Хрисипп из Сол (Χρύσιππος ὁ Σολεύς, ок. 280/77‒208/5 до н.э.) – крупнейший представитель стоицизма, ученик Клеанфа, третий схоларх Стои.
Единственное определенное хронологическое свидетельство – «Хроники» Аполлодора (Диоген Лаэртий VII 184): Хрисипп умер в 143 олимпиаду (208/7‒205/4 до н.э.) 73-х лет; по другим сведениям, прожил 80 лет или чуть больше (Лукиан. Долгожители 20; Валерий Максим VIII 7,10). Таким образом, возможная дата рождения – 288/5 или 280/77 (традиционно принятая сейчас). Согласно преобладающим сведениям – Александр Полигистор, Деметрий Магнесийский, Гекатон Родосский, Страбон, Гален и Диоген Лаэртий – Хрисипп происходил из киликийских Сол; менее распространенный вариант – из Тарса (Диоген Лаэртий VII 179; Дион Хрисостом XXXIII 53‒54), – возможно, потому, что отец Хрисиппа переселился в Солы из Тарса (Страбон XIV 5,8).
Когда и при каких обстоятельствах Хрисипп приехал в Афины, неизвестно; до обращения к философии он занимался атлетикой (как и Клеанф), но иным ее видом – бегом на длинные дистанции (Диоген Лаэртий VII 179) – и, по-видимому, был человеком физически выносливым, хотя имел хрупкое телосложение (там же, VII 182). По сообщению представителя Средней Стои Гекатона Родосского, философией Хрисипп стал заниматься потому, что его имущество изъяли в царскую казну (там же, VII 181). Когда он приехал в Афины, греческим языком владел еще в недостаточной степени (Гален. О различии пульсов II 10).
Обучение непосредственно у Зенона, на возможность которого намекает Диоген Лаэртий (VII 179), не исключено, но маловероятно, поскольку в год смерти Зенона Хрисиппу, по всей видимости, не было и 20 лет. Кроме того, если все-таки предположить, что Хрисипп действительно начал учиться еще у Зенона, то непонятно, в каком же возрасте он лишился имущества и занимался бегом на длинные дистанции. Как бы то ни было, в списке учеников Зенона у Диогена Лаэртия (VII 36‒38) Хрисипп отсутствует. Основные сведения о стоической доктрине Хрисипп получил от Клеанфа, но подчеркивал, что хочет узнать именно основоположения, а доказательства найдет сам (там же, 179). Поэтому он быстро разошелся с Клеанфом по ряду вопросов, о чем свидетельствует, помимо прочего, сочинение Антипатра из Тарса «О различии между Клеанфом и Хрисиппом» (Плутарх. О противоречиях у стоиков 4, 1034 а). Когда египетский царь Птолемей – Филадельф или Эвергет, но не Филопатор, как ошибочно утверждает Диоген Лаэртий (VII 177) – пригласил Клеанфа (вероятно, в 240-х гг.) приехать или прислать кого-либо из учеников, Хрисипп отказался, и поехал Сфер (там же, 185). В результате этих разногласий Хрисипп, возможно, на время прервал занятия с Клеанфом и – по сообщению перипатетика Сотиона у Диогена Лаэртия (VII 183) – стал слушать академиков Аркесилая и Лакида (предположительно, в 250‒240-е гг.); однако поскольку сообщение Сотиона больше ни одним источником не подтверждается, полностью доверять ему нельзя. После смерти Клеанфа Хрисипп возглавил школу (Евсевий. Приготовление к Евангелию XV 13,8). Вел занятия в Одеоне (Диоген Лаэртий VII 184) – построенном при Перикле крытом театре для музыкальных состязаний (возможно, стоики начали вести занятия в Одеоне еще до Хрисиппа; там же впоследствии вели занятия стоические схолархи Зенон из Тарса, Диоген Вавилонский и Антипатр из Тарса – Плутарх. О противоречиях у стоиков 2, 1033 de) – и первым из стоиков проводил занятия в Ликее, «на открытом воздухе» (Диоген Лаэртий VII 185). В отличие от Зенона и Клеанфа, так и не ставших афинскими гражданами, Хрисипп, по-видимому, принял афинское гражданство (Плутарх. О противоречиях у стоиков 4, 1034 a).
