Прекрасное – одна из основных эстетических категорий, принадлежащая к сфере традиционных эстетических ценностей, раскрывающая один из главных и наиболее распространенных аспектов неутилитарных, созерцательных субъект-объектных отношений, направленных на гармонизацию реципиента с собой и миром, вызывающих эстетическое наслаждение, связанных с идеями совершенства, идеала и идеализации. Прекрасное наряду с благом и истиной принадлежит к древнейшим ключевым понятиям философии. Эта категория действенно развивалась в многообразных исторических пространствах эстетики – и в имплицитной, и в эксплицитной ее ипостасях. Наука эстетика как таковая утвердилась на основе изучения понятия прекрасного (красоты).
Термины «прекрасное» и «красота» с древнейших времен фигурировали в европейской имплицитной эстетике в тесной связи с космологией, метафизикой, теологией. Они употреблялись практически как синонимы, однако «прекрасное» и его производные чаще обладало широким оценочным смыслом, «красота» же связывалась с совершенством мироздания и его частей.
Представления о красоте и прекрасном в культуре средиземноморья восходят к древнеегипетской культуре. В текстах II тысячелетии до н. э. прекрасное (нефер) является высшей характеристикой богов, фараонов, людей, явлений вещного мира. Приставка нефер- (Нефертари, Нефертити) встречается в именах многих цариц Египта. В античной Греции прекрасное (καλός) также обладало широким оценочным характером. Гомер называет «прекрасным» как физическую (не без эротической нюансировки) красоту человека, так и совершенство предметов, полезные вещи, а также нравственную красоту героических деяний. Для главной линии древнегреческой философии красота носит объективный характер, понятие красоты онтологично, связано в первую очередь с космосом (κόσμος по-древнегречески – не только мироздание, но и красота, украшение; как и по латыни – mundus) и набором его физических характеристик. Гераклит рассуждает о «прекраснейшем космосе» и его основах: возникающих из борьбы противоположных начал гармонии, порядке, симметрии; согласно Фалесу, космос прекрасен как «божественное создание»; пифагорейцы видят красоту в числовой упорядоченности (порядке), гармонии сфер, пропорции, симметрии; Диоген – в мере, Демокрит – в равенстве, софисты сопрягают красоту с удовольствием.
Демокрит, автор одного из первых эстетических трактатов – «О красоте слов», в отличие от большинства современных ему мыслителей связывал прекрасное с внутренним миром человека. Он усматривал красоту художественных произведений в «божественном духе», вдохновляющем поэта, полагая, что «великие наслаждения» возникают от созерцания прекрасных творений. Оригинальное субъективистско-гедонистическое понимание прекрасного выдвигали софисты. Видимо, именно они дали первое определение прекрасного в этом ключе: «прекрасное есть то, что приятно для взора и слуха» [цит. по: Татаркевич, 1977, с. 86]. Они же уловили относительный характер прекрасного, распространяя это понятие, как это было присуще древности, далеко за рамки эстетического опыта как такового: «… украшаться, намазываться благовониями и обвешиваться золотыми вещами мужчине безобразно, женщине же прекрасно. Благодетельствовать друзьям – прекрасно, врагам – безобразно. Убегать от неприятелей безобразно, а на стадионе от соперников – прекрасно» [цит. по: Лосев, 1969, с. 17]. Субъективную и относительную трактовку прекрасного в античной эстетике развивали в эллинистический период эпикурейцы и скептики, считавшие наслаждение важнейшим свидетельством красоты, а суждение о прекрасном представлялось им во многом субъективным. Однако они составляли меньшинство в общей философско-эстетической картине Античности. Главная линия понимания прекрасного пролегала в метафизической и нравственной областях.
Начиная с Сократа, античная эстетика отходит от древнего космологизма; афинский мудрец первым осмыслил тему прекрасного как проблему сознания, разума: красота из свойства вещи превратилась в идею, понятие прекрасного. К Сократу восходит и понимание прекрасного как целесообразного. Несмотря на то, что золото как таковое может считаться прекрасным, золотой щит безобразен, ибо не отвечает своему предназначению – защищать воина. Копье же прекрасно, если оно хорошо летит. Для обозначения целесообразной красоты Сократ применял не только термин «καλόν», но и «ἁρμόττον» (гармонирующий, соответствующий), что в более поздний период в Греции соответствовало термину «πρέπον», а в латинском мире – «aptum» или «decorum» (Цицерон).
