот и сам Ник! Он въезжает на площадку у входа в кафе, протягивает ключи от машины парковщику, заходит внутрь. Вот он разговаривает с менеджером, выбирает столик. Молодец, выбрал именно такой, какой нужно, т.е. просматривается и зал, и улица перед входом в кафе.

Что-то набрал на своём телефоне, и у меня в скайпе выскочило «Я на месте!».

- Вижу!

- А ты где?

- Не суетись. Ты меня пока всё равно не увидишь.

- Ладно, на связи!

- Я в трёх минутах ходьбы от тебя, но головой не верти.

- ОК. Понял.

Вэйн появился через пятнадцать минут после назначенного времени. Он также припарковал машину, вошёл в кафе, осмотрелся, увидел Ника, махнул ему рукой, слегка склонив голову, изображая тем самым поклон, и направился к его столику.

Они проговорили достаточно долго, около получаса, прежде чем Ник дал знак «звони!».

Я взял свой Anycall и нажал кнопку вызова.

- Привет тебе, Ник! Чем занят?

- Беседую со старым приятелем и родственником.

- А, извини, что отвлекаю.

- Да нет, извиняться не за что. А ты что хотел?

- Я подготовил тебе обзорную справку, которую ты у меня просил, хотел спросить, как мне её тебе передать, с рук на руки или послать на электронку?

- А ты сейчас где?

- Я сейчас в КОЭКСе. Перекусил, ну и думаю, что делать и куда двигаться.

- Никуда не двигайся, а просто подойди в кофешоп около отеля Парк-Хаят. Я тут как раз и сижу, да и мой собеседник тебе хорошо знаком. Через сколько будешь?

- Минут через десять-пятнадцать.

- ОК; ждём!

Мне до них ходу три-четыре минуты, так что я оперся подбородком на скрещенные кисти рук и стал смотреть, как ведут себя Ник и Вэйн. После моего звонка Вэйн явно стал то ли нервничать, то ли злиться, а Ник чуть ли не оправдывается. Да, ждать пятнадцать минут не стоило, обстановка там почему-то явно накаляется.

Встаю и иду к ним.

Вхожу в кафе, осматриваюсь по сторонам, давая возможность Нику и Вэйну «увидеть меня первыми», в ответ на их оклик радостно машу рукой и направляюсь к их столику.

В зале ничего подозрительного, на подходе к кафе – тоже. Очень хорошо!

- Привет, Ник! Вау, Вэйн, старина, сколько лет, сколько зим!!

- Здравствуй, Алекс! - Он говорит это ровным спокойным голосом, руку не подаёт, смотрит пристально в глаза. Ник в это время делает мне страшные глаза, как бы пытаясь от чего-то предостеречь. Замолкаю, усаживаюсь на стул, как бы невзначай разворачиваюсь в пол оборота к Нику с одной стороны, и к Вэйну – с другой. Ник от меня по левую руку, а Вэйн, сидящий спиной ко входу, по правую. Я сижу лицом к входу и к окнам, и в то же время они оба передо мной.

Смотрю на одного, на второго – оба замерли, как будто им скомандовали «замри!».

Машу рукой официанту, тот подходит, заказываю двойной экспрессо с горячими сливками, смотрю вопросительно на моих визави, те синхронно покачивают отрицательно головами. Ладно!

Достаю флэшку, смотрю на Ника, тот молча пододвигает ко мне свой лэптоп. Открываю флэшку и начинаю рассказывать ему, где и как я получил данные по отгрузкам угля из российских дальневосточных портов.

Рассказываю, что на этом сайте все эти данные приведены в pdf-e, поэтому я ему сделал распечатку и ручкой пометил по-английски, что какая графа означает.

Что в папке, которую я переношу ему на рабочий стол, есть этот самый русскоязычный оригинал в pdf-e, а к нему сканированные страницы с пометками на английском, ну и отдельный русско-английский словарь с толкованием слов, выражений, имен собственных компаний, портов, месторождений, карьеров, и всё такое прочее.

Периодически кидаю Вэйну реплики, вроде «Как сам?», «Хорошо смотришься», ну проч. В ответ – гробовое молчание.

Наконец, папка перегружена, все разъяснения озвучены и молча приняты. Мне сказать по поводу этой «ну очень нужной» справки больше уже нечего, а Ник молчит, как рыба об лёд! Вэйн тоже ни слова. Стадия «нежданной встречи» миновала, а диалог в развитие встречи не начинается. Хорошо, поиграем в молчанку! Достаю сигарету, закуриваю, отхлёбываю кофе, и начинаю процедуру изъятия флэшки из лэптопа. Свернул все папки, извлёк флэшку, спрятал её в карман – всё равно МОЛЧАТ ОБА!!

Ну ладно Ник – он парень простой, прямой и незатейливый, но Вэйн-то что?? Что между ними произошло с момента моего звонка Нику? Причем Вэйн напрягся именно после моего звонка! Что это, такое впечатление, что он имеет что-то против меня! По факту, ему есть, конечно, за что меня ненавидеть, но он ведь не должен об этом знать!! А если не эта основная и объективная причина, то, что тогда? Может, каким-то образом он узнал о моей роли в тогдашнем блокировании его банковских карточек? Тоже вряд ли…

Ладно, молчанка так молчанка, посмотрим, кто первый не выдержит и заговорит, Ник или Вэйн!

Вэйн пристально смотрит попеременно то на меня, то на Ника, всё время следит за моими глазами и глазами Ника. Ник явно растерян, он не знает, как себя вести.

Пауза уже слишком затягивается и выходит за рамки приличий. Видимо, придется всё-таки брать инициативу в свои руки!

- Ладно, парни, пойду я, не буду вам мешать. А то сижу тут, мешаю вашему разговору, у вас тут свои семейные дела, пока! - Смотрю на Ника, дескать, цепляйся за меня и пошли!

- Да нет, вот как раз ты здесь и нужен для откровенного душевного разговора!

- Да какой разговор, Вэйн, если вы оба молчите, как в рот воды набрали! Я уж и так, и эдак, а ты только глазами стреляешь и молчишь! Давай, какой у вас ко мне разговор?

- У Ника к тебе вопросов нет, разумеется. А вот у меня разговор очень даже серьёзный!

- Ну и славно! Начинай!

- А ты сам ничего не хочешь мне сказать?

- Да я же пытаюсь, а ты молчишь! Не темни, какой разговор?

- Сэнди!!

- А что Сэнди? Кстати, как она? Ник говорил, что она где-то лечится. Надеюсь, ничего серьёзного?

Вэйн, похоже, готов броситься на меня с кулаками, но делать этого он определённо не станет; помнит, как однажды в Севенелевен я его отбивал от каких-то мутных янки. Но злости ему сейчас не занимать! Неужели и впрямь наша с Сашенькой любовь стала ему известна в какой-то мере?! Просто никаких других причин для ненависти ко мне я даже измыслить не могу!

Вэйн делает глубокий вздох, задерживает дыхание, потом медленно выдыхает:

- Послушай, Ник, ты не мог бы нас оставить на пару минут? Только не уходи далеко, мы потом продолжим втроём, если ты не возражаешь. Мне просто комфортнее сейчас сказать ему всё один на один. Извини!

Ник молча встаёт, и с явным облегчением пересаживается за столик, стоящий через один от нашего стола. Вэйн продолжает изучать меня, рассматривая, похоже, каждую чёрточку моего лица.

- Алекс, я знаю, что Сэнди беременна от тебя.

Та-ак, значит, всё-таки утечка имеет место быть! Молчу, жду продолжения.

- Алекс, мне трудно об этом говорить, ты меня понимаешь. Я знаю, конечно, что в этом есть и моя вина. У меня не хватило … такта, наверное, чтобы стать ей мужем. Наверняка она тебе об этом говорила.