Образ жизни Хрисиппа отличался упорядоченностью и размеренностью: все свои дела он всегда делал одним и тем же образом, занятия начинал в один и тот же час и заканчивал в одно и то же время; в быту был крайне экономен и воздержан (Геркуланейский список стоиков col. 38‒40). Обе версии смерти Хрисиппа выглядят анекдотическими: по одной, он выпил неразбавленного вина, почувствовал головокружение и на пятый день умер; по другой, умер от приступа смеха (Диоген Лаэртий VII 184‒185). В некрополе Керамика Хрисиппу была поставлена статуя (там же, 182); другое изваяние было поставлено в гимнасии Птолемея (Павсаний I 17,2).
Сочинения. Хрисипп считался одним из самых плодовитых античных философов (Диоген Лаэртий I 16) и написал значительно больше, чем любой другой стоик. Он писал «по 500 строк в день»; его сочинения изобиловали противоречиями, повторами, многочисленными цитатами (в одном сочинении он якобы процитировал почти всю «Медею» Еврипида) и отличались неряшливым стилем (там же, VII 180‒181). От каталога Диогена Лаэртия (VII 189‒202), который должен был содержать сочинения общим объемом свыше 705 книг, сохранилось 161 название (весь логический раздел и часть этического) суммарным объемом свыше 420 книг; следует отметить, что некоторые сочинения, включенные в этический раздел, относятся скорее к логическому. Таким образом, утраченная часть каталога (часть этического раздела и весь физический) должна была содержать сочинения объемом свыше 280 книг. По Диогену Лаэртию и другим источникам известны еще примерно 50 названий (в ряде случаев трудно определить, является название вариантом или относится к самостоятельному сочинению). Приводить 210 с лишним известных названий в данной статье нецелесообразно. Имеет смысл перечислить те сочинения Хрисиппа, которые цитируются или пересказываются, – но тоже не все (поскольку даже их около 70), а лишь наиболее часто упоминаемые и поэтому, видимо, самые важные (размещаются в порядке убывания «индекса цитируемости»). Следует отметить, что в некоторых случаях отнесение сочинения к тому или иному разделу достаточно условно, поскольку сочинения могли иметь многоплановый характер.
1) Логическая часть. «О риторике, к Диоскуриду» (Περὶ τῆς ῥητορικῆς πρὸς Διοσκουρίδην), 4 кн.; «О разуме» [«Об учении»] (Περὶ λόγου), 2 кн.; «Об ограничительных высказываниях, к Феару» (Περὶ τῶν κατὰ στέρησιν λεγομένων πρὸς Θέαρον), 1 кн.; «О пользовании разумом, к Лептину» (Περὶ τῆς χρήσεως τοῦ λόγου πρὸς Λεπτίναν), 1 кн.; «Диалектические определения, к Метродору» (Ὅρων διαλεκτικῶν πρὸς Μητρόδωρον), 6 кн.; «О возможных высказываниях, к Клиту» (Περὶ δυνατῶν πρὸς Κλεῖτον), 4 кн.; «Об определениях, к Метродору» (Περὶ τῶν ὅρων πρὸς Μητρόδωρον), 7 кн.; «О диалектике, к Аристокреонту» (Περὶ τῆς διαλεκτικῆς πρὸς ᾿Αριστοκρέοντα), 4 кн.; «О противоположном, к Дионисию» (Περὶ τῶν ἐναντίων πρὸς Διονύσιον), 2 кн.; «Введение о силлогизмах» (Περὶ συλλογισμῶν εἰσαγωγή), 1 (?) кн.
2) Физическая часть. «О душе» (Περὶ ψυχῆς), 2 кн.; «О природе» [«Физика»] (Περὶ φύσεως, Φυσικά), 5 кн.; «О богах» (Περὶ θεῶν), 3 кн.; «О провидении» (Περὶ προνοίας), 4 кн.; «О судьбе» (Περὶ εἱμαρμένης), 2 кн.; «Об оракулах» (Περὶ χρησμῶν), 1 (?) кн.; «Лекции по физике» (Φυσικαὶ τέχναι), 1 (?) кн.; «Физические исследования» (Φυσικὰ ζητήματα), 1 (?) кн.; «Физические положения» (Φυσικαὶ θέσεις), 1 (?) кн.; «О движении» (Περὶ κινήσεως), 2 (?) кн.; «О мире» (Περὶ κόσμου), 2 (?) кн.; «О пустоте» (Περὶ τοῦ κενοῦ), 1 (?) кн.; «О сущности» (Περὶ οὐσίας), 3 (?) кн.; «О влечении» (Περὶ ὁρμῆς), 1 (?) кн.; «О частях» (Περὶ τῶν μερῶν), 5 (?) кн.
