Не знаю ни одной женской судьбы, которую было бы возможно назвать простой. В смысле, похожей на лёгкое облачко, пронизанное солнечными лучами.
Кажется, девочка только родилась, а где-то уже строчат книгу её судьбы, наполняя её испытаниями. Потому, что женщина (почему-то) должна быть сильной. Физически необязательно, а морально выносливой - непременно.
Муза Сергеевна, Валентина Алексеевна и Галина Александровна пример именно такой внутренней силы. Рядовые героини испытательной повседневки.
Я знала этих женщин три года пока работала в регистратуре женской консультации. Муза Сергеевна, Валентина Алексеевна и Галина Александровна были помощницами врачей - гинекологов. Ну да, акушерками. На тот момент они находились в возрасте от сорока пяти до сорока семи лет.
Все фанатки своей профессии, радовавшиеся коробке конфет от благодарной пациентки, но не вымогательницы. При мужьях, дочках и только у Валентины Алексеевны - сын.
Истории Валентины Алексеевны и Галины Александровны я вам рассказала. Теперь черёд Музы Сергеевны. Про её испытания, женской силы потребовавшие, пойдёт речь.
Вдохновительница - вот значение редкого имени Муза. Так могла зваться девочка, появившаяся в творческой семье - художников или музыкантов. Муза Сергеевна родилась в деревне.
Её отец, работавший на конюшне, назвал дочь в память о своей первой учительнице - молоденькой, на его взгляд очень красивой. Приезжая Муза любила детей, профессию, а деревенской жизнью тяготилась.
Отработав, какой-то срок, она уехала, а Серёжа, девятилетний мальчишка, не мог забыть голубые глаза, пышные, вьющиеся волосы, нежные, не привыкшие к тяжёлой работе руки.
Аккуратные ноготки, ТОЙ Музы, переливались розовым перламутром - непривычно для деревенского житья - бытья. Серёжа вырос, отслужил в армии. Женился на местной девчонке. И, когда родилась дочь, имя Муза само собой попросилось.
На диво, к двум годкам, прямые волосики девочки закудрявились, а глаза от рождения голубые, кажется, особенной синевой налились. Про маленькую Музу даже судачили:"Как из чужого рукава девка выпала - ни в мать, ни в отца!"
В пять лет девочка осталась без матери. Женщина, передав порок сердца дочке в наследство, умерла совсем молодой. Сергей больше не женился, посвятив себя Музе своей.
Добился консультации у областного кардиолога и все назначения старательно выполнял. Как принцессу дочку растил, помня, что Музе противопоказаны большие физические и психологические нагрузки.
Конечно, после школы из деревни отправил, наказав учиться и навсегда закрепиться в городских удобствах. Муза стала студенткой медицинского училища, выбрав на будущее профессию акушерки.
Отец оплачивал ей комнатку в трёхкомнатной квартире. Проживание вместе с хозяйкой, но так спокойнее. Первые месяцы для Музы, как в туманной дымке прошли: привыкала к городу, училищу, что папу видит раз в месяц, что деньгами - стипендия и отцовская помощь, может сама распоряжаться.
Приоделась, сделала в парикмахерской стрижку "ступенчатую" и маникюр, выбрав нежно-розовый лак с перламутром. Сергей, обновлённую дочку увидев, прослезился: "Ай да, Муза Сергеевна у меня выросла! Хороша."
Она это тоже с удовольствием открывала: парни на неё засматривались, девчонки - одногруппницы завидовали и очень удивились, когда на следующем курсе, Муза стала встречаться с будущим зубным техником Сашей.
Парень приехал из посёлка городского типа и выглядел, как ботан - очочки, на занятия приходил в строгом костюме и за угол покурить не бегал. Муза рассмотрела в Саше другое - спокойную уверенность, приятную воспитанность. Он был сыном учительницы и врача стоматолога.
Родной посёлок тесным и отсталым ему не казался - больница, школа, поликлиника, деревоперерабатывающий завод и прочее, для жизни необходимое. "Тот же город, но в миниатюре," - слегка преувеличивал Саша.