Я всегда чувствовал, что она к тебе неравнодушна. Я даже знал это!

Однажды после нашего с тобой похода в Севенелевен она с горечью сказала, что у нас там, наверное, и женщины бывают! Я стал отнекиваться, сказал, что меня интересует только игра, но она всё как-то не успокаивалась, и тогда я ей поклялся, что только играю, спроси Алекса!

А вот, кстати, Алекс да, ему я иногда девушек дарю, потому что он не азартен. И тут с ней случилась самая настоящая форменная истерика! Я тогда ещё подумал, что из-за моей измены она бы так определённо не истерила!

Но я никогда бы не поверил, что это у вас зайдёт так далеко! Не поверил бы, если бы это не произошло на самом деле!

Знаешь, я ведь её очень люблю! И ты знаешь, я ведь знаю, что она меня никогда не любила! И, наверное, не полюбила бы никогда!

Но я – люблю. И не просто как женщину, нет. Она, наверное, единственный человек, который относился ко мне с такой знаешь, то ли сестринской, то ли материнской заботой, с каким-то интересом! Она ведь мне очень много дала и многому меня научила!

В моём доме – я это сейчас понимаю – от меня все только откупались! На самом деле, именно откупались! «Ву-Юн интересуется машинками – вот тебе машинка!» Стал старше – то же самое! «Ву-Юн интересуется машинами – вот тебе машина!» Никто никогда не удосужился просто потратить несколько минут, чтобы со мной этими машинками поиграть! Купят еще одну-две-пять, только отстань!

А Сэнди могла меня выслушать, расспросить, что я думаю, поговорить со мной. И как-то незаметно подсказать, как с кем говорить, как видеть и понимать людей. Я впервые почувствовал, что я кому-то интересен сам по себе, вот именно я как есть!

Ты знаешь, тебя, по большому счёту, надо было бы убить!

- Начинай прямо сейчас!

- Не смейся, я на самом деле очень это всё переживаю! Но ведь Сэнди меня всё равно не полюбила бы, если бы ты даже просто исчез! Я это очень хорошо понимаю! Ты – её первая и последняя любовь, так что …

Я всё равно благодарен ей за то, что она пусть и формально, но была рядом со мной. И если сейчас с ней ты – ну что же, пусть так. Если она будет с тобой счастлива, мне будет легче!

А со мной она была как птичка в клетке, правда, правда! А если ты не будешь против того, чтобы я был вашим другом, я всё для вас сделаю!

- Послушай, Вэйн … Мне крайне неловко, что так случилось именно с тобой, ты же знаешь, я всегда относился к тебе как к другу!

- Да, вот именно!! Ты был вторым человеком, после Сэнди, кто совершенно искренне мной интересовался! Я помню все наши с тобой беседы! Ты всегда говорил мне то, что думаешь, не лебезил, мог даже посмеяться надо мной, если я чего-то не знал или не понимал, но это было как-то необидно! Потому что действительно было по-дружески!

Ладно, всё это лирика, что случилось, то случилось! Я не для того просил Ника о встрече, чтобы плакаться ему в жилетку. Я же понимал, что это лучший способ найти тебя и поговорить открыто!

Мне надо тебе кое-что рассказать. Это касается вас обоих.

Ты знаешь, каковы законы в нашей стране по части измен в семье?

- Ты имеешь ввиду, про измену со стороны жены? Знаю!

- Да, именно. Я бы хотел просто развестись с ней тихо и спокойно, но мой отец, он ты понимаешь, он хочет, чтобы Сэнди наказали, причем по суду! Я, когда об этом услышал первый раз, подумал, что у него просто нет сердца! Я думал, он за честь семьи, и всё такое, а потом посмотрел – нет, у него всё какие-то свои планы и интересы. Что он задумал, я не знаю, но он хочет сыграть на этом не потому, чтобы за меня отомстить, а там что-то другое. Я когда сказал, что предложу ей развод, он, похоже, был готов меня растерзать!! Орал на меня, что её надо именно посадить!

Зачем, говорю, если она подпишет при разводе бумаги, что ребёнок не мой, на наше имущество он претендовать не сможет впоследствии, хоть и был зачат в браке, пусть она живёт себе как хочет!

А он тогда чуть не бросился на меня с ножом! «Так надо!!» - И всё, никаких доводов, никаких разговоров!

Но и это ещё не всё! У него есть один помощник, и я иногда думаю, что он его внебрачный сын, ты знаешь?? Я присматриваюсь к ним, и вижу, что этот субъект воплотил в себе все те черты и свойства натуры, которые всегда привлекали моего отца! … Послушай Алекс, у меня такое чувство, что ты знаешь, о чём я пытаюсь тебе сказать! Я прав?

- А как зовут этого субъекта – Щюн?

- Да-а … А ты откуда знаешь??

- Просто я тоже очень хочу, чтобы у Сэнди всё было ОК!

- Алекс, старина, если ты понимаешь, о чём я, то надо его остановить! Когда я категорически отказался подавать иск против Сэнди, и отец понял, что иска не будет, он стал чаще встречаться с этим … субъектом, и они всё о чем-то шептались.

И ты знаешь, у меня вдруг возникло такое чувство, что они замышляют что-то очень страшное не только против Сэнди, но и против меня тоже. Ведь по закону если меня не станет, отец, как правопреемник, сможет сам подать иск против Сэнди! А ему для чего-то надо, чтобы она оказалась в тюрьме.

- Вэйн, послушай, как ты считаешь, ему надо именно упечь её в тюрьму, или же достаточно создать ситуацию, при которой от него будет зависеть, сядет ли она или нет? Подумай, пожалуйста, и скажи мне, что ты здесь видишь?

- Я понял, о чём ты. Знаешь, если бы речь шла не о моём отце, я бы сказал, что для него было бы лучше всего, если бы Сэнди, её отец, брат, и её муж, т.е. я, вдруг умерли бы.

- А почему ты говоришь «если бы речь шла не о моём отце»? Ты не веришь, что у твоего отца может быть такой интерес?

- Алекс, в том-то и дело, что я вижу, что у него именно такой интерес. Возможно, это не его личный интерес, мне так иногда кажется. Но у меня такое чувство, что это ему просто жизненно необходимо.

- Скажи Вэйн, а откуда и как ты узнал о беременности Сэнди? И о нас с ней? Прости, но это сейчас тоже важно.

- Я знаю, что люди отца всё время следили за ней. Ему почему-то вот прямо как будто хотелось, чтобы она влезла в какую-нибудь грязь!! А летом вдруг приехал ты, и она в первую же ночь осталась с тобой в каком-то мотеле в Гильдоне. Он мне об этом долго не говорил, а сказал уже только тогда, когда был уверен на все сто, что она беременна.

Знаешь, он так об этом говорил, как будто вот он долго сидел с удочкой, не было клёва, и вдруг такая рыбина! Понимаешь, он – РАДОВАЛСЯ!!

- Злорадствовал, может?

- Да нет, именно радовался. Злобно, но радовался!

Я потом случайно узнал, что Сэнди попала в какую-то странную автоаварию, а потом какие-то люди пришли и обвиняли отца, что тот их подставил под разборки со стрельбой, или угрозой стрельбы, из-за какой-то женщины. По тому, как отец стрельнул в мою сторону глазами, типа, не слушаю ли я, я понял вдруг, что это связано именно с Сэнди.

Алекс, я его реально боюсь! Я не хочу, чтобы с Сэнди что-то случилось! И конечно, не хочу, чтобы что-то случилось со мной! Там у него этот Щюн – он животное! У него такой взгляд – он готов меня убить! Всех убить!

Я долго думал, что делать, а потом вдруг понял, что это ты тогда встал на пути этих бандитов, и решил просить Ника, чтобы он свёл меня с тобой.