3) Этическая часть. «О страстях» (Περὶ παθῶν), 4 кн.; «Об образе жизни» (Περὶ βίων), 4 кн.; «О справедливости» (Περὶ δικαιοσύνης), 3 (?) кн.; «О государстве» (Περὶ πολιτείας), 1 (?) кн.; «О конечной цели» (Περὶ τέλους), 1 (?) кн.; «О благах» [«О благе»] (Περὶ ἀγαθῶν [ἀγαθοῦ]), 3 кн.; «О нравственно-прекрасном» (Περὶ τοῦ καλοῦ), 1 (?) кн.; «О добродетелях, к Поллию» (Περὶ ἀρετῶν πρὸς Πόλλιν), 2 кн.; «Этические исследования» (᾿Ηθικὰ ζητήματα), 10 кн.; «О надлежащем» (Περὶ τοῦ καθήκοντος), 7 (?) кн.; «Об избираемом ради него самого» (Περὶ τῶν δι' αὑτὰ αἱρετῶν), 1 кн.; «О том, что добродетели – это качества» (Περὶ τοῦ ποιὰς εἶναι τὰς ἀρετάς), 1 кн.; «О различии добродетелей, к Диодору» (Περὶ τῆς διαφορᾶς τῶν ἀρετῶν πρὸς Διόδωρον), 4 кн.; «О нравственно-правильных поступках» (Περὶ κατορθωμάτων), 1 (?) кн.
В собрании фон Арнима (SVF II–III) около 2 000 фрагментов, содержащих цитаты из сочинений Хрисиппа или пересказы (как считает фон Арним) его мнений. Исходя из презумпции (никем до сих пор серьезно не оспоренной), что основная масса доксографических материалов по раннему стоицизму отражает то состояние доктрины, в которое она была приведена Хрисиппом, фон Арним следует принципу: если текст нельзя точно атрибутировать, он, скорее всего, относится к Хрисиппу. В значительном большинстве случаев слова «по мнению стоиков» следует понимать как «по мнению Хрисиппа». Соответственно, фон Арним группирует основную массу анонимных стоических мнений под именем Хрисиппа.
Хрисипп возглавил школу после Клеанфа в тот момент, когда она обрела влияние и вместе с ним критиков – преимущественно академических. На долю Хрисиппа выпала задача проработать школьное учение и придать ему законченную форму. Природный дар систематика позволил ему упорядочить и подробно развить практически все разделы стоицизма; тем самым была создана нормативная догматика. Это, в свою очередь, позволяет рассматривать учение Хрисиппа как канон, с которым следует соотносить учения прочих стоиков (в т.ч. средних и поздних). Фактически Хрисипп стал вторым основателем Стои. О нем говорили: «Если бы не было Хрисиппа, не было бы и Портика» (Диоген Лаэртий VII 183); по словам Цицерона, Хрисиппа называли «опорой стоического портика» (Вторая Академика 75). Несомненное у Зенона и Клеанфа влияние кинической и ионийской традиции у Хрисиппа стало менее заметным; он отдавал предпочтение перипатетическим элементам. Хрисипп признавал предложенный Зеноном порядок частей философии логика – физика – этика (SVF I 46; II 43), но в учебных целях предпочитал, как и Клеанф, последовательность логика – этика – физика и, видимо, считал целесообразным завершать обучение теологией (SVF II 42 сл.; cp. III 202); следует отметить, что каталог сочинений Хрисиппа у Диогена Лаэртия составлен в порядке логика – этика – физика. В данной статье мнения Хрисиппа излагаются в принятой Зеноном последовательности логика – физика – этика.
«Категории». Учение о «категориях», формально не относящееся ни к одной из трех частей философии и, видимо, лишь приблизительно намеченное Зеноном, Хрисипп разработал во всех деталях. «Категории» – универсальное средство описания и анализа. Высшая «категория» «нечто» (τὸ τί) обозначает любую теоретически представимую предметность (SVF II 331, 371), которая в своей совокупности делится на две сферы: телесное и бестелесное: «Из всего, что обозначается как “нечто”, одно является телом, а другое – бестелесным; в бестелесном же насчитываются четыре вида, а именно: лектон [чистый смысл] (λεκτόν), пустота (κενόν), место (τόπος) и время (χρόνος)» (Секст Эмпирик. Против ученых Х 218 = SVF II 331). За высшей «категорией» следуют четыре взаимосвязанных класса предикатов: 1) «материя», или «субстрат» (τὸ ὑποκείμενον), 2) качество, общее или индивидуальное (τὸ ποιόν, ὃ κοινῶς ἢ ἰδίως), 3) состояние (πῶς ἔχον), 4) состояние в отношении (πρὸς τί πως ἔχον) (SVF II 369 сл.). Две последние «категории» обозначают свойства, приобретаемые в силу пространственно-временных и причинно-следственных отношений. Наиболее универсальная третья «категория» (четвертую можно считать ее разновидностью) обнимает собою две первые и концентрирует в себе большинство аристотелевских категорий.
