-Бабушка, а дед Иван какой был, добрый? - спросила Лида.
Марья Николаевна посмотрела на стену, где висел фотопортрет ее мужа Ивана Саввича. Голубые, чуть забеленные возрастом глаза, застыли глядя на бравого офицера с прекрасной выправкой.
-Да не сказать, что уж прям злой. Своенравный. Но справедливый, хозяйство вел хорошо, дом вот этот добротный поставил. Марья Николаевна улыбнулась грустной улыбкой и добавила - но я его не любила.
Внучка опешила. Поставив на стол чашку с голубыми цветочками, она осторожно спросила:
-А кто был твоей первой любовью?
Марья Николаевна вздохнула. Немного помолчав она начала свой рассказ:
-Давно это было. Мне шел уж семнадцатый год, как познакомилась я с парнишкой, звали его Степан. Высокий, статный, светловолосый - все девчонки в деревне на него заглядывались, даже сестра моя Настя, а он меня выбрал, ни на кого не смотрел. Крепко мы друг друга любили, души не чаяли друг в друге. А тут война, на фронт его забрали. Ждала его, дни считала. А потом...
Марья Николаевна замолкла смотря куда-то вдаль. Лида боялась прервать повисшую тишину, нарушив мысли бабушки.
-А потом он пришел с войны. И сразу к родителям моим, предложение делать, жениться хотели мы. Их дома не было.
Сестра Настя его встретила и со злости наплела, что я в городе уж с другим живу. Расстроился он, аж побелел весь. Уехал он тогда из деревни почти сразу на Дальний Восток или в Сибирь. Больше я про него ничего и не знаю.
Сестра мне через несколько дней рассказала все это, плакала, в ногах валялась, говорит, черт попутал.
Я ни жива не мертва была. И решилась счеты с жизнью свести. Белый свет мне не мил стал без любимого. Хотела я утопиться, грех на душу взять. Да вот, Иван меня и спас, слава Богу. Марья Николаевна повернулась к углу, перекрестившись. Потом через два года я за него замуж и вышла.
В окно деревенского дома хлынули лучи закатного солнца, осветив небольшую кухоньку: беленую печку, стол с кружевной скатертью и блестящий самовар на нем.
Родственницы молчали, каждая думая о своем.
-Бабушка, а не жалеешь ты, что не нашла своего Степу?
-Я думала про это. Но, как же он мог усомниться во мне? Почему не выяснил все, уехал сразу?
Долго они так сидели, каждая погруженная в свои думы. За окном появился тонкий серп зарождающегося месяца. В комнате тихо повисли сумерки. Чай остывал в чашках.
- Так крепко больше я не любила. Наверно сил не осталось.
-А сестру простила?
-Долго не могла с ней общаться. Но потом, через много лет, простила ее. Она болела сильно, а я ухаживала за ней последний год. Старые стали, не до обид.
А Ивану я благодарна, что он спас меня, что дети появились, внуки. Вот и ты у меня есть, внученька.
Марья Николаевна тепло обняла Лиду. Девушка незаметно смахнула набежавшие слезы за спиной бабушки.