"А роддом есть?" - застенчиво уточняла Муза и он, пользуясь поводом, обнимал её за плечи крепкой рукой:"Ну, конечно! У нас же младенцы, каждый день, как с конвейера, по сто кульков с розовыми и голубыми лентами!" И они переглядывались, довольные, что понимают друг друга.
Однако отец Музы напрягся, узнав, что молодняк на несколько лет вперёд уже распланировал жизнь - дипломы, женитьба, применение своих знаний на практике и т. д., и т.п. И всё это на территории городского посёлка из которого прибыл парень!
Увезёт хлипкий интеллигентик, дорогую дочку в соседнюю область и будет её Сергей видеть раз в год. В лучшем случае. А с учётом того, что Музе придётся жить в доме свёкров - с печным отоплением и огородом чуть меньше его, деревенского это, получается, шило на мыло?! Нет-нет!
Поделился сомнениями с хозяйкой квартиры (той Муза нравилась очень) и предложение услышал:
"А давайте девчоночку вашу с моим племянником познакомим. Двадцать шесть лет, сварщик. В своей квартире живёт. Правда, вдовец и дочка имеется. Но, кому хорошие дети мешают? А Иришка - золотце."
Тоже не очень, но согласился - по крайней мере, расстояние между ним и дочерью останется, небольшим в случае, если предложенный женщиной вариант, сладится. Знакомство случилось естественным образом: племянник пришёл тётку проведать.
За столом- торт, чай, девушка смотрела не на Василия, а на его дочку. Коски растрёпанные, на колготках дырка. Платьице чистое, но выглажено без старания. И предложенные котлеты ест с жадностью, останавливаясь на передых - сопливый нос еле дышит, а платка нет.
Улучив момент, Муза за собой поманила Иришку. Умыла в ванной, высморкала. Потом в своей комнатке колготки зашила, причесала и платье перегладить не поленилась. Девочка, трёх лет не исполнилось, была тихой, а к рукам так и льнула. "Сиротинка бедная! Как и я, без мамы растёт,"- расстроилась Муза.
Им никто не мешал. Василий дочку кликнул, только, когда уходить собрался. Обняв старшую "подружку" Ира пролепетала:"Я тебя люблю." "И я тебя,"- откликнулась Муза. Василий тут же вклинился:"Раз такое дело и вы, Муза, с Иришкой моей подружились, давайте сходим в кино."
"Тогда лучше в парк, Ирочку покатать на каруселях,"- ответила растеряно Муза. Встречи с Василием (в присутствии Иры), странные беседы с отцом и квартирной хозяйкой, опутывали девушку, как тревожная и, какая-то обязующая паутина.
Тут ещё Саша, увидев её в компании Ирочки и Василия, обиделся:"Что значит, девочку жалко?! Он же взрослый мужик. Наверняка виды на тебя имеет!" А вскоре подружки сообщили Музе:"Твоего очкарика с какой-то незнакомой девчонкой видели!"
Учитывая, что всё-таки сама спровоцировала ситуацию, предложила поговорить. Саша усмехнулся криво:"Я в тебе больше не уверен. Может, ты не только дочку, но и папашку спать укладываешь!"
"Да пошёл ты!" - вспыхнула Муза. А летом стала женой Василия. Отец напутствовал не обзаводиться ребёнком пока Муза не получит диплом и стать счастливой.
Совместная жизнь открыла Василия совершенно с другой стороны. Дочерью занимался мало, с юной женой вёл себя барином: "Подай, убери!" Но самое неприятное - хотя бы раз в неделю приходил пьяный.
И начинал плакаться, сколько он перенёс во время болезни жены - мамы Иришки. Бедная женщина умерла от рака груди, совсем молодой. Трагедия! Но пьяные слёзы Василия Музе казались крокодильими.
Память выталкивала интеллигентный образ Саши - парня из медучилища, но судьба девушкой была выбрана. Оправданием казалась Ирочка. В один день стала звать "мама" и была ласкова, как котёнок.
В декрет Муза уходила уже поработав акушеркой городского родильного отделения. Ожидание общего ребёнка, подтолкнуло на важный шаг: удочерение названной дочки, чтоб ущербной себя не чувствовала.
