«Я боюсь умереть автором «Девочка моя синеглазая», — говорит она. И я непроизвольно вздрагиваю. Известный поэт и еще более известный поэт-песенник (а это две разные, а зачастую и противоположные ипостаси), Любовь Воропаева просто шокирует меня этим признанием! С Любой мы говорим в преддверии ее юбилея, от которого она отрекается. «Помнишь, гуляли на мой прошлый юбилей?» — «Конечно, я помню, еще бы!» — «Вот тогда я заявила за праздничным столом: этот — последний! И слову своему не изменила. Тот и был последний. А сегодняшний — просто день рождения, и не более». Она в этом вопросе очень категорична, и я с ней соглашаюсь: ну какая по сути разница — круглая дата, не круглая… Главное — она родилась поэтом и состоялась им. Вот только «Девочку» — главный свой хит в исполнении Жени Белоусова, — которая наряду с песнями «Ласкового мая» так же проста, хороша, безмятежна и так же обожаема многими, не очень любит. «Это не главный мой хит», — уверяет меня очень даже серьезно.
— А тогда какой хит главный?
— «Две женщины» в исполнении Роксаны Бабаян.
«Две женщины сидели у огня. Одна была похожа на меня. Другая — просто вылитая ты… Две женщины сидели у черты. А там, за тем пределом, за чертой, любви кружился призрак золотой» — что же, соглашусь, это уже поэзия.
— Вот именно, — говорит Любовь Воропаева, — это поэзия. Есть большая разница между стихами и текстами песен.
И она рассказывает мне, что далеко не всегда, а вернее, крайне редко, песни появляются на ее стихи.
— Тексты песен — это просто мастерство. Я им владею, у меня получается, рука, что называется, набита. У меня много востребовано, много лежит готового в ящике, ждет композиторов — я же не всегда пишу на музыку своего нынешнего супруга Николая Архипова, хотя он, конечно, мой основной соавтор. Но стихи — это другое. Когда мы с моим покойным супругом Виктором Дорохиным начали создавать проект «Женя Белоусов», предо мной стояла задача создавать танцевальную музыку, потому что проект был танцевальный. Поэтом я была в таких песнях, как «Такое короткое лето», «Золотые купола». Но «Две женщины» — это уже самые настоящие стихи.
«Самые настоящие стихи» Любовь правда пишет, хотя знают их куда меньше, чем песенные тексты. И это грустно. Они глубокие и красивые. «Слова не тикают, застыли. Заиндевели в западне. Не ты ли, Господи, не ты ли, забрал их, в назиданье мне? Мой дух устал от этой драки, и времена уже не те... Быть может, жить, читая знаки, не так уж трудно в немоте?!»
Согласитесь, очень, очень хорошие стихи! Но публика зачастую любит что попроще...
— Какие еще песни написаны на «настоящие стихи»?
— Песня для Аллы Пугачевой, которую она взяла, но не стала петь. Пока не стала. Но я даже не могу сказать название песни и тем более процитировать что-то оттуда. Могу только сказать, что там очень сильные строчки о любви.
— Почему так сурово — «не могу даже цитировать»? Ты же автор?
— Мы написали песню с Архиповым еще к юбилейному концерту Пугачевой. Спросили у директора Аллы Борисовны, можно ли ей передать. Она попросила переслать. Сразу ответила, что песня ей очень понравилась, дескать, они с мужем слушают ее не переставая. А буквально через несколько часов перезвонила сама Алла Борисовна и сказала, что берет композицию. Мы были счастливы! Оформили все юридически, передали исключительные права...
— Исключительные? То есть вы полностью отдали Пугачевой песню? В вечное владение? А она ее «положила под сукно».
— Пока получается, что так. Я знаю, песня стояла в очереди на запись. А потом оттуда исчезла. Пугачева ее так и не записала. И теперь песня потеряна и для нас, и, похоже, для публики.
— Может быть, это своего рода месть — выкупить, не спеть самой и не дать другому? У вас не было с Пугачевой ранее конфликта?