- А в полицию не пробовал?

- Алекс, если бы я сунулся в полицию, то больше суток бы не прожил. Я знаю это! И ведь ты тоже это знаешь!!

- Я всегда считал, что твой отец любит тебя.

- Да, он и сейчас меня по-своему любит, но что есть такое, что выше всего для него. Ну, как будто от этого зависит его жизнь! И почему-то это связано именно с семьей Сэнди. Я долго думал – может, деньги? Но ведь попросить денег при нормальных родственных отношениях всегда проще, чем через смерть – вот этого я не понимаю. Что-то тут другое!

«Да, если не деньги являются причиной, то тогда очень большие деньги!!» - Подумал я.

- Вэйн, а почему ты вдруг решил, что это я, как ты говоришь, встал на пути бандитов? Там же вроде стрельба была, а где бы я, иностранец, взял оружие, если у вас и гражданам запрещено хранение и ношение огнестрельного оружия?

- Не лови меня на слове, Алекс! Ты ведь тоже её любишь, я это всегда видел! И ради неё ты хоть атомную бомбу добудешь, уж тебя-то я знаю!

- Спасибо за высокую оценку моих способностей, Вэйн, но тут что-то не то. Я ни с кем не перестреливался и не собираюсь этого делать!

- Значит, их остановил именно ты! Я рад, что это так!

- Да говорю тебе, глупости всё это!

- Стал бы ты так отпираться! Ладно, проехали! Что мне делать, Алекс, как ты считаешь?

- А чего бы ты хотел в этой ситуации?

- Я бы хотел, чтобы они от меня отстали! Я вообще не хочу делать ничего плохого Сэнди, и тем более судиться с ней! Если Сэнди хорошо – пусть будет хорошо! А так получается, что они и меня готовы убить, только чтобы сделать плохо Сэнди! Ты просто обязан что-то придумать и защитить её, а лучше её и меня! Есть у тебя какой-нибудь план на этот счет?

- В чём ты совершенно прав, Вэйн, так это в том, что если Сэнди попадёт в беду, то опасность угрожает и тебе. Я знаю, что происходит. Твоего отца заставляют захватить бизнес семьи Ким. Отказаться он не может. А сделать это он может только потому, что ты женат на Сэнди.

- Так я с ней разведусь, и все дела!

- Тебе это не дадут сделать, Вэйн. Слишком большие ставки в этой игре. Те люди, что рулят твоим отцом, убьют тебя, как только ты подашь заявление! Ты им интересен именно как муж Сэнди.

- С ума сойти – именно ты отговариваешь меня разводиться с Сэнди!!!

- Я буду тебе очень благодарен за то, что ты с ней разведешься, но сделаешь ты это тогда, и только тогда, когда это будет безопасно и для Сэнди, и для тебя. А сейчас это смертельно опасно для тебя и для неё тоже.

- А что должно измениться, чтобы я мог её отпустить и стать вам с ней просто другом?

- А ты подумай! Тем более, что насчет Щюна (с твоего позволения, я впредь буду называть его «Щур»; мне так удобнее) ты оказался совершенно прав, он на самом деле внебрачный сын твоего отца.

- На самом деле внебрачный сын?? Так вот почему он меня так ненавидит … Он хочет получить долю …

- Не только это. Думай!

Вэйн смотрит на меня пристально с минуту, не меньше, и потом медленно спрашивает:

- Те люди, что стоят за моим отцом?

- Да.

- А ты насчет Щюна уверен?

Вместо ответа я ему изображаю, как Щур «нюхает воздух». Вэйн кивает, что да, это он.

- А то, что он внебрачный сын?

- Когда всё закончится, я тебе это докажу на все сто процентов! Сейчас – нельзя.

- Верю! А что я могу сделать сейчас для вас с Сэнди?

- Не только для нас, но и для себя в равной степени тоже. Сообщай мне или Нику обо всех контактах отца со Щуром. Лучше напрямую мне! И чем оперативнее ты будешь это делать, тем лучше для нас всех. Особенно ценна информация, где и когда он бывает, этот Щур, ну, ты понимаешь.

- А что ты собираешься с ним сделать? Я хочу тебе сказать, он с ножами обращается так же, как опытный шулер с колодой карт! Постоянно ими жонглирует, бахвалится! Отец сказал мне как-то с гордостью, что он один из лучших в стране мастеров по ножевому бою. Если ты думаешь, что сможешь с ним справиться, то это не так, поверь мне!

- Вэйн, дружище, ты просто сделай так, чтобы я знал, где и как его найти, хорошо?

- Значит, тех громил встретил с пистолетом именно ты? Ведь с этим Щюном можно справиться только если есть огнестрельное оружие.

- Ну, во-первых, я совершенно не собираюсь его убивать, тем более, что никаких пистолетов у меня на самом деле нет, а во-вторых…

- Ладно, давай не будем вдаваться в подробности этой темы! Ты прав – вдруг я или кто-то пишет этот разговор?? Всё! Как только я что-нибудь узнаю, сразу же сообщу!

Мы с ним проговорили, как именно для него безопаснее всего скидывать мне информацию, и после этого Вэйн встал, посмотрел на Ника, тот тоже встал и подошёл к нам. Вэйн протянул руку сначала мне, потом ему, улыбнулся и сказал, что рад тому, что у нас с ним сложилось взаимопонимание.

Когда я рассказал Сашеньке о нашей встрече с Вэйном, она долго молчала, а потом тихо сказала, что ей очень его жаль. Он ведь на самом деле очень добрый и хороший человек. Если бы им занимались в его семье, стал бы он вполне состоявшимся и нормальным мужчиной, встретил бы свою любовь, воспитывал бы детей …

Вэйн потом добросовестно сбрасывал мне информацию, но ничего такого, что бы помогло однозначно определить местонахождение Щура, в ней не содержалось. В конце концов я попросил его прекратить отсылать мне эти послания, потому что, имея ввиду его несобранность, он вполне мог оставить открытым почтовый ящик или скайп-ник, и тогда его дни были бы сочтены, если бы Пак, или его хозяева, вдруг узнали бы, что Вэйн сливает нам информацию по его встречам со Щуром.

АНЕЧКА

В середине февраля отец сообщил мне, что работа по санации компаний оп результатам добытого мною «аудита» завершена успешно, причем часть выведенных и украденных денег даже удалось вернуть.

Пак после этой виртуозно проведённой операции еще пару раз звонил отцу и пытался угрожать, но в ответ был очень вежливо послан в пешее сексуальное путешествие. Мы с Джеком несколько раз прослушали запись этого разговора, но ничего конкретного не выудили. Обыкновенный визг мелкого шарлатана, у которого уходит почва из-под ног.

Джек пока тоже ничего конкретного не нарыл на этого крысоида, хотя, возможно, мы недостаточно глубоко изучили то, что имеем. Ведь бывает же так, что видишь что-то, но не догоняешь, что именно это ты и ищешь! Мы порой по нескольку раз за вечер все вместе пережёвывали факт за фактом, имена и даты, но ничего, что бы могло нам подсказать, где скрывается, или, где бывает Щур, нащупать не могли.

А время шло, и вот уже весна, и пришла пора определиться, где же Сашенька будет рожать нашу Анечку. Я попробовал заговорить о том, что было бы лучше положить её где-нибудь в провинции, но все сразу же восприняли это в штыки.

Сашенька как раз отнеслась к моему предложению спокойно, она вообще принимала очень многое из того, что я говорю, как данность. Доходило иногда до курьезных ситуаций, когда какую-нибудь мою шутку она воспринимала всерьёз, хотя и недоумевала, почему так?? Приходилось аккуратно отыгрывать назад, и тогда она со смехом насчитывала мне баллы!