Мнение мужа оказалось обидным: "Можно подумать, от этого она тебе станет роднее!"
И всё же рожать Муза отправилась законной матерью Иры. А новенькую, синеглазую дочку назвала Анной. Появление общего ребёнка атмосферу семьи не улучшило. Василий, страдавший повышенным самомнением и неуживчивым характером, часто менял место работы.
Везде его "не ценили," "задвигали," и "облапошивали." Если бы не отец, Муза, в декрете, с двумя детьми, бюджет бы не вытянула. Сергей, на стареньком "запорожце," привозил всё, чем богато деревенское хозяйство. И оставлял деньжат. Жалея отца, жалобами не докучала.
Он смутно чувствовал, что дочь не особенно счастлива. Но зять при нём держался парнем рубахой, конструктивно описывал "временные, рабочие трудности," изображал интерес к семье. Сергей успокаивался. К тому же, вдруг сошёлся с соседкой, и в кои-то веки занялся личным.
А Муза давно поняла, что ошиблась. Тётка Василия не о её счастье думала, и не о племяннике - не слишком путёвом, "слегка" выпивавшем и при первой жене. Мачеху подходящую для Иринки хотела. Да и сам Васька по той же причине женился. На Иринку, как на живца, Музу поймали.
Много лет семейное колесо так и крутилось с большой пробуксовкой. Музу выручало равнодушие к мужу: если чувств не имеешь, то и терять нечего. Кое-какие деньги он приносил, даже пьяным на неё и девчонок не наезжал. По чужим бабам вроде тоже не шастал.
Надо вбить гвоздь - вобьёт. Что ещё надо? Она помнила картинки деревенской жизни: никто перед жёнами с охапками цветов не стоял. Совместная баня - лучший итог нелёгкой трудовой недели. Гораздо больше женщину беспокоили дочери - Ирина и Анна.
Между сёстрами разница в четыре года присутствовала. И пока младшая бегала в бантиках, равноправие место имело. Но уже в тринадцать лет, Анна своё превосходство почувствовала. Она родная папе и маме, деду Сергею тоже. А Ирка - относительно. Значит, голос должна негромкий иметь, хоть и старшая.
Ирина, в своё время утиравшая младшей попу и нос, позиции не уступала, напоминая, что ЭТА квартира ей изначально родная, а Аньку могли и "с мусорки принести." Василий тёрки дочек пресекал просто: "Обеих сдам в интернат - там разберётесь! При мне только телевизор имеет право звучать!"
Про интернат - болтовня, но стихали или переходили на шёпот.
Но ведь не громкость определяет конфликт, а глубина. Муза её очень чувствовала. То, что подарило ей ожидание и рождение Аннушки было ни с чем несравнимо. Она её, так или иначе, внутри себя девять месяцев чувствовала и, взяв в руки, ошалела от букета эмоций
Воспоминания о маме покойной, любовь к отцу, увлечение Сашкой, муж, как первый мужчина, папа её детей - всё это отлетело. Только она и это синеглазое чудо за, которое не жалко и собственную жизнь отдать.
Но Ира была первым ребёнком, которого Муза купала, укладывала спать, лечила во время простуды и первое материнское чувство её детская ручка - обнимашка в ней пробудила. То есть, дочки для неё рядом стояли. Но Ирину было жальче.
Без родной мамы, внешне совсем простовата и, хоть не смолчит, не так уверенно, как сестра в семье себя чувствует. Поэтому её, как старшую, старалась получше одеть, запрещала самостоятельно даже чёлку подравнивать, в парикмахерскую отправляя, и косметикой пользоваться советовала.
В результате, с удочерённой Ириной отношения складывались ближе, а родная дочь отдалялась и уверения, типа:"Вы для меня одинаковые. Ира уже работает, а ты подросток. Станешь старше - и для тебя такие же льготы появятся" помогали мало. В общем, в напряжёнке Муза жила. И ещё добавилось.
В их же дом, в крайний подъезд, семья переехала: муж, жена и сын. Парень был постарше Ирины. Оказалось, они один техникум закончили, но он - вечернее отделение. Между ними приятельствование образовалось. Алексей (так парня звали) стал к ним заходить, пообщаться с Ириной.