Логическая часть. «Хрисипп очень много сделал в этой области» (Цицерон. О пределах блага и зла IV 9 = SVF II 45). Хрисипп подчеркивал, что логика – полноправная часть философии: «Логику нельзя называть ни “орудием” (ὄργανον), ни даже “второстепенным разделом” (μόριον τὸ τυχόν), но только полноправной частью (μέρος)» (Аммоний. Комм. к Первой Аналитике Аристотеля p. 8,20 Wallies = SVF II 49). Вслед за Зеноном Хрисипп полагал, что «логика – это способ различать и рассматривать… все прочее» (Эпиктет. Беседы I 17, 10‒11 = SVF II 51). Видимо, он впервые четко разделил логическую часть на риторику, диалектику и учение о критерии.
Риторика. Риторику Хрисипп вслед за Клеанфом считал «знанием того, как правильно говорить» (SVF II 292). Вместе с тем, он предложил немало собственных определений (вероятно, в сочинении «О риторике») и, в частности такое: «Наука, занимающаяся устроением и упорядочением придуманной речи (τέχνη περὶ κόσμον εὑρημένου λόγου καὶ τάξιν)» (Плутарх. О противоречиях у стоиков 28, 1047 а = SVF II 297). В чисто техническом плане Хрисипп делил риторику на три части: совещательную, судебную и хвалебную, а также на более мелкие разделы (SVF II 295).
Диалектика. Особой славой Хрисипп пользовался как диалектик. Многие считали, что если бы у богов была диалектика, она была бы Хрисипповой (Диоген Лаэртий VII 180). Диалектику Хрисипп определял как науку об «обозначающем и обозначаемом» (SVF II 122) и утверждал: «Неразрывно связаны три вещи: обозначаемое, обозначающее и реальный предмет (τὸ σημαινόμενον καὶ τὸ σημαῖνον καὶ τὸ τυγχάνον). Обозначающим, как правило, бывает слово (φωνή), например, “Дион”. Обозначаемое – та [смысловая] предметность, выявляемая в слове, которую мы воспринимаем как установившуюся в нашем сознании и которую не воспринимают варвары, хотя они и слышат слово. Наконец, реальный предмет – это внешний объект (τυγχάνον δὲ τὸ ἐκτὸς ὑποκείμενον). Из трех перечисленных элементов два телесны – слово и реальный предмет, а один бестелесен – это обозначаемая смысловая предметность, или то, что может быть высказано (τὸ σημαινόμενον πρᾶγμα, καὶ λεκτόν)» (Секст Эмпирик. Против ученых VIII 11‒12 = SVF II 166). Таким образом, диалектика Хрисиппа включала в себя два раздела: 1) учение об обозначающем как о звуках, фиксированных в словах, – то, что можно назвать стоической «грамматикой» в широком смысле (грамматика в узком и специальном смысле – это учение о частях речи и их взаимодействии); 2) учение об обозначаемом – логика в собственном смысле, т.е. формальная логика.
Учение об обозначающем, «грамматика». Наука об обозначающем – наука не о звуках вообще, но о таких сочетаниях звуков, которые способны передавать смысловое содержание. Подобно Платону, Хрисипп отличал «первые слова» от производных, возникших впоследствии в силу семантических и морфологических изменений. В отличие от Аристотеля, Хрисипп считал, что «первые слова» генетически связаны с природой обозначаемых ими вещей: «Самые первые слова подражают тем вещам, которые они обозначают» (Ориген. Против Кельса I 24 = SVF II 146).