Смех смехом, но мне не давала покоя настоятельная просьба буддийского монаха не допустить, чтобы Сашенька рожала в Сеуле. Как он там говорил, что не видит её в порядке, если будет рожать в Сеуле, как-то так.

Когда же я, после многократных попыток настоять на своём, в конце концов рассказал, почему я так настаиваю на родах в провинции, то и отец, и Ник, а Джек – все они меня просто подняли на смех! Типа, ты же такой прагматичный до мозга костей, из атеистической страны, и вдруг принимаешь всерьёз болтовню старого полуграмотного монаха! Как можно рисковать здоровьем человека только потому, что какой-то монах посоветовал отказаться от самых современных медицинских услуг?! В общем, переубедить их мне не удалось.

Единственное, чего удалось добиться, так это чтобы Юни неотлучно находилась при Сашеньке, пока та будет в госпитале.

Юни отрекомендовала нам свою подругу, с которой они бы менялись, и Сашенька в конце марта, двадцать второго числа, уехала в клинику.

Я не находил себе места с того самого момента, как она села в машину, потому что по понятным причинам я не мог навещать её там, и вот это ощущение беспомощности меня угнетало, я очень за неё боялся!

Да, мы подолгу общались с ней в скайпе, но вот этот страх, что не успеешь прийти ей на помощь, если не дай Бог что, он, этот страх, преследовал меня все эти дни двадцать четыре часа в сутки!

Клинику Сашеньке подобрали самую-самую, её опекали две сиделки, которые неотлучно находились при ней, в смысле, менялись, как и наши славные охранницы, ну и личный врач-акушер, само собой разумеется!

Анечка появилась на свет двадцать седьмого марта, вес три двести, чудный ребёнок с голубыми глазами. Роды прошли без каких бы то ни было осложнений, и врачи сказали, что через пару-тройку дней мы сможем забрать их домой.

Как я не убеждал их забрать Сашеньку с Аней немедленно, меня никто не слушал!

«Врачам виднее!»

КОНЕЦ ПАКА

На мне – полевая форма маскировочной расцветки, приобретённая на рынке Дондемун, на ногах – берцы с утяжелённой подошвой, на голове – шапка, к которой прикреплена маскировочная сетка. Эту сетку при случае можно опустить на лицо, чтобы слиться с окружающей растительностью.

Сейчас ребята засветят лазерными указками видеокамеры наружного наблюдения, и я перемахну через эту ограду. Вэйн как-то сказал, что постоянного контроля за окружающей территорией не ведется, камеры работают на запись, и только изредка эти записи просматриваются, если возникают какие-то вопросы относительно текущего уровня безопасности.

Со мной пойдёт наш человек, который будет меня подстраховывать, он же зафиксирует и подтвердит результаты операции.

Во внутреннем дворе дома есть небольшой буддийский алтарь, к которому старый Пак приходит с утра и молится, молится, молится. Он молится уже четвёртый день подряд с утра до вечера, с того самого момента, как узнал о гибели своего внебрачного сына Щюна.

Сейчас четыре утра, мы подъехали на машине за несколько сот метров к этому дому, переоделись в кустах, и потихоньку подобрались к дому Пака с тыльной стороны участка.

Наши люди, одетые под двух молодых подростков, доплетутся по тропинке до места, засветят видеокамеры, мы перебираемся через ограду, а они спрячутся в кустах. После операции всё должно повториться – они засвечивают камеры, мы двое перебираемся наружу, бежим к машине, а наши ребята, продолжая засвечивать видеокамеры, выходят из зоны наблюдения в мертвую зону и ретируются.

Я лежу за кустом багульника в пяти метрах от алтаря, а Виктор, который у меня в обеспечении, залёг за большим камнем чуть дальше, под каким-то раскидистым деревом.

Время – половина пятого, нам предстоит дожидаться клиента почти четыре с половиной часа.

Нас из окон дома не видно, никаких звуков или движений с нашей стороны нет. Средства связи, разумеется, выключены.

Почему так рано – режим дня соседей не позволяет проникнуть на эту территорию позже. Риск есть, а что делать?! Только бы эта гнида не изменила сегодня свой график оплакивания Щура!

Время тянется медленно, мы терпеливо ждём. Эмоций у меня нет никаких, ни злости, ни волнения, ни страха. Просто холодное хищное ожидание, и всё!

Наконец, послышались лёгкие шаги. Через несколько минут показалась согбенная фигура Пака.

Вот он подходит к тому месту, где лежу я, минует меня и медленно бредёт к своей мини пагоде, или как там она у них называется.

Осторожно встаю и аккуратно иду следом, предварительно опустив сетку, которая теперь закрывает моё лицо.

Нагоняю Пака и со всей силы бью его кулаком в правое ухо. Он кубарем катится в кусты, тут же пытается встать на ноги, одновременно разворачивается в мою сторону.

Дожидаюсь, когда он повернётся ко мне лицом, и тут же от души бью его ногой в живот – чтобы не шумел. Скрюченное тело корчится на земле. Я подхожу к нему, приседаю, и молча смотрю, как его корёжит от боли. Он что-то выдавливает из себя по-корейски, а потом повторяет по-английски: «Ху-ра-ю?»52

52 – Who are you? – «Ты кто?»

Опять какие-то вопросы по-корейски.

Молчу в ответ, просто любуюсь его судорогами и молчу.

Он пытается сесть, кое-как встаёт сначала на колени, потом на корточки. Опирается на руки и хочет подняться – бью ладонью сверху по голове, ближе ко лбу. Он опрокидывается навзничь, тут же поворачивается на левый бок и смотрит на меня сквозь слёзы. Похоже, он прокусил себе язык, потому что на губах кровь, хотя в лицо я его не бил.

Во всяком случае, пока!

- Кто ты? Что тебе от меня надо?

Молча поднимаю сетку с лица. У зверька глаза лезут на лоб:

- Алекс?? Как ты сюда попал? Ты не выйдешь отсюда живым! Пришёл мстить мне за эту шлюху? Да она того не стоит! Сначала дурачила моего сына, а теперь вскружила голову тебе?? Неужели ты ещё не понял, что это была за сука? Лучше давай договоримся, я дам тебе денег, и беги из этой страны! Кто из-за женщины подвергает такому риску свою жизнь, ты что?! Мне же все говорили о тебе, как об очень умном человеке, ты что?? Так нельзя! Ты знаешь, что будет, если я отдам тебя своим людям?! Да они тебя живьем скормят собакам! Сколько тебе надо, чтобы всё забыть и чувствовать себя в порядке? У меня есть кэш в доме, пойдём, и по дороге договоримся!

Он опять пытается встать, вот он уже стоит на полусогнутых ногах, я тоже приподнимаюсь, и когда он уже почти выпрямил ноги, резко бью его кулаком в грудь, в область сердца, когда он на выдохе и в момент «правильного» сердечного такта, как учили. Похоже, удар удался – он на грани сердечного коллапса, глаза на выкате, губы посинели, дыхание прерывистое, по телу пробегают судороги.

- Алекс, да ты просто дурак!! Ты уверен, что она была беременна от тебя? От Ву-Юна она тоже пыталась изобразить беременность, но потом якобы случился выкидыш, когда мой сын стал намекать, что сделает ДНК-тест. После этого Ву-Юн просто стал ею брезговать, шлюхой этой! С ней ведь весь её офис переспал! Неужели ты на самом деле хочешь, чтобы тебя порезали живьём??

С минуты на минуту сюда придёт мой помощник, он мастер ножевого боя; знаешь, как он тебя будет резать?!

Так, лицо багровое, начинается спазм лицевых мышц, язык перестаёт его слушаться – предынсультное состояние, что ли? Да, похоже на что-то такое, потому что вот уже в уголках рта появляется пена.