Иногда втроём, привлекая Аню, в карты или лото играли. Муза, видя, что парень нравится Ире, старалась привечать гостя. Например, к столу на пироги приглашала. И однажды заметила, каким взглядом смотрит на него Анна. Влюблённым! И, кажется, Алексею это льстит.
Ещё не хватало! Дочь школьница, а он уже самостоятельный молодой человек. Даже в армии отслужил. Пока раздумывала с кем переговорить на неприятную тему - с Аней или Алексеем, дружба между ним и Ириной перешла в роман.
Муза Сергеевна успокоилась. Ире девятнадцать - можно и замуж. Сама уже в женской консультации работала и почему - то не очень удивилась, когда сюда заявилась старшая дочка. На общих основаниях, с талоном в руке, Ира в очереди сидела.
Мать её увидела, когда шла из регистратуры с пачкой анализов. Сказала дрогнувшим голосом:"Доча, привет. Давно задержка?" Просто сразу догадалась о причине прихода. Конечно, вне очередников, в кабинет пригласила. После осмотра, врач-гинеколог, татьяна Анатольевна, объявила:
"Дочка ваша беременна, Муза Сергеевна, но совсем чуть-чуть. Куда оформлять?"
Ирине выдали положенные беременным направления, завели карту беременной. "Мам, ты не вздумай Алёше сказать. Я сама момент выберу," - попросила дочь. Согласилась, но, когда дверь за Ирой закрылась, попросила Татьяну Анатольевну выдать справку, подтверждающую беременность девушки. Сама не зная, зачем.
Сколько - то дней прошло. Муза Сергеевна, адрес за адресом, осуществляла патронаж на своём участке - в основном, беспокоила беременных, забывающих на приём приходить. И в одном из дворов, увидела Анну и Алексея. Они в обнимку на скамейке сидели.
Подошла, не раздумывая. Анька, вспыхнув щеками, вскочила:"Следишь за мной, чтобы Ирочке донести?" Муза достала деньги из кошелька и будничным тоном попросила:
"Отец должен прийти на обед, а дома закончился хлеб. Очень кстати тебя увидела. Купи, пожалуйста, сразу и отнеси. Сделаешь, Анечка?"
Девчонка, как загипнотизированная, подчинилась. Едва скрылась за углом, Муза Сергеевна приступила к допросу Алексея:"Что у вас, молодой человек с моими дочерьми?" Парень ответил с гонором: "Пока выбираю. Может, дождусь пока красавица Анечка школу закончит. Возбраняется?"
Музе Сергеевне хотелось ударить наглеца тяжёлой сумкой с карточками, но она лишь вынула справку и протянула Алексею. Пробежал взглядом. Физиономия вытянулась. "Это что за липовая заготовка?"
Еле сдерживаясь, сообщила:
"Ира на учёт по беременности встала. Дату видишь. Просила тебя не извещать, но не смогла удержаться. Даю остаток дня для принятия достойного решения. Если оно меня не устроит - завтра накатаю заявление о растлении моей несовершеннолетней дочери. Тобой."
Алексей побледнел: "У нас ничего не было с Аней!" Муза Сергеевна кивнула:
"Именно поэтому ты ещё жив - здоров. Но пока разберутся, дойдёт до родителей, соседей. А может и до коллег. Подумай хорошо, Алёша. Жениться на Ире не заставляю. Но алименты будешь платить. К Анне, в любом случае, близко не подходи."
Сама разговор начала, сама закончила. Пошла прочь, а сердце забилось неровно, с промежутками. Такое с ней уже было не раз. В сумке нашлась мятная конфетка. Сойдёт вместо валидола.
Но всё-таки, впервые, сошла с дистанции. Сил вдруг не стало. Посидев в очередном дворе на скамье, объявила патронаж законченным. К счастью, смена в ЖК была уже отработана. Дома никого не было, но хлебница не пустовала. Умница, дочка.
Накапала капель. "Неужели снова придётся вспомнить про кардиолога? Как неприятно трепещет сердце..." Не успела испугаться ощущений: кто-то пришёл.