Учение о частях речи было, видимо, впервые преобразовано Хрисиппом в особый раздел «грамматики» и тщательно разработано. Он выделял пять частей речи (μέρη) – имя собственное (ὄνομα), имя нарицательное (προσηγορία), глагол (ῥῆμα), союз или предлог (σύνδεσμος) и член, или артикль (ἄρθρον) (SVF II 147). Была подробно разработана теория флексий, в частности, падежей. Сам термин «πτῶσις» (падеж) Хрисипп, видимо, заимствовал у Аристотеля, но использовал его не в значении любого отклонения слова от его исходной формы, а как грамматическую категорию, присущую только склоняемым частям речи. Он выделял прямой (именительный) падеж (ὀρθὴ πτῶσις), а также родительный, дательный и винительный (γενικὴ καὶ δοτικὴ καὶ αἰτιατική – SVF II 183 ср. 164; 185), и, возможно, дополнительно еще один (творительный –?). Разрабатывалась также система глагольных времен (SVF II 165 cp. 509 сл.). Эти темы, вероятно, трактовались в сочинениях «Об именах нарицательных», «О выражении единственного и множественного числа», «Об элементах речи и предложений», «О пяти падежах», «О высказываниях в связи с грамматическими временами», «О высказываниях совершенного вида», известных по каталогу Диогена Лаэртия (VII 190‒193) и по другим источникам.
Важное значение Хрисипп придавал теории синтаксиса, фактически являвшейся переходным звеном от грамматики к логике. Грамматическое предложение – внешний аналог логического сочетания бестелеcных смыслов, по структуре соответствующее логическому высказыванию. Падеж, прямой или косвенный, соответствует субъекту высказывания, сказуемое – предикату, союз – логической связке. Синтаксическая связь изоморфна логической импликации и причинно-следственной связи в физическом мире. Содержание синтаксической теории становится ясным из логических примеров, поскольку классификация высказываний соответствует классификации предложений (SVF II 193 сл.). Эта тематика, видимо, разрабатывалась в сочинениях «О сочетании частей речи», «О синтаксисе предложений», «О синтаксисе и членах предложений» (Диоген Лаэртий VII 193; SVF II 206 a).
Учение об обозначаемом. Часть диалектики, трактующая об обозначаемом, т.е. собственно логика, была практически полностью разработана Хрисиппом как учение о соотношении «мыслимых предметностей», или «чистых смыслов» (λεκτά), корреспондирующих определенным денонатам (фактам или ситуациям), а также о формах и формальных условиях истинности высказываний и умозаключений.
В буквальном значении «лектон» есть «то, что предназначено для высказывания»: «Всякий чистый смысл должен подлежать словесному выражению – отсюда он и получил свое название» (Секст Эмпирик. Против ученых VIII 80 = SVF II 167). Определение Хрисиппа: «То, что устанавливается согласно разумному представлению (τὸ κατὰ φαντασίαν λογικὴν ὑφιστάμενον)» (Секст Эмпирик. Против ученых VIII 70 = SVF II 187). Само «разумное представление», посредством которого оформляются «чистые смыслы», возникает в процессе познающего восприятия, которое позволяет выявлять смысл воспринятой предметности: «Разумное представление – такое, посредством которого содержание представления можно представить разуму» (там же). Под «разумным» представлением, следовательно, понимается такое «впечатление» (см. ниже), которое прошло проверку разумом и содержание которого можно выразить словесно. «Лектон» – «мыслимая предметность (πρᾶγμα νοούμενον)» (SVF II 167).
«Лектон» делятся на незаконченные, или неполные (ἐλλιπῆ), выражаемые либо только субъектом, либо только предикатом (κατηγóρημα), и законченные, или полные (αὐτοτελῆ), состоящие из субъекта и предиката (в грамматическом плане – подлежащего и сказуемого). Основа силлогистики Хрисиппа – подкласс полных «лектон», или «высказываний». Высказывание (ἀξίωμα) представляет собой «завершенный смысл, который может быть высказан постольку, поскольку это зависит от него (πρᾶγμα αὐτοτελὲς ἀποφαντὸν ὅσον ἐφ' ἑαυτῷ)» (Диоген Лаэртий VII 65 = SVF II 193). По мнению Хрисиппа, в первой инстанции должна существовать смысловая структура, принципиально способная быть выраженной со значением истинности или ложности. Затем вступает в силу условие применимости, т.е. истинность или ложность высказывания при соотнесении с описываемой им реальной предметностью, воспринимаемой в познавательном акте (SVF II 166).