Да, он пытается вывести меня из себя, это понятная тактика. Понимает, что живым я его не оставлю, вот и хочет, чтобы я его в порыве ярости быстро прикончил. Но сам он в критическом состоянии, надо дожимать! И дожимать я его буду, пожалуй, тоже психологически. Это сейчас для него будет больнее, потому что его в таком состоянии бить не стоит – не та эффективность, просто будет включаться болевая дуга! Да и «безболезненно» можно убить ненароком, а вот это уже совершенно в мои планы не входит! Так что буду давить на психику, главное, момент подобрать удачный!

- Алекс, а чем же она тебя взяла? А-а, ты, наверное, любишь, когда тебе делают минет! А вот мой сын как-то проговорился, что терпеть этого не может, а она всё пыталась, вот и не сложились у них отношения – слишком уж она распущена!

Просто этому распутству надо было положить конец. Даже если этот её ребёнок – твой, ты его никогда не получишь. К тому же Ву-Юн, будучи с этой дешевкой в законном браке, отсудит весь их бизнес, как построенный на наши деньги, а потом мы и все активы отсудим у этой подлой семейки!

Ага, вот сейчас будет в самый раз! Итак, начинаем, почтенная публика! Ты хотел психологической войны – да на, получи, фашист, гранату!! Я насмешливо хмыкнул, покачал головой, и затем по-русски, с широкой улыбкой на лице, говорю:

- Валера, хорош пи…еть!

- Ва дид ю сей?53

53 – What did you say? – Что ты сказал?

- «Вадиюсе, вадиюсе!!» - Передразниваю его я. - Ты бы хоть произношение подкорректировал! Правильно надо говорить «What did you say?»! Что, хочешь сказать, что уже не понимаешь русского языка?? Хочешь, чтобы я напомнил? Да мне не трудно!

Ты на самом деле – Валерий Тен, родился в посёлке Смоляниново Приморского края, в семье этнических корейцев. Точнее, мать была кореянкой, а отчим - китаец, который записался корейцем, чтобы его в Китай не выслали. Тогда ведь товарищ Сталин приказал всех китайцев выслать, вот многие из них и стали «корейцами».

Все твои проблемы начались, когда тебе было тринадцать лет. Ты повадился воровать по ночам рыбу из вентерей твоих соседей. Поначалу всё шло классно, но потом эти соседи заметили, что кто-то рыбу у них тащит. Устроили засаду, и ты в неё попался!

Помнишь, как три взрослых мужика, которые уже отсидели, да некоторые из них не по одному разу, тебя сначала по очереди опетушили, да потом ещё и вафелек тебе в ротик напихали?

Ты скулил, что больше никогда-никогда так не будешь, а Гриша в ответ только посмеивался: «Да ты чё, приходи ишшо, нам что, рыбы для такой девочки жалко?? Рыбки не хватит – вафелькой угостим!»

А потом об этом стало известно всем в посёлке, и ты, как только окончил восемь классов, поехал поступать в какой-то техникум, с твёрдым намерением никогда больше на свою малую родину не приезжать! Ну, что, вспоминаешь детство золотое?

Лицо землистого цвета, дыхание прерывистое, губы синеют всё больше и больше, язык уже почти вываливается наружу - ладно, работаем дальше! С озабоченным видом щупаю левой рукой его живот, покачиваю задумчиво головой, потом продолжаю:

- В техникум ты поступил, окончил его, потом армия, а тут и корейская война! Ты, уже будучи сверхсрочником, попадаешь в военную разведку, потому как кореец.

Поначалу всё было прекрасно, но тут происходят два поворотных события: ты устраиваешь интрижку с женой одного богатого корейца по фамилии Пак. Для тебя это так, всего лишь интрижка, хотя сама мадам готова бежать с тобой на край света от опостылевшего мужа! Она старше тебя на девять лет, а её муж, настоящий Пак, старше её на двенадцать, так что эмоции старушки вполне объяснимы.

И тут ты вдруг узнаешь, что среди наших советников в ходе очередной ротации должен появиться офицер родом именно из Смоляниново! Для тебя это означает, что те два, как минимум два, убийства, что были совершены тобой ранее для того, чтобы твои земляки не рассказали о твоём петушином прошлом, будут раскрыты. Что называется, не просто прощай, военная карьера, а добро пожаловать в петухи на зоне! А ведь ты надеялся пробиться по военной стезе, и жить где-нибудь подальше от Смоляниново в почёте и славе, а получается, что вот-вот новая волна позора и презрения накроет тебя!

Если, конечно, просто не расстреляют!

Раздумывал ты недолго, и вот старый Пак, чьё имя ты носишь вот уже столько лет, внезапно «молодеет» и бежит со своей женой на Юг от «ужасов» коммунистического режима.

Правда, на роль «того» Пака ты тянешь слабо, потому, что тебе ни лоска, ни просто воспитания тривиально не хватает. Да так сильно не хватает, что даже мадам Пак уже начинает тяготиться твоим обществом! За что впоследствии и поплатилась жизнью.

Дыхания ему не хватает, мелкая дрожь по всему телу; испарина на лбу. Опять щупаю его живот.

- Вот тут ты и решаешь, что единственное правильное решение в этой ситуации – идти воевать за новую «родину». Воюешь ты хорошо. Для южных ты – человек с Севера, поэтому хорошо ориентируешься там, и поэтому все твои миссии проходят так успешно. Они же не знают, что ты еще и русский в известном смысле!

Твоё амплуа – уничтожение советских советников. Ты к ним легко подходишь, а потом при случае сразу же убиваешь. Причём убиваешь с особой жестокостью – вспарываешь живот и оставляешь умирать, разбросав внутренности рядом с несчастным.

Твои южные соратники смотрят на тебя, как на настоящего воина, непреклонного в своей беспощадности, а на самом-то деле просто твоей первой жертвой стал племянник того самого Гриши Макогона, который узнал тебя слишком поздно для себя. Ну а потом ты уже не мог остановиться!

Таким образом, для нас ты изменник и убийца, а для южнокорейцев – герой.

Правда, если бы американцы вдруг узнали, кто слил северным информацию, позволившую им уничтожить генерала Волкера, ты бы уже давно гнил где-нибудь в помойной яме! А так – генерал Волкер просто погиб на войне, как герой! Южнокорейцы даже холм в Сеуле в его честь назвали, на котором он погиб, и стоящий там отель называется не просто Шератон, а «Шератон-Вокахилл»!

Да, ты очень старался, чтобы твои «подвиги» стали известны как можно большему числу людей, и потом, уже после войны, эта слава помогла тебе стать не самой последней шестеркой в криминальном мире Республики Корея.

- Да, потрошил я ваших, и сейчас готов потрошить! Жаль, ту сучку просто прирезали, а не выпотрошили!

- Ну, готов или нет, уже не важно, потому что всё для тебя закончилось, Валера! Никого и никогда больше тебе потрошить не дано. Ну и Щур твой тоже уже никого не прирежет, потому как мёртв – ты ведь за него помолиться сюда пришёл? Так что не мели чушь, некому меня на куски резать!

- Н-не … по.. нял … о чём… ты…

- Да всё ты понял! Твой Щур издох четыре дня назад, когда я его сбросил на острые камни! Смысл слова «щур» тебе понятен? Это означает «крыса» на родном для Макогонов украинском языке.

- ТЫ СБРОСИЛ?? Врёшь …

Лицо искажено судорогой – похоже, с минуты на минуту его хватит удар! Надо бы успеть до этого момента всё самое «сладкое» ему поведать, чтобы жизнь мёдом не казалась, а смерть сладкой не была! Ещё раз ощупываю живот.