— Как такового не было. Когда-то, на заре туманной юности, — но это было очень давно! — мы с Виктором Дорохиным отдали ей нашу песню «Двадцать градусов мороза». Вроде она ее взяла для Кристины. Песня была танцевальная, а сама Алла Борисовна… она же не танцевала. Кристина же тогда только начинала… А у нас только случилась огромная творческая удача — нашу песню взял Валерий Леонтьев! И нам, конечно, хотелось завоевать и второй бастион — Пугачеву. Я позвонила Алле Борисовне, представилась: «Я поэтесса Любовь Воропаева», — и предложила послушать песню. Она неожиданно ответила: «Давайте привозите». Мы с Витей, обрадованные, поехали к ней домой. Он не захотел подняться — побоялся, что Алла его вспомнит: Витя работал в «Поющих сердцах», когда она пела в «Веселых ребятах», они общались, и он знал, что ее в группе притесняли. Короче, я поднялась одна, а в квартире Николаев, Кальянов... Я стушевалась — отдала песню и сбежала. Витя меня ругал, что не настояла, чтобы послушали при мне. Но не успели мы доехать до дома, как Пугачева позвонила, похвалила песню и сказала, что Кристина ее споет... И вот потянулись дни. Результата все не было. Мы звонили, спрашивали, ответ был «да-да, мы работаем». Но мы так и не дождались итога. Дорохин начал нервничать, не захотел больше ждать, и в итоге мы отдали песню Кате Семеновой. Эту и еще одну — «На минутку», которая в итоге вдруг стала хитом и вышла в фавориты «Песни года». Диплом лауреата открывал нам дорогу к радио- и телеэфирам — мы были счастливы! А потом я прочитала интервью Кристины Орбакайте, где она сказала: «Вот, были авторы, принесли мне очень симпатичную песню, я в нее просто влюбилась, стала над ней работать, и вдруг включаю радио и слышу ее в исполнении другой певицы. Да, такие авторы своего не упустят!» Такое было... Но я не думаю, что Пугачева помнит эту историю всю жизнь...
— И все-таки, та спрятанная ото всех песня — она о чем?
— О великой любви. Я там сделала даже некоторое поэтическое открытие. Мне казалось, Пугачевой эти строчки должны быть близки. Я вообще с Аллой как-то всю жизнь иду бок о бок. Например, моя бабушка жила в доме, где жил Владимир Трифонов — тот самый человек, которому она посвятила свою песню «Серое пальто».
— Первая любовь Аллы Пугачевой...
— Ну да. Бабушка часто встречала Аллу в подъезде, однажды заметила, что та бережно несет в руках томик Пастернака — видимо, ей его дал Трифонов.
— А вы с твоим покойным мужем Виктором Дорохиным так вот и начали свою творческую карьеру — с самых главных звезд?
— Да. Витя сказал: «Или наши песни поют первые звезды, и тогда мы что-то собой представляем как творческий тандем, или нам надо искать в жизни другое занятие». И мы пошли к Валерию Леонтьеву. Узнали, где он выступает, ворвались после концерта к нему в гримерку с криком: «Мы вам песню принесли!» А там народищу было!.. И вот прямо при всех Дорохин включает плеер, достает листок бумаги с текстом и начинает петь своим противным голосом... Валера смотрел, смотрел и вдруг говорит: «Милая песня. Давайте запишем». Это была песня «Женский портрет», потом так назвали пластинку, которая вышла к 8 Марта на фирме «Мелодия».
— Ваш фирменный проект «Женя Белоусов» появился позднее?
— Да, там мы уже выступали не только как авторы, но и как продюсеры — фактически мы были первыми самыми удачными продюсерами в зарождающемся в России шоу-бизнесе. Занимались всем: и организацией, и пиаром, я придумывала массу каких-то пиар-ходов, Дорохин делал концерты.
— Тогда вы, как и многие «золотые» авторы того времени, получали с творчества приличные деньги; сейчас ситуация поменялась? Сколько сегодня зарабатывают авторы?
— Тогда, во времена Жени Белоусова, Дорохин придумал главный правильный финансовый подход к работе — мы делили доходы от концерта пополам. Гонорары тогда правда были огромные. Сегодня я не скажу, что мы голодаем или там сильно нуждаемся, но доходы наши существенно ниже. Фактически с РАО мы не получаем ничего. Особенно с началом пандемии, когда и концертов-то, по сути, не стало.
— Что сломало ваши отношения с Женей? Ведь вы разошлись с ним раньше, чем он ушел из жизни?
— Я считаю, что та самая пресловутая «звездная болезнь». Ведь даже не мы одни обеспечивали ему продвижение вперед, работала целая команда. Но знаешь, это все быстро нивелируется и забывается с приходом популярности; звезде начинает казаться, что все делает только она сама.
— 10 сентября ты написала в аккаунте: «Сегодня день смерти Жени Белоусова, нашего любимого Женьки! Кажется, что только вчера мы радовались, шутили, записывали песни, вместе ели-пили и строили грандиозные планы. И вот уже прошло четверть века... Помню, люблю!» Ты до сих пор его любишь?
— Конечно! Он же мне как ребенок...
— А в груди екает, когда слышишь «девочка моя синеглазая»?