Высказывания делятся на простые и сложные. Простые состоят из субъекта и предиката и делятся на отрицательные, неопределенно-отрицательные, ограничительные, утвердительные, указательные и неопределенные (SVF II 205). Базовое утвердительное состоит «из прямого падежа и предиката», например, «Дион гуляет» (Диоген Лаэртий VII 69‒70 = SVF II 204). По критерию модальности простые высказывания делятся на возможные, невозможные, необходимые и не-необходимые: возможные – те, которые могут быть высказаны со значением истинности (но реально могут и не стать истинными), невозможные – те, которые ни при каких условиях не будут истинными, необходимые – те, которые истинны и ни при каких условиях не будут ложными, не-необходимые – те, которые в определенных обстоятельствах истинны, но могут оказаться ложными (SVF II 201 сл.).
Неудовлетворительное состояние источников затрудняет ответ на вопрос о том, как именно Хрисипп решал проблему модальности. Ясно лишь, что для него «возможное» (тождественное «не-необходимому») по сути дела есть лишь «квази-возможное», гносеологическая издержка в оценке всекосмической необходимости (то же самое действительно для физики). Если всякое высказывание либо истинно, либо ложно применительно к неким конкретным обстоятельствам, то все высказывания в конечном счете могут быть представлены как необходимые (II 201 сл.). По всей видимости, Хрисипп учитывал достижения мегарских логиков. В «Повелителе» Диодора Крона из трех положений ([1] всякое истинное высказывание о прошлом необходимо; [2] невозможное высказывание не следует из возможного; [3] возможно высказывание, которое не истинно и никогда не будет истинным) предлагается выбрать два, и Хрисипп, насколько можно судить, выбирал [1] и [3] (SVF II 283).
Сложные высказывания состоят либо из повторяющегося высказывания, либо из различных высказываний, например, «если стоит день, то стоит день» или «если стоит день, то светло» (SVF II 203). Они делятся на три основных вида: импликативные (самые важные в стоической силлогистике), конъюнктивные и дизъюнктивные. Импликативное высказывание (συνημμένον) образуется при помощи логической связки «если» (εἰ), например, «если стоит день, то свет есть», конъюнктивное (συμπεπλεγμένον) – при помощи одной из соединительных связок, например, «и день стоит, и свет есть», дизъюнктивное – при помощи разделительной связки (ἤτοι), например, «или стоит день, или стоит ночь»; в последнем случае одно из двух высказываний ложно (SVF II 207).
Основной инструмент для получения нового знания – умозаключение, терминами которого являются сложные высказывания. Оперирующая высказываниями силлогистика устанавливает зависимость между смыслами, изоморфную причинной зависимости в физическом мире и этическому долженствованию; поэтому ее основой является импликация. Особенностью логики Хрисиппа является использование развернутых высказываний (описывающих реальную структуру «фактов») в качестве терминов силлогизма; поэтому она, в отличие от аристотелевской логики классов, решает иную задачу: устанавливает зависимость между смыслами, не состоящими в родо-видовых отношениях.
Умозаключение – совокупность посылок и вывода, но не всякое умозаключение является силлогизмом. Принципиально важную роль играет формальная корректность умозаключения: «Силлогизм – корректно построенное из тех же частей умозаключение (Диоген Лаэртий VII 45 = SVF II 235). Поэтому силлогизмы в первую очередь делятся на верные и неверные, т.е. приводящие или не приводящие к корректному выводу. Формально неверное, «недоказательное» умозаключение (ἀπέραντος λόγος) является таким в силу логической несвязности посылок между собой или несоответствия вывода посылкам (SVF II 240); истинным оно по определению быть не может. Полноценно истинным (а не просто логически верным) является такое умозаключение, которое помимо чисто логической корректности имеет еще и материально истинные посылки, значение которых полностью соответствует описываемой реальности (SVF II 239).
Силлогизмы формально верные и имеющие эмпирически истинные посылки сводятся к «недемонстрируемым» (ἀναπόδεικτοι), вывод которых не нуждается в демонстрации и которые по определению являются истинными при всех мыслимых обстоятельствах. Из пяти силлогизмов этого класса два строятся на основе импликации, два – на основе дизъюнкции, и один – на основе отрицательной конъюнкции (SVF II 217). Построение этих фигур схематически описано в виде «модусов» (τρόποι, σχήματα), – чистых формул, в которые может быть подставлено любое (истинное) содержание (в отличие от перипатетиков, использовавших в логических тропах буквы, Хрисипп использовал порядковые числительные):
А (импликация) 1) если 1-е, то 2-е; 1-е – следовательно, 2-е; 2) если 1-е, то 2-е; не 2-е – следовательно, не 1-е;
В (дизъюнкция) 3) либо 1-е, либо 2-е; 1-е – следовательно, не 2-е; 4) либо 1-е, либо 2-е; не 2-е – следовательно, 1-е;
С (oтрицательная конъюнкция) 5) не (вместе 1-е и 2-е); 1-е – следовательно, не 2-е (SVF II 421 сл.).