- Что, рассказать, как это было? Мы прокачали, что он раз в неделю ходит по самым трудным маршрутам в горах для поддержания физической формы.54

54 – У корейцев походы в горы своего рода национальный вид спорта. По выходным чуть ли не весь город выдвигается в горы, целыми семьями и коллективами. Маршруты разной категории сложности, от самых лёгких до максимально крутых. Люди поднимаются на гору высотой до четырех километров; тропы оборудованы поручнями, есть ступеньки, но крутизна этих троп в некоторых местах порой доходит в некоторых местах до семидесяти градусов, так что такой поход требует сил и выносливости.

- К сожалению, просчитать, где он тренируется, удалось только уже после того, как он убил Сэнди. Ну, я просидел несколько часов, прежде чем он появился.

Дожидался я его на той самой площадке, что венчает стометровый подъем в шестьдесят градусов, так что когда он добрался до неё, то был сильно утомлён, а потому расслабился, собирался отдышаться и отдохнуть. Тут-то я его и встретил. Ему в глаза светило солнце, и он не мог меня видеть. Удар с ноги в пах, он скрючился и впал в панику. Ты же знаешь, что он при неожиданной атаке паникует!

Следующие два удара ногой – по ребрам, по правым рёбрам. Он же был между пропастью и скалой, а я стоял спиной к этой скале. Он попытался встать, оперся правой рукой о землю, а левая потянулась, как бы незаметно для меня, к левому боку, за ножом. Я дождался, когда правая рука почти выпрямилась, и ударил его ребром пятки в локоть, всем своим весом. Слышал бы ты, как хрустела у него рука, когда я её ломал в локте! Вот тогда-то он нож и выронил, схватил левой рукой правый локоть и закрутился от боли, завыл!

Пришлось бить носком в горло, чтобы не шумел! Мне же надо было «сделать» его так, чтобы на этой площадке не было следов крови, чтобы всё выглядело как несчастный случай! Но и на этот раз всё получилось – гортань я ему пробил, но крови пока не было. Конечно, он мог сплюнуть кровь, а это в мои планы не входило. Поэтому я просто дождался, когда он сначала вытянулся, затем стал вставать на ноги, ну вот тут-то я ему и нанёс удар ногой в бок со всей силы, и он полетел вниз, как мешок с говнецом, каковым он, в сущности, и был по жизни!

Я потом посмотрел вниз – вокруг головы брызги крови и мозга, поза такая, что сомнений насчет его смерти не было никаких! А выроненный им нож я попытался бросить так, чтобы он в него воткнулся, но промазал, нож упал рядом. Ну и чёрт с ним!

Да ты же наверняка читал полицейский протокол, так неужели не обратил внимание, что правая рука сломана в локте вовнутрь, да плюс повреждены два ребра, хотя так, как он упал, рука должна была бы быть целой?

А гортань – с чего бы она была повреждена именно так? Он же не на гортань упал!

И этот нож – как так получилось, что один из нескольких ножей «выпал» из застёгнутого и даже замаскированного кармана?

И вообще, я ведь под сотню кило вешу, а в этом твоём ублюдке и семидесяти нет, так что когда я ему в пах въехал со всей дури, он почти секунду у меня на ноге висел, я же его как мячик в воздух поднял! Ах, как у него было перекошено от боли лицо, приятно вспомнить!

Спрашивается, откуда такие повреждения в паховой области у трупа, который «сорвался» со скалы и упал головой вниз и теперь лежит на левом боку?

Полицейским-то всё по барабану, для них главное, что давно разыскиваемый преступник, наконец, может быть списан, избавились от глухаря, но ты-то должен был отметить эти моменты!

По реакции Тена было видно, что возразить ему было нечего, он понял, что всё с его сыном было именно так, как я говорю. Дыхание его стало уже даже не хриплым, а булькающим, он в буквальном смысле скулит от бессильной злобы. В уголках рта – пена. Она уже ползет изо рта хоть и медленно, но постоянно, а не редкими комками. Но взгляд пока ещё осмысленный. Работаем дальше!!

- Теперь относительно твоих намёков на то, что Вэйн якобы отберёт бизнес у семьи Ким.

Во-первых, Вэйн ни за что не согласится даже делать такие попытки! Я его знаю неплохо, говорил с ним, и это всё твои бредни. Точнее, бредни твоих хозяев! И знаешь, почему он на это не пойдёт? Потому что ты, старый дурак, притащил в Гонконг левые судебные решения по семье Ким! И если Вэйн туда сунется, его просто посадят! Я говорил с банкиром – он эти документы бережёт, по моей просьбе бережёт!

Ну а насчёт нашей дочери – тут ты тоже не прав, потому что отец Сэнди никогда не станет препятствовать моим с ней встречам, а вот Ву-Юн и тут пролетает, именно из-за ДНК-теста! Мы его провели, этот тест, и он подтвердил, что дочь - моя!

Насчёт проведения ДНК-теста – ложь чистой воды! Я знаю, что Анечка моя дочь, и Вэйн об этом знает, но вот этому скоту надо всё доходчиво разжевать!

Что же до твоих грязных словечек в адрес С… - Я чуть было не сказал: «Сашеньки», но осёкся и произнёс: «Сэнди». Так вот, она мне досталась девушкой! Твой Вэйн просто импотент, и так ни разу ничего не смог сделать, что делают мужчины, оставаясь наедине с женщиной!

Извини, Вэйн, но так надо! Надо, чтобы этот скот как можно больше испил боли и унижения!

- Твой Вэйн предлагал ей конилигиус, всякие прочие подобные вещи, но Сэнди им просто брезговала! Слышишь, Сэнди им брезговала, а не он ею!

В первую и последнюю их ночь он её всю облизал, обслюнявил, истискал, но как мужчина он оказался «холостым патроном». Не знаю, как он тебе объяснял, почему он так и не стал отцом, но факт остаётся фактом – он импотент!

Кстати, именно потому, что он не насиловал ту школьницу, а просто мастурбировал, глядя, как его дружки её по очереди насилуют, её родители и не стали настаивать на привлечении его к уголовной ответственности. А ты думал, твоё вмешательство всё решило?!

Ну и ещё: после того, как ты сдохнешь, материалы по твоей подлинной истории просочатся в газеты, так народ будет сморкаться на твою могилу!

Да, а другого твоего ублюдка, твоего однофамильца, я сам лично сегодня же спущу по лестнице, как только доберусь до офиса! И мы напишем ему причину увольнения «ввиду полной умственной непроходимости»! Если его с такой формулировкой потом хотя бы в ассенизаторы возьмут, пусть радуется!

Глаза помутнели, почти не дышит, но на тычки хоть и слабо, но реагирует.

Я вот смотрю, живот у тебя какой-то дряблый! Смотри, что я для тебя приготовил! – Я достаю металлическую палочку для еды, с остро заточенным тонким концом. – Понимаешь, думал попротыкаю тебе брюхо там, где прямая кишка, чтобы тебе в кровь собственное дерьмо попадало! А вот теперь вижу, что, хотя это идея-то сама по себе верная, но надо было ещё просверлить дырочку с толстого конца, да прихватить с собой гвоздик какой-нибудь, чтобы выдергивать было сподручнее! А то, ну как спазм, сначала плохо выходить будет, а потом еще меня своим дерьмом впополам с кровью забрызгаешь!

Слушай, а может, я тебе просто в глотку твою же прямую кишку засуну? Вскрыть аккуратно брюхо, вытащить кишку, ну и угостить ею тебя! Чтобы ты своим же дерьмом захлебнулся! Пожалуй, именно так и придётся сделать! – Я говорю всё это деловитым, почти дружелюбным тоном, ощупываю его живот вот уже в который раз, достаю нож, достаю целлофановый пакет и одеваю его на правую руку, беру в эту руку нож и пододвигаюсь поближе к этому скоту.