Ирина! Улыбка, букетик цветов. И сразу радостно сообщила:"Мама, Алёша мне предложение сделал!" "Ты ему про ребёнка сказала?" Ира, разрумянившаяся, похорошевшая, отвечала с радостным удивлением:
"В том-то и дело, что нет! Вернее сказала, но после предложения. Он будто готов был. Говорит:"Значит, будем рожать!" Как тебе новость?"
Музе легко задышалось, тяжёлые события дня отошли. Ответила ласково:
"Лучше быть не может! Рада за вас, дочка. Но будь готова, что Аня запсихует и может ерунды наболтать. Не говорила тебе, но ей твой Алексей, кажется, нравится. Подростковая увлечённость. Не стоит в голову брать."
В ближайшие месяцы случилось много всего: психи Анны, знакомство с родителями Алексея, подготовка к свадьбе. И апогей - торжество. Аня не присутствовала: на весь день к подруге ушла. Василий оскорбился, но Муза сгладить сумела.
Прямо на свадьбе решилось, где молодожёны жить станут: бабушка жениха, приехавшая из Ярославля, их к себе пригласила. Одна, а квартира трёхкомнатная. Предложение прозвучало искренне, бабушка оказалась приятной, полной сил женщиной и Ирина поманилась.
Для Алексея, на самом деле, это сюрпризом не было: переговоры шли загодя. Так что вскоре молодожёны уехали с двумя чемоданами. Муза прямо перекрестилась. Ей для старшей, беременной дочки, хотелось замужества, но и за младшую дурёшку сердце болело.
Наступила тишина - обманка, прерываемая неплохими событиями.
Например, Ирина родила дочку. Алексей прислал телеграмму: "Поздравляю внучкой Светланой." Надо бы поехать, взглянуть на первую внучку, но оставить Аню одну Муза Сергеевна не решилась. С собой взять - вдруг, что-нибудь выкинет?
Василия, как отца и деда отправляла, но он заупрямился:"Что я, девок грудных не видел, что ли? " Обошлись поздравительной телеграммой и денежным переводом. Тоже хорошо, а помощница у молодой мамы имелась - бабушка Алексея, вышедшая на пенсию.
Но вот и Анна школу закончила. Скоренько выучилась на парикмахера - у неё обнаружились способности к этому тонкому, интересному делу. Устроилась на работу в мужской зал. К хорошенькой мастерице всегда была очередь.
И шоколадками баловали, и лишний рубль совали в кармашек. Муза Сергеевна радовалась: дочка всегда в приподнятом настроении. "Ах, ещё бы ей мужа хорошего и больше, кажется, мечтать не о чем,"- говорила Муза коллегам в обеденный перерыв.
Судьба услышала женщину, но неправильно поняла. Образовавшийся у Анны мужчина был интересен, не критически старше, на руководящей должности. Минус один - жена и двое детей. Хотя нет, ещё он ничего не собирался менять.
Муза всё это знала поверхностно - дочь близко не подпускала. Сама соврала любовнику, что о предохранении он может не беспокоиться - она же дочь акушерки и средство знает. На самом деле, Анна задумала пополнить ряды женщин, решившихся заарканить желанного мужчину беременностью.
Опять безумно влюбилась, что ли? Ведь молода, красива, и в первом вагоне едет - только по сторонам повнимательнее присмотреться! "Но нет - куда ж нам без позора, да траты нервов!" - не без слёз в голосе, негодовала Муза Сергеевна.
Но срок приличный, надо рожать, хоть мужчина и откупился от своего нового счастья, дав Анне определённую сумму (время, напомню, ещё чуть - чуть, и не советское). Но вот святой день - Анины роды. И, наконец-то, "мужик родился!" Так Василий, муж Музы отреагировал. А ей главное, что мать и дитя здоровы.
На другое - рабочее утро, я (уже устроившаяся в ЖК) вызвала с приёма Музу Сергеевну к телефону - из роддома звонили. Догадались, что бедной матери сообщили? Да, я тоже так подумала, когда вернулась в регистратуру, разнеся карточки по кабинетам.