— Екает. Хотя я устала быть автором этой песни. В каждом интервью, в каждом заголовке я в этом качестве. Не поверишь, я боюсь умереть автором песни «Девочка моя синеглазая».
— Боже мой, какой ужас! Неужели ты настолько от нее устала?
— Стихи приходят как дар Божий, а тексты песен — это ремесло. Да, я умею их делать, но я не поэт-песенник, я поэт.
— Жене Белоусову сегодня исполнилось бы 58 лет. Ты его представляешь в этом возрасте? Его творческий путь, его амплуа? Или он тот же Юра Шатунов — поколение артистов, на которое очень сильно влияла молодость?
— Это было поколение артистов, на которое очень сильно влияло время. Тогда как будто открылся какой-то шлюз, и у людей была такая радость! Все ходили на концерты, всем нравилось танцевать, всем хотелось веселиться, хлопать, радоваться!
— У вас в то время много воровали идей?
— Постоянно все копировали. Тот же Бари Алибасов, ребята из «На-На» мне сами про это рассказывали, да и много кто еще. Всё брали: пиар копировали, продюсерские какие-то ходы… Плагиат в шоу-бизнесе — обычное дело.
— Вы начинали очень давно, когда сегодняшние мэтры были начинающими. Вы сегодня друзья или звезды держатся особняком?
— В шоу-бизнесе дружбы нет, не было и не будет. Отношения нормальные, мы общаемся между собой, в том числе в соцсетях, но все это не дружба.
— Кто еще из композиторов твой соавтор?
— Например, Лора Квинт. Мы с ней написали шуточную песенку «Вежливый», ее записал Миша Шуфутинский, она вошла в его альбом «Бум-Бум»... Песню показали по ТВ, и там Миша исполнял ее вместе с Лещенко и Винокуром, которые сидели на лавочке, а на припеве песни вскакивали с лавочки и кланялись.
Была еще песня «Любовь и война», которую мы с ней написали много лет назад для певицы Ирины Шведовой. Мы даже забыли про эту песню, и вдруг она нашлась! Песня «Музыка тела» в исполнении Лолиты стала лауреатом «Песни года»...
— Ты столько лет в шоу-бизнесе, он сильно изменился за все эти годы или какой был, такой и остался?
— Чисто психологически какой был, такой и остался. Специфическая область, специфические люди. И мне кажется, что это во всем мире так: шоу-бизнес одинаковый психологически. Но сегодня время изменилось, какие-то артисты в каких-то списках... Хотя для меня все артисты равны, и я общаюсь со всеми.
— Прошло много времени с первых твоих песен, а в шоу-бизнесе как были те, кто создавал хиты, в том числе и ты, так и сегодня они все в топе. И звезды тоже не поменялись. Почему не происходит обновления? Страна изменилась, обстоятельства, а звезды как были, так и есть все те же…
— Может быть, потому что так было всегда: более зрелое поколение любит звезд своего времени, у молодых свои кумиры. И мы, и более взрослые звезды не знают поколение ТикТока. А они, может, уже и не знают взрослых звезд, если только от родителей про них не слышали. И я не думаю, что наши кумиры — «АББА», «The Beatles» и другие — волновали наших родителей.
— Тебе не кажется, когда ты слышишь образцы музыки нового поколения, что происходит вырождение? Музыкальных и литературных способностей, уж не говоря про умение петь?
— Есть такое ощущение, что все стало гораздо проще, и молодой шоу-бизнес превратился в фастфуд. Конечно, не сравнить с теми же «АББА», мирового уровня исполнителями, которые показывают исключительные, потрясающие мировые шоу. И то, что они в столь зрелом возрасте вышли на сцену, а все остальное происходило в видеоформате, ни в коем случае зрителям не мешало.
— Ты действительно настоящий поэт, уже не говоря про то, что и очень талантливый поэт-песенник. Но часто я вижу, как ты делишься разными рецептами, рассказываешь, как приготовить то или иное блюдо. Откуда у тебя такая любовь к кулинарии?
— Это от мамы. Мы жили очень бедно, но мама всегда что-то готовила особенное, вкусное для нас с сестрой. И в последние годы ее жизни, когда она уже сама не могла готовить, я приносила ей состряпанные мной блюда, и она оценивала: «О, какая шарлотка, а как ты ее делала? А что ты положила в этот пудинг?» Это был такой ритуал. Теперь, когда мамы не стало, я готовлю и всегда вспоминаю, как это было. И это греет мне сердце...
Здравствуй, родная душа.Долго тебя я ждала...Чуть было не разминулись...Где же ты раньше была?И еле слышен ответ,брошенный из темноты:«Нас с тобой более нет.Там же была, где и ты».
Автор: Татьяна Федоткина