У него в глазах паника, ужас, он дергается, весь скрючивается как-то, хрипит, а потом замирает, и только по телу ещё раз пробегает волна судорог.

Аккуратно проверяю пульс – пульса нет, глаза недвижимы, дыхания тоже не наблюдается.

Оборачиваюсь к напарнику и машу ему рукой. Тот подбирается ко мне, осматривает тело и согласно кивает, мол, готов! Мы с ним несколько раз фотографируем труп, ждём еще несколько минут, опять проверяем – да, мёртв!

Осматриваем место, нет ли каких следов, и удаляемся отсюда, оставив скота лежать там, где он и подох. Через минут пять мы уже мчимся в машинах, удаляясь от этого проклятого места.

ДОМ КИМОВ

Я подхожу к дому Кимов, звоню. Голос охранника из домофона что-то меня спрашивает, я произношу по слогам свои имя и фамилию. Дверь открывается, я вхожу во двор, иду к дому.

В горле ком – как же я был счастлив здесь еще совсем недавно!!

Поднимаюсь на крыльцо, подхожу к двери, и она тут же раскрывается, за ней – крепкого телосложения кореец. Он смотрит на меня пристально, я протягиваю ему свой паспорт. Охранник, мельком взглянув на паспорт, делает приглашающий жест.

Вхожу в дом, иду в нашу с Сашенькой комнату. Здесь ничего не изменилось с того самого момента, как я был здесь последний раз. Подхожу к кровати, падаю на неё лицом вниз и тут же отключаюсь. Всё-таки я почти не спал всю эту неделю!

Меня кто-то трясёт за плечо; с трудом открываю глаза, поворачиваю голову – Ник!

Молча встаю и бреду в кабинет отца. Ник идёт следом, что-то говорит, но я не понимаю, что именно, потому что я всё ещё в двух мирах – во сне и наяву.

В кабинете сидят отец и Алекс.

Расстался я с ними в последний раз не самым лучшим образом. Когда рано утром, еще до отъезда на работу, раздался тот самый звонок, и нам сообщили, что Сашенька и её охранница обнаружены мертвыми, с ножевыми ранами, я заорал на них, что если бы они меня послушали, если бы они меня только послушали!!!

Помню, потом я завыл, а потом, проорав всё, что только можно, растолкал всех и выскочил на улицу. Больно всё это вспоминать!

Наши подобрали меня очень быстро, отвезли куда-то. Ну а уже через тридцать шесть часов принесли информацию об этих горных прогулках Щура. Ну а дальше – дело техники!

Отец сильно сдал – плечи опущены, заметно прибавилось седины, морщины стали глубже, глаза потускнели. Алекс тоже выглядит не самым лучшим образом.

Они очень внимательно смотрят на меня, отец встаёт из-за стола и идёт мне навстречу, раскинув руки и укоризненно качая головой.

- Алекс, слава Богу, ты нашёлся!! Мы так переживали, где ты, что ты… Мы ведь её даже похоронили без тебя, уже всё передумали! Нельзя же так!! Ты же всё-таки мужчина, у тебя дочь, ты и о ней должен думать!

Мы обнялись и так простояли с минуту, потом я аккуратно высвободился и довёл отца до его кресла. Он сел, и все повернули взгляды в мою сторону. В их глазах было столько сочувствия, столько тепла и тревоги за меня, что у меня ком подкатил к горлу!

- Родные мои, я убил Щура и старого Пака.

Ник открыл рот, хотел что-то сказать, но так и застыл с раскрытым ртом, Джек вытаращил на меня глаза и поднял руки, а отец просто молча смотрел на меня, и только нижняя губа у него дрожала.

- Позвольте, я вам сейчас всё это подробно расскажу и покажу. – Я подошёл к терминалу, вставил флэшку и стал комментировать сначала расправу над Щуром, а потом и над Паком. Когда я закончил, некоторое время они молчали, потом заговорил отец:

- Мы догадывались, что Пак не тот, за кого себя выдаёт. Но когда ты всё это узнал?

Я рассказал всё без утайки, и добавил, что эту информацию сейчас надо как-то аккуратно предать гласности, только надо подумать, как лучше всё это подать в СМИ.

- Это нужно для того, чтобы у тех, кто стоял за спиной у Пака, отбить всякое желание давить на Вэйна. В этом случае Вы будете в полной безопасности, да и Вэйну будет проще. Он славный парень, в конце концов.

Они только молча кивнули.

- А сейчас я бы хотел увидеть Анечку.

Мы прошли в детскую. Моё маленькое сокровище лежало в колыбельке и тихо спало. Я вглядывался в её лицо и видел перед собой Сашеньку, её улыбку, её глаза. У меня на глазах навернулись слёзы, я прикусил губу, и тут меня опять обнял отец.

- Если бы мы тебя тогда послушали!

- Не надо, аппа, Вы в этом виноваты не больше чем я! Я тоже никогда не прощу себе, что не настоял на своём, что тайно не вывез её куда-нибудь в провинцию, в конце концов! Пойдёмте, а то мы её разбудим!

Я впервые назвал его отцом, до этого момента просто строил фразы так, чтобы не обращаться ни по имени, никак! Не хватало то ли смелости, то ли ещё чего-то. Он не выдержал и разрыдался. Я тоже готов был разрыдаться, но этого не произошло только потому, что я был слишком измождён.

Вечером мы смотрели по телевизору репортаж о том, что известный бизнесмен г-н Пак был найден во дворе своего дома; он умер от сердечного приступа и кровоизлияния в мозг на (…) году своей жизни.

Про Щура в СМИ ничего не сообщали.

Вечером, после ужина, когда я уже лёг спать, сон всё не шёл ко мне. Так бывает, когда переутомление и недосып превышают какой-то определённый предел! Я уже подумывал о том, чтобы пойти и попросить стакан бренди или виски, ведь это просто невыносимо: дико болит голова, дико хочется спать, но сон не идёт!

И вдруг я почувствовал, что в комнате кроме меня есть еще кто-то. Аккуратно осматриваюсь, потом поворачиваю голову – Сашенька!!!

- Родная, ты здесь!!! Какое счастье! Так ты жива!!!

- Саня, я сейчас здесь, но … не смогу тебе вернуть баллы, прости!

- Так ты …

- Да, Саня, да. Но ты себя не кори за то, что так случилось, не надо. И спасибо, что спас отца, что отомстил за меня и Юни.

- Сашенька, но почему ты раньше ко мне не приходила?! Знаешь, как мне без тебя плохо!

- Саня, но ведь я теперь мама, я у нашей Анечки всё время. Просто тебе сейчас так плохо, вот мне и разрешили побыть с тобой. Ты поплачь, любимый, ты сдерживаешь свою боль, а это плохо. Ты ведь Анечке нужен, как она будет без тебя? И ещё: я знаю, что ты никогда не бросишь отца, и поэтому спокойна за него! Жаль только, что мы больше не сможем быть вместе! А я тебя очень-очень люблю, и знаю, что ты меня любишь!

У меня просто не нашлось слов, чтобы что-то на это сказать! Чувства меня переполняли, я не знал, как выразить словами то, что я переживаю, как я её люблю, как я счастлив, что она у меня есть.

Я глядел в её глаза, и видел, что она чувствует то же самое, и эти чувства и знание о них перетекали от моих глаз, к её глазам, и обратно; от моего сердца к ней, и обратно.

Причём это ощущение было совершенно физическим, реальным, а не какой-то воспалённой фантазией или художественной метафорой.

Она склонилась надо мной, и я почувствовал её дыхание на своей щеке, и в этот момент она исчезла. Не сразу, но как-то очень быстро.

И вот тут я, наконец, разрыдался!!