Анализ силлогизмов – процедура, позволяющая установить, что: а) данное умозаключение не тождественно ни одной из 5 основных фигур, но б) может быть сведено к одной из них. Для этого служат 4 «темы» (θέματα), т.е. правила, описывающие механизм редукции сложных силлогизмов к простым. Сохранились определения «тем» 1 и 3 (о «темах» 2 и 4 можно лишь строить предположения). «Тема» 1: «Если из двух высказываний следует третье, то одно из них в сочетании с противоположным выводу требует противоположного другой посылке» (Апулей. Об истолковании p. 191,5 Thomas = SVF II 239 a). «Тема» 3: «Если из двух посылок следует нечто третье, и одна из них… выводится из других привходящих посылок, то оставшаяся посылка вместе с привходящими посылками приводит к тому же заключению» (Александр Афродисийский. Комм. к Первой Аналитике Аристотеля p. 278, 11 Wallies = SVF II 255). Третья «тема» наиболее работоспособна, т.к. позволяет учитывать любое количество привходящих посылок и строить сложные схемы причинности.
Учение о познании, или о критерии. В этой области Хрисипп прежде всего детализировал и модернизировал намеченные Зеноном и Клеанфом концепции ощущения и впечатления, а также разработал концепцию общих представлений и опыта. Для наполнения логических формул не существует иного материала, кроме содержания ощущений и формирующихся на их основе общих представлений. Когда человек рождается, «ведущая часть его души подобна чистому листу, готовому к записям (ἔχει τὸ ἡγεμονικὸν μέρος τῆς ψυχῆς ὥσπερ χάρτην εὔεργον εἰς ἀπογραφήν)» (Аэтий IV 11 = SVF II 83).
Первичный источник – ощущение (αἴσθησις): это пневма (см. ниже), простирающаяся от «ведущей части» к органам чувств (SVF II 71). После того, как материал чувственного восприятия доставляется пневмой к «ведущей части», происходит оформление «впечатления», или «представления» (φαντασία). Однако Хрисипп отказался от понимания «впечатления» по аналогии с отпечатком на воске (такого понимания придерживался Клеанф и, вероятно, также Зенон). В душе, указывал он, одновременно присутствуют разные «впечатления», и если они подобны отпечаткам, то невозможно представить, как они совмещаются друг с другом. Поэтому сам Хрисипп предпочитал понимать «отпечаток» как «изменение» и принял такое определение: «Впечатление есть изменение души» (φαντασία ἐστὶν ἑτεροίωσις ψυχῆς); по его убеждению, того же мнения придерживался и Зенон (Секст Эмпирик. Против ученых VII 227‒230 = SVF II 56 ср. SVF II 55). Тем самым Хрисипп, видимо, хотел подчеркнуть активность ответной реакции воспринимающего субъекта.
Когда ощущение проходит, остается воспоминание (μνήμη) о нем; если «впечатление» понимать как «отпечаток», память непредставима (SVF II 56). А когда образуется много однородных воспоминаний, возникает опыт (ἐμπειρία), представляющий собой «совокупность однородных представлений» (Аэтий IV 11 = SVF II 83). Общие представления бывают двух видов. Одни образуются естественным путем и без всякого искусственного содействия; таковы первичные общие представления (προλήψεις), которыми разум наполняется в первые семь лет. Другие возникают благодаря обучению и целенаправленному усвоению; это и есть просто общие представления (ἔννοιαι), то есть «сохранившиеся мысли и воспоминания, представляющие собой прочные и устойчивые отпечатки [в трактовке Хрисиппа]» (Плутарх. Об общих представлениях 47, 1085 ab = SVF II 847).
Вопрос о «критерии» (κριτήριον) в трактовке Хрисиппа не имел однозначного решения, и ответ на него зависел от того, к предметности какого уровня он относится. В системе координат Хрисиппа истинными или ложными могут быть лишь высказывания, но не сами «впечатления». Подразумевается, что содержание «впечатления» выражено в артикулированной форме логического высказывания: «Сначала бывает впечатление, а затем уже – выговаривающая мысль (ἡ διάνοια ἐκλαλητικὴ), способная выразить в слове то, что испытывается впечатлением» (Диоген Лаэртий VII 49 = SVF II 52). Чувственно-воспринимаемое (αἰσθητά) истинно не в прямом смысле, но по соотнесению с умопостигаемым (νοητά), а «умопостигаемым в данном случае выступает бестелесное высказывание (ἀσώματον ἀξίωμα)» (Секст Эмпирик. Против ученых VIII 10 = SVF II 195). Поэтому применительно к чувственному впечатлению речь должна была идти не о критерии его «истинности», а о критерии его достоверности, необманчивости.