Сократ придал философский смысл и такой особой античной категории, как калокагатия – единство красоты и добра (прекрасно-доброе), располагавшейся на границе этико-эстетических представлений, т.е. характеризовшей идеального человека. Сократ ставил ее на один уровень с мудростью и справедливостью, имея в виду весь комплекс нравственных добродетелей, сопряженный с эстетической восприимчивостью. Платон мыслил калокагатию как соразмерность души и тела. В соответствии с одним из его определений «калокагатия есть способность избирать наилучшее» [Платон, 1986, с. 430]. По Аристотелю, калокагатией наделен тот, кто прекрасен во всех отношениях, добродетелен. Древние греки считали калокагатию свойством человека благородного происхождения, прекрасно воспитанного и образованного. В классической Греции понятие прекрасного чаще всего не сводилось к сфере эстетического в более позднем понимании этого термина, но обнимало и область нравственности. У Платона прекрасное нередко соотносится с благим; благое он зачастую ценит выше прекрасного, а в нем видит своеобразный путь к добродетельной жизни.
До Платона редко обращались к теме прекрасного, но, начиная с него, философы все с большим вниманием всматриваются в этот трудно вербализуемый феномен. В диалоге «Гиппий Больший» Платон перечисляет все предшествовавшие ему суждения о прекрасном, считая их недостаточными, хотя и не предлагает собственного четко сформулированного понимания – он сделает это только в диалоге «Пир». В нем он выделяет общий «эросо-анагогический» (возводящий от материального мира в духовный с помощью любви к прекрасному) характер красоты, приходит к пониманию идеи красоты, прекрасного самого по себе (τό καλόν) как вечной и объективно существующей вне какого-либо субъекта идеи и выстраивает определенную иерархию красоты в процессе ее постижения человеком – от чувственной красоты посредством красоты духовной и нравственной к красоте чистого знания.
Благодаря такому знанию и открывается прекрасное само по себе как «нечто, во-первых, вечное, то есть не знающее ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения, а во-вторых, не в чем-то прекрасное, а в чем-то безобразное, не когда-то, где-то, для кого-то и сравнительно с чем-то прекрасное, а в другое время, в другом месте, для другого и сравнительно с другим безобразное». Оно раскрывается поднявшемуся на высшую ступень созерцания «само по себе, всегда в самом себе единообразное; все же другие разновидности прекрасного причастны к нему таким образом, что они возникают и гибнут, а его не становится ни больше ни меньше, и никаких воздействий оно не испытывает» [Там же, с. 142]. Человек, приобщившийся к созерцанию прекрасного самого по себе, уже не может не жить в нем. Главным фактором на пути восхождения по уровням прекрасного к его абсолютной идее является любовь к прекрасному, или Эрот. Человек же, достигший созерцания подлинно прекрасного, порождает истинную добродетель [Там же, с. 141–143].
В диалоге «Федр» прекрасное вещного мира является своеобразным маяком, указующим душе подлинный путь духовного совершенствования – путь к миру идей, о котором она припоминает. Путь этот тем легче, чем глубже приобщение к культовым таинствам, когда красота сама по себе открывается в форме «сияющей красоты» [Там же, с. 186]. Платон на многие века утвердил онтологическую сущность прекрасного как вечной и неизменной идеи, причастность к которой делает все прекрасным.