Женщина сидела на стуле за стеллажами, закрыв руками лицо. Плечи её содрогались в беззвучном плаче. "Муза Сергеевна! Что? С Аней или с мальчиком плохо?!" - всполошилась я. "Для меня её точно нет,"- ответила Муза Сергеевна, и отправилась дальше работать с уже сухими глазами.
Синеглазая красавица Аня (без преувеличений, я её видела) написала отказ от сына. Музу в роддоме знали и, конечно, тут же просигналили. Она не стала влиять на дочь, уговаривать, советоваться с Ириной или отцом. Мужу открылась - его согласие учитывалось при оформлении опеки над внуком.
Василий отреагировал - лучше не надо:"Пацаны лишними не бывают! А Анькиной ноги, чтоб в нашем доме не было!" Бумажные дела улеглись. Мальчика нарекли Павлом. Муза Сергеевна отправилась в отпуск декретный по уходу за внуком.
Ей было за сорок, но будто десять лет сбросила. И муж её, Вася, словно переродился: бегал в рабочий обед на молочную кухню и по ночам к внучонку вставал. Быть может, для счастья, сына ему не хватало?
Анна, проживая свободной девушкой на съёмной квартире, сына не навещала. Какие-то деньги приходили от неё переводом. Алименты или по воле - точно не знаю. Павлушу в ясли отдали в два года.
И снова Муза Сергеевна - худенькая, с растрёпанными кудряшками вела со своей докторицей приём, сновала по коридору в стоптанных туфельках. Она всегда очень на себе экономила.
Как снег на голову, Ирина приехала. С дочкой Светланкой, не такой уж и маленькой.
И с порога:"Мама, я умирать приехала. В левой груди уплотнение, как у моей матери было!" Сказать сказала, а в глазах - надежда: может всё-таки мама подыщет ей "волшебника в белом халате"?
Перед отъездом из Ярославля, она подала на развод. Причин несколько: ей давно чудилось, что муж погуливает и разваливаться на его глазах не хотела. Дочку не смогла оставить, вот и привезла с собой, чтоб "до последнего видеть."
"Я те дам - до последнего! Медицина вперёд шагнула. Твоя мать в крайней стадии обратилась. Не трусь. Всех подниму для тебя, доченька!"- твёрдо говорила Муза. А рыдала она в регистратуре за стеллажами.
Но, надо сказать, сразу наша заведующая, Халима Ханифовна, подключилась (чудная женщина - тоже бы о ней написать!). Не просто онколог, а лучший в городе, принял Ирину. Анализы ей, моментально, в лаборатории ЖК делали.
Сразу сбросились по двадцатке. Вышло рублей пятьсот. Муза Сергеевна всё бормотала:"Девочки, я всё отдам." Отмахивались, конечно, думая: "Лишь бы сама не сломалась и сердце не подвело."
Она без таблеток в кармане уже не ходила, и капельницу ей ставили в процедурном. Не знаю, известили Анну или сама, как-то прочухала, но пришла в отчий дом. В отсутствие всех, кроме Ирины с дочкой. Фрукты принесла, сок томатный. Обнимала, плакала.
Позже вылезло: Анна отправилась к Алексею - в Ярославль. Ну, как же - почти разведённый мужчина или скорый вдовец. Перед отъездом к его родителям заходила:"Так и так. Повидаться еду, не надо ли что передать?" И там собрали "посылку"!
При том, что через подъезд - отчаявшаяся невестка и их внучка при ней! Мать Алексея и сказала Музе про Аньку. При встрече у мусорного бака. От Музы Сергеевны сообщение отскочило, не заинтересовав. Ирина уже находилась в онкологии. На дедушке с бабушкой двое внуков.
"Ну, вас всех к чёрту! И ту же Аньку,"- сказала так и пошла.
Позже - позже, когда уже кое-что сделали для Ирины и даже ремиссией обнадёжили, УЗИ сердца (уже можно было пройти в медгородке) обнаружило, что Муза Сергеевна перенесла микроинсульт. Она нам поясняла:
"Я знаю, когда. Там, у бачка с мусором. Вдруг почувствовала: сейчас умру. И, как фотографии замелькали: Ира, Павлуша, Светочка, Вася с папой. Они и спасли."