Центральным звеном схемы познающего восприятия и критерием начального порядка является «постигающее впечатление», или «постигающее представление» (καταληπτικὴ φαντασία) (SVF II 105). Здесь Хрисипп следует Зенону (см. SVF I 60) и почти буквально воспроизводит его определения: «постигающее впечатление» есть «нечто вылепливающееся, запечатлевающееся, отпечатывающееся от реально наличной предметности (ἀπὸ ὑπάρχοντος) в соответствии с реально наличной предметностью (κατ' αὐτὸ τὸ ὑπάρχον)» (Диоген Лаэртий VII 50 = SVF II 60); оно отличается особой ясностью, отчетливостью и убедительностью, «обнаруживает самое себя и то, что его вызвало» (Аэтий IV 2,1 = SVF II 54). От себя Хрисипп делает важное добавление: «Представления являются постигающими постольку, поскольку побуждают нас к согласию и к тому, чтобы предпринять сообразные с ними действия» (Секст Эмпирик. Против ученых VII 405 = SVF II 67). «Согласие» (συγκατάθεσις) – предварительный акт рациональной «оценки» содержания «впечатлений», «разумная сила» души (SVF II 879); оно является условием возникновения чувственного восприятия, памяти и общих представлений (SVF II 115). В то же время это и волевой акт: если возникновение «впечатления» не зависит от желания воспринимающего субъекта, а диктуется воспринимаемым объектом, то «согласие» на восприятие зависит уже от того, кто испытывает «впечатление» (SVF II 115). Поскольку «согласие» является также причиной влечения (SVF II 74; III 169 сл.), оно может побуждать к действию. В понятии «согласие», таким образом, подчеркивается активность разума, его способность к самоопределению, и здесь Хрисипп наметил выход на этическую проблематику.
Итогом «постигающего представления» и «согласия» является «постижение» (κατάληψις). Хрисипп определял его как «согласие на постигающие представления (τὴν ταῖς τοιαύταις φαντασίαις συγκατάθεσιν)» (Александр Афродисийский. О душе p. 71,10 Bruns = SVF II 70 ср. II 91). Суть «постижения» можно представить как полноценное и не оставляющее сомнений «схватывание» конкретного предметного содержания. В логическом плане «постижение» соответствует выводу из силлогизма. Науку (искусство) Хрисипп определял как «упорядоченную совокупность постижений (σύστημα ἐκ καταλήψεων), сообразованных с некоей полезной для жизни целью» (Филон Александрийский. О союзе с начальной образованностью 141 = SVF II 95 cp. II 93‒94; 96‒97). Поскольку «постижения» не содержат в себе ни принципа своего упорядочения, ни императивов целеполагания, требовался «критерий» второго порядка, наиболее общий и универсальный, которому доступна вся сфера бестелесных смыслов и логических операций, не связанных непосредственно с чувственной данностью, а также сфера моральных суждений (как оценочных, так и выражающих долженствование). Таким критерием Хрисипп, вполне вероятно, считал «верный разум» (ὀρθὸς λόγος); к тому же мнению склонялись многие представители Ранней Стои (SVF I 631), хотя в качестве «критерия» фигурировали самые разные инстанции – постигающее представление, разум, чувственное восприятие, влечение и знание (SVF II 105). «Верный разум» – ведущее начало мира (SVF II 1077), то общее, что есть у бога и людей (SVF III 339), всеобщий природный закон (SVF III 4; 315 сл.), предписывающий добродетельные действия и запрещающий дурные (SVF II 1003; III 11). Это конечная инстанция и вместе с тем упорядоченная система знания, с которой должна быть соотнесена всякая достоверность первого порядка, чтобы в свою очередь стать знанием, которое Хрисипп вслед за Зеноном определял как «устойчивое и надежное постижение, которое не может быть поколеблено разумом (τὴν ἀσφαλῆ καὶ ἀμετάθετον ὑπὸ λόγου κατάληψιν)» (Секст Эмпирик. Против ученых VII 151 = SVF II 90). Таким образом, знанием является то, что способно выдержать всестороннюю проверку разумом.
Автор: Столяров А.А.