Весь следующий день прошёл у нас в работе над «русской» папкой по Паку; я переводил, комментировал, что-то стирал, чтобы поневоле не слить какие-то секреты. Мои родственники воспринимали это как должное.

Вечером Ник вручил мне билет на Гонконг на утренний рейс, и билет из Гонконга в Москву на послезавтра. Мне дали также одиннадцать тысяч долларов – тысячу на карманные расходы, из расчета, что в самолёт на московский рейс я должен буду взять не более десяти штук, согласно российским таможенным нормам. Ещё некоторую сумму перевели на мои московские счета.

Ничего вроде бы пока не предвещало никакой опасности, всё вроде было шито-крыто, но бережённого, как говориться, Бог бережёт!

- Алекс, обещай, что устроишь себе отдых, тебе надо непременно отдохнуть и восстановить силы. И поклянись, что не постесняешься сообщить, если нужны будут деньги, хорошо?

- Да, конечно.

- Алекс, пожалуйста!

- Что?

- Я про деньги!

- Хорошо, я же сказал, сообщу, если что!

Рано утром мы попрощались, и Джек отвёз меня в Инчхон.

Через четыре с небольшим часа я был в Гонконге, тут же позвонил г-ну Чею, и еще через два часа я сидел в кабинете г-на Чею у него дома. Шёл дождь, и на веранду мы не пошли. Она была, конечно, оборудована на случай дождя, но он всё же решил, что мы на этот раз сядем в кабинете.

Когда я ему рассказал о событиях последнего месяца, он долго молчал, потом поднял на меня глаза и проговорил:

- Алекс, старина Алекс … я должен бы тебя благодарить за то, что ты избавил нас от этих гангстеров, а у меня язык не поворачивается! Мне так жаль, что Сэнди больше нет с нами!!

Я помню, как ты светился ещё совсем недавно, а сейчас у тебя тусклый взгляд, и ты знаешь, ты ведь постарел лет на десять! Я ещё когда по телефону услышал твой голос, решил не показывать тебя своим домашним, поэтому и провёл в кабинет таким путём! Как жаль, что я не ошибся!

Крепись, старина, крепись!

А своему тестю скажи, что он может приезжать в любой момент, я сделаю для него всё возможное, и он, безусловно, получит свои деньги!

ЭПИЛОГ

На следующий день, точнее, вечер, я уже был в Москве.

Долгих два с половиной года я не приезжал в Республику Корея – у моих родных не было полной уверенности, что мой приезд не закончится плохо.

И только весной, в середине марта, мне сначала пришёл конверт DHL, в котором было Приглашение, ведь мой двухгодичный период безвизового въезда в эту страну давно истёк. А когда я сообщил, что виза есть, мне тут же прислали и билет. Это значило, что сейчас мой приезд в Корею будет для меня точно безопасным!

Когда я вошёл в дом, моё маленькое чудо бросилось ко мне, а когда я её поднял и прижал к себе, она обняла меня своими ручками и зашептала по-русски: «Папа Саня, я так тебя ждала!!»

Я сглотнул подкативший ком и осторожно спросил, тоже по-русски: «Кто же тебя научил так хорошо говорить по-нашему?»

Я был почти уверен, что она не поймёт моего вопроса, а она повернулась, и молча показала мне рукой куда-то за моей спиной. Я повернулся в ту сторону – в углу стоял взволнованный отец с Ником, а над ними на меня с большой цветной фотографии в рамке на стене смотрела и улыбалась моя Сашенька. Я вздохнул тяжело. Но когда обернулся на звук шагов – обомлел. Ко мне шла Сашенька. Живая и здоровая. Мы схватили друг друга в объятия, но меня вдруг охватило какое-то тяжёлое чувство. Не было радости.

Через несколько секунд я понял – меня давит обида. ЗА ЧТО?? Почему я должен был целых два года поедом себя есть за то, что не сберёг свою жену и свою любовь??! Я ведь тогда поверил, что её и Юни этот скот зарезал, а оказывается… В этот момент они заговорили все разом:

- Конечно, мы спрятали её в монастырской больнице, как ты резонно предлагал - Ким.

- Это другой госпиталь в другом монастыре. Ты там был один раз лет 5 тому назад – Сашенька

- А в сеульском городском госпитале мы разместили загримированных под Сэнди и Юни силиконовых кукол, в которых даже похожая на кровь жидкость была. В полутьме не отличишь от живых. – Ник

- От тебя мы это сознательно скрыли, потому что ты бы стал ловить этого Щюна там … - Ким

- А ещё папа очень боялся, что ты увезёшь Сэнди и Анни в Россию. И он их никогда больше не увидит. - Ник

- Они меня уговорили, что надо, чтобы ты на время поверил, что меня нет, иначе тебе тут грозит опасность. – Сашенька

- Но ты к нему ночью однажды всё-таки пробралась! – добавил лукаво Ник

В этот момент дверь с шумом распахнулась и в комнату буквально ворвался Джек. Он подбежал к нам, все расступились, и он схватил меня и стиснул в объятиях:

- Алекс, сукин сын, как же мне тебя здесь не хватало, как я по тебе скучал! И как здорово, что она (кивает на Сэнди), наконец снова будет улыбаться, потому что её муж, Варан и «нас-то-я-щи- йа му-жи-ка» теперь снова рядом. А я чуть-чуть опоздал, очень жалею, что пропустил сам момент встречи.

Слова в кавычках он произнёс именно так, по-русски. Потом он отпустил меня и сделал шаг назад.

Несколько секунд я стоял и просто смотрел на них, а потом просто стал обнимать их всех по очереди. Слов у меня на тот момент просто не было.

В этот раз я прожил там более года, это было в целом счастливое безмятежное время, в семье, где меня все любили. И где я всех любил и люблю.

Были, правда, курьёзы разные. В частности, корейцы, как оказалось, всё-таки традиционно более сдержаны в проявлении эмоций к своим детям. Например, я помню глаза моих домочадцев, когда однажды они увидели, как Анечка весело хохочет, восседая на «лошадке», т.е. у меня на спине, а лошадка на четвереньках катает её по всему дому. Сашенька потом говорила мне, что Джек высказался в том духе, что девочка может вырасти крайней эгоисткой, что это такое?? На что аппа ответил, что она, скорее всего, вырастет русской кореянкой. Или корейской русской. Видишь, как хорошо у неё пошёл русский язык? Ну и пусть. Они родители, им виднее.

Кстати, что меня особенно удивило и обрадовало, это то, что глаза у Анечки мои – голубые. У моей первой дочери, от первого брака, когда родилась, тоже были огромные голубые глаза, но потом очень скоро стали карими. А нашей с Сашенькой Анечке уже тринадцать, девочка-подросток, а глаза всё такие же сине-голубые. Чудны дела твои, господи!

Уехать мне пришлось в тот раз по независящим от нас причинам, и конечно же, я потом ездил туда постоянно. А ко мне приезжали Сашенька с Анечкой и Вар-Аном, приезжал и Ник. Вар-Ан, кстати, вылитая Сашенька. Я ей сказал, что, когда мальчик похож на мать, а не на отца, значит, будет счастливым. Но общие черты, конечно, есть. Смешно, но например, когда я ему дал кусочек сала, он его съел с удовольствием и теперь постоянно его просит. Это при том, что традиционная корейская кухня жира не содержит от слова совсем, и ни Сашенька, ни Анечка ничего жирного не едят. Мужик растёт!

Джек, правда, пока собирался, начались ковидные рестрикции. Вот в Корею сейчас без признанной ими вакцины если въезжаешь (а Спутник они не признали до сих пор), две недели надо сидеть на карантине, а им то же самое при въезде в Россию. Поэтому встречаемся где-нибудь в третьих странах, в основном в акватории Индийского океана.

Жизнь продолжается, всё как у всех – радости, печали, надежды.

Но это уже другая история.