На момент моего увольнения из женской консультации, они держались все вместе - Муза Сергеевна, её муж, Ирина, Света и Павлик. И отец, из деревни, был солидарен. Уже тогда Василий забыл, где винный отдел и к одному рабочему месту привык, наконец.
Как выходной, в дачное время, ехал в деревню. Тесть семье дочери часть огорода отдал и там Вася выкладывался. Оттуда же вёз молоко, яйца, творог - для Иры, детей, прежде всего.
Аня... А что Аня? Она возле Алексея задержалась. Он же стал разведённым. На дочь не претендовал. То ли человек такой, то ли и впрямь Аньку любил. В общем, сошлись две тёмные душонки.
Потом уволилась я из-за того, что женскую консультацию, ранее находившуюся напротив моего дома, перенесли в городскую поликлинику и, с учётом нездоровья сына, мне это крайне неудобно стало.
от автора: Спустя лет двенадцать после увольнения, я встретила Нину Дмитриевну - сестру хозяйку той самой женской консультации. Уже на пенсии, она в ней продолжала работать.
Поскольку нас связывала только совместная работа, о ней и поговорили. Вернее о врачах, акушерках, лаборантах, которых я знала, когда-то. И, конечно, больше всех меня интересовала Муза Сергеевна! Вернее, вся её семья.
Нина Дмитриевна - всё с той же "химёшкой" на рыжих волосах, тщательно прокрашенных хной, полная, но в движениях быстрая (тоже интересная личность, надо сказать), всегда отличалась словоохотливостью. Вот, что она рассказала, начав с оптимистичной фразы:
"Все живы! Как и обещала, не отдала Муза Ирку старухе с косой. Там вид опухоли, обнадёживающий оказался. И на радикалку она согласилась - грудь левую удалили и вроде по женски всё.
Врачи-то знают всё основательно, а я уж, что до меня дошло. Выхлопотали ей инвалидность, конечно. Халима Ханифовна постаралась, а так бы группу рабочую дали.
Отец Музы, родня Васи наскребли деньжат, ещё подзаняли у банка и переехали в трёхкомнатную квартиру - тесно стало невмоготу. Панелька, торцовый первый этаж, но с лоджией. Конечно, по настоящему на пенсию Муза не вышла. Так и принимает со своей Татьяной Анатольевной.
Светка, Павлик - школяры, но ещё растить и растить. Неплохие ребятки. Васей Муза не нахвалится. После свадьбы не жили так, как сейчас. На Павла и Свету Анька с бывшим муженьком Иры, одним переводом деньги присылают, но ни на копейку больше положенного. Но и то хлеб.
Светку-то забрать пытались - Аньке, оказалось, родить не судьба. Главное, про своего сына молчок, а, видишь, Светочка-то Алексею родная. Поди абортами, после Павлушки, бесплодие заработала.
Подавали в суд: мол, мать девочки - инвалидка, бабка с дедкой в возрасте. Спасло то, что Анька мать - кукушка, отказавшаяся от сына. Как такой ребёнка доверить, хоть и отец родной?
Да адвокат Ирины доказал, что младшая сестра старшую терпеть не могла и, как к её дочери станет относиться - большой вопрос. Ну, и воздержались.
А теперь уж Свете пятнадцатый год - права забрать её нет. С отцом видеться сама не желает. Муза про Аню молчит, и , вроде, всё, как есть принимает, но наверняка материнское сердце в страданье живёт. И врозь тяжко и позвать - невозможно.
Главное, Анька сама встречи не ищет ни с матерью, ни с отцом, ни с сыном. Про сестру уж молчу. Удочерённая дочка Музе ближе родной стала.
Что добавить? Даже и рассказывать вам о Музе Сергеевне было мне нелегко. А уж ей самой каково пришлось? Ладно, Бог, внутренней силой не обделил.
Благодарю за прочтение. Пишите. Голосуйте. Подписывайтесь. Закрываем огородный сезон. Маринуем овощные остатки, дорезаем, морозим. Хоть уж и заготовили, а оставлять устыдились. Лина
#реальные истории, рассказы #семейные отношения #воспитание детей #родственники, сёстры #пожилой возраст