Для Аристотеля в физическом мире «красота заключается в величине и порядке» [Аристотель, 2000, с. 34] – красивая вещь должна быть легко обозримой; а на идеальном уровне – это то, «что, будучи желательно само ради себя, заслуживает еще похвалы и что, будучи благом, приятно, потому что оно благо» [Там же, с. 129–130]. У стоиков τό καλόν преимущественно этическая категория. Однако они обращались и к ее эстетическому аспекту (преимущественно τό πρέπον – сообразное, соответствующее) для подтверждения правомерности моральных установок, зачастую труднообъяснимых либо непонятных на концептуальном уровне (к такого рода идеям позже придет и Кант). Стоики предложили также универсальные формулы красоты, которые оказались востребованы и в средневековой культуре: красота разума (души) заключена в «гармонии учений и созвучии добродетелей», а красота материальных тел – в соразмерности частей друг другу и целому, хорошем цвете и физическом совершенстве. Цицерон делал акцент на целесообразности прекрасного, полагая, что красота и польза обычно взаимосвязаны.
В III в. Плотин подвел итоги античной эстетики в двух специальных трактатах «О прекрасном» [Эн. I 6] и «О мысленной красоте» [Эн. V 8]. В его понимании красота присуща всему мирозданию, выступая показателем оптимальной бытийственности всех его составляющих. Чем выше уровень бытия объекта, тем выше степень красоты. «Прекрасное ведь и есть не что иное, как цветущее на бытии», «цветущая на бытии окраска есть красота» [Плотин, 1962, с. 232–233]. Плотиновская теория эманации содержит четкую иерархию красоты, включающую три ступени. Первая и высшая – умопостигаемая красота, «истекающая» от бога (Единого) как абсолютного единства блага и красоты. Ее носителями являются Ум и Душа мира. Последняя порождает следующую ступень – красоту, постигаемую человеческой душой. На этой ступени находятся красота души человека и красота добродетелей, наук, искусств, идеальная красота природы. На нижней ступени расположена чувственно воспринимаемая красота – к ней Плотин причислял видимую красоту материального мира и красоту произведений искусства. Истечение (передача) красоты с верхних ступеней на нижние происходит посредством эйдосов, исходящих от Ума и проходящих все большую материализацию в процессе истечения на нижние ступени. Отсутствие красоты, или безобразное, свидетельствует об иссякании бытия.
Плотин впервые в истории эстетики сознательно связал искусство с красотой. Сутью искусства он считал выражение в соответствующем материале красоты, то есть «внутреннего эйдоса» вещи, ее идеи. Он мыслил искусство как объективно существующее духовное образование, совокупность эйдетических форм. И в этом ракурсе он указывает на идеальную красоту искусства. Эта красота снисходит на художника, и он создает прекрасные произведения искусства на ее основе.
В платоновско-неоплатонической традиции берет начало и идея анагогической (возводящей в духовные сферы; ἀναγωγή – возведение) функции красоты. Чувственная красота вызывает в душе созерцающего тоску по божественной красоте и указывает пути к ней. В эротическом порыве душа устремляется к первопричинам прекрасного. На этой основе Плотин выдвинул концепцию поэтапного восприятия прекрасного, т.е. явился первопроходцем в изучении процесса эстетического восприятия. В его видении душа субъекта поначалу учится воспринимать чувственно данную красоту вещного мира и искусства. Затем путем осознания своей внутренней красоты душа должна обратиться к восприятию красоты душ тех, кто вершит прекрасные дела. Если душа лишена внутренней красоты, ее надлежит формировать путем добродетельной жизни. Ибо тот, кто хочет увидеть прекрасное, сначала сам должен стать прекрасным. В этом случае субъект восприятия становится «истинным светом», и тогда он наделяется способностью постижения высших уровней красоты.
В целом античные философы выдвинули многие из тех тем и проблем, которые впоследствии более или менее основательно изучали философы и эстетики на протяжении почти двух тысячелетий. Среди них соотношение метафизического, эстетического, нравственного и ценностно-оценочного понимания прекрасного; иерархичность красоты, ее анагогический смысл и идеальная сущность; абсолютность и относительность прекрасного, гедонистический характер красоты. Было положено начало исследованию процесса восприятия прекрасного, была раскрыта сущность искусства, заключающаяся в выражении красоты. Были выявлены некоторые основные характеристики чувственно воспринимаемой красоты: пропорция, мера, гармония, порядок. При общем понимании объективной природы красоты были поставлены вопросы о субъективной и об объективно-субъективной природе красоты.
Авторы: Бычков В.В., Маньковская Н.Б.